It's the Small Things (That Change the World)

***

— …будет выгодным, разве ты так не думаешь? А насчет клана Шимура — они должны попасть в ту же категорию, что и… Хаширама опустил руку на стол и смиренно вздохнул. Минуту назад он уже поднимал руку в тщетной попытке перебить брата. Тобирама находился в режиме боевой готовности — для него было легче разбираться со всем, что он считал крайне важным, когда он был в таком состоянии. Для всех было лучше, когда они с Хаширамой не противоречили друг другу, ибо младший Сенджу был доволен только тогда, когда дела шли по тому направлению, что он задал. Хаширама же совсем не был против, чтобы хлопоты о тысяче мелких, но все равно важных проблем находились не на его плечах. Они на самом деле являлись ложкой дегтя в жизни Хокаге. — …установить часы посещений. Ты не можешь себе позволить тратить свое время на каждый порезанный палец в деревне. — Да, я тоже уже думал о том, чтобы бросить всю эту затею с главой деревни ради того, чтобы избавиться от всех этих жалоб, — ухмыльнулся он, глядя на светловолосого. Красные глаза рассматривали его без намека на веселье. — Очень смешно. Так вот, о чем я и говорил… Он вздохнул еще раз и перестал слушать. Тобирама был хорош во всем этом, он был уверен в том, что тот примет правильное решение без его советов (как будто Тобирама их просил). Он лишь изредка кивал и одобрительно мычал в нужных местах, на деле находясь в своих мыслях. У него были темы для размышлений поинтереснее, чем о клане Нара, недавно вступившем в альянс с ними, или о собаках Инузука, которые мешали клану Хъюга. Например, он думал о прекрасно проведенной вчера ночи с Мадарой. Его любовник был намного более расслаблен и открыт, чем обычно, и он очень дорожил такими редкими моментами. Уголки его рта потянулись вверх в непроизвольной улыбке, и он поторопился скрыть это от брата за сложенными в домик пальцами. Ему не хватило сна в эту ночь, но это его не так трогало, как воспоминание о длинных худощавых ногах, обнимающих его, о тонких злых пальцах, хватающих его за волосы, и об острых белых зубах, впивающихся в подставленное плечо. На нем у него остался след, аккуратно скрытый за формальной одеждой, которую он носил в кабинете Хокаге. Тобирама посмотрел на него, ожидая ответа, поэтому он быстро кивнул и сказал: «Хм, конечно». Брови его брата раздраженно подскочили, что было верным признаком того, что ему не удалось его одурачить, однако тот продолжил монолог. — …тоже отличная кандидатура. Но, все-таки, я думаю, что наш лучший выбор — это Узумаки. Это отличный способ улучшить связи с ними. — Да… Все происходящее перестало складываться в единую картинку в тот момент, когда, как и предсказывал Тобирама, Хаширама был избран на пост первого Хокаге Деревни, Скрытой в Листве. Он до сих пор не мог со всем этим смириться, продолжая утверждать, что Мадара стал бы прекрасным, намного более вдумчивым и тщательным каге, но, кроме него, никто не разделял этого мнения. Он не считал себя подходящей кандидатурой в том числе из-за их особого… статуса. Нет, он действительно считал, что что Учиха был лучшим человеком, чем он, хотя бы посмотрев на всю ту заботу, что тот давал своим людям сейчас. Утрата братьев сделала его жестче, но он мог это понять. Если бы ему дали шанс взять на себя ответственность за новую семью — то есть за их деревню — он мог бы измениться. Но теперь такой возможности уже не было. Он старался думать о чем-либо еще. Он хотел, чтобы Мадара был счастлив и доволен собственной жизнью… — …поэтому чем быстрее ты съездишь в Узушиогакуре, тем будет лучше. Я слышал, что она очень красива — и, конечно, у нее рыжие волосы. Говорят, что она сама владеет несколькими сильными техниками, но я уверен в том, что ты многому можешь научиться и от ее отца. Ее зовут Мито. — Звучит отлично. А кто она такая, напомни мне? Тобирама моргнул и замолчал, потому этот вопрос заставил его опешить, и Хаширама понял, что только что выдал себя. Очевидно, он пропустил самую важную часть. — Твоя будущая невеста, — сухо ответил младший после мгновения, проведенного в неприятной тишине. — Но я не хочу жениться! — Очень жаль, но придется. — Послушай, брат, — он поднялся из-за стола и сделал шаг навстречу. Тобирама был одним из двух людей, которых Хаширама никогда не мог запугать, поэтому его действия не возымели нужного эффекта. Он ясно видел раздражение в багровых глазах. — Я ценю твои стремления, но я не собираюсь жениться на этой Мито или на ком-либо еще, правда. Это не тебе решать… — Хаширама, — альбинос положил тяжелую руку ему на плечо и посмотрел на него с мрачной решимостью. — Это неизбежно в твоих обстоятельствах. Такой брак улучшит как твой статус, так и статус всей деревни. Как старший брат, как глава своего клана, как глава альянса — ты должен жениться. Брак по договоренности — ты знал, что скоро тебе это предстоит, правда? — Все равно, я хочу сам выбирать себе… — Это же очевидно, что ты самостоятельно не сможешь выбрать себе подходящую кандидатуру, я же знаю тебя, — настаивал Тобирама, делая вид, что ничего не слышал. — Ты — идеалист, и иногда ошибаешься в более практических вещах. Поскольку отец больше не с нами, я решил сам взять на себя этот вопрос, поэтому написал отцу Мито, который является главой… — Что ты сделал? — даже Тобирама в этот момент не смог проигнорировать возмущение в его голосе и замолчал. — Ты не должен был! Я не собираюсь брать в жены эту незнакомую мне женщину, и твое вмешательство может нам навредить… — Ты не откажешься, брат, потому ты обязан это сделать… — У меня уже есть кое-кто. — Пускай и так, — глаз Тобирамы дернулся, когда он пренебрежительно вскинул голову. — она явно не подходит на место твоей жены. — На самом деле… — Я не хочу знать! — перебил Тобирама громче необходимого. — У всех нас есть свои желания, и меня правда абсолютно не волнует, как ты удовлетворяешь свои… порывы, но брак — это абсолютно другое. — Мои порывы? Ты не должен вмешиваться в некоторые вещи, брат. Я думал, ты уже вырос из этого. — Не будь дураком! Я не сую свой нос в твои дела, просто я не слепой! Как хорошо, что вся деревня как раз такая, особенно в том, что касается тебя. — Ты думаешь, что ты можешь диктовать мне… — Подумай о своем долге, об ответственности! Подумай головой — это сделает тебя лучшим Хокаге! Тебе уже не восемнадцать, чтобы твой член принимал решения за тебя. — Тобирама! — прокричал темноволосый Сенджу, уже по-настоящему возмущаясь. — Как ты можешь вообще такое говорить? — Ой, только не надо изображать невинность! Я не хочу даже начинать представлять, чем ты и тот… он… занимаетесь за закрытыми дверями! — Разговор окончен, — он выпрямился, пытаясь выглядеть более авторитетно, хотя это не сработало на его чересчур бесцеремонном и дотошном брате. Они были почти одного роста, и он не мог воспользоваться этим преимуществом, хотя на многих людей это хорошо действовало. — Я не обсуждаю свои отношения с Мадарой с тобой, и я абсолютно точно не женюсь на какой-то незнакомой девушке. — Твои отношения? Отношения! Как ты можешь называть это отношениями? Ты в принципе не можешь иметь отношений с… — Не мог бы ты перестать повторять?! — Нет, не мог бы! — несмотря на сказанное, он замолчал и уставился на брата, закипая изнутри. Характер он унаследовал у отца, почти ничего не взяв у матери — она была строгой, но доброй женщиной. Хаширама и сам был зол. Не хотел он вот так рассказывать брату о нем и Мадаре. Нет, если уж на самом деле, он вообще не хотел это обсуждать, но Тобирама всегда был слишком сообразительным и наблюдательным. Однако теперь, когда все открылось, но чувствовал облегчение. Ему не нравилось хранить секреты от тех, кто ему дорог. Он просто хотел, чтобы его младший брат не был так взбешен и отвращен услышанным. — Тобирама, послушай, — начал он, пытаясь держать голос ровным. — Я понимаю, что для тебя это шок, что ты это не… одобряешь. Но ты должен уважать мое решение. — Знаешь, что, братец? Я уважал твои решения всю свою жизнь, даже если они были за пределами моего понимания. Ты хотел сохранить ему жизнь, ты был готов отдать свою жизнь по его желанию, ты объявил, что основание деревни было вашей общей мечтой, несмотря на то, что я никогда об этом раньше не слышал — не думаю, что это все имело хоть какой-то смысл, но что я мог сделать? Но это, вместе с желанием сделать его Хокаге, выходит за все возможные границы понимания. Отказ от настолько выгодного брака только ради этого… Учихи? Слишком многое поставлено на карту! Слишком много жизней зависят от этого, и ты не можешь этого позволить! — Но… — Может ты просто откроешь свои глаза? — прорычал Тобирама. — Почему ты не можешь увидеть, какой он? Даже его собственный клан выбрал тебя, а не его, и ты должен знать, почему! Он безумен, опасен, непредсказуем и абсолютно точно пользуется твоей добротой и мягкостью! — Хватит, — голос Хаширамы был спокоен и не выражал эмоций. Его брат понял этот тон как предупреждение и умолк. Он не использовал подобные уловки на Тобираме, но, возможно, ему приходилось слышать это в бою, чтобы знать, что это значит. — Ты не будешь говорить так о нем. Я знаю о своей ответственности, но я не собираюсь жертвовать своими чувствами ради долга. Мы и в данный момент уже достаточно сильны, и мы можем приобрести союзников и другими способами. Тобирама не отвечал некоторое время. Он смотрел куда-то влево, нахмурив брови и пытаясь подобрать лучшие слова. Когда это у него не вышло, он провел рукой сквозь волосы и покачал головой. — Ты вообще слышишь себя? Ты очень многое делаешь для наших людей уже сейчас, никто не отрицает этого, но когда дело касается его, ты готов бросить все ради исполнения его прихотей. Как можете вы двое быть важнее благополучия целой деревни? — Мне никогда не казалось, что я должен выбирать. — Это все потому, что ты не можешь ясно все увидеть! Почему он, брат? Ты мог бы пожелать кого угодно — но почему его, его, который так ясно дает понять, что не разделяет твоих чувств? Кто, безусловно, всего этого не заслуживает? — Не говори так! — его голос был строг, не выдавая толику сомнения, закравшуюся в его сердце. Обвинения брата находили отражение в его собственных страхах, спрятанных глубоко внутри. Ему хотелось верить, что он был важен для Мадары, но у него почти не было доказательств. Однако он не хотел показывать свою внезапную неуверенность. — Ты ничего не знаешь о нем. Не я, а ты не можешь ясно понять ситуацию из-за твоих предубеждений! — Все даже хуже, чем я думал! — Тобирама предупреждающе помахал пальцем. — Скажи мне, что он такого знает, что тебя как приворожило? — если не считать совместных тренировок, они не дрались с тех пор, как были детьми, но Хашираме сейчас очень хотелось оттаскать его за ухо и показать ему его место. Но ему уже не было десять лет, и даже в те времена этот метод не помогал что-то втемяшить брату в его дубовую голову. — Я не собираюсь обсуждать с тобой свою личную жизнь! — он прикусил язык, слишком поздно понимая, что Тобирама вообще не это имел в виду. — Пф! Как будто этого мне очень хотелось! — его выражение лица было похоже на него же, но десятилетнего, что всегда заставляло Хашираму прощать ему все, что угодно. — Послушай, почему тебе просто не отпустить это? — спросил он, пытаясь успокоить брата. — Я остановлюсь, потому что я не хочу, чтобы картинки лезли мне в голову, — проворчал младший. — но мы еще не закончили! Когда его наконец-то оставили одного, Хаширама долго сидел за своим столом, уставившись в одну точку, и ничего вокруг себя не замечая. Политические интриги, семейные ссоры, тактические расстановки — он не был предназначен для всего этого. Он был создан для войны — как ему могло прийти в голову, что он мог руководить деревней? Это было в сто раз сложнее всего, что он когда-либо делал.