Ушедшая без благословения

      — Эдорас, — сквозь прохладные ветряные порывы услышала я Арагорна.       — Величественный, — не удержавшись, подхватила я, скользя взглядом по раскинувшимся вокруг нас красотам. Впереди, на горизонте вставали горы. Несокрушимые скалы тянулись к перламутровому своду небес, а их заснеженные вершины искрились на солнце. От сказочного пейзажа у меня перехватило дух, и я даже не заметила, как наш маленький отряд миновал глубокие извилистые равнины, приближаясь к столице Рохана.       Мне едва удавалось различить золотые блики на крыше королевского замка. А чуть позже, заслоняя лицо от слепящих лучей рукой, я разглядела защитный вал и ряд крыш внутри него, сияющие золотом палаты на зеленой вершине, и стражников в красных туниках, поверх которых была надета кольчуга.       Ставни городских ворот раскрылись, и через мгновение мы увидели…       Я поежилась. Мрачновато.       Эдорас словно накрыло непроницаемым куполом, и солнечный свет огибал город, отдавая на растерзание молчаливой тени. Люди встретили нас взглядами, полными недоверия, некоторые корчили недовольные гримасы, когда лошади их аккуратно обходили стороной.       — На похоронах и то веселее, — буркнул Гимли.       И правда. Дружелюбия в их взглядах было маловато.       Я посмотрела на одеяние Гэндальфа. Быть может, и верным оказалось решение накинуть поверх белоснежной одежки серый балахон. Судя по "теплому" приему, народ и так был всполошен. Не хватало еще лишних подозрений в пособничестве Саруману.       Мы спешились и поднялись по крутой лестнице к воротам замка. Навстречу незамедлительно вышел целый отряд стражи с предводителем, которого Гэндальф встретил с широкой улыбкой.       — Я не могу допустить вас к Теодену с оружием, Гэндальф Серый, — мрачно заявил мужчина, не обращая внимания на радушие колдуна. — Приказ Гримы Гнилоуста.       — Из гнилых уст - гнилые приказы, — нахмурившись, тихо отметила я.       — Тшш, — раздалось над ухом тихим, словно шелест сухих осенних листьев, шепотом, и в меня тут же вгрызся укоризненный взгляд, когда я исподтишка глянула на Леголаса. Глубокие, как озера, его голубые глаза дрогнули, и взгляд переменился, прося меня успокоиться и не встревать. И я вдруг поняла, что уже в открытую, неотрывно смотрела в эти озерца.       Мысленно отругав и одернув себя, я отвернулась к чересчур насупленной страже. Я заметила кивок Гэндальфа подчиниться отданному приказу. С одного бока Леголас и Гимли, с другого — Арагорн принялись разоружаться, мне же оставалось просто наблюдать, и, когда стражник придвинулся с вытянутыми руками, я согнула свои в локтях и приподняла их вверх.       — Безоружна, — не успела я ответить, как уже тихо давилась воздухом от умелых действий недоверчивого мужчины. А ему, видать, пришлось такое дело весьма по вкусу — потрогать меня лишний разок, тщательно проверяя, насколько я безоружна. Ухмылка заиграла на моих губах: вот так жестоко уязвляют гордость.        Наконец наше оружие перекочевало к стражникам. Только Гэндальф не шелохнулся, и командир стражи обратился к нему, не принимая никаких исключений:       — Ваш посох.       Гэндальф протяжно выдохнул и печально нахмурил брови, будто его очень задела такая неучтивость.       — Неужто вы и палку у старика отнимете? Командир стражи с сомнением посмотрел на колдуна. Видно, чутье ему подсказало, что посох в руках мага — это не только опора, но затем он одобрительно кивнул. Арагорн не сдержал усмешки, переглянувшись с нами.       Кто бы знал, что Гэндальф окажется тем еще пройдохой?       Перед нами подняли тяжелые засовы, приоткрыли со скрипом створки дверей на огромных петлях, позволив войти. Вдруг Гэндальф поравнялся со мной и шепнул на ушко:       — Натяни капюшон.       Без возражений я послушалась, и лицо скрылось под грубой тканью, чтобы отвести стороннее внимание.       Просторный зал казался темным. Столбы и стены, что поддерживали крышу, тонули в полумраке. В узкие окна едва пробивались солнечные лучи. И, когда глаза привыкли к скудному освещению, я смогла хорошо рассмотреть висевшие на стенах старинные гобелены и запорошенные пылью пустующие скамьи под ними, но мое нескромное любопытство просило полюбоваться королем страны коневодов.       В дальнем конце на трехступенчатом возвышении сидел в кресле… сгорбленный, седобородый и седовласый старик. Его лицо морщинилось, собиралось в складки.       Это и есть Теоден?       Он больше походил на карлика, нежели на властителя Рохана. Только тонкий золотой обруч, охватывающий его лоб, мог подтолкнуть на мысль о королевском титуле. Рядом на обычном стуле сидел тщедушный мертвенно-бледный человек, одетый в черное. При виде нас он тут же стал нашептывать что-то королю.       — Неучтиво нынче встречают гостей во дворце твоем, король Теоден, — обратился к правителю Гэндальф, и тщедушный человечек снова зашептал на ухо Теодену. Тот устало приподнял потускневшие глаза, затянутые тонной серой пеленой, отчего выглядели они безжизненными, как у мертвеца.       — Быть учтивым с тобой… Гэндальф Горевестник? — сиплым голосом спросил он и глянул на противного человечка, который поспешил продолжить за господином начатую речь и обернулся к нам. Это и был тот самый Грима Гнилоуст… Он подходил все ближе и ближе и, не стесняясь в выражениях, кидался громко оскорблениями в Гэндальфа, пока охрана короля, подобно изголодавшемуся зверю, ходила из стороны в сторону возле стен, выжидая малейшего взмаха руки, чтобы начать кровопролитный бой. Такие большие, коренастые и внушающие опасность — их легко можно было бы сравнить с урук-хаями. Я нервно сглотнула. Тот, что, размахивая мечом на равнине в сумраках, чуть не разрубил меня на куски, был весьма силен. Этих же насчитывалось не меньше десятка.       —… я же велел отобрать посох! — вдруг завопили впереди, и крепкая охрана метнулась к нам. Не успела я опомниться, как сзади со спины меня обхватили сильные руки тугим ободом, смыкаясь на талии, отрезав любые пути отступления. Я дергалась в одну, затем в другую сторону, но мужчина держал крепко и вынуждал применить особое оружие — яростную давку ног.       Сработало, конечно… Он ойкнул и дрогнул, недовольно сдавив меня в своих объятиях еще сильнее. Зараза!       Руками не оттолкнешь, ногами не пробьешь, из хватки не выскользнешь — у меня просто не оставалось другого выбора. Перегнувшись через сильные руки, я резко выпрямилась, откидывая в последний момент голову назад с такой силой, что аж покачнулась вслед за упавшим бедолагой и пискнула.       Только что я ощутила всю твердолобость охраны Рохана своим затылком и тут же потрогала ладонью ноющий ушиб. Вышло вполне себе ничего — мужчина теперь больше волновался за ушибленный лоб и разбитый нос, да и собственная голова вроде как не раскололась. Однако впредь я решила не прибегать к таким выпадам без крайней необходимости и сразу же уступила место подоспевшему Гимли, чтобы он завершил начатое. Ловкий удар кулаком промеж глаз заставил мужчину окончательно рухнуть на пол.       Гном помчался дальше, к человечку в черном, пока Арагорн и Леголас с необычайной ловкостью справлялись с неуемной охраной. Пользуясь моментом, я спряталась за колонну, осторожно натягивая капюшон, успев почувствовать пальцами назревающую шишку, и с опаской зыркнула по сторонам.       А вот это странно.       Оставшаяся часть охраны во главе с командиром, что все это время выжидала у дверей, не стремилась бросаться в бой. Наверное, они хотели излечить короля не меньше нашего, чем, собственно, Гэндальф и занялся, скидывая грязный балахон с плеч: яркий свет вырвался из его белоснежно-чистого посоха. По моему телу пронесся рой мурашек: Гэндальф Белый возвысился над королем, и его величественный вид нагнал на меня несоизмеримое чувство восхищения. Один его взмах посохом пригвоздил короля к креслу чуть ли не насмерть. Рядом раздался испуганный женский вскрик - прекрасную ликом незнакомку, что ворвалась в зал и ринулась к тлеющему королю, чудом перехватил Арагорн.       — Изыйду я — умрет Теоден! — воскликнул сиплым голосом с перекатистым смехом король, тело которого ныне подчинялось чужой воле. Но Гэндальфа не пугали пустые угрозы: он приближался к королевскому креслу, мы же могли только молча наблюдать за происходящим. Король хлюпал, кряхтел, изнывал — всем своим видом показывал, насколько ему невыносима исцеляющая магия, что искореняла злого колдуна из его тела.       — Ты не убил меня, и не убьешь его! — продолжал Гэндальф, и с очередным взмахом его посоха король Теоден громко захрипел, будто воздух выбили из его легких. Или уместней теперь сказать, что задыхался Саруман? Гэндальф подошел к заколдованному королю почти вплотную. Противоборствующий демон внутри правителя не хотел уступать полюбившееся место и с последним рывком кинулся к Гэндальфу, за что получил наконечником посоха в лоб. Последний удар вышиб его из тела короля навсегда…       Ослабевший правитель откинулся на спинку тронного кресла и вяло пополз вниз. Он бы непременно рухнул на твердый холодный камень, если бы не крепкие объятия девушки, ринувшейся к возвышению. Лик немощного старца на наших глазах истлевал. Седая неопрятная борода, что стелилась до самого пола, исчезала вместе с уродливым горбом и глубокими складками на лице, и теперь человек, восседавший на троне, действительно походил на короля.       Улыбнувшись нашему успеху, я подошла к Гимли, что придавливал всем весом Гриму, пока тот дергался, как выброшенная на берег рыбка. Мое сердце облилось кровью, когда из-под засаленных, запутанных локонов, облепивших бледное лицо, на меня упал взгляд стеклянных глаз.       Неживые. Безвольные. Дико преданные.       Взгляд верной шавки.       На меня набросился страх.