Опять двадцать пять

Пока Куроко бегал вокруг шеста, Акаши сидел в зале и что-то чертил в блокноте. Кисе забрался под сидение, хотя куда там, это сидение забралось на него. Аомине сладко храпел на сцене, пока Мидорима пристегивал наручниками к шесту Мурасакибару. «Почему на сцене стоит шест?», — спросите вы. Он тут с прошлого спектакля про пожарных. Режиссер все это время лежал на коврике и, свернувшись калачиком, подпевал Харе Кришне. Прохожие косились на него с намерением пнуть, но нога как-то не поднималась. Какой-то очень умный ребенок подкинул ему мелочи, но режиссера это оскорбило, собрав все деньги в карман, он наорал на него с помощью все той же Кришны. — Сегодня выступление! И вы хотите сказать, что готовы? — нервы у мужчины окончательно расшатались и укатились под сиденье к Рёте. — А вы хотите сказать, что нет? — Сейджуро отложил блокнот, поправил юбку и вышел на сцену, жестом приказав Шинтаро убирать все свои игрушки, а Куроко перестать на них пялиться. — Скоро начнется представление, и не дай бог вы все испортите. — А что тогда будет? — капитан отшатнулся. «Фантом» появился из-под его ног, смотря на него снизу вверх. — Я накажу тебя. — Тогда ладно, — шепнул «призрак» и, сев подальше от сцены, стал точить топор. Только Атсуши заметил, чем занимается Куроко, сглотнув, он чуть не подавился пончиком. — Дайки, где твой чепчик? — Акаши задрал коротенькую юбочку, пнув аса, который пытался натянуть на себя наряд бабули. Выходило у него это плохо, сначала никак не хотел застегиваться лифчик, плюнув, он застегнул его степлером. А какая ночнушка без панталонов? Вот тут проблем у него не возникло, эта замечательная вещь прекрасно сидела на мускулистых темных ногах форварда. Ночнушка налезла с трудом, даже порвалась кое-где, вечно таскающий в своей сумке все подряд Акаши, подал ему нитку с иголкой. А что? Зря он с собой что ли ножницы таскает? — Ты издеваешься? Как я это зашью? — Дайки зашипел на капитана, тыкая иголкой в его сторону. — Ты же бабку играешь, включи мозги и практикуйся, — помахав белоснежным платочком, Сейджуро зажал Куроко в угол. — Акаши-кун, это что, ролевые игры? — парень невинно захлопал ресничками. — Тогда я буду сверху. — Почему? — ничего не понимающий Акаши уставился на «фантома», потом на свой костюм. «Беги Акаши, беги» — подсказывал ему внутренний голос, но он не послушался. Шаловливые ручки голубоволосого паренька полезли ему под юбку, нащупывая упругие ягодицы. — Мидо-чин? — Что? — Может, поможем ему? — Атсуши нервно поглядывал на капитана, которого утащили в закулисье. Мидорима оторвался своего увлекательного занятия, протерев губы салфеткой. — Сам справится. Блондин повернулся так и эдак. Нет, ему что-то не нравилось в его образе. Роль мамы совсем не подходила для него. Безвкусные наряды полнили Рёту, он ведь модель, а не какой-то дешевый актеришка. Хотя, он должен был признать, что парик очень подходил к его лицу: длинные светлые волосы заплетены в «корзиночку», а по бокам торчали несколько прядок. «Подражатель» как раз собирался выходить, когда его резко схватили сзади, закрыв рот рукой. — Кисе, долго ты будешь от меня бегать? — голос темнокожего парня заставил Рёту задрожать всем телом. Он хотел большего, чтобы этот змей искуситель залез к нему под юбку и похозяйничал там. — Да-а-а, — застонал Кисе, извиваясь в сильных руках Дайки. Сто раз повторять ему не было нужды, повернув «копировальщика» к себе лицом, он уставился ему в глаза, желая увидеть там возбуждение вперемешку со страстью. Но Кисе, оглядев темнокожего с ног до головы, забился в угол. — Эй, Кисе, ты чего? — Дайки дотронулся до плеча модели. — Меня чуть не изнасиловала собственная мама. — Что? — Уйди, несчастная, инцест с пожилыми людьми здесь запрещен. Это сказка для детей, — скороговоркой проговорил Рёта, хватая свою корзинку. *** 21:00 Начало спектакля. Сцена номер один. Небольшой домик, вокруг которого бегала «девочка». Перепрыгивая с одной ножки на другую, она собирала воображаемые одуванчики. Вдруг девочку позвала мама: — Доченька, отнеси эти булочки* бабушке. — Мам, а почему бабушка сама не придет? — Она ведь старенькая, — вздыхает женщина, поправив фартучек. — А по-моему, она ленивая, — девочка в красной накидке качает головой. — Всё, не болтай, иди. — Хорошо, матушка. Девочка несется по полю: — А-а-а, в Африке реки вот такой ширины. А-а-а, в Африке горы вот такой вышины. А-а-а, крокодилы идиот… бегемоты. А-а-а… -Девочка, а, девочка, куда бежишь? — на сцену выпрыгивает волк с леденцом во рту. *Из-за кулис* — Леденец вытащи, оболтус! — Пускай сосет. — Он все испортит. — А я говорю, пускай сосет. — Мидорима-чи! — Ой, волк! Мне сказали, чтобы я с незнакомыми животными не разговаривала, так что, я пойду, — проговорила девочка, прищурив свои разноцветные глаза. — А куда ты идешь? — К бабуле. — Зачем? — волк косится на корзину в руках у девочки. — Булки несу, не видишь? — Фи, а сладкого нет? — Нет. — Ну, я тогда пошел, — махнув рукой, волк скрылся за шторами. Снова из-за кулис: — Идиот, куда ты пошел?! Хлоп. — Сам ты идиот. Тук. Тук. — Кто там? — спрашивают через дверь мужским баритоном. — Это я, твоя внучка. Открывай по-хорошему, бабуля, — кричит девочка в красной мантии. — А, потяни за ху… веревочку и дверь откроется. Девочка вошла в комнату, присела возле бабушки на кровать и давай спрашивать: — Бабушка, бабушка, а почему у тебя такие большие уши? — Это чтобы лучше тебя слышать, — ответила бабуля. — Бабушка, бабушка, а почему у тебя такие большие глаза? — Хватит задавать тупые вопросы! — из-за кулис шикнули. — Ой прости, это чтобы лучше видеть тебя, дитя мое. — Бабушка, бабушка, а почему у тебя такие большие зубы? В следующую секунду, шкаф рядом с ними зашатался, и оттуда выползла настоящая бабуля с чепчиком. Лжебабушка встала во весь рост, и как даст оплеуху другой. На сцену выбежала матушка, склонившись над бабулей, она похлопала её по щечкам. — Бабулю убили! Рано, рано вылезла, — запричитала блондинка. За кулисами — Всё, ухожу. — Куда вы, режиссер? — Пускай идет. Закончим по-своему. — А-а, Куроко-чи, топор острый! — прижимая к себе темнокожую бабулю, блондинка пыталась остановить дровосека. — Зачем нам вспарывать волка? Бабуля же жива! — другой дровосек тем временем со своим топором, надвигался на красную шапочку. — По сценарию волка надо резать, — спокойно ответил голубоволосый. — Да кто такое сказал?! — кто-то выкрикнул из зала, прежде, чем мимо него не пролетело два топора. А вы как думаете, какой конец у этой сказки? Все помнят, что у Акаши аллергия на пирожки.