Коллекционер слез

      Картинка перед глазами чудовищно плывет, покрываясь какими-то странными пятнами желтоватого оттенка. Меня одновременно слепит яркий свет одинокой лампочки, упорно качающейся из стороны в сторону с мерзким скрипом прямо над головой, и со всех сторон мягкими щупальцами опутывает мрак, в котором тонет обнаженное тело.       Но я не чувствую холода или тепла. Не осознаю, на деревянной ли или металлической поверхности лежу. И вообще не ощущаю практически ничего, кроме того, что чья-то рука покоится на моей шее.       Неприятные ощущения с каждым мигом только усиливаются, к горлу подкатило странное чувство, сжавшее изнутри все органы в тугой узелок. Только бы не развязался, прошу.       Слегка склоняю голову набок. Горьковатый привкус во рту. Руки опутаны чем-то липким. Терпкий запах какого-то алкоголя и глаза. Первое, на что я обратила внимание после пробуждения. Если не считать, конечно же, назойливой лампочки.       Это не совсем глаза. Лишь белая маска и прорези в ней. Но там должны быть глаза, я чувствую на себе этот чертовски пристальный взгляд. — К-кто…       Голос дрожит. Я практически не слышу саму себя, в ушах стоит невыносимый звон. Кто, ну кто, скажите на милость, насыпал в жестянку гаек с битым стеклом и решил тщательно встряхнуть?       Подсознательно ощущаю, что пальцы на шее сжимаются лишь сильнее. И первый, такой желанный звук разрезает тишину. Раздается хруст пластмассы. Мне неприятно. — Ты что-то чувствуешь?       Голос. Где? Кто? Прошу, повтори, умоляю! — Отвечай!       Над самым ухом. Приятно и страшно. Голос слегка грубоватый, бархатистый, с хрипотцой и какими-то странными нотками. Запах алкоголя только усиливается. — Я-я…       Из горла вырывается только приглушенный хрип, отдаленно напоминающий стон умирающего животного. Хотя, почем знать, может, я тоже животное? Я толком ничего не вижу, тела своего не чувствую. — Кивни.       Пальцы. Я больше не чувствую никаких преград к дыханию. Широко раскрываю рот, как рыба, выброшенная на берег. Но говорить все еще не могу, да и вдох отзывается какой-то странной эмоцией. Это боль?.. Поэтому только послушно киваю, щурясь от света и, кажется, вновь проваливаясь в темноту.       Но ведь он заговорил со мной…       Нет! Нельзя сейчас исчезнуть. Я боюсь. Уже столько раз испытывала это чувство, и каждый раз терялась в темноте. А я ведь так боюсь тех, кто живет в темноте. — Помоги!..       Просьба похожа скорее на последнее желание умирающего. Я бы попросила его вновь заговорить со мной, хоть слово бросить, но силы предательски покидают. А тело, обмякнув, отказывается слушаться. Что за предательство?! — Чем?       Голос сладкой патокой льется в уши, а я с таким трудом различаю звуки. С еще большим усилием складываю их в слова. В одно заветное слово. Он продолжил говорить. Раньше подобного не было, я чувствовала лишь пустоту и холод. Сколько? Уже… так долго…       Но сил ответить нет. Последним усилием слепой воли я слегка приподнимаю руку. В блёклых проблесках угасающего сознания чувствую, как что-то тянет ее вверх. И пальцы вновь касаются…       Но тьма окутывает. Как всегда. Беспощадно.       Он… коснулся меня?