***
Гарри спал и видел сон. Ну, или так думал. Потому что в реальности испугаться Снейпа до обморока было невозможно. Сновидение переросло в кошмар, когда тело обмякло, а Поттер понял, что заперт в собственном сознании. Как крестраж в его голове, обосновавшийся в укромном уголке, отделённый от внешнего мира. Ведь то, как он очнулся, Гарри не чувствовал. Мальчик думал, что нет ничего ужасней. Темно, тихо, пусто. Хочется кричать, вопить, от напряжения болят связки, но ни звука не раздается из глотки. Под ногами нет ничего, самих ног нет. Как нет рук, тела, носа, чего-нибудь! На мгновение ему показалось, что перед глазами появился Дадли. Всего на секунду, но Поттеру казалось, что чернота вокруг посерела. Виски неожиданно резко сдавило. Сначала напряжение в затылке, цунами растёкшееся по лбу, скулам, челюсти. Дышать стало легче, он будто услышал бормотание, его словно звали, но из горла по-прежнему не донеслось ни звука. А потом вдруг живительное тепло вокруг головы пропало, и опять стало холодно, одиноко, страшно. Гарри поплыл по течению, уже не заботясь о внешнем мире, о том, что его могут ждать, когда в мозг буквально ввинтился стальной голос. Его Поттер слышал сильнее, чем колокола после службы, чем вечные придирки Дурслей, чем успокаивающий шёпот Дадли. Его словно вернуло с небес на землю без страховки, и падать оказалось болезненно. Тела нет, так что же так ноет? Душа? Горит, всё горит и печёт, и чтобы отвлечься от снедающего его пламя, Гарри начинает вслушиваться в слова. — Мистер Поттер, одумайтесь. — «Одумайтесь, думайтесь, думайтесь…» — эхом раздалось в голове. — Вы должны победить Тёмного Лорда. — На этом моменте парень скривился, за всю свою жизнь он столько наслушался о змеемордом, что сейчас думать о нём казалось порочно. Дальше слова слизеринца не интересовали, но сознание зацепилось за фразу: — Вы должны отомстить за мать. Мир завертелся, будто чёрная дыра. Гарри стало невероятно страшно. Голос напомнил ему о долге: перед семьёй, друзьями, людьми, защищавшими его. Дадли был прав, Поттер только что осмыслил его слова, бывший гриффиндорец слишком совестливый, чтобы оставить всё на других, а бывший аврор слишком тщеславный и эгоистичный, чтобы передать славу другим. Гарри открыл глаза и увидел склонившиеся над ним головы. — Что произошло? — Три голоса прозвучали в унисон.Бесконтрольно
13 марта 2017 г. в 14:46
Время шло, приближалась пора вторжения Волан-де-Морта. Гарри ходил по-военному собранный, с запасом зелий в потайных карманах. Драко, конечно, ни о чём не догадывался, но тоже был более холоден, чем обычно. Казалось, всё спокойно только у Дадли с Гермионой.
Они снова стали каждую перемену проводить вместе. Дурсль так же отпугивал своим присутствием Рона. Насчёт Уизли Поттер долго думал. Что-то в нём не так, но что? Будто неправильное, грязное. Разобраться не хватало ни сил, ни времени.
Когтевранец тоже остался загадкой. Если для себя Гарри всё обдумал, то кузен не хотел расставаться с Грейнджер ни на минуту.
Несомненно, Дадли обладает великим потенциалом, выше, чем был когда-то у самого Поттера. И завязан он на невербальной магии и… спасении. Ведь все выбросы, по-настоящему сильные, происходили в строго определённые моменты. Предсмертное состояние на войне, угроза на чердаке, раны Снейпа, беспокойство за Гермиону. Мелькала скромная мыслишка, что Дурсль и может быть тем Избранным, но для Победителя Тёмного Лорда Дадли подходил лишь по одному параметру.
Ключевой момент наступил, когда до выезда Дамблдора остался один день. Экзамены сданы, что может быть лучше, вот только тягостная атмосфера не отпускала даже не вмешанных в это. К сожалению, без ведома директора нельзя было попасть в подвалы, поэтому и Квиррелл затаился. Убивать его резона не было, мало ли, вдруг дух Лорда перенесётся в другое тело. А если и нет, то умереть окончательно помешают крестражи.
После обеда мальчика позвал к себе декан. Поттер был готов к этому, несмотря на всю серьёзность ситуации, они будто спустили дело на самотёк, шифруясь от старого мага.
Планы обговаривались в последний момент, всегда, долгая подготовка слишком рискованна для них, почти шпионов в этой школе.
Шаги гулко разносились по коридорам, подземелья пустовали. Кто из учеников в здравом-то уме добровольно отправится в обитель слизеринского декана? Факелы неровно колыхались, Гарри овладел какой-то почти суеверный ужас. Он старался дышать как можно тише, не выдать своего присутствия. Вспомнились его отработки, полные ненависти и презрения. Маленький мальчик окончательно проснулся, и Поттер не смог это проконтролировать. Рецидивы случались, в последнее время всё чаще и чаще, в такие моменты хотелось забиться в угол и накрыться мантией-невидимкой. Вот и массивные двери в класс. Глядя на них, Гарри никак не мог заставить себя постучать.
Истерика достигла апогея, и в голове Национального Героя забрезжили тревожные огонёчки. Даже в свои одиннадцать он не испытывал такого страха, не перед чем. А сейчас… Просто стукнуть пару раз костяшками по дереву было панически невозможно. Перед глазами поплыло, очки уже не спасали, в висках пульсировало, пол под ногами танцевал. Из последних сил Поттер постучал, ощущая, как начинает заваливаться набок. Из-за двери послышалось:
— Входите, мистер Поттер. — И голова мальчишки столкнулась с холодным камнем.
***
День не задался с самого начала, директор заранее предупредил о своём отбытии, пряча в бороде лукавую ухмылку. Вот то, о чём рассказывал его ученик, то, чему сам профессор не хотел верить. Но причин сомневаться не оставалось, теперь нужно обдумывать действия. Тёмный Лорд не медлит, Квиррелл слабак, один из худших преподавателей ЗОТИ. Его сознание почти полностью поглощено, но радует факт, что особых сил или знаний он не имеет.
Отправив Поттеру вызов, декан обосновался в своём классе. Остальные с такой подачи будут думать, что это отработка, так легче.
Ждать пришлось долго, мальчишка давно должен был дойти, к тому же сигнальные чары указали, что он буквально в двадцати футах от двери. Мужчина всё больше раздражался, какого Мерлина творится! Наконец раздался робкий стук.
— Входите, мистер Поттер. — Фраза получилась неоправданно ледяной, консервативный мозг отказывался принимать информацию, что недоучка мог знать и уметь хоть что-то. Снейп никогда не отличался плохой памятью, и выволочку, устроенную сыном Лили, запомнил. Не сказать, что в глубине души зельевар не считал его правым, но природная гордость не давала признать способности Поттеровского щенка в разумности. Истинных слизеринских качеств.
Но за дверью что-то грохнуло, и Снейп, изменив привычкам, вскочил с места. Беспокойство сдавило горло костлявой рукой, и Северус впервые задумался, о ком он так волновался в последний раз. Давно, очень давно, и тоже о зеленоглазом чуде.
С некоторой поспешностью зельевар открыл дверь и на секунду опешил. Прямо на входе, перед порогом, лежало мальчишечье тело, бледное лицо несмотря ни на что было покрыто испариной, дужка очков лопнула от встречи с полом и норовила выколоть глаз. Забыв про палочку, маг подхватил бесчувственного парня на руки и занёс в класс, положил на стол и вызвал патронуса, наплевав на осторожность.
— Приведи сюда когтевранца Дурсля, скажи, чтобы взял тот чемодан с собой, — отдал приказание профессор и склонился над юношей. Теперь злосчастный ободок не представлял опасности для итак не идеального зрения Поттера.
Диагностика показала сильное истощение, что было странно при весьма плотной комплекции подростка. Снейп попробовал наложить какие-либо чары, но они отскочили от щита мальчишки. На какое-то время данный факт заставил мужчину задуматься. Откуда у первокурсника может быть защитный купол? Это вопрос даже не силы, но знаний. Да, те вырезки из памяти Гарри кое-что объясняли, но по-слизерински хитрый парень не дал полной информации, и как шпион, Северус не мог его не понять.
Так мальчишка обеспечил собственную безопасность, ведь пока он интересен, интересно его прошлое, Снейп сделает всё, чтобы разгадать эту загадку.
Тогда профессор поступил намного прозаичнее и привычнее. Достав из-за голенища ботинка кинжал с тонким лезвием и без проблем разжав им челюсти пациента, влил ему в глотку Укрепляющее. Каково же было его удивление, когда зелье подействовало мгновенно. Буквально, только мальчишка проглотил, как разом успокоился, так что удерживающие его на месте чары были уже не нужны, кожа приняла естественный цвет, дыхание стало глубже и размереннее.
Это тоже навело на подозрения, и если бы не активизированный щит, мужчина, не отягощённый моральной стороной вопроса, взял бы кровь на анализы.
Был ритуал, благодаря которому возможно полностью воспринимать зелья. Завязка на магии, а та в венах. Всё просто и одновременно сложно.
После ритуала энергия компонентов впитывалась уже в ротовой полости, и силы организма в основном уходили на их обработку. Но только изготовленные тем человеком, который вливал свою магию в вены исцеляемого. И хотя выявить лекаря было почти невозможно, по внимательному анализу крови достаточно легко выявить остаточные следы.
К сожалению, окрепший барьер воспринимал иглу как угрозу, и взять необходимый материал не представлялось возможным.
Двери класса со стуком распахнулись, но Снейп даже не повернул головы, догадываясь, кто может быть настолько наглым. Уже через секунду по правую руку от профессора опустился чемодан, и только многолетняя выдержка не дала Северусу вздрогнуть, больно тихо ходил парень. Взглянув, наконец, на гостя, зельевар отметил, что тот выглядит ненамного лучше лежавшего на столе.
Спутанные волосы, мятая мантия, виднеющаяся из-под неё пижама, оставалось догадываться, куда когтевранец собрался с утра пораньше, но будем честными, кому это нужно. Тоже бледный. Щёлкнул замок, и Дадли достал из нутра аптечки нашатырь. Подействовало сразу. Не успели они вздохнуть с облегчением, как недавно больной Гарри вскочил со стола и забился в угол, со слезами на глазах смотря на двери. Создавалось впечатление, что не стой профессор Снейп на проходе, Поттера здесь бы уже не было.
Дурсль испугался ещё больше, так кузен не вёл себя даже в далёком детстве.
— Мистер Поттер… — начал зельевар, но мальчишка затрясся сильнее, судорожно всхлипывая, и мужчина невольно замолчал.
— Гарри… — Дадли сделал шаг вперёд, но застыл, будто наткнувшись на невидимую стену. Сердце сдавило горечью, так, что даже дышать почему-то стало тяжело. Кузен схватился за правое предплечье, и непосвященному могло показаться, что парень перепутал, на какой руке крепление для палочки, но и через столько лет Дурсль помнил. Так и не смог забыть про оставшийся на руке маленького Поттера рваный уродливый шрам.
Тогда Дадли было шесть, но уже в то время ненависть к недокормышу в их семье достигла апогея. Он науськал их пса, огромного, сторожевого, на беззащитного мальчика, который не имел сил, чтобы просто отбиться. Вернон, услышав рык животного, появился вовремя, Гарри не успел сильно пострадать, собака только повалила его на землю и вцепилась в выставленную в защитном жесте руку. Мальчик тихо плакал, и это было хуже, чем если бы он устроил истерику.
Кузена доставили в больницу. Дяденьки в строгой форме забрали Рекса, и больше младший Дурсль его не видел. Родители тогда наказали его, лишили сладкого. Сейчас Берсерк думает, что убить его было мало.
Испуганный взгляд Гарри мигом напомнил о том ужасе, который испытал шестилетний малыш. И хоть сейчас рана была скрыта иллюзией, само её наличие делало существование Дадли бессмысленным.
Профессор недовольно нахмурился, увидев настолько отчаянный взгляд когтевранца. Слишком много боли в его глазах. Первозданной, первородной. Уж в этом Снейп знает толк. Реакция Поттера удручала, как мог здоровый, нагловатый слизеринец превратиться в это недоразумение, боящееся собственной тени? Да, у всех людей есть свои страхи, но это…
За раздумьями Северус не заметил, как взор Дурсля потускнел, словно покрылся полупрозрачной плёнкой, лицо осунулось, а сам мальчишка начал собирать чемодан. Он выглядел почти равнодушным, но дёрганные движения выдавали его. Стоило бы, наверное, остановить его, это было бы в духе Ужаса Подземелий. Но углублять боль одиннадцатилетнего ребёнка? Увольте!
Вдруг когтевранец замер, его спина напряглась. Присмотревшись, мужчина заметил в его руках непригодные уже очки. Но Дурсль извлёк из кармана мантии прозрачный моток чего-то, и стал наматывать это на повреждённую дужку на манер прозрачной повязки. Зельевар не понимал, зачем такие сложности, но внезапно инструмент для зрения стал почти целым.
— Гарри, — тихо-тихо позвал Дадли, разворачиваясь, на что Поттер сильнее обнял плечи. — На, возьми.
Парень медленно, словно к дикому животному, подошёл к сидящему на полу кузену, последние шаги проделав на коленях, неся очки на вытянутой руке. Мальчишка быстро, словно боясь, что на его ладони сомкнётся капкан, схватил подношение и нацепил на нос. Его взгляд переменился.
— Дадли… — Профессора покоробил настолько изумлённый взор, но вдруг зелёные глаза снова помутнели, животный ужас отразился в них.
Дурсль больше не медлил. Он обхватил Гарри левой рукой за плечи, удерживая его на месте, а правой сжал затылок, прижимая его лоб к своему. Теперь их взгляды встретились.
— Давай же, Поттер. — Мальчик вздрогнул, и Дадли исправился. — Змей, Змеёныш, ну, я твой Берсерк. Слушай меня. — На глаза под очками опять навернулись слёзы страха, он стал яростнее трясти головой, и когтевранец почувствовал, что плачет вместе с кузеном. — Ты мой брат, слышишь, Змеёныш? Брат! Давай, не смей оставлять меня здесь одного, ты просто не можешь, совестливый ты наш. Это не мой мир, твой, помоги мне стать его частью! Ну же!
Но всё бесполезно. Дурсль смотрит в напуганные, влажные глаза и сдаётся. Невозможно. Ужасно. Он отпускает сжатый до боли затылок, садится ровно, но плечи сами опускаются. Гарри напоминает побитого щенка, что с его комплекцией выглядит странно, вот только смеяться Дадли не хочется. У него не получилось! Змей всё ещё там, далеко, не видит и не слышит их. Бесполезно. Мерлин, когтевранец всё бы отдал, только чтобы кузен пришёл в себя. Всё.