То, что нравится.

Виктор умеет удивлять. Виктор любит удивлять окружающих. Виктор обожает удивлять меня. Мне кажется, у него девиз такой по жизни – ни дня без нестандартных решений! Мне нравится, если что. В его двенадцатую зиму я назвал его своим «старшим братиком». В свою двенадцатую зиму я повторил ему в лицо о своем решении. У меня за спиной были семнадцать моих умерших родных, а у него – никого из тех, кого он мог бы назвать своими родными. - Ага, - сказал мне Виктор. – Только «старший братик» тут – ты. Но это секрет, правда?.. Так мы и живем. Яков постепенно теряет хватку, но он еще крепкий старик, и Виктор старательно оберегает нашу с ним общую тайну. Никто и подумать не может, что следующим лидером самой влиятельной русской семьи в преступном мире будет японец… … все думают – будет Виктор. Виктор обаятельно улыбается и составляет список тех, кто в будущем может проявить ко мне нелояльность. Так мы и живем. - Юри-Юри! – зовет Виктор. С ним в комнату врывается холод, аромат булочек, шум, немного снега и невыносимо неуловимый запах хорошо притертой кожи, стали и пороховой гари…. Стоп! Что?! Я вылетаю в коридор – только потому, что Виктор радостно вопит на всю квартиру. Заложники так радостно не вопят. - У нас гости? За плечом Виктора немного угрюмый брюнет с серьезными синими глазами. Я улыбаюсь и поправляю очки – в них дома гораздо удобнее. - Виктор, ну что же ты не сказал, я бы прибрал… - Не те гости, - солнечно улыбается мое платиновое сокровище. Выталкивает меня в зал. Брюнет проходит следом сам. Бесшумно, без промедления. Ну что ж. Не те – так не те. А то я бы чайник поставил. Мне нравится, правда. - А какие? От Якова? - От меня. Что-то новое. Виктор не приводит в нашу с ним квартиру своих людей. Особенно тех, от которых тянет уверенной опасностью и оружейной смазкой, порохом и обожженным металлом. - Хорошо, Виктор, - соглашаюсь я. – И как же зовут гостя от тебя? - Этого не зовут, этот сам подойдет… - Виктор встряхивает головой, убирая с глаз платиновую челку. Все бы ему шутки. – Георгий он. По паспорту. Чем-то меня цепляет такая оговорка. - Юри, - улыбаюсь я и протягиваю руку, как тут принято. Для всех, и для людей Виктора, я – слегка неуклюжий азиатский паренек, у которого с Виктором почти братские отношения. Приемный сын русского клана, не особо выдающийся, зато не разлей вода с будущим лидером. С Виктором. Тем неожиданнее для меня действия Георгия. Он делает шаг вперед, склоняет голову, почтительно подхватывает мою руку и прижимается губами к костяшкам пальцев. У меня очки съезжают на кончик носа. Ну, Виктор!.. - Он в курсе? – тихо интересуюсь я, снимая очки. Мир расплывается, но я автоматически провожу по волосам рукой, зачесывая их назад. Вот так. Даже в футболке и поношенных джинсах теперь я – Кацуки Юри, будущий лидер русского мафиозного клана. Только линзы на тумбочке. Но нашу квартиру я знаю наизусть. А за гостем пусть следит Виктор. - Тебе нужна армия, Юри, - необычно серьезно произносит мой платиновый ураган, пока приведенный им брюнет выпрямляется. - И он – армия? Да, я настроен скептически. И я сержусь за то, что меня не предупредили! - Он лучше армии, - расплывается улыбка по губам Виктора. Невозможно злиться на такого обаятельного. Но у меня иммунитет и тренировка. – Ну-уу, Юри!.. Я вздыхаю. Я протягиваю руку и прижимаю указательный палец к улыбающимся губам и качаю головой. - Уложись в пять слов, почему я должен тебя простить, Виктор. - Какой ты сердитый… - Я снайпер. Любо-дорого посмотреть, как у моего красавца глаза округляются. Да я бы и так простил, если честно. При всем своем иммунитете. - Юр… До меня с запозданием доходит понимание, что Виктор обращается моим именем - не ко мне. - Я уложился, - спокойно поясняет брюнет. – В пять слов. Мне очень хочется присвистнуть. Мне хочется рассмотреть Георгия поближе. Линзы лежат на тумбочке в спальне. Я делаю шаг вперед и укладываю ладонь на спину молодому человеку, которого привел с собой Виктор. Да, это тоже мой способ познания мира. - Юр, стой спокойно. Я точно не ослышался. Виктор обращается моим именем к своему киллеру. - По паспорту, - повторяю я слова Виктора. – А если иначе? - А если иначе, он ни на что не отзывается… кроме полного имени. И одно сокращение на всю армаду вариантов. Я неторопливо глажу брюнета по плечам. Напряжен. Весь. Как пружина. Ровный пульс. Ровное дыхание. Я не чувствую в нем лжи или опасения. Мне это нравится. - Какое же? Виктор смеется, трет нос. Да простил я тебя. Уже давно. Примерно на пороге зала. - Юра. Мне кажется, я ослышался. Как от имени «Георгий» может быть сокращение – «Юра»? Эти странные русские… - Вот как… - единственное, что я произношу. Виктор смеется снова, стягивает пальто. - У тебя с ним разницы – два года… поладите. Как думаешь? У меня под рукой – подогнанные ремни кобуры. Между моей рукой и оружием снайпера – тонкая ветровка. Но Георгий стоит спокойно, хотя и напряжен. Я хотел бы знать, почему. - Что тебя беспокоит? – интересуюсь я. Мне действительно нравится гладить его по спине. Когда он оборачивается, чтобы посмотреть мне в глаза, мышцы под моей рукой оживают. Это приятно до одури. - Ничего, - я молчу, и он молчит тоже. И первым отводит взгляд, признавая, что лжет. – Вы простили Виктора? Господи, есть еще такие верные? В этой стране?! У Виктора-Вика-Витьки?! - Конечно,- успеваю я кивнуть до того, как Виктор обхватывает голову парня руками, толкает лбом в лоб. Я успеваю заметить, как кривятся у Георгия губы. И это не улыбка. - Юр, расслабься, - громким шепотом приказывает мой красавец. – Все отлично. Из-под моих пальцев утекает напряжение, словно его смыло. Или кран открыли, как воду вылили. Потрясающий самоконтроль. Ах да, он же снайпер. Видимо, очень неплохой. - Мы поладим, - соглашаюсь я с Виктором. – Зови меня по имени. Юри. - Я вас понял. Спасибо. Мы ужинаем. Втроем. Разговариваем. Втроем. Сначала – о пустяках. Потом Виктор говорит о том, что происходит в семье. Георгий не реагирует никак – я слежу за ним и понимаю, что Виктор не произносит для него ничего нового. Виктор привел ко мне свое доверенное лицо, а я ничего не знал о нем столько лет. Я не спрашиваю снайпера ни о чем. Просто рассматриваю. С линзами мир снова встает на нужное место, а мне становится намного комфортнее. Один вопрос я все же задаю. - Если попрошу тебя снять оружие, выполнишь? Георгий пожимает плечами, кивает. - Виктор упомянул, что я должен выполнять все ваши распоряжения. - Прямо-таки все? Виктор смеется. Виктора хочется стукнуть книжкой по макушке. - Все. Я молчу. Ничего себе подарочки, любимый. Ну что ж. - Поцелуй меня. Киллер наклоняется к моей руке, я едва успеваю его остановить. Я прекрасно знаю, что улыбка у меня сейчас – острая и почти злая. Всё, как нравится Виктору. От Георгия пахнет мятой, порохом и чаем с бергамотом, который заварил Виктор. - Теперь Виктора. Снова эта короткая кривая гримаса. Доверенное лицо и такое плохо скрываемое неприятие? Я заинтригован. Уже я смеюсь и демонстративно кашляю, потому что мой платиновый ураган отпускать Георгия не торопится, зацеловывает сам. Так. После меня он не утирался. Но он и не отталкивает Виктора. Мне интереснее с каждой минутой. - Ты останешься здесь до утра. Я не спрашиваю. Я информирую о принятом решении. Я желаю понять, что происходит между Виктором и его доверенным лицом, которого он передает мне. Снайпер ничего мне не отвечает. Стягивает сбрую с двумя пистолетами – и только. Виктор намурлыкивает что-то мелодичное и ехидное одновременно. Будто он не предполагал, в самом-то деле… Мне нравится, что они почти одного роста. С Виктором это неудобно – он вечно наклоняется, иначе мне приходится тянуться, и это жутко неудобно! Мне нравится, что они – контраст во всем. Блондин, брюнет. В песочно-лимонном свитере и белых джинсах один, в черной футболке и кожаных брюках второй. Смешливый, неугомонный Виктор и до угрюмости серьезный Георгий. Юра. Юрка, еще иногда говорит Виктор. Чаще – «Юр». Как кошачье «урр», только с привкусом стали на кончике языка. Мне нравится, как охотно раздевается Виктор. - Давай-ка… - тянется он к футболке своего киллера. А я его останавливаю. Виктор недовольно сопит. - Ему идет оставаться одетым, - поясняю я. – В отличие от тебя. - А ты что же, собрался только наблюдать?.. - Собрался, - соглашаюсь я и сажусь на край кровати. Фокус в том, что мне нравится видеть, как Виктор отдается кому-то по своей воле. Еще мне нравится брать его после кого-то. Расслабленного. Забывшего, как сопротивляться – даже неосознанно. Фокус в том, что Виктор все это прекрасно знает. Фокус в том, что мой платиновый красавец, априори желанный для всех женщин и мужчин, ни капли не нравится своему снайперу. Я никогда не видел столько досадливого равнодушия, как в прекрасных синих глазах. Особенно в глазах, смотрящих на Виктора. Фокус в том, что я не могу отменить высказанного пожелания. Но они неплохо смотрятся вместе. - Юрка, ты бревно… - шепчет Виктор, думая, что я его не слышу. – Забей. Сам все сделаю. По большому счету, тут просто выполняют мой каприз. А я выжидаю время и забираю Виктора себе. Никогда ничего не имел против наблюдателей. Но Георгий на наблюдателя не тянет. Сдвигается совсем в сторону, чтобы даже случайно не мешать нам. Умудряется привести себя в порядок и выглядеть так прилично, что оскомина тянет. Отворачивается. - Юри, зачем он тебе? Тут я есть! – требует Виктор, прогибаясь под моими руками. Действительно. Я перестаю обращать внимание на третьего присутствующего. Виктор жмурится довольно, расслабленно, хотя, как мне кажется, ему все еще мало. Ему почти постоянно – мало. Ненасытный. Что на кухню пускать нельзя, что в постели… Мне все это нравится. И еще мне хочется курить. Сигареты я нахожу сразу. А вот зажигалку… Виктор делает вид, что он уже спит и вообще самый непричастный. Опять брал мои сигареты и оставил зажигалку на балконе. Как с таким жить... …либо бросать курить, либо вставать, одеваться, идти на балкон, где он, скорее всего, оставил открытым окно, и на пол намело снег, искать зажигалку… Огонек на серебристой платформе пляшет перед кончиком сигареты, которую я с досады прикусываю зубами слишком сильно, сминая фильтр. Обожаю, когда мне прикуривают мужчины. Особенно, когда это делает Виктор. Особенно, когда Виктор не теряет свои (и мои) бесчисленные зажигалки!.. У моего русского тезки красивые руки. И зажигалка красивая. И тянусь я к огоньку через Виктора, и провожу по чужому запястью, не удержавшись. Виктор и любуется, и ревнует – да вот поделом. Сам пойдет сейчас откапывать мои вещи из-под снега. Хотя нет – Виктор лентяй. Не пойдет. Сигарета давно уже тлеет, а я все еще держу снайпера за руку. И смотрю ему в глаза, не отводя взгляд. Мне очень нравится, что вместо предполагаемого отвращения – только ожидание. Мне определенно нравится подарок Виктора.