Влюбиться в безумца (Part 1)

"Я раньше никогда не задумывалась над тем, каково, будучи совсем юным, потерять самое дорогое на свете - родителей. А разбитое сердце? Оно никогда не лечится быстро. А бывает и вовсе мучает всю жизнь. До самой смерти. До последнего вздоха. И уже от человека зависит, когда он сделает этот последний вздох. В глубокой старости, утопая в воспоминаниях прошлого, или стоя на высоком мосту, под которым бушуют чёрные холодные волны и манят сделать шаг? Шуга, ведь он держится до сих пор. Но это только с виду. Уже давно весь его мир в душе разрушен, разбит на осколки, а он их собирает, склеивает. Одному сделать такое не по силам. Он это знает, но все равно не сдаётся. Одиночество пугает, оно поглощает человека, окутывает в жуткой темноте, связывает руки и ноги веревкой. Ты пытаешься вырваться, но это бесполезно. Только сильнее раздираешь себе кожу до крови. Но верёвка эта не поддаётся. А развязать ее сможет только другой человек. Но кто захочет подойти и помочь тебе, если ты уже почти умер? Никому это не нужно. Вот и продолжаешь сгорать в муках и страхе дальше. Позвать на помощь уже не хватает сил, ведь они ушли все на попытку освободиться. Что потом ждёт, каждый понимает. Смерть. Не всегда физическая, но духовная точно. Уже пустота не снаружи, она внутри. А избавиться от неё желания нет. И зачем? Для чего? Или кого?... Никто ведь так и не пришёл, не развязал. Ты справился сам. Только теперь истекаешь кровью, но боли нет. Ты пропитан ею, что уже не ощущаешь. Она стала частью тебя. И кажется, что боль - твой единственный друг. Это как наркотик. Тебе нравится все, что с тобой происходит дальше. Сам делаешь ещё хуже, прокручивая в голове самые светлые и тёплые воспоминания, самых любимых и нужных людей. И смеёшься. И смех этот жуткий, пронизывающий насквозь и достигающий самое дно твоего отчаяния. Сгораешь до чёрного пепла, который вскоре развеет ветер. И тогда это конец." Я отложила свой дневник и посмотрела на часы. Пять утра. За окном ещё холодная ночь. Как и в комнате. Здесь уже давно ночь. И спит Хана совсем рядом, но невыносимо далеко. Я только вернулась после разговора с Хосоком. Я открыла для себя ещё одного светлого и искреннего человека. Первый, кто не попадает в мой выдуманный список "странных и ненормальных". Он очень прост и откровенен. Его улыбка даже в темноте освещает все вокруг. Надо хоть немного вздремнуть. Меня ждёт ночная смена, нет никакого желания упасть в обморок прямо при Сынхене. А днём я договорилась съездить в одно очень интересное место с моим новым другом. Я быстро сходила в душ, хорошенько распарив кожу. Когда трёшь жесткой мочалкой до красных полос на теле, возникает ощущение, будто снимаешь с себя всю грязь, накопившуюся за день. И грязь эта незаметна для человеческих глаз. Она на другом уровне. На внутреннем. Затем, я забралась в прохладную постель и залезла с головой под одеяло. Рядом начала ворочаться Хана. Надеюсь, она не проснётся. Все-таки сейчас не хотелось с ней обсуждать моё позднее возращение. Она уже давно перестала следить за мной, но беспокойство своё не скрывает. И я ей благодарна за любовь, которой она меня окутывает. За её чистое сердце. Утро наступило для меня поздно, в двенадцать часов дня. Подруги рядом не было. Зато на столе лежали ароматные блинчики и записка: "Я уехала на курсы дизайна. Приеду в пять. Хотя тебя уже к этому времени не будет... Но все равно, хорошо покушай и будь осторожна. На улице холодно, надень пока мою куртку, она теплее." Я улыбнулась и отложила листик бумаги. Я позавтракала и быстро оделась. Раздался неожиданный звонок в дверь, а затем несколько неуверенных стуков, когда я не открыла сразу. На пороге уже ждал Хосок. Он явно нервничал, но все равно улыбался, стараясь так поднять мне настроение. - Ну что, готова? - От его голоса веяло теплом, что действовало на меня, как успокоительное. - Готова... Но не по себе... - Я уже не боялась скрывать своего страха. Я не была уверена, что мы поступаем правильно. И он это прекрасно понимал. - Не беспокойся. Все будет хорошо. Но нам надо это сделать. - Он не простит нам этого, если узнает... - Послушай. Это ради него. - Он специально выделил слово "ради". - Я хочу знать, что с ним сейчас. Ты хочешь ему помочь? - Это был риторический вопрос. - Поэтому отбрось свои страхи. Он все поймёт. Я собралась с мыслями, закрыла входную дверь, и мы спустились по лестнице. У входа ждал серый автомобиль. -Это твой? - Удивилась я, окинув заинтересованным взглядом машину. - Ага. Родители подарили на двадцатилетие. - Похвастался парень и широко улыбнулся. - Нравится? - Очень. Почти сорок минут мы ехали через город, так как попали в пробку в самом центре. Хосок увлечённо рассказывал от танцах, что две недели назад у него был батл в клубе, где он вышел победителем и получил небольшой подарок в виде железного кубка с танцующим человечком. - Когда я танцую, меня словно окрыляет. Мысли отходят в сторону, я весь сосредоточен на своих движениях. Ты словно видишь себя со стороны. И в голове играет музыка, ты пытаешься её прочувствовать, каждый следующий шаг пытаешься сделать под нужный ритм. Кружишь, кружишь... И я не ощущаю чувства усталости. Танцы - это часть меня. Смысл жизни. - Он закончил свою тираду, громко рассмеялся чему-то своему и взглянул на меня. - Ну а ты? Что заставляет биться твоё сердце чаще? Ну кроме Юнги... - Хитро подмигнул мне шатен. Я и так знала свой ответ: - Музыка. Я готова вечно петь. В моей голове постоянно играют мелодии. Знаешь, когда в фильмах на заднем фоне включают разные песни под ситуацию? Так у меня также и в жизни. Когда мне грустно, я слышу что-то типо Dreams - Imagine Dragons, а в хорошем настроении - I'm so sorry. И это мой смысл жизни. Мелодии, они поглощают разум, заставляют задуматься о жизни, помогают найти выход из любой ситуации. Или помогают нашей душе... Он снова улыбнулся, о чём-то задумался, а потом прошептал: - Именно эти слова мне сказал как-то Юнги... Через некоторое время меня начало охватывать волнение. Видимо, мы подъезжаем к нужному нам месту. Правда. За ней я отправляюсь за город, в психиатрическую клинику, где наблюдался и, возможно, ещё наблюдается Юнги. - Так откуда ты все это знаешь? - Я... Следил за ним после того случая. А потом услышал его разговор с кем-то о странной клинике. Пришлось взломать их базу данных, чтобы выяснить, для чего он туда звонил. И я был убит правдой. Он проходит курс дистанционного лечения, но более полной информации я там не обнаружил. Скорее всего он попросил это скрыть. Знаю только то, что его врача зовут Сон Чонен, и она работает там уже двадцать восемь лет. А вот и клиника. Шесть этажей и множество маленьких окон, защищённый железной решеткой. - Слишком жутко. Словно из фильма ужасов про психов. - Сказал парень, задумчиво осматривая белое большое здание. - Мне уже не по себе. - По телу действительно бежали мурашки. - Так... Делаем глубокий вдох и идём. - Подбодрил он меня. Когда мы вышли и оглянулись, оказалось, что здесь вполне красиво. Вокруг множество клумб, которые будут украшены яркими цветами летом, большой сад, много лавочек, усыпанных тонким слоем снега, очищенная ото льда каменная дорожка. Только здание портило вид, отталкивая своей неприветливостью. Мы поднялись по красивой широкой лестнице с белыми перилами. Дверь была стеклянная, от чего было видно всех посетителей сего места. Мы прошли до приемника, и Хосок уверенно обратился к дежурному врачу: - Извините. Мы договаривались с доктором Сон Чонен о встрече на два часа. Женщина внимательно нас оглядела и начала что-то искать в компьютере. - Шестой этаж. Кабинет 698. - Спасибо. - Улыбнулся друг. Мы зашли в лифт и нажали на кнопку требуемого этажа. Я нервно щёлкала пальцами. Хосок же вёл себя более спокойно. Весь шестой этаж был очень светлым. Окна украшены горшками с красивыми желтыми и розовыми цветами. На стенах висели самые разные картины, но в основном это были леса, реки и животные. Стояла пугающая тишина, от чего наши шаги были слышны по всему этажу. Мы быстро добрались до кабинета и постучались. - Проходите. - Раздался приятный голос за дверью. Я открыла коричневую дверь. Это был уютный кабинет в бежевых и коричневых тонах. Свет из большого окна наполнял его теплом. Огромный шкаф стоял у правой стены, который украшали сотни медицинских книг о психиатрии. Противоположно от него располагался широкий мягкий диван. В центре дубовый стол и несколько стульев рядом с ним. - Проходите, присаживайтесь. Что у вас за проблема? - Улыбнулась немолодая женщина. На ней был белый халат и квадратные очки в чёрной оправе. Она создавала ощущение полного спокойствия. - Здравствуйте. Мы пришли поговорить не насчёт себя... О нашем друге... Ему нужна помощь, а насколько известно, вы его лечащий врач уже на протяжении достаточно длительного времени. - Начал Хосок, спрятав руки в карман куртки. Он тяжело сглотнул и с надеждой посмотрел в глаза женщины. Она задумчиво прищурилась на нас и странно улыбнулась, словно поняла о ком это мы. - Охх... Кажется, я догадалась, как зовут вашего друга. Но лучше сами скажите его имя. - Мин Юнги. Ему девятнадцать лет. - Резко ответила я. - Я так и думала. И что же вы хотите узнать? Вы же сами прекрасно знаете, что такая информация не разглашается. - Поинтересовалась женщина, открыв большой зелёный блокнот на своём столе. - Послушайте, нам надо знать, что с ним происходит и как помочь. Мы его друзья. И мы видим, что ему плохо. Я с ним знаком много лет и знаю, через что он прошёл... Но мы боимся за него. Сейчас у него снова тяжёлое время. И только вы можете нам все рассказать. Прошу Вас... - У друга немного дрожал голос, он пронзительно смотрел в глаза и пытался надавить на жалость. Должна признать, что он сейчас выглядел очень искренним. - Я верю. Вас зовут Хосок? Да? А вы, девушка, должно быть Виен? - Да. - Хором ответили мы. Она снова улыбнулась, встала из-за стола и направилась к шкафу. - У меня есть специальный журнал, который я веду уже два года, наблюдая за его состоянием. Знаете, я вам расскажу не все, но кое-что вы должны знать. - Говорила женщина, не отрываясь от поиска нужного предмета. - Был он у меня последний раз месяц назад. И был совершенно другим... Как-то изменился, шутил много, даже улыбался. Я его таким никогда не видела. Но две недели назад позвонил. У него дрожал голос. И у него снова был припадок. - Тут она резко замолчала, открыла найденную тетрадь, пролистала до нужного момента и начала зачитывать. - "Снова дрожали руки, тело покрыл холодный пот, в глазах туман, все тело выкручивало, от чего я упал на пол и начал кричать. Похоже на ломку. Но только боль не физическая, а душевная." Это его слова. Он так ко мне и не приехал. И я действительно боюсь, что с ним что-то происходит. Такого у него давно не было. В кабинете наступило молчание, пока я не рискнула спросить: - Что вообще у него? - К сожалению, я не могу сказать вам диагноз. Я не имею на это права, но могу предупредить о многих тонкостях. Когда он пришёл ко мне, он был словно неживой. Его привело отчаяние. Он нуждался в поддержке. Но в тот момент никого не было рядом. Даже ты, Хосок, испугался. А он ужасно скучал, говорил, что жалеет о содеянном. Тогда был его первый припадок. Его мучила совесть, он много раз тебе звонил, ездил к дому, но ты его игнорировал. - Ее голос стал резче. - Почему ты тогда отвернулся? У него погибли родители, а любимая девушка разбила сердце. Друг молчал. Он смотрел словно сквозь женщину, улыбка пропала с его лица, а на глазах заблестели первые слёзы: - Я просто идиот. Я очень по нему скучал и сейчас скучаю. Но я просто испугался в тот момент. Не его, а всей ситуации вцелом. Мне было страшно. Я видел тела его родителей, я видел эту кровь. Я просто не мог дальше находиться в этой атмосфере. Вокруг пахло смертью. И болью. Я хочу попросить у него прощения, но снова боюсь. Но теперь, что отвернётся он. - После этих слов он опустил голову, но продолжил. - И я не сдамся, пока не буду видеть его улыбку. Ведь мы с самого детства были командой, - он улыбнулся воспоминаниям, - через многое прошли, я как минимум обязан помочь. - Хорошо. Тогда вы уже почти ему помогли. - В каком смысле? - Удивилась я. - Ему первым делом надо избавиться от одиночества. А теперь я вижу, что у него есть друзья, пусть он сам сейчас этого не понимает. Но теперь он не один. И это уже большой шаг. Конечно, вы должны знать, что такое не излечимо. В глубине души навсегда останутся раны, но только от вас зависит, как сильно они заживут. К тому же будьте готовы к гневу, агрессии, в редких случаях - к попыткам самоубийства или чьего-то убийства. Он может видеть галлюцинации, голоса... - А такое было?! - Не выдержав, перебила я женщину. - Ой, извините... - Ничего. Я же вижу ваше беспокойство за него. Но увы да... Такое уже у него было. Не раз. Он избивал вашего друга... Как же его звали... - Чонгук? - Да. Да. Чонгук. Это один из примеров. А галлюцинации и самоубийство... Было дело... Не хочу говорить вам всего, если он захочет, то расскажет сам, но это не одиночные случаи. Единственное, что действительно опасно, это голоса, которые иногда мучают его и заставляют пойти на необдуманные поступки. Это вы должны знать. Но простите, остальное останется в тайне. Хотя, я вам и так рассказала не мало... - Она закрыла блокнот, убрала его и заметно погрустнела. - Только прошу вас, ребятки, помогите ему. Он хоть и кажется черствым, холодным и жестоким, но это только с виду. У него большое сердце. Просто сейчас оно заполнено разочарованием в жизни. И в ваших силах вернуть ему счастье. Мы долго благодарили добрую женщину и вернулись домой только к пяти вечера. Почти всю дорогу мы размышляли об услышанном и пришли к выводу, что больше нет смысла откладывать это. Завтра же Хосок едет к его новому "дому", а если быть точнее, к его новой каморке, в которую его вышвырнул родной брат. Даже номер квартиры известен другу. Он сделает первую попытку к примирению. И я буду молиться, что все пройдёт хорошо. Мне же сейчас нельзя идти к нему навстречу. Если его братик узнает о нашей дружбе, конечно, если мы помиримся, то он окончательно испортит Юнги жизнь. Поэтому наша цель номер один - "Примирение лучших друзей детства." А в это время я буду думать, как выбраться из чертового клуба. И в моей голове созрело уже пару глупых и недоработанных идей.