Карточный домик

      Январь, а затем и наступивший февраль, казалось, перепутали тот факт, что являются исключительно двумя зимними месяцами, что хоть и близки к марту, но им никак не являются. Потому что мартовскую эпидемию, что в народе именуют «любовью», поразившую Хогвартса, Фред никак по-другому объяснить не мог. Мальчику казалось, что шаловливый Эрос от нечего делать нашпиговал сокурсников своими стрелами, и сейчас, сидя где-то на Олимпе, развлекался, глядя на дела рук своих.       Было все. Растерянный Ли, что вдруг стал встречаться с Лукрецией, которая постоянна ходила с глазами на мокром месте от того, что Ли, что делал ни так, говорил ни так, дышал ни так. Развеселая Лис с неунывающим парнем из Пуффиндуя, носящий самое заурядное имя — Кевин, Раду и его странная Когтевранка Лика, которая, на досуге, не прочь поиграть с темной магией, Анжелина и Ник, что, наверное, разучились разжимать руки друг друга, и была Кас. Тогда, первое что она сказала, приехав после каникул в школу, было «мы поцеловались. Оливер и я». А еще были ее блестящие черные глаза, раскрасневшиеся щеки и неописуемое благоговение яркими красками искрящееся на лице.       Фред, повинуясь какому-то непонятному инстинкту, в первую неделю второго семестра, практически возненавидел Оливера, но постепенно, капля за каплей, трезвость рассудка возвращалась. Вуд был не плохим парнем. А если не кривить душой и признаться самому себе — отличным парнем. Веселый, отзывчивый, добрый, верный, словом — рубаха парень. Приторно, да, но Кас он не обидит, скорее откусит собственный язык или того хуже, откажется от кубка школы по квиддичу, но в обиду Джиллсон не даст. Выдохнув, старший близнец преподнес горлышко бутылки к губам. Напиток обжег горло, медленно струясь к желудку, преподнося утренние воспоминания. Оливер целует Кас в щеку, та, по-щенячьи доверчиво, смотрит ему в глаза и капитан сборной, воодушевленный ее взглядом в который раз за последний месяц, пошел на новый штурм к МакГоногалл с целью вернуть Поттеру его Молнию. И вот они здесь, как и обычно бывали из года в год, празднуют день рождения Касси, сначала съев непомерное количество сладкого, а теперь еще и запивая его огневски.       Кас и Джордж, ребячески бесясь, валялись в снегу, силясь намылить друг другу шеи. Брат не скупился на брань, обзывая подругу то изворотливым червем, то применяя слова покрепче. И в это самое мгновение, Фред жалеет о том, что похож на своего брата только внешне. Отношение к Касси у Джорджа не переменились за пять лет их дружбы. Близнец воспринимал Джиллсон как сестру, да он любил ее, но влюблен не был. А Фред, с самой настоящей уверенностью мог сказать, что Эрос, этот маленький крылатый засранец, попал свой стрелой, носящее имя «Кассиопея», в самый центр его сердца.       Скомканный снег врезается в лицо неожиданно, улицу Хогсмида заполняет девичий смех, сильно смахивающий то на карканье вороны, то на скулешь собаки, но, тем не менее, Фреду этот смех нравился. Все необычное привлекало его, а Блэкки всегда была необычной.       — Пора возвращаться в Хогвартс, — разрезал смех голос Джорджа, выросшего рядом, казалось, прямо из- под земли.       Протянув руку к бутылки, брат как-то недоверчиво взглянул в глаза и Фред постарался придать лицу самое наивное выражение.       — Да, — тянет Кас, вмиг позабыв о смешливости, — скоро налетят дементоры.       — Пополним запасы в магазинах и пойдем? — внес свою лепту Фред, кинувшись к вытоптанной дорожке ведущей к «Сладкому королевству».       — Точно, — ухмыляется Касси, преодолев разделяющее их расстояние, и просунув руку между его, Фреда, рукой и боком.       Черные глаза искрились. Фред чувствовал ее тепло и мог даже обнять Кас, не вызвав каких-либо подозрений.       Может Оливер и был распрекрасным парнем, но свое день рождение Касси провела с ними. Это много чего значит. Возможно, именно поэтому Фред и разглядел в подруге что-то такое, отчего вдруг в душе появились к ней это чувство, с которым что-то нужно было делать.

***

      Решение проблемы под названием «ревность», пришло само — собой. Это был обычный вечер, который пришлось провести в библиотеке, штудируя книги по травологии. Подгоняемая временем, «которого осталось совсем не много», профессор Стебель, как когда-то Квирелл, после каждого занятия стала задавать эссе, размером с рост директора.       Для Кас, любившей ковыряться в книгах, найти информацию, об алихоциях, дьявольских силках, мандрагорах и тому подобном, не составляло ни малейшего труда. Проблему с размерами свитка, ребята решили самым примитивным способом: разбавили его водой, в виде, "а вот это растение лучше уживается вот с этим" с обязательным описанием вот этого растения, и "а драконьей навоз, лучше смешивать с навозом гиппогрифов" и ряд причин, почему это следует делать.       Поэтому, строчка за строчкой, эссе принимало нужные размеры.Размашистый почерк Фреда, вскоре занял весь пергамент и мальчик от нечего делать, стал наблюдать за сидевшими вокруг учениками.       Рон, Гарри и Гермиона, облюбовав свое излюбленное место, что-то горячо обсуждали, нет –нет, поглядывая на Кас. Очевидно, что после того случая, что случился неделю назад, когда Гарри посмел высказаться о Регулусе не очень лицеприятно, чуть ли не схлопотал звонкую пощечину от вмиг превратившуюся в фурию Джиллсон, которая, оттянутая от него Джорджем, чуть ли не брызжа слюной, высказала все, что думает о Гарри, ретировалась в комнату, шарахнув дверью так, что было слышно в общей гостиной. Минутой позже, пытаясь скрыть укоризну в голосе, Джордж рассказал, кем же был на самом деле этот Регулус Блэк.       «…а потом он стал крестным полукровки, Гарри. Ты понимаешь, что это значило в то время, для такого как Регулус?»       После этого Гарри решил держаться от Кас как можно дальше. Извинился ли Поттер или нет, Фред ни знал, так как Касси ничего по этому поводу не сказала.       Повернув голову в противоположную от друзей Рона сторону, старший Уизли зацепил взглядом светловолосую девушку с волосами похожие на пшеничного цвета пружинки. Она стояла у книжной полки, отчаянно пытаясь дотянуться до томика, что стоял на самом верху. Студентка даже встала на цыпочки, но едва прикасалась кончиками пальцев до заветной книжонки.       Фред покосился на свой пергамент, затем на усердно пишущего Джорджа и летающую в облаках Кас, потом взгляд вновь метнулся к девчушке у книжной полки.       Уизли отдавал своим действиям полный отчет. Заигрывать с девчонками он умел, а это много чего значило. Он сможет отвлечься, хотя бы всякий раз не думать о круциатусе, когда мимо проходит Оливер. Пусть это было мелочно. Пусть это шло в разрез с его, Фреда, взглядами, но общение с «пшеничной» ему явно не помешает, даже если придется строить из себя влюбленного дурочка, а на таких дурачков, Уизли успел насмотреться.       Обложка книги была шершавой, а сам том неожиданно тяжелым для такого размера. Девушка поворачивается резко, почти упершись лбом в грудь Фреда.       — Привет, — улыбнулся он, протянув девчонки книгу.       Большие глаза Пуффендуйки, -расцветка шарфика, говорила сама за себя, — округлились, вмиг став похожими на глаза перепуганной лани. Девочка, явно смущенная, заливаясь румянцем, заправила волосы за ухо прежде чем взять протянутую книгу.       — Привет, -улыбнулась она, — и спасибо.       — Не за что.       — Тоже пишите эссе по травологии? — кивком головы указала на столик, где сидели Джордж и Кас, устроившие шуточную дуэль на перьях.       — Ну да, -улыбнулся Фред, подавляя желание придушить брата и подругу.- Если хочешь, можешь присоединиться к нам.       — Я, — Пуффендуйка вновь смущенно поправила кудряшку. — Ты же Джордж, да?       Фред натянул на лицо улыбку, подавляя желание вырвать книгу из девичьих рук, чтобы со всей силы ударить себя по лбу. Джордж, серьезно?! Как можно их путать? У Джорджа был другой голос, другая улыбка, глаза чуть темнее, у брата, в конце-то концов, не было шрама над левой бровью… Кас их всегда различала!       — Хотя, подожди, — девушка встала на цыпочки, чуть подавшись вперед, — у тебя шрам над бровью. Ты — Фред!       Она почти что всплеснула руками, широко улыбаюсь и являя тем самым красивые ямочки на щеках. Пуффендуйку безусловно можно было назвать красавицей. Нежна и почти такая же хрупкая как сорванный одуванчик. А Кас была розой, розой с большими шипами, но от этого еще более привлекательной. Против воли, Фред взглянул на столик еще раз, теперь Кас, что-то тщательно чертила в пергаменте Джорджа, слегка выпятив нижнюю губу…       — Да, я — Фред. А ты…       — Марриэта, — девушка вытянула руку для рукопожатия. — Марриэта Эджком, но друзья называют меня Мари.       Ладошка Марриэты была холодной и слегка влажной. У Марриэты было необычное имя. Марриэта была привлекательной. Марриэту снисходительно приняли Кас и Джордж, потеснившиеся чуть в сторону. Марриэта была…слишком нежной.