Спустя неделю после последних событий…
На улице была отличная погода, и Виктор захотел немного прогуляться по лесу. Если быть точнее, то эту прогулку он устроил себе, чтобы малость проветрить мозги. Последние события ставили его в тупик, и ему было просто необходимо продумать дальнейший план действий. В домике зачастую было слишком шумно и нереально побыть наедине самим с собой. Лес же был идеальным местом. Тут было тихо и спокойно. Сильного ветра не было, но деревья, словно живые существа, качались из стороны в сторону, как будто в попытке согреть свои тела. Возможно, им не был родным этот холод. Возможно, зная более теплые времена года, они изнемогали от этого мороза, и их стволы скрипели на ветру в немом укоре зиме. Виктору даже почудилось, что вместе с легким свистом ветерка до его слуха донеслось едва различимое «помоги». Птицы где-то недалеко весело расшумелись, но никто из зверей не трогал Виктора. Кажется, жители леса стали относиться к нему более снисходительно. Возможно, они чувствовали, что он уже не так сильно как раньше стремится навредить принцу. «Поначалу все было предельно просто. Моя цель была проще некуда. Но чем дольше я остаюсь здесь, тем больше запутываюсь. Чего же теперь хочу я? Все еще ли мне необходимо убивать Юри ради первенства? Или есть другой способ все решить?» — Виктор, ты меня огорчаешь! — заискрился в ушах у блондина голос Льда. — Случилось то, чего я и боялся — ты попал под влияние принца. Что же… Я не в первый раз сталкиваюсь с этой проблемой. Следовало ожидать, что с Кацуки так просто не справиться… До этого Лед ни разу не выделял таким образом королевскую семью при их разговорах, поэтому смысл слов не сразу стал понятен Виктору. Блондин напряженно прислушался к голосу: — Что это значит? Ты с самого начала хотел от меня этого? Чтобы я избавился от короля, королевы и Юри? — Король и королева не так важны. Да, они сыграли свою роль, но у них нет силы против меня. Другое дело мальчик… — Значит ли это, что ты намеренно показал мне Юри тогда, чтобы спровоцировать? — Виктор не понимал почему, но внутри нарастало чувство злости. — Ты использовал меня, Лед? Все это время ты не помогал мне, а пытался с помощью меня добраться Юри? — Глупый! Я никогда не врал тебе, ты знаешь, Лед не умеет врать. Использую? Да, если хочешь, называй это так. Я использую тебя, а ты — используешь меня. Все используют кого-то или что-то для достижения желаемого. Мы сотрудничаем, и в этом нет ничего оскорбительного для тебя. — Получается, это то, чего тебе хочется — смерть Юри Кацуки? Для чего тебе это? — Это не просто прихоть, это необходимость. Принц опасен для меня. Подробностей знать тебе нет надобности. Избавься от него скорее, и я не поскуплюсь на вознаграждение. Ты ведь хочешь быть лучшим, хочешь быть известным? Это то, чего хотел маленький, одинокий, никому не нужный мальчик Виктор Никифоров. Я лишь услышал звук твоего сердца и дал тебе необходимую силу. И я все еще единственный, кто слышит голос твоего сердца, и я дам тебе все, чего ты желаешь от этого мира, если подчинишься мне. Я ведь и так более десятилетия помогал тебе. Жизнь Юри Кацуки важнее моей помощи? Важнее твоих желаний? «Важнее ли?» Виктор прислонился к дереву плечом и достал из внутреннего кармана жакета маленький камень, который на его ладони был похож на застывшую слезу вечного океана. Минерал бодро сверкал гранями, играл радужным отблеском внутри, словно сам содержал в себе таинственную и древнюю магию. Казалось, он вот-вот растает и потечет по рукам прохладной, свежей на запах, водой. «Как что-то, столь похожее на лед, может хранить любовь, Юри?» — Любовь? — вновь вмешался шепот Льда. — С чего размышлять о таких пустых, бессмысленных вещах, Виктор? Любовь придумали глупцы, которым нечем себя в жизни более потешить. Любовь — проклятье весны, что разрушает прекрасный лед, и это — эфемерная сила, что разрушает и вновь бесследно исчезает, так же быстро, как и появилась. Виктор прижал ладони к ушам, словно в попытке прогнать голос из своей головы. Он чувствовал, что Лед пытается манипулировать им. «Он всегда манипулировал мной, но я никогда этого не замечал. Я думал, что он лишь стихия, подчиняющаяся моим прихотям. Но он сильнее. Он — существо, что засело во мне… Мне не нравится это больше…» — Не нравится? Что-то ты утратил былой энтузиазм. Что случилось с твоим сердцем, которое ты завещал мне? Ты ведь не забыл — ни единое чувство, ни одна искорка тепла не должны храниться в нем. Все это портит лед. А если не будешь внимателен ко льду, то потерпишь крах. Стоит твоему сердцу стать хоть на градус теплее мороза за окном, и сила твоя ослабнет. Это мое тебе предупреждение. — Ослабнет? — А ты не заметил еще? С каждым днем, чем дольше ты находишься возле принца, твоя сила слабеет. Ты уже не так силен, как раньше. Если продолжишь — сила окончательно исчезнет. — И тогда что? Я умру? И ты вместе со мной? — Нет, ты не умрешь, и я уж тем более. Просто ты будешь слабым и ненужным для меня сосудом. И тогда я сам выберу момент, когда забрать твое сердце — вот тогда ты и умрешь… Ты ведь помнишь сон, что я показывал тебе недавно? Это не уловка, и ты и сам прекрасно знаешь, что все так и произойдет. И принц так же отвернется от тебя, когда тебе нужна будет помощь. Виктор сглотнул пересохшим горлом и закашлялся. Все внутри пекло от подступившей горечи. — Значит… мне нужно сделать выбор? Жизнь — моя или Юри? — Правильно. Теперь-то ты начнешь действовать? Я уже устал объяснять тебе. — Да, теперь, думаю, я могу сделать выбор, — блондин крепко сжал камень в кулаке, ощущая, как его острые отполированные края причиняют боль, вонзаясь в кожу.***
Яков молча наблюдал за Виктором со стороны. Он так же мог слышать то, что говорил Лед, и именно поэтому его воронье сердце было наполнено тревогой. Сорока Лилия вновь безо всякого предупреждения громко приземлилась на соседнюю ветку, но, поглядев на Якова и Виктора, у нее совершенно пропало настроение шутить в своей обычной манере. Краем уха она слышала произошедший разговор, и ее сердце, как и Якова, предчувствовало что-то нехорошее в будущем. — Эй, ворчун, плохо дело, плохо… Не знаю, чем тут помочь. Хотя, несмотря на кажущуюся безысходность его положения, у меня такое чувство, словно он сможет справиться с этим. — Он должен справиться с этим. Хоть он и попал под влияние злого духа, Виктор все еще продолжает бороться. Поначалу он был слабым, но сейчас я чувствую, что он стал сильнее. Заслуга ли в этом Юри? Лилия смерила ворона долгим взглядом. — Что? — удивился Яков. — Ты не бросил попыток спасти его. Я вижу, что ты не ненавидишь его. Все же ты любишь его, как отец своего настоящего сына, и переживаешь за него не меньше, чем за Юрио. — Не мели чепухи! Это лишь жалость… — Ну да, ну да…***
Когда Виктор вернулся домой, его практически сразу на пороге встретил Юри. Юноша выглядел очень довольным. Он с энтузиазмом расспрашивал парня с платиновыми волосами о том, где он побывал и что делал. — Что с твоей рукой? — охнул принц, заметив сочившиеся сукровицей царапины на ладони Виктора. — Я просто поцарапался о дерево, не стоит твоих волнений. Поболтав с Юри, Виктор наконец-то заметил, что Юрио какой-то тихий, совершенно не бузит и не ругается, да еще и внимательно смотрит на Виктора, словно изучает. «Я что-то сделал не так? С чего такой странный взгляд. Это очень необычно для Юрия… — на всякий случай блондин мельком взглянул в зеркало. — Может, что-то не так с моей внешностью, — но все казалось совершенно обычным, хотя он все же отметил, что его лицо выглядело уставшим. — Я так много не понял из того, что сказал Лед. Например, почему ему так важно избавиться от Юри, какую угрозу он представляет? Я не уверен, что дух просто ответит, если спрошу. Скорее всего, он уклонится от ответов». Юрий почесал затылок, размышляя о том, что не давало ему покоя уже неделю. Он даже не заметил, что в открытую уставился на Виктора, и тот так же недоверчиво стал коситься в ответ. «Это ведь не так уж и плохо, если ему нравится Юри? Ведь в таком случае, Юри будет в безопасности? Это, вроде как, к лучшему. Но, во-первых, меня это бесит, а во-вторых — что-то подсказывает мне, что все не так просто. Еще и гномы нарассказывали своих дурацких сказочек, теперь вообще голова пухнет от всех этих переживаний! Я вообще не понимаю, что мне делать, — кинул внимательный взгляд на принца. — Весь сияет, прям как сегодняшняя погода, — и сам не удержался от улыбки Юрий, — и я хочу, чтобы так оставалось всегда… Среди этой зимы он словно последний весенний цветок, что все еще не сдался и продолжает тянуться к слабым лучам света». — Виктор, — замялся принц, — хочу тебе кое-что показать. Вот, посмотри на них, правда, они хороши? Тебе ведь нравятся? Виктор опустил взгляд на то, что держал в руках Юри. Это были коньки для фигурного катания. — Неплохие, это гномы для тебя сделали? — Виктор уже в который раз поражался изобретательности маленького народца. «Гномы все же мастера что-либо сооружать. Хоть они и говорят, что разбираются только в камнях, но на самом деле они много чего делают руками хорошо. Из дерева и из кожи они могли сотворить все, чтобы их ни попросили. Ну… единственное, что им было не дано, — Виктор скривился, вспоминая ТО, чем его пытались накормить гномы и Юрий, — это готовка!» — Нет, у меня еще сохранились те, что подарили мне родители. Хорошо, что я расту не особо быстро и все еще не вырос из них. Я попросил сделать гномов эти для тебя. Давай сходим на озеро и покатаемся вместе? Виктор коснулся пальцами новеньких коньков. — Если подумать, я довольно давно не катался… «Когда же я перестал кататься? Должно быть, когда был озабочен свержением Юри. Я думал, что нет в этом смысла пока я не лучший. Когда я знаю, что есть кто-то лучше меня, у меня пропадает настроение кататься, но сейчас это не имеет смысла. Мне хочется увидеть катание Юри. Как он это делает. Чем именно он превзошёл всех. Я просто хочу увидеть это, пока еще есть возможность, потому что скоро нам предстоит расстаться. Это будет последний раз…» — Хорошо, Юри, давай сходим.***
Юри играючи перепрыгивал с сугроба на сугроб, порой погружаясь в снег едва ли не выше колена, из-за чего Виктору приходилось вытаскивать принца из подобной снеговой ловушки. — Скорее, Виктор! Кто последний доберется до озера, тот будет есть стряпню Юрио неделю! — Юри тут же бросился вперед, довольно ловко пробираясь по плотному слою снега. — Эй, стой! Это слишком жестоко! — Вите пришлось прибавить в скорости, но он был не так хорош в подобном: его ноги постоянно застревали под снегом, и он несколько раз терял равновесие, едва не упав. Наконец-то парни добрались до озера. Относительно гладкая поверхность поблескивала на ярком солнце. Парни присели на невысокий каменный выступ и принялись зашнуровывать коньки. Виктор обратил внимание на коньки Юри, которые по-прежнему ярко сияли, и на которых сложно было не заметить герб королевской семьи, вышитый золотыми нитями. Он представлял собой узор, по форме напоминающий цветок, сплетенный из растительных элементов, похожих на стебельки вьюнка. В центре так же прорисовывалась изящная буква «К». — Виктор, ты идешь? Юри, уже стоя на льду, радостно протянул свою руку блондину. Виктор сделал шаг навстречу принцу, крепко сжав ее. — Даже не рассчитывай на то, что я буду поддаваться тебе! — пробурчал Витя. — Я буду кататься очень быстро, поэтому не обижайся, если не сможешь мне соответствовать. Юри лишь широко улыбнулся, щуря глаза от яркого солнца: — Я даже и не думал просить тебя. Катайся так, как делаешь это обычно. Я обязательно догоню тебя. Виктор прикусил губу и тихо фыркнул: «Слишком смелое заявление для того, кто ни разу не стоял на профессиональном льду, что же… посмотрим». Парень резко оттолкнулся, наслаждаясь тем звуком, с каким сталь рассекает поверхность льда. Слегка разогнав скорость, он позволил своему телу скользить дальше без лишнего движения. Балансируя на одной ноге, он слегка прогнулся и протянул руки к небу, которое сегодня было на удивление ясным. Зимнее солнце слегка грело обветренные щеки. На мгновение Виктор погрузился в танец. Он машинально повторял отточенные движения из своей последней программы, хотя первоначально это не было задумано им. Он просто хотел слегка расслабиться, но незаметно для себя стал отдавать движениям всего себя, словно он был на соревнованиях. Возможно, все дело было в том, что он практически никогда не катался просто ради своего удовольствия. Каждый шаг на льду был для него сражением, а коньки — его холодным оружием. «Так не пойдет, — одумался он. — Хоть я и сказал Юри, что буду кататься всерьез, да и я вовсе не собираюсь ради него волочиться словно старушка, но… он ведь еще недостаточно поправился после того случая с отравой? Все же мне немного, совсем каплю, но жаль его… Обидно будет, если он просто потеряет стимул и прекратит кататься. Он не должен сдаваться так легко…» Виктор оглянулся по сторонам. Он рассчитывал увидеть Юри где-то в сторонке, бросившего попытки повторить его движения и сравняться с ним в скорости, но… Юри был все еще рядом. Он ничем не уступал Виктору по скорости и мчался с ним наравне, более того он, внимательно наблюдая, тщательно копировал любое движение. Это получалось у него хорошо. Его танец был словно отражением танца Виктора, лишь с маленькими, едва заметными недостатками или отличиями. «Но все равно… наверняка сложно! Дурак, неужели действительно хочешь быть наравне со мной. Так серьезно отнесся к этому катанию? Почему ты продолжаешь упорствовать так, Юри?» Виктор отдал все свое внимание движениям брюнета, пытаясь что-то подметить, понять, словно разгадать какую-то тайну, скрытую в них. В гибких руках и ногах, в тонкой, по-юношески изящной талии, и даже пальцах рук, что словно наигрывали незатейливую игру на пианино. Принц же, наоборот, словно потерял связь с миром. Хоть он и смотрел на Виктора и продолжал скользить в такт ему, его лицо было словно погружено в мечты, в сладкую дремоту. Танец поглощал его целиком, это было понятно, с первого взгляда. «Эй, не витай в облаках! Это опасно! — занервничал Виктор, сосредоточив внимание на ногах брюнета». Внезапно нога Юри наскочила на неровность на льду, и тот пошатнулся. — Осторожней! — испугавшись, что брюнет упадет, Виктор схватил его за руку и притянул к себе, становясь опорой. — Все в порядке, — немного заторможено ответил Юри, рассматривая руку Виктора, что крепко сжимала его же руку. — Это озеро, тут попадаются неровности. — Дело не только в этом! Если ты не контролируешь свое тело, а думаешь непонятно о чем, ты получишь травму! Это тебе не игра на скрипке, где можно просто погрузиться в транс, отдавшись музыке. — Это выходит само собой, прости. Я не задумывался над этим, и не умею это контролировать. — Тогда лучше держись за меня, если не хочешь упасть! — возмущенно прикрикнул Виктор, и тут же смущенно отвел взгляд. — Хорошо, — нежной улыбкой одарил его Юри, и сплел их пальцы вместе. Некоторое время парни скользили по льду в тишине, лишь ветер свистел в ушах. Это было довольно непривычно для Виктора. Он всегда катался один и не особо любил парное катание. Он не был тем человеком, которому хватало терпения подстраиваться под партнера, как-то взаимодействовать с ним, делать радостное лицо, смотря на кого-то, а самое ужасное — касаться его и позволять прикасаться к себе. Это было то, чего он не мог терпеть и из-за чего все его попытки парного катания, чаще с уговоров его тренера, оказывались провальными. «Лед принадлежит только мне. Делить его с кем-то означает отдавать этому человеку кусок славы и награды. Не понимаю, с чего я должен делиться этим с кем-то. Номер один может быть лишь один человек, никак не два! — так думал Виктор». Сейчас его мнение не изменилось, но его чувства… Что-то яркое и загадочное, словно северное сияние, переливалось в его душе. Со странным и непривычным для своего тела трепетом он держал руку Юри… и не хотел ее отпускать. Ему не было противно. Прикосновения принца не раздражали его. И даже когда, совершая крутой поворот, Юри нежно обнял Виктора за талию, словно поддерживая и направляя их нерушимую гармонию, это не заставило блондина испытывать дискомфорт, лишь легкое смущение. После удачного вращения Виктор почувствовал, как обе руки Юри коснулись его талии, и парни оказались лицом друг к другу. — Что ты делаешь? — запаниковал Виктор, догадываясь, что запланировал юноша, но лезвия его уже оторвались ото льда. — Что еще за подъемы? — Ты даже легче чем кажешься, — задумчиво проговорил Юри, игнорируя возмущение барахтающегося в его руках Виктора. — Если задуматься… Виктор ты же старше меня на три или четыре года? Виктор, покрасневший до кончиков ушей, крепко сжал пальцами ткань жакета Юри. «Конечно, это заслуга колдовства, и без него я выгляжу совершенно иначе, и, конечно же, не могу сказать об этом Юри!» — О таких вещах не красиво спрашивать, чтоб ты знал! — Думал, это только к дамам относится? Просто как по мне ты едва ли старше меня выглядишь. — Просто у меня хорошие гены. Хватит задавать эти безумные вопросы. И может все-таки опустишь меня? — Ты действительно выглядишь так мило, когда смущен, Виктор. — «Действительно?!», — наконец-то ощутив землю под ногами, блондин отвернулся от Юри спиной и поехал в другом направлении, однако далеко сбежать у него не получилось, так как Юри очень быстро догнал его и крепко схватил за руку. Виктор задумался о том, как они катались вместе: «Юрий никогда не занимался фигурным катанием профессионально, на моем уровне, но он может делать такие же сложные элементы и, что самое главное, он может делать это так красиво. Я встречал немало отличных фигуристов. Их техника была превосходна. Я оставлял их всех позади тем или иным образом. Но есть кто-то, как Юри, кто без особых усилий мог бы обогнать всех, включая и меня. В чем его секрет? Все дело в этой музыке его тела? Я, смотря на него, словно слышу далекую, загадочную музыку. Словно звуки природы сливаются в симфонию. Но это не похоже на дыхание зимы. Его катание заставляет мое сердце биться чаще. Его движения волнуют, хоть в них, на первый взгляд, нет ничего особенного». — Юри, все это время ты катался в одиночку? Кто-то учил тебя? — Ты имеешь в виду тренера или кого-то в этом роде? Я никогда не стремился в профессиональный спорт, поэтому для меня тренера были излишни. Всему, что я умею, я научился из не особо понятных объяснений родителей. Все вокруг говорили, что у меня это в крови, и, действительно, я очень быстро научился всему практически самостоятельно. Словно всегда, с самого рождения, знал, как правильно. Это странно, правда? — Странно то, что ты растрачиваешь такой талант! Ты мог бы стать профессионалом. Чемпионом! Ты был бы лучше всех. Почему тебя не интересует это?! Ради чего ты вообще катаешься? В чем смысл? — Виктор не на шутку вспылил, но все же попытался успокоиться, глубоко набрав в легкие холодный воздух. Юри на некоторое время замер от растерянности. — Ради чего я катаюсь? Разве нужна причина? Почему ты стал говорить об этом, ведь мы просто пришли отдохнуть. Ты был таким грустным в последнее время, словно тебя что-то тревожит. Я хотел, чтобы ты почувствовал себя счастливым. Для меня катание — один из способов почувствовать радость. Но у меня такое ощущение, будто ты не веселишься со мной, а соревнуешься. Но это не соревнование, Виктор. — Не… соревнование? — Ты, наверно, привык ощущать конкуренцию. Это нормально, ведь ты профессионал. Когда отдаешь катанию всего себя, трудно радоваться чьим-то успехам, если тебя обходят. Но ведь я не приглашал тебя соревноваться со мной, да и как я могу? Я никогда не считал, что достоин стоять наравне с тобой. Я не могу выиграть или проиграть тебе. Более того, я не хочу этого. Я просто ждал всю жизнь, когда вот так, бок о бок, мы будем рядом. В детстве ты сказал мне, что я недостаточно хорош, чтобы кататься наравне с тобой. Я прекрасно понимал это. Мне хотелось стать лучше. Сильнее. Быстрее. Я хотел, чтобы тогда, когда ты наконец-то приедешь ко мне, то, увидев мои успехи, похвалил, а если нет… Я бы просто продолжил, покуда ты не признал, что я достоин кататься рядом с тобой. Мне не нужна победа, не нужны награды и рекорды, овации незнакомых мне людей. Все что мне нужно — чтобы ты смотрел на меня, Виктор. Почему я все еще катаюсь? Потому что я люблю лед, люблю фигурное катание и… тебя я так же люблю, Виктор… Сколько себя помню, я всегда любил тебя… Виктор застыл, задержав дыхание, и словно вообще позабыв как правильно дышать. Что-то словно оборвалось внутри, что-то хрустнуло… потеряв всякие силы, блондин осел на лед. Он чувствовал, как бешеные эмоции начинают выливаться слезами по щекам. Он ничего не мог поделать с эмоциями. «Я тоже не хочу…» Юри тут же испуганно кинулся к нему: — Виктор, что… Почему ты плачешь? Я обидел тебя своими словами? «Я тоже больше не хочу соперничать с тобой, Юри… Это не имеет больше смысла для меня, потому что мне хочется смотреть на тебя и радоваться твоим успехам, а не завидовать и злиться как раньше. Не хочу и не могу больше ненавидеть тебя…» — Нет… ты ничем… Виктор закрыл лицо ладонями, пытаясь подавить всхлипы, срывающиеся с губ. «Я не хочу убивать тебя. Я не могу. И я не буду этого делать. Наплевать, что будет с моим сердцем, это не твоя вина. Не страшно, если эта история закончится моей смертью, потому что я…» — Я тоже… тоже люблю тебя, Юри… Виктор почувствовал, как принц обнял его. Ощутил успокаивающее тепло и любимый запах. На душе стало так спокойно, словно он наконец-то сбросил с шеи металлические цепи, что душили его с каждым днем все невыносимее. Немного собравшись с мыслями, блондин поднял голову и взглянул на Юри. Тот, кажется, даже боялся моргнуть. Виктор двинулся ему на встречу и обнял ладонями его лицо, приблизил к себе и соединил их губы в поцелуе. Он сделал то, что хотел. Да, он действительно уже давно мечтал об этом. «Я не ненавижу прикосновения Юри, я не ненавижу, а хочу, чтобы он касался меня. Хочу сам касаться его. Целовать и обнимать в ответ. Столько, сколько возможно, не заботясь о том, какой цены мне это будет стоить… Я просто хочу быть рядом с ним, несмотря ни на что. Да, я сделал свой выбор, Лед…»Продолжение следует…