Когда смерть не конец

      Внутри было жарко, Гарри особенно остро почувствовал это после обжигающего холода на улице. Озябшие конечности неприятно закололо, глаза будто ослепли. Окна были плотно зашторены, единственным источником света был полыхающий камин, в котором лежало яйцо. После белого снега это мешало. За спиной противно грохнул засов, но Поттер слишком долго знал Хагрида, чтобы усомниться в нём.       Великан с трудом протискивается мимо и останавливается рядом с огнём, рассматривая будущего дракончика с умилением и почти фанатичностью. Как на новорожденного. Постояв так пару секунд, он повернулся к гостю и набычился, готовясь отстаивать своё сокровище до самого конца.  — Ну?       Это мало впечатлило много повидавшего на своём недолгом веку аврора. Хотя в голове промелькнуло не менее десятка заклинаний для обезвреживания потенциальной угрозы и столько же — для уничтожения. Конечно, ни одним из них Поттер пользоваться не собирался. Просто мера предосторожности.  — Если о нём узнают, — Гарри кивнул в сторону яйца, — проблем не оберёшься.       Хагрид нахмурил впечатляющие брови ещё сильнее. Несмотря на природную простодушность, ростки сомнений проросли в его сознании. Ведь, несмотря на излишнюю доверчивость, великан не считался глупым.  — Откуда ты знаешь о нём? А его имя? Я никому не говорил, как его будут звать!        В этой неосторожно брошенной фразе Поттер поймал лазейку для себя. Возможность сделать так, что бы Хагрид сам рассказал ему все подробности об этом яйце. Бывший аврор подобрался, словно королевская гончая, и, совсем немного язвительно, прищурился.  — А кому ты вообще говорил о драконе? — вкрадчиво поинтересовался Змей, делая плавный шаг вперёд к растерявшемуся Хагриду, как всегда сказавшего больше нужного. — Откуда он взялся, а?       Теперь мужчина и думать забыл о странностях ученика, полностью сосредоточившись на оправданиях или даже лжи. Кому захочется признаться в собственных провалах? Вот только великан не владел той степенью изворотливости, необходимой для обмана не просто бывалого аврора, но даже ребёнка. Поэтому в ответ донеслось лишь невразумительное бормотание.  — Его убьют, если найдут. А уж за этим дело не постоит — дракон в деревянном доме. Ты же этого не хочешь?       Дождавшись неистового мотания головой, Гарри продолжил.  — Тогда его нужно будет отправить в питомник. Согласен?       Поттер всерьёз озаботился здоровьем позвоночника, а в частности шеи Хагрида. До того интенсивны и резки были его телодвижения.  — Но как же он… Холодно. Он не вылупится.       Гарри снова посмотрел на мирно лежащее в камине яйцо, прикидывая, сколько Согревающих ему нужно будет.  — Справимся. ***       Посыльные мистера Холтса припозднились, и, как понял с их слов Поттер, по вине шалопаек-близняшек Ларсен. За семь минут знакомства он успел понять, что это женский вариант Уизли, поэтому ничему не удивлялся.       Вообще они оказались забавными, так что подпаленные волосы Поттер сможет им простить. Яйцо поместили в переносную печку, пообещав доставить к месту прибытия вовремя и в сохранности. Проклиная свою обострившуюся сентиментальность, парень смотрел им вслед, пока тёмные точки на мётлах не скроются за горизонтом. Дальше следовал будничный поход по замку.       Мантия опять спасла Гарри — лишь благодаря подарку Госпожи, Филч не застал его на лестнице, ведущей в Астрономическую башню. Старый завхоз перемещался на удивление бесшумно, когда ему нужно было. Он медленно шёл по ступенькам и постоянно оглядывался, словно искал кого-то. Его привычной спутницы, миссис Норрис, не было, это сыграло на руку юному спасителю драконов. Кошки невероятно умны и наблюдательны, особенно такие. Только в аврорате Гарри узнал, что старого сквиба держали в школе из-за его фамильяра.        Когда гости отчалили, Гарри почувствовал облегчение. Ещё пару дней спокойной жизни у него есть, а дальше снова нужно будет что-то решать, делать. Поттера била яростная дрожь при мысли, что безносый паразит питается кровью единорога, пытается выжить самыми грязными способами. Настолько грязными. Парень ведь всегда восхищался этими животными.       Задумавшись, слизеринец не заметил, как из-за угла вышел Филч. Они с завхозом едва не столкнулись, но Гарри успел прижаться к стене. Мужчина притормозил прямо рядом с ним, подозрительно оглядываясь, но двинулся дальше. Поттер едва слышно выдохнул и почти расслабился, когда Филч заворачивал в соседний коридор, но вдруг старенький мобильник, имеющийся во всём Хогвартсе только у него и у кузена, заиграл незамысловатой мелодией. ***       Дадли ходил мрачнее тучи. Когтевранцы уже не реагировали, признав плохое настроение его обычным состоянием.       Грейнджер обиделась на Дурсля за то представление за завтраком и демонстративно не разговаривала. Радовало лишь то, что рыжеголовый больше не подходил к ней, исходя кислотой на расстоянии.       Гарри тоже где-то носит, несогласованно с кузеном. Отговариваясь делами, он появлялся только на уроках. Всё остальное время он мотался по Хогвартсу или засиживал в библиотеке, откуда его было непросто вытащить. Нужно же сначала найти, а в этих лабиринтах полок Дадли не ориентировался, за что и не пользовался особенным признанием у когтевранцев.       Он проходил как раз мимо злополучного коридора на третьем этаже, когда увидел едва заметные брызги крови на стенах и полу и багровые разводы. Военное прошлое дало о себе знать, и вот Дурсль уже не одиннадцатилетний щенок, а солдат, разведчик. Скинуть неудобную, примечательную мантию, слиться с окружающей темнотой, как можно бесшумнее пробираясь по следам.       Поворот, и Дадли упирается в стену. Тупик? Не может быть, кровь прерывается резко. Значит…       Парень прощупывает поверхность камня, стараясь не думать про магию, которой можно было запереть ход или же наставить там ловушек. Но когтевранец оказался прав как минимум в одном — истекающий кровью человек не способен долго размышлять. Стоит нажать на невзрачный с виду кирпич, и кладка местами исчезает, оставляя пространство для прохода.       Дадли осторожно заходит внутрь, уже проклиная свою беспечность, и стена восстанавливается за его спиной. Предсказуемо. В недлинном коридоре темно, но в конце виднеется наполовину открытая дверь с бьющим из-за неё светом. Пара скользящих шагов, и он уже у порога с палочкой на изготовку. Из комнаты раздаётся тяжёлое дыхание. Пахнет сушёными травами, почему-то хвоей и кровью.       О да, последнее Дурсль чувствует лучше всего. Противный металлический запах, никогда не предвещающий ничего хорошего. Сейчас он знаменовал конец пути, и парень решительно толкнул дверь, падая на пол. Вовремя, прямо над его головой проносится слабенький Ступефай, брошенный бледной рукой того, кого Дадли не ожидал (давайте будем честны, конечно предполагал. Кто в Хогвартсе обладает лучшим чутьём на неприятности? После Поттера, естественно) увидеть. Тёмная мантия, порванная в нескольких местах и смешавшаяся с ранами на руках и боку, ещё более бледное от потери крови лицо с глубоко залегшими морщинами, выдающийся нос и пронзительные глаза.  — И что вы делаете здесь, мистер Дурсль? — едва слышно выдавил из себя мужчина, но даже столь простое действо отняло у него кучу сил, и палочка в ладони опустилась ниже. Дадли возвёл глаза к потолку, про себя удивляясь такой упёртости. Лежит при смерти, с кровоточащими ранами практически по всему телу, и пытается спорить. Неужели все слизеринцы такие? Дурсль вспомнил Гарри и согласился с гипотезой.       Из заднего кармана джинсов был извлечён покоцанный кнопочный мобильник, чуть новее, чем у кузена, тому вообще он достался по наследству. Дадли всё ещё не верил во всемогущество магии, продолжая пользоваться, если это возможно, обычными предметами. Так и телефон в своё время перекочевал в школу, улучшенный Гарри. Всё-таки розеток для зарядки в Хогвартсе не найдёшь. Да и вышек поблизости не наблюдается.       Номер Поттера стоит на быстром наборе. Гудок, гудок, гудок… ***       Звон мобильника заставил Филча остановиться. Немудрено, Гарри никогда не отключал на нём звук, справедливо полагая, что за дневной суматохой может пропустить что-то важное. Конечно, колдовать никто не запрещал, но, прожив достаточно долго в доме магглов без магии, Поттер привык к будничным технологиям. Кто же знал, что сейчас они сыграют с ним плохую шутку. Пришлось экстренно лезть в карман и отключать звонок, воспроизводя ещё больше шума шорохом одежды.        Завхоз нахмурился, посмотрел прямо на него и сделал шаг вперёд, открывая рот для изобличающего крика. Как вдруг раздался смешок. Он прозвучал неожиданно, и Гарри не был уверен в его реальности. Филч замер на месте, прислушиваясь. Но коридором овладела первозданная тишина. Поттер старался не дышать, дабы не выдать своего присутствия, и осторожно уходил, опираясь на стену, пока завхоз отвлёкся. И вот мужчина был готов продолжить свой путь, уверовав в нереальность странного звука, но он повторился.       Только когда из-под Филча выдернули ковёр, всё стало ясно.  — Пивз! — разнёсся по замку яростный ор завхоза. Посмеиваясь над комично упавшим мужчиной, Гарри быстро покинул место происшествия.       Добравшись до коридора в Большой зал, Поттер набрал номер кузена. Просто так Дадли никогда не звонил ему. Зачем, если для простых разговоров они могли встретиться вечером и поделиться новостями? Последний звонок от Дурсля был семь месяцев назад. Весна случилась поздней, и Гарри не обратил внимания на долгое отсутствие парня. Мало ли, повёл Джулию в кафе, как давно хотел. Да, было скучно сидеть дома одному, и Поттер с детской непосредственностью мечтал, что вот-вот, сейчас, у него зазвонит телефон, и это будет Дадли. Лучше бы он держал глупые мечты при себе.        — Алло, — неуверенно произнёс в трубку Гарри. На том конце провода послышался кашель, и хриплый голос ответил:  — Змеёныш, я на нашем пустыре. Забери меня, а? — Мальчик так испугался, что выскочил из дома без разрешения взрослых, без шапки и в спальной футболке. Он спешил, бегом приближаясь к заветной цели, моля Мерлина, чтобы с кузеном было всё в порядке. Кто бы знал, как глубоко страх пустил в него свои корни. Дадли — единственный близкий человек, очередная потеря ударила бы контрольным в голову.        Всё оказалось не так ужасно. Дурсль ждал его на злополучных качелях, измазанных в крови, со сломанным носом, трещиной в малой берцовой и сбитыми костяшками. Несмотря на плачевное состояние, выглядел он вполне счастливым. И даже улыбался. Именно за эту улыбку Гарри был готов проклясть кузена, забывая, как только что боялся его потерять.        Дома, после похода в больницу и двухчасовой истерики Петуньи, Дадли рассказал, кому он обязан горбинкой на переносице. Но и не сообщи Дурсль ему этой информации, всё понятно стало бы на следующий день, когда Пирс со своей шайкой не пришли в школу. О да, в стерильной палате пацан прописался надолго. Как-никак трещина в черепе (вот благодаря кому сиденье качелей поменяло колер) заживает долго.       Не то чтобы Гарри считал кузена слабым и не способным постоять за себя. Скорее, он переживал за его потенциальных жертв. И это мягко сказано. На этот раз Поттер испытывал почти панику, слушая гудки. Что-то случилось, то, что уж точно никому не понравится. Шорох на том конце провода и отрывистое:  — Найди меня.       По сброшенному звонку Дадли понял, что произошли неприятности. Волнение за Змеёныша не прибавляли хорошего настроения, он чувствовал себя загнанным в угол зверем. Со слов Поттера было ясно, что доверять преподавателям не стоит (Снейп входил в список исключений, но парень считал его искренне подозрительным типом), поэтому придётся справляться своими силами.       Мобильник отправляется обратно в карман, Дадли засучивает рукава и подходит к полумёртвому телу. Лечебных заклинаний он не знает, возникает мысль позвать Гермиону, но вряд ли слизеринский декан будет рад, если его слабость увидит львица. Это сейчас не нужно. Дурсль концентрируется, настраиваясь на нужный лад, и произносит:  — Акцио, аптечка.       Стоит сказать, что этот баул со всевозможным оборудованием, носящий безобидное название «аптечка», мало напоминает подразумевающийся предмет. Помимо перекиси, бинтов, пластыря и обезболивающего в ней находились всевозможные инъекции, в том числе анестезии, иголки и нитки для зашивания ран и вообще всё то, что могло понадобиться военно-полевому хирургу в деле.       Спирт на ладони, раны под подозрительным взглядом профессора, стерильные перчатки, укол анестезии. Сердце стучит как оголтелое, пульс зашкаливает, всё-таки несколько лет без практики, но голова холодная, руки не трясутся. Что ж, за работу.       Когда зазвонил телефон, Дадли как раз закончил зашивать жутковатого вида рану на предплечье пациента. Снейп, не будь дураком, указал ученику на флакон Кроветворного, поэтому выглядел не настолько бледным. Облить мобильник спиртом, благо, он защищён от такого вандализма, и бросить в динамик пару слов. Извлечь куски мантии из очередной раны.       Сидеть на месте больше нельзя. Старые навыки пробудили вкус к жизни. К той, которой её помнил Дадли — с кровью, смертельными ранами, адреналином и целью. Какой бы призрачной она не была. Мотивация настолько сильна, что наконец клочки будущего сложились в единую картину, определённость в действиях. Преступно и дальше рассчитывать на авось, оправдываясь шоком из-за перемещения. Какой шок, прошло уже столько лет!       План предельно ясен. Вернуть Гермиону, помочь Гарри, совершенствовать магию и тело. Мерлин, как же хорошо!