POV Магнус
Вы когда-нибудь попадали в такую ситуацию: вам нужно рассказать лучшему другу нечто невероятной важности, но вы абсолютно не уверены, как именно он к этому отнесется? А я вот попал. Да попал, скажем честно, очень серьезно. Мой лучший друг, а точнее подруга, — Изабель Лайтвуд, абсолютно невероятная девушка, первая красотка школы, способная влюбить в себя одним взмахом ресниц. Половина школы тайно восхищается ею, проклиная из зависти, а другая половина вполне открыто боготворит Иззи, словно древнегреческую богиню красоты и сексапильности (интересно, такая была?). Между этими двумя «лагерями» расположена группа людей, «приближенных», которые просто дружат с Изабель, не строя никаких планов по захвату ее сердца (и тела). Как раз в эту группу вхожу я, Магнус Бэйн, самый близкий ее друг. Время от времени по школе проходит волна слухов о наших якобы «более чем дружеских» отношениях, но это все — абсолютный бред. Мы с ней скорее брат с сестрой: всегда друг за друга горой. Ну, а «нечто невероятной важности» — это старший брат Изабель, Александр. Да-да, понимаю, что это странно звучит, но рассказать мне нужно не о самом Алеке, а о том, что я вот уже полгода как безвозвратно в него влюблен. Серьезно, с тех самых пор, как он подсел к нам с Иззи за столиком в кафетерии, в самый первый мой день в старшей школе Бруклина. — Магнус, это Алек, мой старший брат. Алек, это Магнус, он новенький, учится вместе со мной. — Очень приятно, Магнус. Как тебе у нас? Еще не хочется переселиться на другую сторону планеты, лишь бы сюда не возвращаться? — Да нет, пока все идет просто замечательно. Алек, это сокращенное от Александр? Помню, каким удивленным он тогда выглядел. — Да, точно. Надо же, ты первый, кто догадался сразу же. — Правда? Странно. Тебе очень идет это имя. Александр. Красиво. В ответ он сказал «спасибо» и улыбнулся. И вот тогда началось мое падение. Серьезно, я всегда знал, что бисексуален. В старой школе я перевстречался и с парнями, и с девушками, так что ничего странного в моей симпатии нет. Именно так я успокаивал себя тогда. «Подумаешь, симпатичный парень, единственный такой что ли?» — твердил я себе весь следующий день. Нет, не единственный, само собой. Я встречал много красавчиков, но Алек единственный, перед кем мне вдруг самому захотелось стать красивее. Ну, знаете, стать повыше, понакаченнее, посимпатичнее. Не то, чтобы я прям дряхлый страшный хоббит, но рядом с ним мне всегда хочется выглядеть на все 200%. Хочется, чтобы он смотрел только на меня, чтобы оценивал, касался, целовал до потери пульса, оставлял отметины на моем теле, чтобы каждый знал, кому я принадлежу… Ну вот, меня опять занесло. Такое случается каждый раз, когда я задумываюсь об Алеке. Сначала все мило и невинно, а потом такая эротика начинается, что самому стыдно за свои мысли. Но эй! Я подросток, мне можно. В общем, влюбился я по самое не хочу, и чем дольше я делаю вид, что ничего не происходит, тем сильнее внутри нарастает желание прижать Алека к стенке где-нибудь в укромном уголочке и сделать с ним что-нибудь такое, после чего мне всю жизнь будет стыдно. С этим срочно нужно что-то делать. Мне кажется логичным рассказать все Изабель и попросить совета, но я понятия не имею, как она отреагирует на эту новость. Она была первым человеком в новой школе, кто узнал о моей ориентации и принял меня таким, какой я есть. Но дело ведь не в том, что он парень. Дело в том, что он ее старший брат. В таких вот раздумьях я провел уже целых полгода, заливаясь краской всякий раз, когда Алек шутит на «эти» темы и просыпаясь по утрам с мокрым бельем и обрывками воспоминаний из совсем неприличных снов. А сегодня у Иззи день рождения, что подразумевает под собой огромное количество алкоголя и постоянное присутствие Александра рядом. Весь чертов вечер. Ставлю сотню на то, что это не закончится ничем хорошим для меня. Я в последний раз взглянул в зеркало, подправил прическу, смахнул невидимые пылинки с идеально чистого пиджака и вышел из комнаты. — Мам, я пошел! Я уже открывал входную дверь, когда мама вышла со мной попрощаться. Она критично взглянула на меня, медленно поднимая взгляд от ботинок до прически. — Магнус Бэйн, вы официально выглядите лучше любого парня в этом городе. И лучше многих девушек. — Ты перегибаешь, мам, — рассмеялся я. — Я всего лишь пытаюсь не распугать всех прохожих своим видом. Она отвесила мне шуточный подзатыльник, причитая: — Поболтай мне тут, распугиватель нашелся. Иди давай, Изабель, наверно, уже заждалась тебя. Я лишь кивнул, чмокнул ее в щеку и вышел в подъезд. Уже у лестницы она окликнула меня. — Магнус! — я обернулся. — Ему перед тобой не устоять! — На это и расчет! — весело сказал я в ответ, в очередной раз поражаясь тому, как тонко мама чувствует мои эмоции. Я ведь не рассказывал ей об Алеке. Сказал лишь, что у Иззи есть брат. Но она все равно поняла, что я наводил марафет целый час не просто так и именно для парня. — Ведьма, — сказал я себе, садясь в такси. И отправился в дом Лайтвудов.***
Думаю, стоит упомянуть родителей Изабель. Мариза и Роберт Лайтвуды — очень уважаемые люди в Нью-Йорке. Они бывают на всех приемах у мэра, на всех важных раутах т.д. и т.п. Когда-то давно, еще до рождения Иззи, они оба были замешаны в каком-то темном деле и теперь из кожи вон лезут, чтобы удержать свой высокий статус, не позволить слухам разрастись и дойти до более влиятельных особ. Отец Иззи вполне себе приятный человек, но ее мать… Мариза до ужаса пугает меня. В первую нашу встречу она устроила мне допрос с пристрастием. Я думал, что никогда больше не выйду из их гостиной! Миссис Лайтвуд спрашивала вообще обо всем, не брезгуя ни личными, ни какими бы то ни было еще темами. Как пояснила мне Изабель: «мама просто очень скептически относится к нашим с братьями друзьям, и каждому такому везунчику приходится проходить этот «соц. опрос». Слава Богу, Иззи успела сказать, что мне лучше помалкивать о своей ориентации. Лайтвуды-старшие пусть и слыли в городе приличными, толерантными людьми, к своим детям они бы в жизни не подпустили кого-то из представителей секс-меньшинств. Это, к слову, еще одна причина тому, что я все еще не рассказал Изабель о своих чувствах (какая жуткая формулировка). При всем моем гигантском желании быть с Алеком, желание НЕ быть освежеванным где-нибудь в подвале резиденции Лайтвудов слегка пересиливает. В общем, для Маризы и Роберта главное — репутация, и именно поэтому я сейчас в официальном вечернем костюме стою на крыльце их дома, ожидая пока какой-нибудь лакей откроет дверь и проводит меня в зал, куда вскоре начнут прибывать гости. Но, как ни странно, дверь мне открыл Джейс — второй брат Изабель, приемный сын Лайтвудов. — Магнус, ты вовремя, — как всегда без приветствий проговорил Джейс. — Иззи на грани истерики по поводу выбора платья, и, если уж ты не сможешь помочь, то придется вызывать армию. — Веди, — усмехнулся я, проходя в дом. Резиденция Лайтвудов встретила меня торжественной величественностью. Все вокруг было начищено до блеска, по коридорам сновали работники, специально нанятые для организации сегодняшнего торжества. Даже Джейс был одет в элегантный темный костюм-тройку, что, к слову, невероятно ему шло. Он повел меня наверх по широкой лестнице из темного дерева. Я знаю этот дом, как свои пять пальцев: шесть месяцев изучал каждый его закуток, но все равно каждый раз поражаюсь величине и просторности особняка. И в который раз задумываюсь о стоимости такой махины, и в который раз прихожу к огромным цифрам. И откуда у родителей Иззи столько денег? Мы тем временем поднялись на второй этаж и двинулись в сторону комнаты Изабель. У ее двери стоял Алек. Он выглядел как суперзвезда, сошедшая с обложки модного журнала: идеально сидящий черный костюм, галстук-бабочка, волосы в специально созданном легком беспорядке. Кто бы что ни говорил, Алек умеет выглядеть великолепно, у него есть чувство стиля и прекрасное тело, которое он, почему-то всегда прячет за безразмерными футболками и обычными джинсами. У меня сбилось дыхание, и это случилось отнюдь не от ходьбы по лестнице. Мне стоило титанических усилий не кинуться в ближайшую ванную, чтобы посмотреться в зеркало, дабы убедиться в идеальности моего внешнего вида. — Иззи, — Алек постучал в дверь комнаты. — Давай же, скоро начнут собираться гости. — Отстань от меня, я никуда не выйду! — послышалось из-за двери. Алек глубоко вздохнул, чуть прикрыв глаза, сжимая руки в кулаки. По моему позвоночнику будто прошелся заряд тока, а внизу живота разлилось жгучее тепло. — Ликуй, я привел подмогу, — сказал Джейс, кивая в мою сторону. — Наконец-то! — Алек увидел меня и улыбнулся так, как умеет улыбаться только он. Своей искренней, теплой улыбкой, каждый раз видя которую я ощущаю себя так, будто меня укрыли шерстяным пледом и дали чашку горячего шоколада. — Она сидит там уже час, не показываясь и отказываясь выходить. Вообще весь вечер. В собственный день рождения. Алек картинно закатил глаза, и я не смог сдержать улыбку. — Дай-ка я попробую, — сказал я, мягко отодвигая Алека от двери. Пальцы, коснувшиеся его плеча, будто огнем обожгло. — Хэй, Из! — позвал я, постучав в дверь. — Открывай, это я, Магнус. — Я не пойду никуда, — пробубнила Иззи с той стороны. — Мне нечего надеть. — Из, ты с этой проблемой каждый день сталкиваешься, — насмешливо ответил я. — Открой, и давай вместе разберемся. Пара секунд, и щелчок замка, как победные фанфары. — Чистая работа, — усмехнулся Джейс. — Профессионал, — поддакнул Алек, улыбаясь во все 32 зуба. — Молчали бы, — цокнул я, стараясь скрыть дрожь в руках. Он был слишком близко; настолько, что я чувствовал его дыхание на своем затылке. — Идите, помогите с приготовлениями. — Все уже готово, — пожал плечами Джейс. — И что, будете здесь столбами стоять? Лучше уйдите, а то еще хуже сделаете, и она точно не выйдет, — резонно заметил я. — Он прав, Джейс, идем, — согласился со мной Алек. Что-то мягкое и пушистое свернулось клубочком в сердце и громко замурлыкало. Парни ушли, а я, вздохнув, открыл дверь в комнату Изабель.***
— Ты божественно выглядишь, — первое, что я услышал от подруги, войдя в комнату. — Впрочем, как и всегда. Не то, что я! Магнус, я же просто ходячий кошмар! На мне все сидит абсолютно отвратительно! Изабель ходила из угла в угол в простой розовой пижаме, зато прическа и макияж на ней были получше, чем у большинства моделей и актрис. — Так, а ну успокоилась! — знаю, это грубо, но иначе она просто не станет слушать. — Изабель София Лайтвуд, ты самая сногсшибательная и сексуальная девушка в радиусе ста миль, любой бумажный пакет на тебе будет сидеть как новое творение Бетси Джонсон, сегодня твой чертов день рождения, и ты заявляешь мне, что ты ходячий кошмар?! Иззи остановилась и взглянула на меня взглядом «о-господи-что-я-творю». Я лишь приподнял правую бровь, ожидая ответа. — Черт, — ругнулась Из, медленно опускаясь на кровать. — Черт, Магнус. Я веду себя, как дура, да? — Он согласился прийти, да? — ответил я вопросом на вопрос. Она лишь кивнула. Я прекрасно понимал причину этой внезапной и нетипичной для Изабель истерики. И причина эта проста — Мелиорн Нуаре, красавчик с воистину эльфийской внешностью. Он переехал в Нью-Йорк из Марселя всего месяц назад, и весь этот месяц Иззи вела себя так, словно с цепи сорвалась. Она вдруг решила, что Мелиорн со всей своей неотразимостью идеально подходит на роль ее парня. Да вот только есть одна загвоздочка: француз ни в какую не хочет обращать на Из внимание. Она с ног сбилась, постоянно подстраивая «случайные» встречи с ним, пытаясь разговорить и обворожить, а он лишь сухо представился, рассказал, откуда он родом, и попросил его извинить, потому что «у меня сейчас химия, не хочется опаздывать на урок». Я никогда в жизни не видел Изабель такой растерянной и разъяренной, как после того разговора. Ведь получается, у нее не вышло соблазнить парня. У Изабель Лайтвуд не вышло соблазнить парня! Где это видано? Так что Мелиорн для нашей школы — удивительнейший феномен. Он холоден и безэмоционален, всегда и везде держится обособленно и отстраненно. И что Иззи в нем нашла? Хотя, не мне ее судить: я встречался с парнями и похуже. Планируя вечеринку в честь дня рождения, Изабель решила снова попробовать добиться внимания Мелиорна и отправила ему приглашение. Я выдвинул свою теорию о том, что для Из этот француз значит больше, чем очередной трофей, за что получил по голове подушкой. «Его отказы задевают только мою гордость, Магнус. Не существует парня-натурала, которого я не смогла бы соблазнить! Чувства здесь ни при чем» — заявила она мне тогда. При этом на щеках у нее проступил весьма яркий румянец. Сначала Мелиорн никак не отреагировал на сообщение Изабель, что, в принципе, было ожидаемо. Но, судя по ее теперешней истерике, он, все же, согласился прийти. — Да, — Иззи опустила голову и глубоко вздохнула. — Да, написал мне два часа назад: «О, поговаривают, что вечеринка будет отпад, так что я буду». И смайлик. Долбанный улыбающийся смайлик! Он будто одолжение мне сделал! Я чувствую себя такой униженной! Я целый чертов месяц пытаюсь хотя бы поговорить с ним, на что он вообще никак не реагирует, а теперь вдруг «конечно, я приду»! И что делать теперь? Что надеть? Как себя вести?! Она откинулась на постель и тихо застонала. Я присел рядом. — Твое состояние, Из, называется «мальчик, который мне нравится, обратил на меня внимание». — Сколько раз тебе повторять, он мне НЕ нравится! — Ну да, конечно, — я взглянул на нее с насмешкой. — Посмотри на себя, Из. Это не похоже на то, как ты соблазняешь обычных парней. И знаешь что? Влюбляться — это нормально, даже для таких красоток, как ты. Нор-маль-но. — Ты говоришь это мне или себе? — уже более спокойным тоном спросила Изабель. — А то, знаешь ли, у меня тоже есть некоторые мыслишки на твой счет… Договорить ей не дал Джейс (слава Джейсу Лайтвуду, вечная слава!), громко постучавший в дверь. — Из, Клэри и Саймон с группой уже здесь. Гости родителей тоже начали собираться, и если ты не спустишься в наикратчайшие сроки, они решат, что это дурной тон. Пошевеливайся! В коридоре раздались едва слышимые удаляющиеся шаги. И как Джейсу удается ходить с такой легкостью и грациозностью при его-то мышечной массе? — Что ж, — пора с этим заканчивать. — И чем тебе вдруг не понравились те платья, которые, мы выбирали целых две недели?***
Через 20 минут споров и криков мы с Изабель спускались по все той же лестнице из темного дерева. В главной зале резиденции Лайтвудов собрались уже почти все гости. Приглашенные разделились на две группы: друзья Из и друзья ее родителей. У дальней от входа стены расположилась импровизированная сцена для музыкантов, возле которой стоял рояль. Гости, все до единого в вечерних платьях и стильных смокингах, стояли группками и разговаривали, потягивая из бокалов шампанское и содовую. Думаю, стоит объяснить порядки проведения праздников в доме Лайтвудов. Само празднование как таковое делится на два этапа: официальный прием и вечеринка. На официальный прием приглашаются самые близкие друзья младших Лайтвудов и самые важные и влиятельные друзья старших. Здесь все по правилам: вечерний дресс-код, светские беседы, пафосные поздравительные речи и официальная церемония вручения подарков. Все до ужаса праздно и элитно, отчего порой глаза на лоб лезут. Это, кстати, не только мое мнение, так считают и все младшие Лайтвуды вместе взятые. Однако против воли родителей не попрешь, именно поэтому мы с Изабель, наряженные как светские особы, сейчас вальяжно идем по коридору в сторону залы с гостями. Я иду взяв Иззи под руку; она — слегка вздернув подбородок. Золотистое платье, которое я лично подбирал для подруги, идеально сидит на ее шикарной фигуре, подчеркивая все то, что в этом нуждается. Рядом с ее великолепием даже я чувствую себя ущербным, что уж говорить о гостях, не общающихся с Изабель так близко. Еще примерно час нам и нашим друзьям предстоит изображать из себя джентельменов и светских лиц, дабы «не опозорить имя Лайтвудов». Ну, а затем наступит второй этап праздника. И, поверьте мне, вечеринки эта семейка устраивать умеет не хуже светских раутов. После окончания официального приема та часть гостей, которые «родительские», отправляется куда-нибудь вроде гольф-клуба или чьей-нибудь яхты, где тоже устраивают вечеринку. Правда, мало кто из них к этому моменту сможет вспомнить, в честь чего вообще затевался праздник. А вот дом Лайтвудов со всеми вытекающими (садом, бассейном, двумя этажами роскошных комнат) до вечера следующего дня остается полностью в распоряжении детей. Вот тут-то и начинается настоящий праздник: приходят все те люди, кого Мариза не считает близкими друзьями Изабель, принося с собой кучу вредной еды и, разумеется, целый океан алкоголя. На вечеринки Лайтвудов собирается практически вся школа, на них люди признаются в любви, расстаются, занимаются сексом на одну ночь, пытаются закадрить Иззи, Джейса или Алека (с этим больше всего проблем лично у меня) и, конечно же, безбожно пьянеют. Каждую такую вечеринку можно назвать событием года. В школе даже правило установилось: если ты не приходишь на тусу к Лайтвудам, ты лузер, каких еще поискать, ибо самые обсуждаемые события, встречи и происшествия всегда случаются именно здесь. Но все это — потом; сейчас же нам предстоит выстоять целый час нудных светских бесед и фальшивых отрепетированных улыбок. — Изабель! — из компании наших друзей вынырнула рыжеволосая Клэри Фрэй, девушка Джейса, и бросилась к Из с объятьями. — С днем рождения, детка! Потрясающе выглядишь. — Спасибо, малышка, — ответила Иззи. — И да, я всегда выгляжу потрясающе. — Никто и не спорит! — весело рассмеялась Клэри и повела нас ближе к остальным. Стоило нам подойти к ребятам, все наперебой принялись поздравлять Из и заваливать ее комплиментами. Компания была небольшой: не считая нас с Клэри и Лайтвудов, здесь был Саймон Льюис, лучший друг Фрэй, Эрик, Мэтт и Кирк, члены его группы, и Майя, близкая подруга Из. Саймона с группой здесь не было бы, если бы они не пообещали Маризе стать аккомпанементом к светскому приему. Именно для них была сооружена сцена у стены. — Из, ты выглядишь невероятно, — пролепетал Льюис, сжимая именинницу в объятьях. — Поздравляю. — Спасибо, Саймон, — тепло улыбнулась ему Изабель, и я подумал, что между ними все же было что-то настоящее в прошлом. Слишком уж искренне и эмоционально реагировала на него Из, даже после скандала с Майей и громкого разрыва. — Да, сестренка, выглядишь просто отпадно, — подмигнул Джейс, и Изабель аж засветилась от гордости. — Знаешь, — раздался тихий голос Алека прямо у меня над ухом, заставив замереть и задержать дыхание. Целый табун мурашек пробежался по спине, а низ живота свело, как перед прыжком с огромной высоты. «Дыши» — мысленно приказал я себе, а в голове тем временем звенело «ОН ТАК БЛИЗКО». — Ты чертов волшебник, Магнус Бэйн. Я мог чувствовать дыхание Алека на собственной шее, и лишь какое-то необъяснимое чудо помогло мне удержаться на подгибающихся ногах и не вцепиться в Лайтвуда прямо на глазах всей нью-йоркской элиты. — Ты не представляешь, чего мне это стоило, — ответил я так же тихо. Контролировать голос оказалось еще труднее, чем стоять прямо. Сердце бешено колотилось, не обращая никакого внимания на мои мольбы перестать стучать так громко. — О, я могу представить, поверь, — рассмеялся Алек, и я решил, что это уже ну совсем слишком. Одно дело Александр Лайтвуд, шепчущий прямо тебе на ухо, но совсем другое — Александр Лайтвуд, смеющийся прямо тебе на ухо. Своим бархатным, раскатистым смехом. Самым идеальным смехом во Вселенной. Если он не прекратит, я за себя не ручаюсь. Но к счастью (или к сожалению), Алек перестал меня мучить и просто встал рядом, вливаясь в беседу ребят, обсуждавших последние школьные новости. — Так, кто сегодня в списке приглашенных? — спросила Клэри, от которой Джейс никак не мог отвести взгляд. Парень буквально раздевал ее глазами. Интересно, я так же смотрю на Алека? — Как будто ты не знаешь, — ответил Алек. — Вся школа, не считая совсем отстойных лузеров. — И Камилла тоже? — спросил Саймон. — И Камилла тоже, — ко всеобщему удивлению, в голосе всегда спокойного Алека вдруг появились вполне ощутимые нотки неприязни. Хотя в принципе, удивляться здесь нечему. Камиллу Белкорт в школе не любил никто, кроме ее собственной шайки, несмотря на то что за ней по праву увязалось прозвище красотки школы номер два. После Изабель, она самая обсуждаемая и желанная особа, хотя характер имеет просто невыносимый. Сама Из называет ее сучкой школы номер один, и всем вполне по душе такое прозвище. Кроме самой Камиллы, разумеется. — Тогда не будем выпускать Магнуса из виду, — проговорила Майя, и все закивали ей в ответ, ухмыляясь в мою сторону, что (я уверен, несмотря на то что не умею этого делать) заставило меня покраснеть. Потому что да, я встречался с Камиллой какое-то время, еще до того, как переехал и перешел в эту школу. Я тогда думал, что люблю ее, что она любит меня, но в итоге все вышло с точностью до наоборот. Теперь мы терпеть друг друга не можем, а когда я осознал, что мне придется учиться с ней в одной школе, я просто выл от отчаяния. — Бросьте, мы не устроим сцену на празднике Из, — вполне серьезно ответил я. — В прошлый раз вам ничего не помешало разругаться посреди школьного кафетерия, так что не говорил бы ты с такой уверенностью, — то, с какой интонацией Алек сказал это, заставило всех, включая меня, удивленно уставиться на него. Только Изабель, взглянув на брата, почему-то улыбнулась. — Что ж, — в зале раздался голос Маризы. — Начнем наш вечер. Саймон? Льюис кивнул ей, и группа поднялась на сцену. Спустя минуту ребята заиграли какую-то приятную расслабляющую мелодию, идеально подходящую для светского мероприятия. Играли они довольно хорошо (невероятно, от их музыки не хочется проблеваться!), поэтому Мариза удовлетворенно кивнула и хлопком в ладоши обусловила начало вечера. Сейчас Изабель начнут дарить подарки. Вся наша компания переместилась ближе к сцене, к столику, поставленному специально для того, чтобы складывать подарки. Весь этот процесс так сильно напоминает подношения подданных какой-нибудь королеве, что количество шуток об этом каждый раз превышает все мыслимые и немыслимые рамки. — Черт, Клэри, — прошептала улыбающаяся гостям Изабель. — Угадай, кто первым решил подарить мне подарок. Я посмотрел в ту сторону, куда смотрела Из, и узнал отца Клэри, Валентина Моргенштерна. Он приближался к нам, неся в руках довольно объемную коробку, обернутую в темно-синюю бумагу и перевязанную розовой лентой. Я почувствовал, как напряглись Клэри и Джейс, как он сжал ее руку. Отец Клэри — влиятельный политик, поэтому он сегодня здесь (по сути, сама Клэри здесь по той же причине, так как Мариза ее недолюбливает и вообще не принимает их с Джейсом отношения). По слухам, именно с Валентином были связаны те «темные дела», от которых Лайтвуды пытаются отмыться. Единственное, что я знаю наверняка, это то, что Моргенштерн очень жестокий и злой человек, от которого лучше держаться подальше. Джослин, мама Клэри, ушла от него, когда малышке было всего два годика. Она просто не выдержала всех его нападок и жестокого обращения с собой и ребенком. А теперь, когда младшая Фрэй была вынуждена видеться с отцом на приемах у Лайтвудов, Валентин всеми способам пытается переманить ее на свою сторону. Один черт знает, зачем это ему понадобилось. Он льстит ей, пытается подкупить роскошью и богатством, но Клэри не так-то просто сломить. — Изабель, — Валентин вальяжно подошел к нам и поцеловал Из руку. — Мои поздравления. Ты с каждым годом становишься все краше и краше. — Благодарю, мистер Моргенштерн, — Изабель улыбалась, но об ее улыбку можно было порезаться, а холоду в ее голосе позавидовала бы и Антарктида. — Вы всегда так любезны. — С такой прекрасной девушкой нельзя по-другому, — Валентин улыбнулся, и знаете, лучше бы он этого не делал. — Кларисса, Джейс, — он кивнул ребятам, враждебно глядящим на него исподлобья. — Как дела в школе? — Все прекрасно, отец, спасибо, — голос Клэри казался спокойным, но взглядом она метала молнии похлеще Зевса. — Как продвигается предвыборная кампания? — Дела пошли в гору, — голос Моргенштерна сочился напускной добротой. От этого уже начинало тошнить. — Думаю, у нас есть все шансы на победу. — Отлично, — кивнула Клэри просто из вежливости. — Да, — отозвался Валентин. — Что ж, пожалуй, не буду задерживать остальных желающих поздравить именинницу. Еще раз с днем рождения, Изабель. — Спасибо, — улыбнулась Из, хотя по ней было видно, что собеседник надоел ей так же сильно, как и всем остальным. Как только Валентин отошел на приличное расстояние, Джейс буквально прошипел: — Ненавижу его. — А кто его не ненавидит? — резонно ответил Алек, и все молча с ним согласились. Следующим подошел коллега Роберта по работе, и началась бесконечная череда подарков и поздравлений, фальшивых улыбок и абсолютно равнодушных взглядов. Праздник начался.***
— Не разнесите дом, дети. Мы вернемся послезавтра, чтобы все было на своих местах. И без полиции, ясно? Это было последнее, что сказала Мариза, выходя из дома вслед за Робертом. Нам пришлось терпеть этих напыщенных светских особ целых два часа, без передышек и права покинуть зал. Сущий ад. Но теперь дом полностью наш, и уже с минуты на минуту сюда ввалится чуть ли не вся школа. Саймон с группой таскали столы для закусок, Алек и Джейс носили мягкие диванчики (в народе их прозвали «диванчики для поцелуев», по понятным причинам), девчонки занялись едой и напитками. Я, в свою очередь помогал всем понемногу и устанавливал стереосистему, ибо, хоть группа (как их там, «Медные панталоны»?) и играет сегодня неплохо, ребята тоже имеют право оторваться на вечеринке. — Так, — сказала Изабель, когда все было сделано. — Готово! Я пойду переоденусь, а вы встречайте гостей. — Ну, разумеется, она переоденется, — проворчал Саймон, стягивая с себя галстук-бабочку. — Только мы, как идиоты, останемся в этих официальных нарядах. — Это все потому, что кто-то не умеет использовать мозг по назначению, — заявила Майя, входя в зал. Она сменила вечернее платье на джинсы и майку с тонкими бретельками, волосы собрала в изящный пучок. — Да, Саймон, — вступил в разговор я. — Судя по всему, один ты не подумал о сменном наряде. Сам я давно переоделся: на мне теперь узкие черные джинсы и темно-синяя рубашка, отливающая (совсем чуть-чуть, честно) перламутром. Верхние пуговицы рубашки, разумеется, расстегнуты, на голове искусно созданный беспорядок. Я выглядел, откровенно говоря, отлично, что безмерно меня радовало. — Да не единственный я, — неуверенно пролепетал Саймон. — Мэтт, Кирк? Эрик? Клэри? — Прости, Саймон, — ответил улыбающийся Мэтт. — У нас у всех есть сменная одежда. — Вы издеваетесь, — простонал Льюис, падая на диванчик. — Я что, реально буду единственный в этом нелепом костюме? — Ага, — подхватила Клэри, еле сдерживая смех. Мне прекрасно была известна причина такому поведению друзей. И причина не особо отличалась от причины истерики Изабель. Только вот зовут ее — его — Рафаэль Сантьяго, и Саймон пускает на него слюни уже около полугода. Льюис никак не осмелится хотя бы заговорить с Рафом, несмотря на то, что они оба довольно близко общаются с Клэри. Да мы все отлично дружим с Сантьяго, вообще-то. До сих пор не понимаю, отчего Саймон так трусит. Видно же, что чувства взаимны. А ребята веселятся потому, что Иззи пару дней назад путем тонких намеков и недомолвок выяснила у Рафаэля, что он с ума сходит от вида парней в деловых костюмах или вечерних фраках. Даже не спрашивайте, каким образом она это сделала, — я сам не знаю. Факт в том, что Из рассказала об этом остальным, и мы дружно решили слегка подставить Саймона, чтоб в кои-то веке сдвинуть их отношения с мертвой точки. — Это не смешно, Клэри, — серьезно заявил насупившийся Саймон. — Совсем не смешно. — Да брось, Льюис, — Алек тоже улыбался (Господи, какая улыбка!). — Все не так страшно. Он подошел к Саймону и поднял его на ноги. Скинул с него пиджак, расстегнул две верхние пуговицы рубашки (так, чтобы стало видно ключицы), закатал рукава и слегка взъерошил волосы. Отошел на пару шагов, оценивая результат. — Вау, — пролепетала Майя. — Я и не знала, что ты можешь так выглядеть. Я мысленно согласился с ней. Саймон теперь действительно выглядел абсолютно другим: вместо задрота-ботаника перед нами стоял сексуальный (виноват, каюсь) парень, которого даже я не прочь был бы заполучить (сказал же, каюсь!). — Я и сам не знал, — недоуменно пробормотал Саймон, разглядывая собственное отражение в настенном зеркале. По дому разнеслась трель дверного звонка. — Что ж, — заговорил, потирая руки, до этого молчавший Джейс. — Да начнется вечеринка!***
Буквально за двадцать минут дом наполнился гостями. Здесь действительно была почти вся школа, а потому шум стоял невероятный. Где-то на заднем плане завывали «Медные панталоны» (Господи, серьезно?), подростки разбились по группкам: кто-то танцевал, кто-то устроился шумной компанией на нескольких соединенных диванчиках, кто-то просто пил, а кто-то уже целовался по углам и темным закоулкам дома Лайтвудов. Сами Лайтвуды затерялись в этой толпе: Джейс танцевал с Клэри, место расположения Изабель можно было определить по время от времени раздающемуся «С днем рождения!». Она засела где-то в глубине зала вместе с Мелиорном, а значит, у нее все отлично. Но меня волновала не Иззи. — Майя, — я тронул девушку за плечо. — Ты не видела Алека? — Нет, — ответила она, отвлекшись от Джордана, своего парня. — А зачем он тебе? — Да так, забей, — я поспешил удалиться. Где он может быть? Ему не с кем зажиматься по углам, не с кем сидеть на диванчике для поцелуев. Ведь так? А что, если не так? Значит, он сейчас с кем-то наедине. С кем-то, кто действительно ему нравится. Целует его, обнимает, шепчет всякую чушь прямо на ухо, так, как шептал сегодня мне. Прижимает к себе сильными руками, закрывая, защищая от всех бед и ненастий жизни. Мне вдруг сделалось ужасно плохо, захотелось разреветься или убить кого-нибудь. Из раздумий меня вывел Рагнор Фелл, мой хороший друг: — Хэй, Магнус! — он пробирался ко мне сквозь толпу. — Привет, Раг, — я протянул ему руку, как только он приблизился. — Ты чего такой угрюмый? — Я не угрюмый, — с чего это вдруг? — Угрюмый, — настаивал Рагнор, — Стоишь тут в одиночестве и сверлишь стену взглядом. Я вдруг осознал, что он прав: я действительно все это время просто пялился в пустоту. На меня не похоже. — Я просто задумался, — отмахнулся я от друга. — Как жизнь? Как с Кэтти? Мы с тобой сто лет не разговаривали нормально. — Это точно, — Раг кивнул. — Все пучком, как всегда. Ты как? Не нашел еще истинную любовь? Он забавно поиграл бровями, что заставило меня коротко рассмеяться. — Я не верю в эту чушь о любви, ты же знаешь, — все еще улыбаясь, ответил я. — Это пока, — загадочно заявил Рагнор. — Однажды в твоей жизни появится тот, кто растопит твое ледяное сердце, Магнус. Однажды и ты полюбишь по-настоящему. Мой взгляд зацепился за знакомую рубашку. Я, наконец, нашел Алека: он болтал с Джейсом и Клэри, плавно двигаясь в такт музыке. — Ну уж нет, — ответил я, не сводя с Лайтвуда глаз. — По-настоящему — это не про меня. — Как знаешь, — Раг лишь пожал плечами и слегка улыбнулся, проследив за моим взглядом. Я опустил глаза на стакан с чем-то шипучим в собственной руке. Когда я умудрился его взять? «Медные панталоны» заканчивали очередную песню, когда к нам подошел Рафаэль. — Ребят, вы не видели Изабель? — спросил он. — Не могу ее найти. На сцене тем временем микрофон перешел в руки Саймона, и он громко заговорил: — Прошу минуту внимания! — взгляд Рафаэля метнулся к нему, и, я могу поклясться чем угодно, зрачки Сантьяго резко расширились. — Мы все знаем, для чего мы здесь собрались. Так что хочу передать слово прекрасной имениннице. Изабель София Лайтвуд, просим на сцену! Зал взорвался аплодисментами, когда Из поднялась на сцену. — Вон она, — сказал Рагнор Рафаэлю, за что получил фирменный взгляд «боже-ты-что-серьезно-так-пошутил». — Спасибо Саймон, — вещала тем временем Изабель. — Я хочу сказать вам всем огромное спасибо за то, что вы сегодня здесь, за все ваши подарки и поздравления. Мне до ужаса приятно! Ну, а теперь, по традиции, я объявляю медленный танец, — толпа радостно загудела. — Но только в этот раз с небольшим улучшением: сегодня нам сыграет и споет мой обожаемый лучший друг — Магнус Бэйн. Все в зале зааплодировали и разразились радостными возгласами, а мне захотелось провалиться сквозь землю. Спеть сегодня на вечеринке — одно из трех условий, при которых Изабель согласилась выйти из собственной комнаты в собственный день рождения. Но, судя по всему, она изначально планировала заставить меня сделать это, потому что у сцены стоял рояль, на котором умели играть только я и Джейс. Лайтвуд ни за что на свете не стал бы играть на публике, а это значит, что рояль принесли сюда из комнаты на втором этаже специально для меня. Я, к слову, ненавижу играть, а тем более петь для людей, не являющихся моей семьей или Изабель. Я даже при остальных Лайтвудах ни разу этого не делал. Но сейчас мне предстоит спеть почти перед всей средней школой Бруклина, и поэтому, пока я шел к сцене, меня била мелкая дрожь. Но я, все же, кое-как добрался до рояля, возле которого копошился Мэтт, настраивая микрофоны. Через несколько секунд он отошел, показав мне два больших пальца, и я сел, притягивая микрофон ближе к себе. — Что ж, эта песня посвящается великолепной Изабель Лайтвуд, — заговорил я, глядя на подругу. — Я люблю тебя, Из. С днем рождения. Я глубоко вздохнул. Еще секунда и мои пальцы запорхали над клавишами любимого с детства инструмента. Разумеется, я знал, какую песню буду играть. «Stay» Рианны — любимая песня Из, поэтому именно она стала моим репертуаром в этот вечер. All along it was a fever <i>(C самого начала это была лихорадка) A cold sweat hot-headed believer (Холодный пот выступил на лице внезапно уверовавшего) Песня унесла меня в другой мир, что случалось каждый раз, когда я начинал петь. Отдаленная часть сознания лениво отметила, что Клэри с Джейсом танцуют, плотно пряжавшись друг к другу, и что Изабель и Мелиорн находятся в абсолютно таком же положении. I threw my hands in the air I said show me something <i>(Я вскинул руки к небесам и сказал: «Покажи мне что-нибудь») He said, if you dare come a little closer (Он ответил: «Если осмелишься подойти ближе») К Саймону, болтающему с Кирком, подошел Рафаэль и, судя по выражению лица Льюиса, предложил ему нечто неожиданное. «Ну наконец-то» — пронеслось в голове. Round and around and around and around we go (По кругу, мы ходим по кругу) Oооh now tell me now tell me now tell me now you know (А теперь скажи мне, скажи сейчас, ты ведь знаешь) Взгляд сфокусировался на сияющих голубых глазах напротив. Александр. Not really sure how to feel about it <i>(Не совсем уверен, как реагировать на это) Something in the way you move (Что-то в твоих движениях) Makes me feel like I canʼt live without you (Заставляет меня чувствовать, что я не смогу без тебя) Я помню тот день, когда впервые увидел тебя, Александр. Я заметил тебя задолго до того, как Изабель познакомила нас. Ты просто шел по коридору, болтая с кем-то из своих многочисленных друзей. Ты был одет как все, выглядел как все, я бы и не обратил на тебя должного внимания, если бы не твоя грация и твои глаза. То, как ты двигался, с какой легкостью и изящностью, зацепило мой взгляд, и я все еще не могу его отцепить. А твои глаза! Такой голубой невозможно встретить в природе. Их нельзя сравнить с океаном, или небом, или чем там еще. Нет, они уникальны. В них тепло и забота о близких, в них уверенность и строгость, в них ранимость и скромность. В них звезды, планеты, галактики, в них — моя Вселенная. Я не могу перестать смотреть на тебя, я ловлю каждое твое движение, каждый взгляд, каждое слово. Даже сейчас я не могу перестать смотреть на тебя. It takes me all the way <i>(Это чувство меня захватывает) I want you to stay (Я хочу, чтобы ты остался) Ты смотришь на меня. Ты смотришь мне прямо в глаза, и, Господи, как тяжело петь и играть одновременно, когда ты заглядываешь мне в душу. Ты будто видишь саму суть меня, все то, чего не вижу я сам. Я готов ежедневно убивать, лишь бы твой взгляд всегда принадлежал только мне. Itʼs not much of a life youʼre living <i>(Не всё так уж гладко в твоей жизни) Itʼs not just something you take, itʼs given (Не то, чтобы ты это выбрал — тебе это дано) Round and around and around and around we go (По кругу, мы ходим по кругу) Oооh now tell me now tell me now tell me now you know (А теперь скажи мне, скажи сейчас, ты ведь знаешь) Твои родители пугают меня. Правда. Мариза будто злобный питбулль, готовый броситься на меня из-за любого слишком резкого движения. Она никогда в жизни не позволит мне быть с тобой. Да что уж там, она никогда в жизни не примет тебя таким, какой ты есть. А я знаю, какой ты, Алек. Я вижу это, я чувствую. И мне, черт возьми, это нравится. Not really sure how to feel about it <i>(Не совсем уверен, как реагировать на это) Something in the way you move (Что-то в твоих движениях) Makes me feel like I canʼt live without you (Заставляет меня чувствовать, что я не смогу без тебя) It takes me all the way (Это чувство меня захватывает) I want you to stay (Я хочу, чтобы ты остался) Любил ли ты когда-нибудь? Любишь ли сейчас? Разумеется, ты любишь свою семью. Ты готов ради них абсолютно на все, я это знаю. И ценю. Но есть ли человек, заставляющий тебя чувствовать совершенно другой вид любви? Есть ли тот, о ком ты размышляешь бессонными ночами, чье появление в кафетерии ты ждешь каждый день? Есть ли тот, чья улыбка способна отодвинуть все проблемы на задний план? Тот, на кого ты смотришь и думаешь: «Черт возьми, жить стоит хотя бы потому, что он существует»? Мечтаешь ли ты о ком-нибудь так, как я мечтаю о тебе? Oооh the reason I hold on <i>(Причина, по которой я держусь) Oооh cause I need this hole gone (Потому что мне нужно, чтобы эта пустота ушла) Funny youʼre the broken one (Забавно — сломлен ты) But Iʼm the only one who needed saving (Но именно меня нужно было спасать) Cause when you never see the lights (Потому что если ты никогда не замечаешь света) Itʼs hard to know which one of us is caving (Сложно понять, кто из нас проваливается во мрак) Знаешь, я ведь не верю в любовь. Не верю, что она действительно существует. Такая, какую описывают поэты, писатели, певцы. Мне кажется, это слишком сентиментально, слишком сопливо и отвратно. Каждый человек одинок, все мы лишь играем в любовь, пытаясь доказать, что мы действительно люди. Что мы умеем чувствовать, что нам доступно нечто возвышенное и прекрасное. Но я в этом вопросе еретик. Или атеист, как тебе будет угодно. Я в это не верю. Несмотря на все эти книги и фильмы, несмотря на отношения родителей, несмотря на уверения Рагнора о том, что я тоже когда-нибудь полюблю по-настоящему. По-моему, это все несущественные доказательства. Я все еще убежден в своей правоте. Любви нет, но… Почему, когда ты смотришь на меня вот так, все мои убеждения летят в тартарары?.. Not really sure how to feel about it <i>(Не совсем уверен, как реагировать на это) Something in the way you move (Что-то в твоих движениях) Makes me feel like I canʼt live without you (Заставляет меня чувствовать, что я не смогу без тебя) It takes me all the way (Это чувство меня захватывает) I want you to stay, stay (Я хочу, чтобы ты остался, останься) I want you to stay, oооh (Я хочу, чтобы ты остался)</i> Я заканчиваю играть и пускаю взгляд. Я не могу больше смотреть тебе в глаза, просто не могу. Знаешь почему? Потому что я действительно хочу, чтобы ты остался.Конец POV Магнус