Хитросплетения судьбы

Итог. Надежда остается всегда Заглядываю ей в глаза, нежно целую. - Прости, я… - Не переживай, все хорошо. Люблю тебя, а все остальное не важно. – Она положила голову ко мне на плечо, обвила рукой шею. Сколько мы так лежали? Не знаю. Но такого ощущения полного и нераздельного счастья, я не испытывал никогда. Но нам нельзя оставаться в нашем счастье. Повседневная жизнь неумолимо врывалась в наш уединенный мирок. Зазвонил мой телефон: - Эд, ты где? Хочешь прыгнуть с парашютом? Тут у нас один отказался. - Звонил мой друг с аэроклуба. Лететь по небу, будто у тебя есть крылья… Я уже несколько раз прыгал, но до сих пор не мог этим пресытиться. Разрывался на части. Не хотелось оставлять Женьку одну. Но с другой стороны – небо… Когда еще такой случай представится? - Жень, тут такое дело… - виновато взглянул и поцеловал в плечо. - Меня ребята зовут с парашютом прыгнуть. Можно? - Отчего ты меня спрашиваешь? Ты сам этого хочешь? – она прищурилась. - Да! - Значит, иди! Поднялся, потянулся. Был невероятно, безмерно, безраздельно, всепоглощающе счастлив. Еще раз взглянул на Женю. За что я заслужил? Наклонился и припал к ней губами. Еле оторвался. Ну, все, надо уходить сейчас, а то я не смогу уйти совсем. С сожалением заглянул в Женины зеленые глаза. - Ты будешь меня ждать? - Конечно. Только возвращайся. – Она сама потянулась ко мне и еще раз поцеловала. Вышел со счастливой улыбкой на лице. Сел в машину, подаренную родителями на восемнадцатилетие. Всю дорогу в аэроклуб сдерживал желание смеяться и танцевать. Друзья заметили мое настроение и накинулись с расспросами. - Признавайся, Эд, что случилось? Я лишь загадочно улыбался. Все расскажу. Но чуть позже. Проверил парашют. Все нормально. Не очень волновался. Не первый раз ведь. Поднялся вместе со всеми на борт. О чем-то шутили, смеялись. Наконец нужная высота. Я прыгал вторым. Делал все по инструкции. Как всегда. Прыгнул. Задержал дыхание. Как хорошо-то. Небо было бескрайним и невероятно глубоким. Чувство полета невероятное… Дернул парашют. Он почему-то не раскрылся. Дернул запасной, но он тоже не раскрылся. Я даже не испугался. Я знал, что так будет. Потому что невозможно, чтобы простой человек был так счастлив, как был счастлив я. И боги бы этому не позавидовали. Поэтому наслаждался полетом, пока мог. Последняя моя мысль была о Жене: «Как она теперь одна? Я ведь обещал вернуться. Я ее обманул…» *** Я смотрела в окно. Смотрела и думала. Почему жизнь играет со мной в американские горки – то подносит до высот счастья, то погружает в пучину горя. И вообще, сколько может вынести обыкновенное человеческое сердце? На похороны я не пошла. Хотела запомнить Эда живым. Таким, каким был всего несколько дней назад. В подробностях вспоминала каждую родную черточку. Вертела кольцо на пальце. Но сидеть в квартире одной становилось невыносимо. Встала и пошла. Как была. В тапочках и домашней одежде. Уже выходя из дверей подъезда, вспомнила, что не закрыла дверь квартиры. Возвращаться? Зачем? Вышла, вздохнула воздух. Он, как всегда, пах городом и немножко снегом, зарядившим с утра. Я шла по улице и присматривалась: ведь есть же люди, которым, хорошо и они счастливы? Вон та парочка целуется на скамейке. Вон женщина тащит домой неподъемные сумки – счастливая, ей есть о ком заботиться. Мальчик лет десяти со скрипкой в руках и улыбкой на лице. Парень с букетом цветов и выражением мечтательности. Двое старичков, нежно поддерживающих друг друга. Я брела дальше, не замечала дороги, шла бесцельно, но не останавливалась. Как будто моя бесцельная ходьба все же имела цель, но мне неведомую. На какой-то пустынной улице, зачем-то решила перейти дорогу. Я стала на переход, шла медленно, не спешила. Ни других людей, ни машин на дороге не было. Некуда спешить. Грузовик, мчащийся вроде бы ниоткуда, отметила краешком сознания. Наверное, надо было отбегать, отпрыгивать, спасаться. Но я стояла и смотрела, казалось, что это происходит не со мной. Успела заметить бледное лицо водителя, открытый в беззвучном крике рот. Боли я не почувствовала. Совсем… *** Мрачная, унылая тоска накатила с утра. Ада чувствовала себя как асфальт под катком. Было не вздохнуть. Опять блеклый серый день, беспросветность и безысходность. Она знала: ее жизнь кончена. Она закончилась в тот миг, когда Женя погибла под колесами того грузовика. Ей говорили: никто не виноват, случай, скользкая дорога, водитель не справился с управлением… Она все это слушала и понимала: Женю убила она, своей собственной рукой… Теперь Ада как никогда понимала мудрое изречение о дороге в ад, вымощенной благими намерениями. Она создала себе свой собственный Ад. Даже смешно: Ада в Аду. Она понимала, что умерла еще тогда, в серый октябрьский день, вместе с Женей. А свое бессмысленное теперь существование оправдывала собственной трусостью. Она что-то ела, пила, спала, ходила на работу. Она стискивала зубы. Даже улыбалась. И неизбежно понимала: если она останется жить, ее жизнь будет пуста и беспросветна, потому что никогда и ни с кем она не будет счастлива. Поэтому она успокоилась, и уже без всякого страха, а, наоборот, с чувством, что так и должно быть, встала на подоконник, раскинула руки и упала вперед… Жизнь коротка, не знаем, был ли прок. Не каждый из нее готов извлечь урок. Любовь же вечна, но не стоит нам об этом рассуждать. Ты призван в этот путь – иди же – побеждать! Иди вперед, друзей теряй, любимая, прости! Шаг, шаг, еще шажок, но нет конца пути… Вселенных – рой, миров же – тьма. Найти любовь свою средь них несбыточно весьма. Но ты не унывай. Все будет: пот, и кровь, и боль… Наградой будет же тебе - бессмертная любовь! Расправив крылья – в тишине – подняться в небо с ней. Что ж время, ты лети, быстрей, еще быстрей!