One failure

      Утро с самого начала не хотело радовать меня хорошим настроением, потому что я проснулась ни свет, ни заря из-за жуткого ливня и грома, который вызывал в моем теле табун мурашек и моментальный поток слез, как будто мне четыре года, ей Богу. Я спряталась в одеяле и ждала, когда погода стихнет. Пришлось ждать долго… очень долго.       Но все же гром решил сжалиться надо мной и через почти пять часов перестал трясти слабые окна моей почти бывшей квартиры, и я наконец смогла выбраться из своего логова и сделать любимые веган-блинчики и капучино. Надеюсь, я не в последний раз ем нормальную человеческую еду. Но тут зазвонил телефон, и на дисплее высветилось «Кэтрин»       — Я очень надеюсь, что это что-то сверхважное, иначе я убью тебя, — я быстро выкрикнула эту фразу, потому что она отвлекла меня от еды, а это между прочем не хухры-мухры.       — Форбс, неужели в твоей постели мужчина? — с наигранным удивлением поинтересовалась Кэтрин       — Нет, просто я завтракаю. Чего звонишь?       — Хотела сказать, чтобы к восьми вечера ты была готова, — Кэт сказала это таким голосом, как будто мы идем в спортзал.       — Что? Куда? — я аж подавилась кофе.       — Элайджа позвал нас втроем вечером на ужин       — А при чем тут я и Давина?       — Просто там будут Кол и Клаус       — Не-е, теперь я тем более никуда не иду, — мне придется терпеть его еще очень долго, мне хочется сократить это время до минимума.       — Кэр, пожалуйста, — начинается это сопение в трубку, ненавижу, когда она это делает.       — Хорошо, но ненадолго, — вы не думайте, что я просто так сдалась, но зная Кэтрин, она бы не отстала. — И, да, чтобы через полчаса твоя машина стояла у моих окон, — надо из всего извлекать выгоду.       — Как скажешь, крошка Форбс.       Теперь у меня есть полчаса, чтобы собрать оставшиеся вещи и встретить хозяйку квартиры. И я как раз уложилась во время и теперь ездила со своими кучами коробок, сумок и пакетов с тонной вещей еще с лучших времен своей жизни.       Ни одна квартира мне не подошла, и я понятия не имела, что мне делать. Поэтому пришлось ехать к Клаусу, потом на ужин и уже потом решать с квартирой.       До офиса я доехала сравнительно быстро и уже поднялась на нужный мне этаж.       — Мисс Форбс, здравствуйте, — блондинка, которая выступала в роли секретарши, сразу вскочила с места и улыбнулась. — Мистер Майклсон ожидает Вас у себя в кабинете.       Я сразу вошла в кабинет, забыв при этом постучаться, за что чуть не заработала инфаркт. Майклсон стоял ко мне спиной и что-то кричал в телефон, а в руках у него был бокал, по всей видимости со спиртным.       — Я сказал нет, — мне показалось, или его голос стал, как ультра-звук. — На этих выходных Хоуп будет со мной, — он резко разворачивается и кидает бокал с янтарной жидкостью, который полетел в меня, почти в меня. Он пролетел в сантиметре от меня и разбился на тысячу кусочков возле моей головы.       Клаус резко замолчал и застыл на месте. Хотя я особым энтузиазмом тоже не отличалась и, кажется, забыла, как дышать, а зрачки вообще на весь глаз стали.       — Кэролайн, — я услышала свое имя, как будто через толщу воды и, кажется, отключилась на пару секунд. После чего почувствовала сильные руки на своей талии.       — Какого черта, Майклсон? — ч заорала и со всей силы ударила его в грудь.       -Извини, я не слышал, что ты вошла, — от моего удара он даже не шелохнулся.       -Считай, что ты не прощен, — мне все-таки удалось оттолкнуть мужчину и пройти в кабинет. Пару раз глубоко вздохнув, я все же успокоилась и села на кресло возле стола. Достав блокнот и ручку я посмотрела на Клауса. -Долго еще будешь стоять? Или может начнем?       Этот день не задался с самого начала и глупо было надеяться, что он станет лучше. Еще и Майклсон. Мне ведь еще с ним весь вечер проводить. За что же мне это?       — Наша кошечка сегодня выпустила коготки? — с издевкой проговорил Клаус и все же уселся на свое место.       — Если ты и дальше будешь так шутить, то книгу будешь писать сам.       -Я-то напишу, только ты останешься без работы, — его лицо в миг стало серьезным, и мой напор почему-то дал задний ход.       — Давай начнем, — тихо проговорила я и начала писать.       Так протекло время. Никлаус рассказывал о себе, начиная с раннего возраста. Рассказывал про родителей, братьев и сестер, а я только поражалась от количества детей, потому что я единственный ребенок в семье. Я видела, что детство это нелучшие воспоминания. Хотя, когда он упоминал Элайджу или Кола с Ребеккой, чаще всего это были веселые истории. А я только смеялась в ответ и усердно писала в блокноте.       Мы оторвались от очередной истории, только когда у Никлауса настойчиво зазвонил телефон.       — Что такое, Элайджа? — Майклсон стал разговаривать по своему дорогущему телефону фирмы «Apple». — Я помню, скоро буду. Прости, нужно ехать к брату, он сегодня устраивает ужин, — мужчина встал и начал одеваться.       -Тогда поедем вместе, — он вопросительно изогнул бровь. — Кэтрин заставила пойти меня и Давину, потому что там будешь ты и Кол, — ответила я на немой вопрос.       — Тогда поехали на моей машине, — Клаус взял ключи от своего «BMW 7».       — Эм… мне придется ехать на своей машине, потому что мои вещи там.       — Тогда поехали на твоей, — пожал плечами Майклсон. — Мою пригонят к утру. Только я за рулем.       — Хорошо, — я так же пожала плечами и чуть не засмеялась, представляя как же Клаус, солидный, крупный и сексуальный мужчина будет вести «Honda Jazz Hybrid».        Когда мы вышли из здания, то я сразу отдала ключи Майклсону, а сама запрыгнула на заднее сидение, а когда машина тронулась с места я начала перебирать вещи и переодеваться.       Не понять, как я нашла одежду, которая подойдет для ужина, и начала переодеваться. Вы только представьте меня, в маленькой машине, на задних сидениях, где все было заставлено чемоданами и сумками с вещами. Я уверенна, что Клаус продлил себе жизнь на пару лет, потому что он смеялся без перерыва. Моя голая задница то и дело мелькала перед окнами, пару машин даже посигналили. Я даже пару раз упала. Но наконец надев бирюзовое платье «трапецию» с длинными рукавами, чуть ниже линии бедер, наверх натянула кожаную куртку, а на ноги сапоги (я не изменяю своему образу), мы прибыли на место назначения.       Никлаус, как истинный джентльмен, помог мне выйти из машины и провел к огромному особняку. Его размер меня впечатлил.       Я почти не заметила, как пролетел вечер. Ребята все время о чем-то разговаривали и ели. Я тоже принимала участие в разговоре, но практически ничего не ела, потому что каждое блюдо содержало в себе либо мясо, либо рыбу. Но меня хорошо расслабили пару стаканов хорошего вина на голодный желудок.       — Ребят, я пойду подышу свежим воздухом, — я встала из-за стола и вышла в сад, который заприметила, еще когда мы заходили в дом.       Тут был очень свежий воздух и приятный цветочный аромат. Я сразу нашла лавочку и села на нее, прикрыв глаза. Из-за свежего воздуха и спиртного мне очень захотелось спать.       — Кэролайн, — приятный баритон прозвучал над моим ухом, и все еще с закрытыми глазами я запрокинула голову назад и глубоко вдохнула приятный парфюм, — ты пьяна       — Я рада, что ты заметил, но я это знала, — я весело засмеялась в голос. — Просто вы ели мясо, а мне пришлось тешиться вином.       — Извини, я забыл, что ты травоядная, — мужчина присел рядом и внимательно посмотрел на меня. В моей голове снова мелькнула шальная мысль, и я ей улыбнулась.       Я тихо запела: Tell me would you kill to save a life? Скажи, смог бы ты убить, спасая чью-то жизнь? Tell me would you kill to prove youʼre right? Скажи, смог бы ты убить, доказывая правоту? Crash, crash, burn let it all burn Круши, круши, сжигай, пусть всё горит. This hurricaneʼs chasing us all underground Этот ураган уносит нас под землю…

30 Seconds To Mars — Hurricane

      Майклсон застыл в немом шоке. Я сама не понимала, что делаю. Мне просто захотелось спеть.       — Ты прекрасно поешь, — голос мужчины стал хриплым и вызывал во мне адское пламя внизу живота. Я потянула руку, чтобы дотронуться до его щеки, но он перехватил мою ладонь и, резко дернув на себя, впился мне в губы и начал дико их терзать, как будто наказывая меня за что-то и еще сильнее сжал мое запястье, на котором останутся следы.       Желание взрывается в моем теле подобно фейерверку в честь национального праздника. Я тоже целую его с такой же страстью. Я вцепилась в его волосы, тяну их без пощады. Он стонет. Этот низкий звук очень сексуален, он рождается в глубине его глотки и вибрирует в моем теле. Он помогает мне забраться на его бедра.       Я не могу сдержать стона, мой язык неуверенно тянется ему навстречу. Он обхватывает меня руками и привлекает к себе. Одна рука блуждает у меня в волосах, а другая опускается у меня по спине до талии, а потом ниже — на попу и мягко ее сжимает. Никлаус удерживает меня на уровне своих бедер, и я чувствую его эрекцию, которую он мягко толкает в меня.        У меня снова вырывается стон. Я с трудом сдерживаю чувства, в крови бушуют гормоны. Я просто изнемогаю от желания. Сжав его руку, я чувствую бицепс, удивительно сильный… мускулистый. Неуверенно я провожу рукой по его лицу, касаюсь волос. Боже. Они такие мягкие, непокорные.       Я ловко запускаю свои руки между нами к его паху и быстро расправляюсь с брюками и высвобождаю его плоть, на которой своеобразно расположены вены. А в это время он легко разрывает мои уже изрядно мокрые трусики и легко проникает в меня, вызывая нестерпимый стон.       Сначала он движется медленно, свободно выходя и входя в меня. По мере того, как я привыкаю чувствовать его внутри себя, мои бедра начинают неуверенно двигаться ему навстречу. Он движется все быстрее и быстрее в беспощадном, неослабевающем ритме, и я подхватываю это движение. Никлаус сжимает мою голову руками и жадно целует, прикусывая нижнюю губу. Он чуть смещается, и теперь я чувствую, как где-то глубоко во мне нарастает уже знакомое чувство. Я вся деревенею, трепещу, обливаюсь потом… О Господи… Я и не знала, что так бывает… Даже не представляла, что может быть так хорошо. Мысли разбегаются… остаются лишь ощущения…       — Давай, малышка, сделай это со мной, — это послужило для меня, как для быка яркая вещь. От его слов я обмякаю, достигнув высшей точки блаженства, и распадаюсь на тысячу частей. Сразу вслед за этим он проникает еще глубже и, со стоном выдохнув мое имя, замирает, кончая в меня.       Еще немного я привожу свое дыхание в норму и упираюсь лбом в его плечо. Сил нет, и я закрываю глаза, зная, что завтра буду проклинать себя.