Когда смерть не конец

— Найди меня.       И Гарри срывается с места. Не рассчитывая, что возникнет критическая ситуация, Поттер не был готов к мгновенным действиям. По пути в комнату он проклинал свою гриффиндорскую недальновидность, чувствуя, как время песчинками просыпается сквозь пальцы. Расслабился, заленился. Посчитал, что пока он нужен Дамблдору, старый маг озаботится его безопасностью.       В комнате Гарри оказался один и, не думая, где проводит столько времени Малфой, выдвинул самодельный ящик из-под кровати. Естественно, максимально зачарованный от лишних глаз. Его содержимое поражало воображение: всевозможные зелья, конспекты уроков Хогвартса и школы Авроров, записанные по памяти под специальными чарами, простенькие самодельные артефакты. И, конечно, фиалы с кровью, его и кузена, волосы, кусочки кожи, всё то, что может понадобиться в чрезвычайных ситуациях.       Простенькое заклинание поиска — и Гарри стремится за уплывающим внутрь коридоров сгустком магии. Третий этаж, следы крови, спрятанная мантия Дадли заставляли его спешить на пределе возможностей. Времени остановиться и подумать не хватало, Гарри сломя голову нёсся по коридорам Хогвартса, рискуя попасться патрулирующему преподавателю. Сейчас это волновало его меньше всего.       Заставив парня порядком поплутать, кровавые следы резко обрывались у стены, а поисковик прошёл сквозь неё. Удивить Поттера тайными ходами нельзя, поэтому, быстро достав палочку, он направил её на предполагаемый вход. — Алохомора!       Но ничего не произошло, каменная кладка осталась недвижимой. Довольно предсказуемо, вряд ли Основатели создали такой простой способ попасть в спрятанное помещение. Помнится, Тайная комната открывалась с помощью парселтанга. Но пара шипящих фраз не привела к успеху. Тогда в ход пошли аврорские чары. Разработки Отдела Тайн и лично его. Бесполезно, стена была равнодушна к любым попыткам сделать хоть что-то. Парень на мгновение растерялся, такого поворота он не ожидал.       На ум пришло простенькое заклинание, похожее на чары Поиска, но с узко направленным вектором действия. Суть его заключается в том, чтобы найти пропавших людей. В большинстве своём бесполезное. Пара слов, взмах палочкой, и на кладке появляется слегка мерцающие следы. Места, которых касался Дадли, на самое яркое из них Гарри нажал. В тот момент часть стены сдвинулась, и перед парнем образовался проход. Не опуская палочки, он прошёл вперёд, щурясь от полумрака, а потом и из-за обилия света. Привыкшие к сумраку глаза медленно адаптировались к освещению комнаты, на пороге которой Поттер и оказался.       Стоило зрению прийти в норму, и мальчик увидел своего кузена, сидящего перед профессором Снейпом и зашивающего его раны. Внутри поднялось раздражение. Это всего лишь первый курс, а зельевар умудрился найти себе лишних проблем. Действительно, сколько можно вести себя подобно ребёнку? Эти укусы Гарри узнает из тысячи, стоит вспомнить прошлый визит к Пушку, когда нога мужчины представляла собой месиво из крови и мышц. Сейчас Поттер понимал, почему Снейп из прошлого настолько злился из-за его умения влезать в самую гущу событий.       Опасаясь, что негативным всплеском эмоций он отвлечёт кузена от работы и сделает только хуже, Гарри опёрся спиной о стену неподалёку от косяка двери и приготовился ждать своей очереди помочь и одновременно высказать всё, что он думает по поводу такого безрассудства. Снейп, знающий того Поттера, подавился бы ядом от такого заявления. Конечно, гриффиндурок говорил что-то об осторожности. И был бы прав. Откуда ему знать, что ради близких людей Гарри может вспомнить и о таком понятии. Со временем же профессор как-то незаметно вошёл в этот круг.       Уверенные движения Дадли завораживали. Как ни старался, Поттер не смог освоить настолько тонкую науку. Магически подлатать солдата — на это его способностей ещё хватает, а уж настолько тонко обходиться с ниткой и иглой не только для того, чтобы пришить пуговку, на которую даже жаль тратить заклинания. Право слово, со стороны это смотрится притягательно и опасно.       А уважать чужой труд Гарри научили. Сначала Дурсли, которые, как ни странно, помогли будущему герою составить мнение о происходящем. Ведь даже они могли на людях дать ему кусок торта, а дома запереть в чулане. Потом Аврорат.       Дадли устало выдыхает, поднимается на ноги и отходит, разминая затёкшие конечности и спину. Поттер отрывается от стены, краем глаза замечая развалившегося в соседнем кресле кузена, и медленно подходит к профессору. Весь его вид говорит о невозмутимости, да вот только прищуренные глаза, напряжённые плечи и неестественно прямая спина выдают охватившую его ярость. Вблизи раны оказались ещё ужаснее, чем предполагалось. Разорванные мышцы пришлось сшивать поэтапно, слой за слоем, шов на шов. У Гарри желваки заиграли на скулах. Как же хорошо, что с ним сейчас его кузен.       Настолько сложные повреждения маг не смог бы излечить сам, срастить правильно ткани. Он не профессиональный медик, у него отсутствует оборудование. Без Дурсля пришлось бы вызывать мадам Помфри, а там и без Дамблдора не обошлось бы. Сложно представить, что могло случиться дальше. Простил бы директор своеволие любимой игрушки? Вряд ли.       Также медленно юноша опустился на колени перед преподавателем, чтобы проверить рану на голени. Аккуратно приподнял край мантии, приготовил простенькое беспалочковое заживляющее и... отшатнулся. На месте недавнего месива, кое-как скреплённого Дадли, зиял ещё не шрам, но весьма определённый намёк на него. Словно ране уже месяца полтора. Только мокрые от крови нитки выдавали её истинный возраст. Поттер с сомнением глянул на это чудо магмедицины, на ослабленного профессора и, краем глаза, на кузена, развалившегося в соседнем кресле и уже видящего десятый сон. Для проформы Гарри проверил другие швы, уже не сомневаясь, что увидит там такое же чудо. Уже не осторожничая, парень садится на пятки и чертыхается. Всё-таки он был прав.       Что бы не произошло в тот день, когда они оба погибли, Дадли приложил к этому руку. Пусть неосознанно, но это точно был он. Похоже на магический выброс, вот только после двадцати лет. Такого не было зарегистрировано ещё ни разу. Остаётся ждать, пока оба проснутся, а за это время можно продумать и обличающую речь, и дальнейшие действия с кузеном. Талант нельзя зарывать в землю. — Темпус, — произнёс Гарри, взмахивая палочкой, обдумав интересующие его темы. Прошло уже достаточно времени, минимум сорок минут, близится полночь. Пора будить кузена с профессором, если, конечно, Поттер жаждет подробностей и выспаться утром.       Поднять Дадли было легко — рявкнуть, а дальше тело солдата реагирует само. С деканом не настолько просто. Слизеринец справедливо опасался, что Снейп, не разбираясь, кто и что, запустит чем-нибудь противным. Пользоваться методом из аврорской школы тоже нельзя — вряд ли Северус простит вылитый ему на голову стакан ледяной воды. При том, профессор спал достаточно крепко, дабы не слышать голосовые позывы.       Решение предложил отошедший ото сна кузен. — Да наколдуй ты наш будильник из дома.       Дело в том, что упомянутый монстр, подаренный Дадли тётей Петуньей на день рождения, поднимал по утрам всю улицу, и не только за счёт громкости, но и мерзкости звука. Гарри бы запретил этот метод, как изощрённую пытку, но это могло сработать. Наколдовав по памяти звук, Поттер скривился. Зубодробительный звон.       После пары секунд звучания профессор проснулся. Парень с наслаждением нейтрализовал будильник. Снейп выглядел уже лучше. От смертельной бледности не осталось и следа, мешки под глазами пропали после непродолжительного сна, а раны, как уже успел убедиться Гарри, оставили после себя одни воспоминания в виде шрамов. Даже ниток не осталось.       Декан о себе таких подробностей не знал, поэтому возмущение по поводу способу пробудки выразил взглядом. Дадли изумлённо охнул, рассмотрев, наконец, что шов на предплечье рассосался, и теперь на его месте красовался свежий рубец. Ущипнул себя за руку. Снейп подозрительно посмотрел на него и уже открыл рот для вопроса, но кузен, резко обнаглев, не дал ему это сделать, своим поведением возмущая мужчину до глубины души. Как и когда-то, Дурсль опустился на колени, бесцеремонно, но мягко хватая профессора за руку.       Только тогда декан заметил рубцы на месте, он совершенно точно помнил, рваных ран от клыков и когтей цербера. Даже в Мунго такие быстрые результаты получаются после тщательной подготовки. Как же ученик смог сделать такое? Ответа не было, как и других слов. В то время парень, бормоча себе под нос, осторожно прощупывал предплечье. — Эй, Берсерк, хватит. Вставай, — проговорил Гарри, устав наблюдать такую картину. Конечно, он понимал ажиотаж своего кузена, но в отличие от него не успел вздремнуть, и теперь его глаза слипались. Кажется, внутренние резервы существенно уменьшились со времён службы, что немудрено. Поттер чувствовал, как засыпает стоя, и если это всё-таки случится, до обеда он не проснётся, хотя возможно, теперь и времени на отдых нужно меньше.       Дадли нехотя вернулся в своё кресло, но состояние слизеринца не давало воспротивиться, если, конечно, они собирались обсудить происходящее. По выражению лица кузена Дурсль понял, что тот догадывается о происходящем. Профессор уже увереннее сел, не боясь, что потревожит раны, и приготовился слушать, что же сообщит его ученик. — Хорошо. Для начала, сэр, что произошло? — Гарри пытливо посмотрел на преподавателя. Снейп неприязненно скривился. Кому нравится обсуждать свои провалы? Но не в характере мужчины было промолчать. — Я снова отправился к... — он запнулся, неуверенно косясь на когтевранца. — Хранилищу Философского камня, дальше, — прервал его душевные метания Поттер. Дадли не вмешивался. Ему было интересно узнать, с какой целью профессор так рисковал сегодня, а историю про изобретение Фламеля он уже слышал.       Ещё раз подозрительно посмотрев на ребят, Снейп начал рассказ.       Коридоры Хогвартса необыкновенно пусты, а ведь уже отбой. Чаще всего юные гриффиндорцы попадались именно в это время. Но сейчас зельевару не было дела до пустоголовых влюблённых. Тёмный Лорд лютует, требует камень и мальчишку себе, Квиррелл сходит с ума от всего этого. И хотя Поттер необычный ребёнок, но не ему бороться с существом, даже имя которого боятся называть. Человеком он уже не является.       На счастье, третий этаж оказался пуст. Привести палочку в боевую готовность и осторожно войти внутрь. Цербер — о, чудо! — спит, но по приходу декана начинает волноваться, дёргать всеми тремя носами и порыкивать. Зверь заворочался, и под его правой передней лапой профессор заметил вожделенный люк.       К сожалению, спуститься вниз, не разбудив пса, было невозможно. Но Снейп не за просто так промышлял шпионажем, он нашёл выход, правда, ненадёжный. Оставить на месте себя фантом, а самому, укрывшись чарами невидимости и неслышимости, встать на противоположную сторону, ближе ко входу. С помощью магии хлопнуть дверью, и пёс просыпается.       Расчёт Северуса оказался верным, цербер заглотил наживку. Но лапу с люка не убрал, не став очертя голову кидаться на вошедшего. Что не так, профессор понял сразу. Трёхголовый развернулся, ещё раз втянул воздух всеми тремя носами и уверенно впечатал лапу в место, где только что была черноволосая макушка. — Везение не может быть вечным. — То, что Вы живы, уже удача, — произнёс Гарри, мрачно осматривая профессора. — Такой изощрённой попытки самоубийства я давно не встречал.       Снейп может снять со своего ученика баллы. Да нет, он обязан это сделать за неприкрытое хамство. За свои боль и ненависть, ведь сейчас мальчишка как никогда похож на пустоголового Джеймса и на прекрасную в гневе Лили. Пожалуй, лишь последнее его останавливает. А ещё то, что младший Поттер не настолько глуп, как отец.       Об этом профессор подумал позже, в своих покоях. После того, как наорал на неожиданно взрослого слизеринца и отправили их с кузеном по спальням. Ярость и застарелая зависть говорили вперёд разума. Сколько раз Северус проклинал свою горячность, притупившуюся только с возвращением Лорда. На все доводы сознания огрызалась мрачная мыслишка — Эванс погибла за своего сына. Северус никогда не назовёт свою возлюбленную этой поганой фамилией. Факт, что это зельевар донёс послание Дамблдора на тарелочке, проскальзывала мимо рассуждений. Рука уже тянулась за бутылкой огневиски, когда в пламени камина появилась голова декана Гриффиндора.       К себе Гарри добирался убитым. Своей неосторожной фразой он привёл Снейпа в бешенство, лишаясь поддержки и деталей. Уставший мозг отказывался обрабатывать информацию, и Поттер ещё не до конца понимал последствия.       В комнате его ждал Драко. Гордый слизеринец нетерпеливо расхаживал по помещению, удивляя этим парня. Хлопок двери остановил Малфоя. Блондин резко повернулся, прожигая взглядом соседа, и рявкнул: — Тебя где носит? Гермиона пропала!