Иллюзия

Трэвис Я помню ее совсем крохотной малюткой, лежащей в своей кроватке и тихо посапывая. Не сдержав своих эмоций, аккуратно взял ее на руки, стараясь не разбудить, и оставил поцелуй на ее крошечном лбу. Она издала несколько непонятных звуков во сне, напоминающих короткие фразы, и продолжила крепко спать. В тот момент, смотря на пухлые детские губки, на родное сонное личико, я пообещал, что защищу эту девочку от всех бед и невзгод. Моя дочь никогда не узнает и не испытает на себе боль и предательство; она будет жить в этом мире, окутанная любовью и заботой. Но я не сдержал обещания. Как я мог не увидеть, что моя девочка не спит ночами, мучается от дикой боли, которая пожирает ее изнутри, оставляя за собой незаживающие рубцы? Как я мог допустить, что она будет бороться с совершенным преступлением в одиночку, боясь попросить о помощи? Чем я не смог оправдать звание любящего и заботливого отца, если родная дочь побоялась обратиться ко мне за советом? В голове куча вопросов и ни одного ответа. Это моя вина в том, что сейчас она лежит на больничной койке без сознания уже которую неделю с черепно-мозговой травмой и многочисленными ушибами. Моя единственная дочь, пытаясь покончить со всем ужасом, в который она попала, спровоцировала аварию в надежде, что покинет этот мир бесконечного кошмара навсегда. Я не увидел, что моя Джоанна страдает и не находит себе места. Я проглядел. И какой же после всего этого я отец? - Шериф, как она? - Без изменений, Донован. Без изменений… - Милая, я дома. В ответ – тишина. По традиции поднимаюсь в комнату дочери, которая обычно встречает меня возле двери, не желая впускать в свой мир. Стучу в дверь. Не отвечает. Может она спит? Не спеша, открываю дверь, боясь, что она заскрипит и разбудит Джоанну. Но моя дочь не спит. Джо вообще нет в комнате. Включаю свет и захожу в комнату. Кровать аккуратно застелена, вещи убраны на свои места, и лишь синяя кофточка дочери небрежно брошена на стул. Выдавливаю улыбку и подхожу к стулу, чтобы убрать кофту в шкаф, но замечаю на столе небольшой блокнот, на котором лежал лист белой бумаги с надписью: «Прочитай меня. Надеюсь, ты меня простишь». И чуть ниже наиболее крупными, жирно выделенными буквами были написаны пять слов, которые гласили: «Пап… я тебя люблю! Прости…». Сердце сразу же увеличило ритм биения. Я почувствовал какой-то дискомфорт внутри, ощутил нехорошее чувство, будто что-то случилось. И был прав. Когда предпоследняя страница дневника была прочитана, я почувствовал острый укол в области сердца и слабость в ногах. Блокнот выпал из моих рук на пол, а я, теряя силы, присел на стул, схватившись за сердце. Дыхание было сбитым напрочь. Мне не хватало воздуха. Кажется, что я задыхаюсь. Моя дочь убийца? Что за бред? Я не мог поверить в то, что прочитал. Не верил глазам, что действительно читал те слова, что были написаны рукой Джоанны. Однозначно в дневнике ее почерк. Такой аккуратный, ровный, красивый… Но как? Как такое могло произойти? Теперь в моей голове стали складываться кусочки паззла в единую картину; мне стало понятно ее странное поведение в последние месяцы, ее плохое настроение, заплаканные глаза, посиделки в одиночестве в своей комнате, никаких встреч с друзьями. Только с Диланом. Он единственный, кто дарил ей счастье и радость в последнее время. И она оттолкнула его от себя, узнав правду об убитом. Голова шла кругом, я не мог уложить то, что узнал о дочери. Я не верю! И как Дэниел смог подстроить пожар? Откуда он мог узнать, где жил Крис? Если, конечно, он не был с ним знаком. Боже, что же это такое?! Моя дочь убийца. Но этого не может быть. Поднимаю с пола дневник, продолжая сидеть на стуле. Делаю глубокий вдох и открываю страницу с последней сделанной записью. Дата сегодняшняя. Шмыгаю носом, утирая накатившиеся слезы. Замечаю на странице высохший мокрый след, похоже, что Джоанна плакала, когда писала. Бедная моя девочка, через что ей пришлось пройти в одиночку. А я даже не смог помочь. «Дорогой дневник! Нет!

Дорогой мой папочка!

Если ты это читаешь, значит, меня уже нет. Так должно было произойти. Только благодаря Дилану я продолжала жить все эти дни, пытаясь справиться с мучающей меня болью за содеянное. Он был моей спасательной веревочкой, не давал пойти на дно с преследующими меня ужасами. Но сегодня ниточка моей жизни оборвалась. Дилан… сегодня ему неожиданно стало хуже. Мой мальчик Дилан впал в кому, и врачи не дают положительных прогнозов. Дилан… он хочет оставить меня здесь, в страшном, жестоком мире, одну. Но я… Я не могу так больше. Не могу дальше продолжать жить с угнетающей виной за совершенное преступление. Я боюсь. Боюсь признаться за случившееся. Мне не хватает смелости. Я не такая храбрая как Дилан, или как Дэн, или Оливия. Я не такая сильная как ты, пап. Я устала. Мне не хватает сил бороться с кошмарами. А без помощи Дилана мне не справиться. Поэтому я вижу только один выход. Мне нужно уйти… Навсегда. Пап, прости за то, что тебе приходится читать это. Прости за то, что подвела тебя. Прости, что не смогла стать сильной. Прости, что выбрала смерть, а не жизнь. Прости, что выбрала Дилана, а не тебя. Я должна быть с ним. Только он способен прогнать монстров, что охотятся за мной. Но ты должен быть уверен, я раскаиваюсь в том, что совершила. Не держи на меня зла. И на Дэна тоже, он хотел помочь мне. Знай, я очень тебя любила… и люблю.

Твоя малышка Джо.

P.S. – Эшли очень милая, она всегда мне нравилась. Береги ее. Она сделает тебя по-настоящему счастливым. И поцелуй за меня Коула». Слезы градом катились по моим щекам. Сердце ныло от боли и обиды. Почему? Почему она ничего мне сказала? Неужели она думала, что я не помогу ей? Не смогу защитить? Нет… Она не могла так поступить со мной. Она не могла оставить меня одного. Джо знала, как мне было тяжело и плохо после ухода ее матери. Джоанна бы никогда не повторила таких ошибок. Это просто какой-то злой розыгрыш. Звонок мобильного телефона заставил меня убрать злополучный дневник на стол. Пока я доставал из кармана телефон, в голове мелькала только одна мысль – хоть бы это была. Джо. Но это был Донован. - Шериф, у меня плохие новости, - Донован сделал паузу. – Ваша дочь… Снова чертова пауза. Я вскочил со стула, боясь услышать продолжение. - Что? Не тяни, Донован, - закричал в трубку, запустив руку в волосы. - Вам стоит приехать в больницу. Врачи борются за ее жизнь. Я помню, как после произнесенных Донованом слов, моя жизнь оборвалась. В тот день, находясь в больнице, я молил Бога только об одном, чтобы он позволил моей дочери жить. Она ведь еще совсем юная. Я был готов отдать свою жизнь в обмен на ее. Моя малышка Джо должна жить. Я не готов ее отпустить. Она нужна мне здесь. Пока длилась операция я не находил себе места. Метался из угла в угол, боясь неудачного проведения операции. И лишь спустя восемь часов, когда операция была закончена, и врач сказал, что она прошла успешно, я, обессиленный, скатился по стене на пол и заплакал. Боль выходила через слезы, а потом стало легче. Я смог дышать, не боясь, что потеряю Джо. Но счастье длилось недолго. Через несколько дней Джоанна пришла в себя, но вот только не узнавала ни меня, ни своих друзей. Она твердила лишь одно имя: «Дилан». А на следующий вечер, Джо вовсе впала в кому. Я был разбит. Сидя в пустом доме мне в голову пришла идея, что, когда Джоанна очнется (а я не позволю ей бросить меня), она никогда не узнает о том, что совершила. Мне ничего не осталось делать, как договориться с Оливией, Дэниелом и Диланом о молчании, но сначала мне пришлось рассказать все Лив, которая не знала абсолютно ничего. Я показал ей дневник Джо, а затем сжег его, чтобы Джоанна никогда не нашла его и не прочитала. Лив была в ужасе, но все же согласилась помочь мне. Она и Дэниел дали обещание, если Джо будет расспрашивать о той ночи, они убедят ее в том, что убийства никакого не было. Получив травму головы от удара головой об камень, она попала в больницу, и, находясь в состоянии комы, ей привиделись дальнейшие события, а о каких-то моментах она слышала, находясь в бессознательном состоянии, из разговора своих друзей, когда те навещали ее и рассказывали, что происходит в их жизнях. Оставалось только самое сложное, убедить Дилана подыграть нам. Нужно было только дождаться, когда он придет в сознание. И когда это случилось, он с радостью решил помочь. Не вынося ее мук, Дилан согласился солгать. Правда, пришлось выдумать легенду их знакомства, которую она из-за потери памяти забыла. Знакомство было коротким. В ту же ночь, на том же месте. Он прогнал своего брата, и успел застать Джо еще в сознании. Последнее, что она якобы видела, перед тем как отключиться, было его лицо. Все остальное – ее долгий сон. Чудо, которое позволило двум душам, находясь в коме, встретиться в бессознательном мире. Разве нельзя воплотить фантастику в реальность ради любви и ради спасения человека от смерти? Думаю, можно. И я как родитель, который хочет защитить своего ребенка, имею право ей эту сказку подарить. Джо и Дилан: один сон на двоих. Жалею ли я? Конечно, нет. Смотря сегодня на счастливую Джо, уверенную, что она не совершала убийства, я испытываю облегчение. Она больше не страдает, не ждет кошмаров во сне. Просыпаясь, она радуется новому дню. Теперь Джоанна просто живет. Живет в любви, заботе, нежности и ласке. Ее окружают любящие люди, которые больше не позволят ей снова попасть в беду. Теперь она под защитой. А мы с Диланом ее обеспечим, можете не сомневаться. Моя дочь – не убийца! А если будет нужно, я вместо нее отправлюсь в тюрьму. Ради нее пойду на все, но не позволю моей девочке сломать жизнь. Она и так слишком много дикого ужаса перенесла в одиночку. Теперь настала очередь быть счастливой. - Солнышко… - Привет, пап. Ее голос такой тихий, уставший, что я не могу сдержать слез. Как подумаю о том, через что она прошла, сердце начинает разрываться изнутри. Но самое главное сейчас это то, что моя дочь наконец-то пришла в сознание. - Я так за тебя испугался. Думал… Думал, что потерял тебя… Неуверенно сажусь на стул, стоявший рядом с кроватью, и беру Джо за руку. - Не бойся, пап, теперь я снова с тобой. По ее щеке скатывается слеза, и я утираю ее. Под глазами красуются темные круги, приводя меня в бешенство от того, какую боль она испытала. Обессиленная, она пытается не закрывать глаза, но у нее не получается, сон берет над ней вверх. - Пап, я запуталась, - шепчет она сквозь дремоту. – Я совсем не понимаю, что реальность, а что вымысел. - Не беспокойся об этом, милая. Как только тебе станет лучше, мы вместе разберемся в этом. - Пап, когда я проснусь, ты будешь здесь? - Конечно, малышка. Я всегда буду рядом с тобой. Посидев еще несколько минуток около кровати, я вытащил из кармана джинсов телефон, убрал его на тумбочку и прилег рядом с Джоанной. Вдохнув исходивший от нее запах малины, прижался к ней, проводя пальцами по ее щеке. Стук ее сердца отразился в моем теле. Еще никогда в жизни не чувствовал себя настолько напуганным. Боялся, что оно могло остановиться. Но я дал себе слово, что этого не случится, пока я жив. «Джоанна должна ощущать себя в безопасности», - подумал я и сжал ее руку в своей. Поборов чувство волнения, глубоко и тихо вздохнул. Зная, что, находясь рядом с ней, ее сон ничто больше не потревожит, я слабо улыбнулся и закрыл глаза, давая накопившейся за столь бессонные ночи усталости возможность погрузить себя в состояние глубокого и спокойного сна. С этого дня мы начали новую жизнь с чистого листа. Без ужасов. Без кошмаров. Без страхов. Без тревоги. Без чувства вины. Без убийства. Все, что Джоанне пришлось пережить – пусть останется лишь иллюзией. Реальной, но выдуманной. Ложной, но правдивой. И эту правду будем знать, только мы, ей же это знать совсем не обязательно.