***
— Ч-ччерт! Яд-дреный... гвоздь. Сэм хмыкнул, глядя на то как брат саданул себе пассатижи по пальцу и сунул его в рот. — Хватит насиловать машину. — Детку никто не насилует! Красавицу надо немного подтянуть, только и всего, — Дин раздраженно кинул в сумку с инструментами злополучные плоскогубцы и снова чертыхнулся. «Подтянуть». Как бы не так. Сэм знает, что при любых переживаниях Дин идет чинить Импалу. А за последнюю неделю машина пережила, наверное, с десяток самых мелких ремонтов. Хоть на выставке показывай. Но Сэм ничего не сказал. Только вздохнул и поднялся в номер мотеля. Спустя вечер Сэм лежал на куче подушек, обрамленных золотистым бархатом, и смотрел в стену. Не то чтобы ему нравилась богато разукрашенная обстановка, но с Габриэлем, сидящим чуть пониже спины и увлеченно делающим ему массаж крыльев, он спорить не стал. — И все-таки я беспокоюсь за Дина, — подал голос Сэм. Габриэль исподлобья посмотрел на него и наклонился, чтобы поцеловать самый изгиб золотистых крыльев. Когда в первый день Сэм с возмущением предъявил ему свои перья, еще только начинающие расти, он долго хохотал. Двухметровый качок с детскими перышками всех цветов радуги, поверьте, выглядит ОЧЕНЬ комично. Сэм тоже долго пытался удержать брови насупленными, но потом расслабился, заулыбался и позволил поцеловать себя во второй раз. Позже Габриэль сжалился и вернул его крыльям белый цвет — цвет абсолютного света, которым наделяются все новорожденные перья, вылупляющиеся из-под кожи на лопатках. Сейчас, через полторы недели, они приобрели золотистый цвет — такой же, как и у самого Габриэля. А что, он всегда был собственником! — Ты же знаешь, я его недолюбливаю, за то, что он сделал с Касси, — подал он голос, хмуро поглаживая правое крыло Сэма. Человек под ним вздрогнул — от удовольствия, причиняемого касаниями архангела — и вздохнул, чуть приподнявшись над подушкой: — Он же не со зла. Он просто... такой. — Просто сволочь, — ревниво ответил Габриэль. Сэм устало улыбнулся: — Ну да. За это и любим. Гейб, только не смей ему подначки устраивать! Ни в каком виде! А то в последний раз я его вытащил из-под осиного гнезда, всего обмазанного вареньем. — С чего ты взял, что это я? — самодовольно хмыкнули сверху. — Гейб, у нас не водятся осы и, тем более, не устраивают гнезда в номерах мотелей! Нашкодивший архангел с нелепой улыбкой вжал голову в плечи и потянулся к голове сердитого охотника. Сэм, уже приученный, шлепнул не глядя по протянутой кисти. — Габриэль! — Ладно, ладно, Сэмми, — шепнул Габриэль, поймал в охапку золотистые крылья, недовольно замершие в воздухе, и уткнулся в самый пух, кое-где еще белый. — Ммм, Сэмми, тебе так идет мой цвет... Обещаю, дам этому дураку самому разобраться в себе и в том, нужен ли ему его ангел. Боль в стянутых назад крыльях одновременно раскатилась по всему телу волной неземного блаженства, отчего Сэм, не сдержавшись, в очередной раз охнул. Глядя на дрожь, пробежавшуюся по телу человека, Габриэль хитро усмехнулся. Тоже мне, Захария, Михаил, Люцифер, пытавшиеся управлять Винчестерами... Кто, как не он, знает лучшие способы?***
Кастиэль стоял, прислонившись спиной к окну, и молчал. Человек его не видел. Дин его не видел. «Может, это я что-то неправильно сделал? — растерянно думал Кас. — Но почему так вышло, ведь он желал моего признания, я ведь видел... И как так получилось, что мир потерял алый оттенок?» Все вокруг отчего-то было не в обычных тонах, и даже не в серых, как это было до встречи с Дином, а в позеленевших. Кислых, неприятных. Даже солнце приобрело болезненно-желтый цвет. Очень страшный цвет. Кастиэль замечал, что очень много людей ходят по улицам, скрывая желтые лица. Только человек на старой кровати перед ним, в куртках и грязных ботинках завалившийся спать, предварительно залив все мысли виски из ближайшего бара, оставался прежним. Ярким. Даже чуть более, чем всегда. Кастиэль не любил, когда Дин пробовал алкоголь. И когда напивался, тоже не любил. Так Дин словно заглушал все мысли, все позывы, которые ангел в нем хранил, задавливал на корню и снова пил. Кастиэль терпел и снова делал своего человека чуть лучше. Маленькими кусочками, раз за разом выкладывал витраж его бесконечно прекрасной, сильной души, пока тот спал. Кастиэль верил, что это даст свои результаты, и не хотел его торопить.***
— Сэмми? Черт тебя побери, где ты шляешься?! Из трубки донесся мучительный вздох. — Я в супермаркете, Дин. Я... уже поднимаюсь. Дверь номера открылась. Дин оглянулся, отнимая трубку от уха, и потопал к брату. Сэм с радостью сгрузил ему невесть как оказавшиеся у него в руках пакеты и поднял со стола ноутбук. — Опять пользовался? — Обижаешь! — Дин с шумом поставил пакеты рядом и заглянул в них. — Спал всю ночь как младенец... Ээ, Сэмми, что за кроличья еда?! Где гамбургеры? — Сам сходи, — ответил порядком озадаченный Сэм, мысленно погрозив Габриэлю. Ну не мог помочь Сэму, не подгадив Дину! — И схожу! — донеслось из коридора. — Я захвачу твою карточку? — Да, она в куртке, — Сэм разбирал пакеты, откладывая в сторону многочисленные коробочки с салатами, брокколи и корейской морковью. — Ага, нашел... Сэм! — Чего тебе? — Я же просил держать свои... при себе. Опять разбросал. — А я тебе повторяю: слабые перья отсеиваются на первой стадии, чтобы сильным было где расти. И это значит, что ты не можешь повлиять на данный фактор. — Ох, заткнись, Курочка Сэмми! Я понял. Я все понял... — В коридоре оглушительно хлопнула дверь. Сэму почудилось, или в последней фразе в голосе Дина действительно проскользнула горечь? Может, он все-таки раскаялся... Хотя он никогда не завидовал мощным золотистым крыльям Сэма, таким же веселым, порхающим от любого настроения, как и архангел, что их подарил. Честно говоря, когда он признался брату, что это не побочный эффект от того столкновения с демонами, а подарок Габриэля, у того началась форменная истерика. Он разгромил пару зеркал в номере, расшвырял мелкие предметы и, наплевав на все, свалил в ближайший бар. Следующих четыре дня Дин с ним не разговаривал. А Сэм молчал, давая тому пережить происходящее, и продолжал приручать крылья. К нему даже однажды явился Кастиэль, весь раскрасневшийся. Сказал, что благодарен Сэму за Габриэля, похвалил крылья и с нежной грустью выразил надежду, что когда-нибудь Дин сможет снова принять его подарок. «— Ты готов дать ему второй шанс? — Каждую секунду». И исчез, как только пьяный Дин ввалился в номер. Сэм тогда думал всю ночь, жалея попеременно брата и Кастиэля. На пятый день Дин сдался и заявил Сэму, что не будет обращать внимание на крылья, пусть только он не растягивает их где попало, и вообще, всегда засовывает под рубашку, где они, смотри-ка, чудесно прячутся. Сэм даже согласился на обидное прозвище «Курочка Сэмми», лишь бы Дин больше не чувствовал себя уязвленным. Вопрос в том, почему он не мог выносить его крылья? Сам от них отказался (Сэм долго допытывался, как, но Дин грозно пыхтел и отшучивался), так неужели потому, что считал их уродством? На взгляд младшего Винчестера, мало что, называемое красивым, могло сравниться с меткой ангела, наделенной от любви. Но брата в этом не убедишь.***
Вернувшись, Дин застал на диване Сэма и Габриэля и закатил глаза, поставив жалобно звякнувший пакет на стол. — Парни, давайте не при мне! Мало того, что это выглядит как черт... знает что, так еще и... — Не свалял бы идиота, мог бы сейчас тоже нежиться в одних знакомых руках, — флегматично заявил ему Габриэль, по-собственнически обнимая Сэма со спины, игнорируя с его стороны «не надо... Дину...». Дин сделал вид, что его сейчас стошнит. — Больно хотелось, — отрезал он и еще раз окинул взглядом скинутую рубашку Сэма на коленях у архангела. Слава богу, все остальное было на нем. И плюсом эти чертовы крылья. — Сэмми, видел бы тебя сейчас отец! — Его нет, Дин. — Сэм с сочувствием посмотрел на брата, одними губами прошептав: «Хватит тебе на него равняться». Но Дин не слушал. Вспыхнув, он схватил пару бутылок пива и с грохотом вышел в коридор. — Опять будет ночевать в Импале, — вслух произнес Сэм, проводив сгорбленную спину Дина взглядом. — Я скажу Кастиэлю, — промурлыкнул Гейб, потершись лбом о тут же вздрогнувшее крыло, и зажмурился от удовольствия. — Уже сказал. Ну, перейдем от дела к телу?***
В Импале Дин долго думал. Наверное, целый час. И наконец решился. — Кас, — хриплым голосом позвал он. И закрыл глаза: знал, что ангел в то же мгновение появился на заднем сиденье, готовый слушать. — ...Как дела? Гениально. Нет, просто супер очешуенно. — Хорошо, Дин. Тебя что-то беспокоит? — осторожно спросил Кас. — Там Сэм, м-м, а я... — Дин сбивчиво попытался объяснить, но в итоге вздохнул и развернулся назад, выдохнув Касу в лицо: — Можно к тебе? Голубые глаза напротив, полускрытые в темноте машины, расширились чуть ли не в два раза и с недоверием посмотрели на него. — В гости, — поспешил объяснить Дин. И с тайной надеждой посмотрел на растерянного ангела. Решение пришло внезапно, ударив, как водка по младенцу. Все это время Дин чувствовал лютую тоску. Тоска, когда напиваешься в дымину, тоска, когда по ночам невнятно что-то мычишь в подушку, пытаясь то ли сознаться в чем-то, то ли признаться кому-то. Хреновое чувство. А еще тоска, когда смотришь на счастливого Сэмми с его долбанным архангелом... Это вообще сводит с ума. От того ощущения, что ты потерял что-то важное, и в этом почему-то виноват только ты сам. А Дин знал? Знал, черт побери. Но Кас его уже не простит. Он не показывался неделями, так с чего ему было прощать вконец охамевшего Винчестера? А ведь пришел по первому зову, как преданный щенок. Нет, не как щенок. Как лю... — Можно, — нарушил молчание Кас. И, что было неожиданно, просунул руку между двумя креслами, выжидательно глядя в зеленые глаза. Дин удивленно опустил взгляд. — Это что? — Это твой выбор, — просто сказал Кас. И Дин немедленно сжал тонкие бледные пальцы. Перед глазами померкло.***
В этот раз глаза Дин не открывал до самого последнего момента, как его ноги подкосились, и он опустился вниз, коснувшись коленями предательски холодного каменного пола. — Дин? Голос Кастиэля был заметно взволнованным. Нерешительным. Ангел, неужели, сомневался в том, что делает? Еще бы. Дин Винчестер всех умеет сбивать с толку. — Секунду, Кас, — пробормотал он. — Я не готов. В тишине послышался легкий плеск воды. Ангел послушно затих. Перед глазами у Дина возникла картина двухнедельной давности: нестерпимо светящееся синее озеро, уходившее в глубину, и расстеленные на самой поверхности прозрачной воды, словно мертвые, крылья. Дин вздрогнул и поспешно открыл глаза, пугаясь увиденного. Но Кастиэль на этот раз и не думал спускаться в озеро. Он сидел на корточках у самого края и зачерпывал ладонью воду, словно пытаясь поймать что-то неуловимое. Дин тихо поднялся и подошел к ангелу. Тот, словно не замечая человека, аккуратно подловил тонкую оранжевую пластинку, тонкую, словно серпантин на новогодней елке и непонятно чему улыбнулся. Это была грустная улыбка. Дин завороженно смотрел, как сквозь пальцы Каса стекает вода, вновь ударяясь о гладкую поверхность озера. — Кас, это... — Иногда еще попадаются, — ответил ангел и поднялся, подойдя к незаметному уступу в стене пещеры, и бледно-оранжевая пыль аккуратно слетела на камень. Сказать, что Дина это убило — ничего не сказать. Поразило. В самое его черствое сердце. Он буквально мог слышать оглушительный треск своего пуленепробиваемого стекла. Какой он был сволочью, какой же!.. — Кас! — он бухнулся на колени, не обращая внимания на тупую боль, отозвавшуюся в них, и горячо зашептал, глядя на застывшую спину ангела. — Как тебе молиться? Умоляю... Скажи... Если не прогонишь... — Дин? — Растерянный голос ангела не мог сбить его с пути, который он выбрал. Лишь бы не было поздно. — Как, Кас? Если есть что-то, хоть что-нибудь! — Молятся за себя или за своих родных. — Тогда дай адресок своего Отца, я за тебя. Слышишь? За тебя готов молиться. Плечи стоящего мужчины дрогнули. Кастиэль развернулся, и Дин увидел очень странное выражение на его лице. Неужели он переборщил и только сильнее... Но ангел подошел к нему и тоже присел. Всмотрелся в изумрудные глаза напротив, расширенные в непонимании, и мягко произнес: — Это лишнее, Дин. Я нисколько не скорблю. Я сказал тебе это. Можешь не вынуждать себя. Но Дин знал, что только в полном отчаянии был способен на столь безумные поступки. И спусковым крючком был тот Кастиэль, с выражением бесконечной покорности глядевший на мертвое, идиотское рыжее перо. «— Шансы просто так не даются, — сказал ему однажды, скривив в презрительной ухмылке губы, Габриэль. — На это способен только он. А ты придурок.» И что самое странное — на этот раз Дин был полностью с ним согласен в оценке своих умственных способностей. Нельзя так быстро повзрослеть, но он умудрится, если Кастиэль ему сейчас откажет. И поделом ему. Дин закрыл глаза, отсчитывая секунды. Но однажды из-за упущенного мига все пошло прахом. И он резко выдохнул, боясь не успеть: — Кас, ты позволишь мне принять тебя еще раз? В ту же секунду, как он закончил говорить, он почувствовал мягкий, невесомый поцелуй Кастиэля, который ждал, и запах горькой полыни. Такой вкус у отвергнутых однажды ангелов.***
Дин чуть не захлебнулся от страха, когда их с Кастиэлем окружила холодная вода. Она была ледянее, чем в прошлый раз. Странно, он еще помнил тот раз. Они стояли в центре озера, и Кастиэль дотронулся до плеч Дина. По позвоночнику пробежался холодок, и Дин вздрогнул, покорно склонив голову перед Кастиэлем. Теперь он только чувствовал, как пальцы Кастиэля легко касаются его лопаток. Ласково. Бережно, словно под курткой взрастут не сильные крылья, а хрупкие и тонкие, как у бабочки. Но еще была боль. Сильнее, чем первое прикосновение, сильнее, чем причиненная им ангелу боль. Это был второй шанс. Дин закрыл глаза, пока Кастиэль невесомыми движениями играл пальцами фугетту, явно вознамерившись вырастить все крылья за раз. — Кас? — тихо позвал он. — М? — откликнулся ангел. — А ты потом покажешь свои крылья? Мы могли бы вместе совершить... омовение. Сзади послышался приглушенный смешок. Дин улыбнулся, поняв, что его ангел оценил отсылку. — Не сегодня, Дин. Сегодня мы займемся тобой. У тебя будут красивые белые крылья. Позже они станут прекрасно-рыжими. Огненными. Даже алыми. Надеюсь, на этот раз ты проявишь к ним должное внимание. — Не мыть хлоркой? — Вроде того. Можно оливковым маслом. Из Иерусалима. Но оно очень редкое. Дин хмыкнул. Нет, на этот раз он проявит должное внимание и к крыльям, и к Кастиэлю. Особенно к Кастиэлю. — Кас, я... Дин запнулся. И совсем не ожидал услышать в ответ облегченный выдох: — Не поверишь, как я долго этого ждал, Дин.***
— Мм, это самые сильные и прекрасные крылья, которые со мной когда-либо создавали! — И много у тебя их было? — полюбопытствовал Сэм у Габриэля, который, видимо, был на пике восторга от любования человеком. Архангел щелкнул его по носу, соскочив со стола. — Есть один нерушимый закон счастливой жизни: о бывших не спрашивать! Сэм хмыкнул, собираясь подшутить над Гейбом, но тот вдруг встрепенулся, приложил палец к губам и развернулся. Буквально через секунду в середине комнаты возникли двое: ангел и крылатый человек, мокрые, но счастливые. — Здрасьте, гости дорогие! — заметно ухмыльнулся Гейб. Они с Кастиэлем переглянулись; ангел виновато-смущенно улыбнулся, а Габриэль по-отечески хмыкнул. — Поздравляю, Винчестер. Добился. — Дин, я... Не могу поверить, я... Я рад за тебя, — Сэм окинул взглядом точно такого же раздетого сверху брата и покачал головой в изумлении. — Ты... — Да, — Дин засмеялся. — Это охрененно. — Сюда, Винчестер, я не договорил! Только посмей что-нибудь сотворить с Касом, или с его крыльями, это уже без разницы, и я тебе кое-что оторву, не менее чувствительное. — Изыди, пернатый, — с наслаждением Дин растянулся на кровати, помахивая четырьмя крыльями враз. — О, до меня только что дошло! Мы теперь все по праву можем зваться пернатыми! — Все, да не все, — мимоходом заметил Габриэль, но Сэм его все-таки услышал. — Что ты имеешь в виду? — шепнул он, наклонившись к уху архангела. Габриэль кивнул на до сих пор стоявшего в центре комнаты Кастиэля, потупившего глаза в ковер. — Этот молодец отдал ему все свои крылья. Все до единого. Да, серафим? — сделал он особое ударение на последнем слове. Дин лежал, красный до кончиков ушей. Две пары огненных крыльев притихли, с легким шелестом изогнувшись набок. — Все? — не поверил своим ушам Сэм. — Как такое возможно? Кас теперь не ангел? — Ангел. Но только формально ангел. Как думаешь, зачем ангелам крылья? — Летать удобно, — подал голос с кровати Дин. Гейб раздраженно передернул плечами, полностью развернувшись к Сэму. — Нет. Встретить свое, единственное истинное существо и отдать их ему в чистой любви. Я, конечно, не всегда предпочитаю «чистую и светлую», ну тут уже на фантазию... — Существо? — перебил его Дин. — Тебе никто не рассказывал, откуда пошли легенды про Пегасов? — с явным удовольствием намекнул Габриэль. Дин от ужаса подавился. — Неважно, — отмахнулся Гейб. — Мода прошла. Важно то, что у ангела только одна пара крыльев. Раз ошибешься — и прости-прощай, обетованная Господом Любовь. Одно развлечение — до демона скатиться... Так вот, если бы наш Касси был обычным ангелком, то после той совершенно варварской, идиотской, бездарно выдуманной на пьяную голову выходки я бы лично прилетел и отвернул тебе голову. Всю, с веснушками. Чтобы тоже где-нибудь валялась, мертвой и застывшей. Уж прости, Сэм. Ладно, у Каса оставалось еще две пары крыльев. Это целых четыре крыла — ну, погрустил бы тысячелетие и забыл бы вашего зеленоглазого красавца... — Не забыл бы! — горячо заспорил Кастиэль, подав голос. Он вскинул голову, словно намеревался бороться за Дина с самим Габриэлем. Архангел послал брату успокаивающую улыбку и покрутил в пальцах выбившуюся прядь темно-русых волос. — А он, в общем, решил взять и пойти ва-банк. Я до последнего ждал, что отдаст хоть пару. Жалко же. Нет, по глазам видел — все отдаст, всегда будет любить. Мол, Дин — это его единственная судьба. — Габриэль хмыкнул и неожиданно тепло закончил: — Что ж, я ему верю. У него всегда было большое сердце. И оригинальное чувство юмора. А теперь прошу меня простить, кажется, наш разозленный Касси сейчас меня взглядом в пепел обратит за разглашение государственной тайны. И, хохотнув, он исчез, не забыв на прощание одарить младшего Винчестера долгим, многообещающим поцелуем. Кастиэль немедленно последовал вслед за ним. Уже без привычного слуху шелеста. В мотеле остались только Сэм и Дин. Второй лежал на кровати, приподнявшись на локтях, и задумчиво помахивал четырьмя ало-рыжими крылами. Они приятно щекотались. Сэм присел на соседнюю кровать, с любопытством глядя на Дина: — Что ты думаешь? — Он знал, — неожиданно ответил тот, и его лицо осветилось невероятно нежной, трогательной улыбкой. — Черт возьми, он в тысячу раз лучше меня знал, как я его люблю! И через секунду добавил: — Сэмми, одно правило: мы не лапаем друг друга за крылья. — Сложно удержаться, — широко улыбнулся Сэм, глядя на раскинувшиеся на кровати оранжевые длинные перья. Дин с опаской на него покосился, подтянув левое крыло. — Ну хорошо, взамен я буду бегать за оливковым маслом. — В Израиль? — Отвали. В соседний магазин. И еще мне понадобится твоя огроменная безразмерная рубашка... чтобы... хватит ржать, Курочка Сэмми! Хватит... пхах... Ладно, поговорим об этом завтра. Я ужасно хочу спать. Знаешь, как сложно долго спать на животе? Знаешь ведь... Никогда не упускайте ангела! Ни за что, ни под каким предлогом. Даже под страхом смертной казни. Никогда не отказывайтесь от того, кто вам больше всех нужен. Уж Дин-то знает это чувство.