Сладкий сон

Макс всегда жалел, что не мог путешествовать во времени. И, хотя его нынешняя жизнь изобиловала приключениями, прекрасными дамами и, периодически, страшными злодеями, рассказы о Смутных временах бередили душу. Он уже много узнал о себе и понимал, что мечты о несбывшемся надо душить на корню, особенно такие опасные и привлекательные. А то так и до нового переворота недалеко, и за это его по головке точно не погладят. Если останется, кому гладить, конечно. Правда, коллеги были готовы чуть ли не в очередь вставать, только бы убедить Макса, как хорошо живется сейчас, и как страшно было в Смутные Времена. И как они рады, что все кончилось. Но. Но затаенная скука, раздражение и усталость в темной глубине глаз сэра Кофы и Джуффина. Но романтический флер в словах и озорной блеск в глазах Мелифаро и леди Меламори, юных, никогда не видевших власти других Орденов. Всё это выдавало с головой, не позволяя Максу до конца поверить им и отбросить навязчивую идею. И только глаза Шурфа Лонли-Локли были непроницаемы. Он рассказывал в своей обычной манере, ясно и четко, словно отсчитывая звонкие золотые монеты на блюдо победителя, удостоившегося чести услышать его рассказ. Макс безумно дорожил этими историями, но не мог прочувствовать отношение Шурфа к событиям, так ни разу и не сумел представить себя рядом. И это ещё больше заставляло его желать, хотя бы одним глазком, посмотреть на таинственные Смутные Времена. *** Макс с Шурфом сидели в Трехрогой Луне. До новолуния ещё далеко, так что народу было не много. Макс смутно помнил, как он здесь оказался, потому что он точно собирался домой, спать. Видимо, он физически не мог отказать этому потрясающему парню и готов нестись к нему хоть на край света. Даже во сне. — Ты ведь так и не избавился от желания увидеть Смутные Времена? — Шурф смотрит строго, но Макс ему почему-то не верит. — Увы, — вместо этого он пожимает плечами и почти виновато улыбается, — вы, ребята, слишком хорошо рассказываете и слишком плохо убеждаете. — Тогда, возможно, ты не будешь против небольшой прогулки? — в полумраке трактира лицо Шурфа кажется хитрым и загадочным. — Когда это я отказывался прогуляться, тем более в твоем обществе? — Макс доволен, вечер становился всё интереснее. Шурф взял Макса за руку и поднялся, утягивая его за собой. Сердце Вершителя забилось как сумасшедшее, а перед глазами поплыл туман, словно все посетители трактира принялись одновременно раскуривать трубки. Лонли-Локли нахмурился и сердито зыркнул куда-то в потолок. Когда реальность пришла в себя, Макс покорно проследовал за Шурфом, не задавая вопросов. Пока. На секунду притормозив у выхода, Шурф глубоко вдохнул и с силой толкнул сине-зеленую дверь. В глаза им ударил яркий солнечный свет. Что было странно, потому что, когда они пришли в Трехрогую Луну был вечер, определенно. Когда зрение Макса восстановилось, он смог, наконец, оглядеться. Они все ещё были в Ехо, но что-то необъяснимым образом смущало Макса. Мимо Сыщиков быстро прошли две женщины, стараясь не поднимать лицо. Это настораживало. Макс заметил заколоченные двери трактиров, бумажный мусор на улицах, закрытые ставни на окнах… И тишина. Тогда он понял — настроение. Вот чего не хватало его возлюбленному городу, той привычной пьянящей легкости, которая когда-то приворожила Макса, навечно захватив его сердце. Макс дернулся, понимая, что Шурф все ещё держит его за руку, и попытался освободиться. Но Лонли-Локли посмотрел на него с выражением лица «так надо» и Макс перестал вырываться. Вдруг, из единственного работающего трактира вылетел барный стул. Оглушительным звоном рассыпалось по мостовой толстое дымчатое оконное стекло, рама жалобно раскачивалась на одной петле. Следом за стулом выбежал трактирщик, прикрывая голову руками. Вопрос уже был готов сорваться с языка, но Макс захлопнул рот и во все глаза уставился на парящего над землей юношу. Чтобы узнать в этом безумном белобрысом парне своего друга, Максу пришлось хорошенько поднапрячься и включить воображение на полную. А Безумный Рыбник не терял времени. В хищном жесте подняв руки, он навис над перепуганным трактирщиком. Волосы его вели себя вопреки любым законам гравитации, танцуя на невидимом ветру, словно пламя костра. Макс вынужден был признать, выглядело довольно угрожающе. — Ты показываешь мне свое прошлое, вместо того чтобы рассказывать? — полуутвердительно спросил Макс, не сводя глаз со сценки. Та, тем временем, продолжалась. Рыбник уже тянул длинные тонкие пальцы к шее трактирщика с явным намерением её сломать. — Столько, сколько смогу вспомнить. И, сам понимаешь, самые постыдные и кровавые моменты своей истории я не буду демонстрировать, боюсь, ты разочаруешься во мне. Шурф невидящим взором уставился на самого себя. Рыбник уже душил несчастного, когда тот начал плакать и молить о пощаде. Тогда Безумец брезгливо оттолкнул полуживое тело и, внезапно расхохотавшись, исчез. — Не беспокойся, Шурф — Макс ободряюще сжал его ладонь. — Я же понимаю, где кончается Безумный Рыбник и начинается сэр Лонли-Локли. И где под всем этим прячешься ты. — Пойдем, — Шурф благодарно посмотрел на него и толкнул намертво заколоченную дверь. *** Они оказались внутри ювелирного магазина. Макс сразу же заметил Безумного Рыбника. С выражением наивысшего наслаждения на своем лице, тот одну за другой опустошал витрины и полки, выламывая из украшений драгоценные камни. Они мягко, как мёд, растекались по его рукам и впитывались в кожу. Глаза Рыбника горели диким огнем, переливаясь всеми цветами радуги, словно были самым восхитительным самоцветом во всех мирах. Раздался короткий стон, разрушивший иллюзию. Макс смотрел как, с холодной отстраненностью, Рыбник пнул лежащего на полу мужчину, чтобы тот замолчал. Со своего места Макс видел только рваную рану на его бедре и голову в крови. Инстинктивно, он сделал шаг вперед, желая помочь, но Шурф его удержал. — Ты ничего не можешь сделать для него. И я не могу, — лицо Шурфа было полно сожаления. В молчании они толкнули дверь на улицу. *** Потом было множество дверей, разных эпизодов, значительных и не очень. Рыбник постепенно приходил в себя, но безумства его не заканчивались. Среди потоков крови и вина мелькали женщины, сливаясь в одно расплывчатое пятно. Некоторых Безумный Рыбник убивал, кем-то брезговал, а с кем-то спал. А ещё была Она. Сиильва. Огненно-рыжая копна её кудрей спускалась чуть ли не до поясницы. Высокая и немного угловатая, она, тем не менее, очаровывала своей харизмой и безумными глазами, цвет которых определить не мог никто. Рыбник первый раз увидел её в портовом кабаке и его планы на вечер резко изменились. Макс с удивлением наблюдал, как они почти по-человечески разговаривали, и язык их тел был куда красноречивее слов. Но вот в другом углу завязалась драка и девушка каким-то чудом ускользнула из лап Безумного Рыбника. В своем путешествии по прошлому Макс и Шурф видели её несколько раз, каждый раз оставляющей Рыбника ни с чем. Пока в какой-то момент Сыщики не оказались в темной спальне, наполненной почти животными стонами, криками, рыком. А ещё запахом пота и крови. Как только зрение его привыкло к темноте, Макс увидел. Кровь мгновенно застучала в ушах, каждой клеточкой организма он чувствовал возбуждение, пропитывающее эту комнату. На кровати извивалась Сиильва, выгибая спину под неестественным углом, вскрикивая каждый раз, когда Безумный Рыбник до крови кусал её плечи. Рыбник с каким-то извращенным удовольствием вколачивался в податливое тело, губы его растягивались в кривой улыбке. Через рукопожатие Макс почувствовал, как, помимо воли, подскочил пульс Шурфа. А затем он переплел их пальцы, начиная мягко поглаживать его ладонь и запястье. Только тогда Макс в полной мере осознал, что Шурф был без своих смертоносных перчаток. Было в этом что-то интимное и до боли возбуждающее. В нарастающем напряжении они дождались окончания эпизода, но не ушли вслед за Рыбником и его пассией. А остались в этой пропитанной безумием и сексом комнате, пьянея от запаха. И Шурф, наконец, попробовал, каков же на вкус Вершитель, а Макс впервые в жизни рвал простыни от удовольствия. *** Просыпается Макс в своей постели. Минуту он лежит в сладкой дрёме, греясь под одеялом, а затем осознание произошедшего накрывает его, словно приливная волна. Резко подскочив, он начинает судорожно обследовать себя. Но никаких следов минувшей ночи нет. Неужели… сон? Всего лишь? Был только один верный способ узнать правду, и тогда Макс, набравшись храбрости, посылает Зов сэру Шурфу. И очень боится услышать ответ. «Шурф, скажи, мы вчера с тобой не встречались?» «Прискорбно это говорить, но нет. Как и дюжину дней до этого.» «Какое свинство с моей стороны!» — поняв, что это и правда был только сон, Макс веселится. — «Предлагаю исправить это сегодня же, если у тебя нет планов на вечер.» «Дел у меня по горло, но ради такого случая я, думаю, смогу вырваться. В Трехрогой Луне?» Вспомнив, как начался его сон, Макс нервно сглатывает, но соглашается. Заняв столик в трактире, Макс заметно и неожиданно для себя нервничает. Спустя четверть часа к нему присоединяется Шурф, и Макс рассказывает ему свой сон. — Как думаешь, это ведь было обыкновенное сновидение? — Конечно, Макс, — уверенно отвечает Шурф, но Макс ему почему-то не верит. — Тогда, возможно, ты не будешь против послушать истории про Смутные Времена? — в полумраке трактира лицо Шурфа кажется хитрым и загадочным, когда он мягко и осторожно берет Макса за руку. — Нет, спасибо. Я думаю, у нас найдутся другие темы для разговоров, — Макс довольно улыбается, встречаясь глазами с Шурфом, а вечер становится всё интереснее.