***
— Матушке внуков захотелось? — Такеши встречал друга облокотившись на стену у входа в суши-бар. — Д-да, — Савада вымученно вздохнул и опустил голову. Его плечо оттягивала забитая спортивная сумка, а в руке была зажата школьная. — А Сепира ещё не готова, — возмущённо пожаловался парень. — Любишь её? — Такеши, пытаясь подбодрить друга, похлопал того по плечу. — Вторую жизнь уже. — Ого! Нефигово! — брюнет присвистнул и зашёл в суши-бар. Свернув к дверному проёму, скрытому занавесками, он увидел сидящего за прилавком отца — мужчина убирался после трудового дня. — Опа! Тсуна-кун! — Тсуёши радостно улыбнулся. — Давно ты что-то не заглядывал. — Ну, дела были, — парень смущённо почесал затылок. — И школа. — Ну, идите-идите, ребята! — мужчина засмеялся и махнул тряпкой в сторону кухни.***
— Савада-сан, здравствуйте, — знакомый голос заставил Тсуну споткнуться, а блеск синих глаз — попятиться назад и в итоге упасть. — Ю-Юни? — парень поражённо икнул и осторожно скосил глаза на друга. — Такеши! — Ну, вы тут посидите пока, а я в магаз за перекусом. Тсуна полностью уверен, что по губам друга зазмеилась хитрая улыбка.***
Потомки Шаманов вот уже десять минут сидели в гробовой тишине и не поднимали друг на друга глаз. Тсуна, сложив руки на коленях, пытался найти тему для разговора, но, как назло, все мысли в голове путались. Юни же спокойно смотрела в окно, но подрагивающие руки, которые так же лежали на коленях, выдавали девочку. — Эм, Савада-сан, — она накрутила прядь перекинутого через плечо хвоста на палец и в смущении посмотрела на собеседника. — Д-да? — Тсуна даже себе не хотел признаваться, но он всегда робел перед ней. — Ты что-то хочешь спросить? Девочка решительно кивнула. Сегодня она уж точно всё выяснит. Она резко подалась вперёд, чтобы задать вопрос, но внезапная вспышка боли разрушила её планы. Внутренности будто выворачивались наизнанку, а кости с громким хрустом ломались. Последнее, что видела Юни — испуганное лицо Десятого.***
— Ты снова здесь? — приятный мужской голос даже не пытался перекричать свистящий звук быстрых потоков ветра — она его и так услышит. Сепира радостно улыбнулась и, убрав непослушную прядку волос за ухо, развернулась к стоящему сзади. — Игнис, — сердце сладко сжалось, когда она посмотрела в холодные глаза шамана. — Тебя долго не было. Зарет даже шутил, что тебя съели люди, — Сепира хихикнула в кулачок, представляя, как люди тащат вечно невозмутимого мужчину к себе в каменный домик, а потом варят в котле. Холодный янтарь на пару мгновений потеплел, но потом вновь застыл, не показывая истинных эмоций шамана. Улыбка из радостной стала грустной. Раньше Игнис мог загореться от сущего пустяка, а теперь даже глаза больше похожи на куски льда, щедро политые элитным виски. — Ты ведь понимаешь, что осталось всего несколько лет, — тихо прошептала Сепира и медленно приблизилась к мужчине. Она крепко прижалась к нему, хотя это совершенно не спасало от ледяного ветра. — Почему ты продолжаешь это делать? Нас осталось лишь трое! — Шаманка вскинулась и с мольбой посмотрела в ледяные омуты её соулмейта. — Даже Соль умерла, так и не родив! Игнис, так нельзя! Солёная влага коснулась её щёк. Она уже не могла терпеть. Они вдвоём раньше являлись самыми старшими представителями шаманов. Даже Зарет и покойная Соль были представителями следующих поколений. И всё было раньше. Теперь их осталось трое: полубезумный Зарет, измученная Сепира и Игнис, который вот-вот закончит свой земной путь. — Уже поздно что-то менять, — шаман обнял её в ответ и прикрыл уставшие глаза. — Планета в нас больше не нуждается — у неё есть новые защитники, — на последнем слове мужчина фыркнул, но унижать людей не стал. — Нам пора раствориться в Тенебрис и дать возможность людям идти по своему пути. Мы ошиблись. Надеюсь, хотя бы у них будет шанс на существование. Сепира судорожно сглотнула. Он не будет её слушать.***
Юни проснулась, будто от толчка. Голова лежала на чём-то твёрдом и подозрительно тёплом. Аккуратных ушек коснулся быстрый шёпот, набатом раздававшийся в голове. Девочка с трудом раскрыла глаза и с нарастающим ужасом уставилась на янтарные осколки, ярко сияющие в полутьме помещения. Это Игнис?.. Сердце затрепетало, к щекам прилила кровь, а дыхание отчего-то стало тяжелее. Все мысли сбились в кучу, свились в гордиев узел и отказались расплетаться. Это было ненормально. И её тяга, и глаза напротив, будто два оранжевых куска льда, и вся ситуация в целом. Ей бы только всё понять... — Знаешь, — хрипло протянул Савада. — В детстве у меня была мечта, над которой постоянно посмеивалась мама, — холодный янтарь внезапно потеплел, налился цветом. — Я часто бегал по дому и кричал: «Я хочу сжечь ведьму!», — тонкие губы растянулись в улыбку; девочка же, сначала ошарашенно замерев, тихо рассмеялась. Будто перезвон колокольчиков...