Здесь все только начинается

Смена начиналась в 8 утра, а это значило, что Даша и Юля буквально заскочили в последний вагон, едва успев на пересменку. Они быстро переоделись в униформу и выстроились на утренней планерке самые последние, что, конечно же, не ускользнуло от внимания Валентины Ивановны. - Канаева, Комиссарова, я все понимаю. Вы особо важные персоны нашего скромного коллектива, но не могли бы вы снизойти в следующий раз до нас, простых смертных, и прийти на работу слегка вовремя? - Простите, Валентина Ивановна, это я виновата, мы не успели… - начала объясняться Даша. - Знаете что? У меня нет времени всё это выслушивать, - резко прервала ее начальница. - Расклад на сегодня такой. Нас ожидает промежуточная аттестация, так что будьте любезны… - она обвела присутствующих требовательным взглядом. – Будьте любезны, не подведите. Вы знаете, нынче разговор короткий. Аттестация будет индивидуальной, поэтому номерами не меняться. Как вас распределили, так извольте и выполнять. Каждую горничную проверят по камерам наблюдения. Это ясно? Замечательно, - подытожила она и перечислила, кто какими номерами занимается сегодня. - Молчанова, ты все запомнила? Молодец. Канаева, начнешь с 402-го. Вопросы? – Валентина Ивановна строго посмотрела на подчиненных, все стояли молча. – Отлично. Все свободны. И чтоб не пылинки! Горничные рассыпались по подсобке, собираясь приняться за выполнение служебных обязанностей. - Проверку еще какую-то устроили. Можно подумать, недостаточно нас штрафуют за все подряд, - тихо возмущались некоторые. - Как я не люблю этот этаж, всегда больше работы. Ну, почему я? - отвечали другие. - Дашка, колдунья наша опять нас полюбила. Мало того, что на разные этажи развела, так еще и самые большие люксы тебе подсунула. И чего взъелась? Даша молча выкладывала нужные принадлежности на тележку, задумчиво поправляя полотенца. Юля вдруг перестала бормотать и пристально посмотрела на подругу. Та словно не замечала. - Так, понятно. Ты куда опять ушла? Или прикидываешь, сколько моющего средства уйдет на твои номера? - Юля, я никуда не ушла, - устало ответила Даша и повернулась, чтобы катить тележку к лифту. - Ясненько. Ты только слезами не залей там все, ладно? А лучше знаешь что? Залей, залей, Дашка, по-маленькому меньше бегать будешь. Только плачь в ведерко, а то за собой еще убирать придется, - съязвила подруга. - Юля, пожалуйста. Перестань! – Даша злилась все больше. Ну, неужели Юлька не понимает. Ей и так тяжело, а еще эти бесконечные подстёгивания. Господи, она уже напоминает себе чертову мазохистку. Когда это закончится? Или это ее судьба – окончить свою жизнь тут, на должности горничной, наблюдая, как все остальные становятся счастливыми, узнавая от коллег, что происходит у Павла Аркадьевича, с кем Павел спит, на ком Павел женился, сколько у него, у Павла, детей… - Канаева, ты чего такая бледная? – не на шутку занервничала Юля. – Да пошутила я. Не о чем тебе плакать. Все хорошо. Просто замечательно. Извини, извини, что я про этого горячего сербского парня заикнулась. Светка наверняка просто трепалась. Ну, откуда ей знать что-то про начальство? Никто не приедет. - Юль, все нормально. Просто я не выспалась, поэтому бледная. Не волнуйся, топить номера в слезах не собираюсь. Честно! – Даша все-таки была спортсменкой, так просто она не привыкла сдаваться. Хватит тонуть в этих мыслях. Надо занять себя работой, это лучшее лекарство. С этими мыслями она ободряюще улыбнулась подруге и толкнула тележку по направлению к служебному лифту. Все будет хорошо. Нет, не так. Все будет еще лучше. Она молча поднималась на четвертый этаж, а все вокруг в лифте обсуждали дела отеля, предстоящую аттестацию и новый служебный роман между официантами. На душе было пусто, казалось, там гулял ветер. Она уже ничего не чувствовала. Пустота. Ауууу! Осталось ли там еще что-нибудь? Даша надеялась, что нет. Так было легче, чем ощущать тупую боль и не знать, что с ней делать. Уйти с головой в работу. В работу. Тем более сегодня ее много. Как-то особенно много. Ну, и хорошо. С головой в работу. В работу с головой. На четвертом этаже пара тележек разъехалась по коридору в разные стороны. Даша привычным жестом достала ключ-карту, чуть не забыв обязательный вопрос. Она вздохнула и громко постучала: - Уборка номеров! Ответа не последовало. Даша равнодушно пожала плечами и поднесла ключ к замку. Проталкивая тележку в дверь, она вдруг вспомнила, как Юлька назвала ее фортопопой. Даша улыбнулась. «Надеюсь, сегодня повезет. И фортопопость еще где-то там. Начну с ванной». Она плотно закрыла за собой дверь и окинула уже опытным взглядом поле деятельности. Казалось, что работы не так много, но было непонятно, живет здесь кто-нибудь или нет. Если да, то он очень аккуратный. Даша опять улыбнулась. День обещает быть не таким уж плохим. Погода, кажется, солнечная. Вот и хорошо. Она закончила в ванной довольно быстро и пошла в спальню. Даша даже начала чуть-чуть напевать себе под нос, но песня оборвалась на полуслове, когда она перешагнула порог комнаты. Там мирно спал постоялец. То есть это сначала ей так показалось. Она замерла от неожиданности и чуть попятилась. «Извините, - хотела сказать Даша. – Я думала, никого нет. Я попозже зайду». Но не сказала, потому что вдруг узнала в постояльце Павла Аркадьевича. Собственной персоной он мирно лежал на боку в джинсах и футболке поверх заправленной кровати, скрестив руки на груди. Спокойное лицо, непослушные волосы, расслабленные плечи. Да, это был он. Даша перестала дышать. Как же так? Это что за галлюцинации воспаленного разума? Она настолько не выспалась? Даша зажмурилась и снова посмотрела на кровать. Нет, никуда не пропал. Спит себе спокойненько. Дыхание перехватило, Даша попятилась и чуть не споткнулась. Надо осторожно выйти, пока ее присутствие не стало очевидным. А то подумает еще, что она нарочно его караулит. Даша тихонько прошла к своей тележке и уже собралась уходить, как вдруг: - Вы можете убирать, извините, я не слышал, как Вы вошли. Она замерла на месте, боясь повернуться к нему лицом. А вдруг пронесет? Может, он не поймет. Может, не догадается. - Еще раз прошу прощения, - вновь прозвучал знакомый голос с акцентом. – Я просто ночью прилетел, другой часовой пояс. Давайте я пойду завтракать, а вы спокойно работайте. Даша прислушалась. Было что-то необычное в его интонации, что-то новое, непривычное. - Это Вы меня извините, Павел Аркадьевич, - как будто против воли ответила она и повернулась к нему. Павел замер, но только на мгновение. - Даша… Здравствуй, - ох уж этот акцент. Но горничная тут же вытянулась стрункой перед начальником. Нельзя же распускаться перед Павлом от одного его голоса. То есть перед Павлом Аркадьевичем. Соберись, Канаева! - Здравствуй…те, Павел Аркадьевич. - Я не ожидал, что ты здесь, - он нервно провел рукой по волосам. - Что я здесь работаю? – не поняла Даша. – Ты… Вы думали, что я уволилась? - Нет, что ты… Я просто не думал, что ты будешь в моем номере. Извини меня, - он словно запутался в собственных словах и громко выдохнул. Даша вдруг осознала, что здесь творится, и быстро испугалась. Ей хотелось послать его подальше и хлопнуть дверью, или съязвить по поводу отсутствия таблички «Не беспокоить», или разреветься от досады, или радостно кинуться к нему на шею, или еще что похлеще, и мозг разрывался от множества вариантов развития событий. - Я все-таки попозже зайду, - Даша улыбнулась смущенно, сделала шаг назад и вцепилась в свою тележку. - Нет-нет, - Павел суетливо прошел к выходу. – Я же все равно собирался завтракать. Так что оставайся, спокойно работай. Я мешать не буду. Он снова провел рукой по волосам, виновато улыбнулся и вышел в коридор. Даша едва вспомнила, что иногда надо бы дышать. Вспомнила, выдохнула и опустилась на ближайший стул. А по ту сторону входной двери Павел замер посреди коридора, переводя дыхание. Что это было? Что происходит? Надо собраться, так нельзя. Так больше не может продолжаться.