Когда смерть не конец

— Что случилось? — Первым отмер Гарри, его собеседники, ошарашенные таким скорым пробуждением, мучительно размышляли.       Не дожидаясь ответа, Поттер сел на импровизированной лежанке и огляделся. Интерьер комнаты был узнаваем: два кресла, одно из которых разложено, отсутствие окон и стеллажи с зельями, тянущиеся вдоль стен. Незначительные изменения, вроде горящего камина, не бросались в глаза и, в общем-то, не имели особого значения. Парень поправил на носу очки, склеенные скотчем, и вновь повернулся к Снейпу и Дадли, надеясь получить объяснения. — Так что? — Он с сомнением помахал рукой перед застывшими лицами, медленно, но верно раздражаясь. Даже его кузен, привыкший действовать в самой непредсказуемой ситуации, до сих пор не отошёл от ступора. В его глазах отражалась такая степень непонимания, что она почти граничила с глупостью.       Как раз Дурсль заставил Гарри присмотреться к ситуации внимательнее, да и не только к ней. Окружающие представляли собой весьма занимательное зрелище. Тот же кузен, медленно отмирая, выглядел страшно. Посеревший, осунувшийся, с тёмными кругами под глазами и губами, казалось, навсегда принявшими скорбное выражение. Неподалёку от него на стуле стоял поднос с едой, но невооружённым глазом было видно, что к пище почти не притронулись. — Как тебя так угораздило за пару часов? — уточнил Поттер, имея в виду замученный вид когтевранца.       Дальше всё запуталось до безобразия. Глаза кузена сощурились, ноздри напряжённо затрепетали, губы сжались в ниточку. Да и в комнате будто похолодало. Гарри зябко передёрнул плечами, по позвоночнику пронеслось стадо мурашек. Не составляло труда догадаться, что это - старания стоящего перед ним грозным изваянием кузена. Слизеринец не понял такой смены настроения Дадли и повернул голову к молчащему доселе Снейпу, смеривая его недоуменным взглядом. — Мистер Поттер, — голос мужчины, выглядящего на первый взгляд обычно, был глух и безэмоционален, с едва слышной хрипотцой и надломом. Вот то, что напугало Гарри больше всего. — Сколько, по вашему, прошло времени, с тех пор, как вы последний раз были в сознании?       Парень подобрался, непроизвольно напрягся, чувствуя, что не всё так просто, как кажется, и ответил. — Два-три часа.       Краем глаза слизеринец заметил, как мгновенно успокоился Дадли, словно расслабляясь. Напряжённые морщины разгладились, и Гарри вздохнул вместе с ним. Но данное слово не подходило... Правильнее было бы сказать, что, Дурсль просто выдохся, сдулся, как воздушный шарик, став ещё больше похожим на призрака. Не выдержав, Поттер вытаращил глаза на такое странное и, с первого взгляда, неоправданное поведение. Поэтому громкий голос профессора прозвучал неожиданно, возвращая его в сознание, заставляя худое мальчишеское тело непроизвольно вздрогнуть. — Вы не приходили в себя тринадцать дней. ***       О, Мерлин, какой ажиотаж вызвали эти слова. И ладно Гарри, который совсем потерял счёт времени и теперь не мог отойти от шока, невесело вспоминая дурацкое выражение лица кузена, но не мог ничего с этим поделать. Изумление на лице Дадли казалось ещё более удивительным, невозможным. Даже Снейп был озадачен таким поведением своего ученика. Неужели мальчишка настолько потерял себя, что забыл о времени. В этой комнатушке и сам Северус, бывало, терял счёт часам, но дням...       Гулко сглотнув, Гарри прочистил горло, охрипшее с перепугу, и переспросил свистящим шёпотом: — Ск... Сколько?..       Его голос не разбил, а словно влился в окружающую мёртвую тишину. — Ровно тринадцать суток. — Тон профессора Снейпа больше не казался отмороженным, скорее, Гарри сравнил бы его с тающим сугробом, что было, конечно, не слишком лестно.       Дадли тяжело вздохнул, опускаясь в ближайшее кресло, и закрыл глаза от изнеможения. Поттер отметил это лишь периферическим зрением, пытаясь уложить в голове новые, необыкновенные сведения. — Получается, Квиррелл достал камень? — Он медленно приходил в себя, восстанавливая аналитические способности. Глаза Снейпа на мгновение расширились, выдавая изумление, острый взгляд метнулся на развалившегося в кресле Дадли, но ученик не обратил на это внимания, его кузен давно был в курсе всех событий. — Нет, — наконец признался профессор, выдыхая. — У него не вышло. — Да? — Гарри нахмурился, мучительно раздумывая. — А-а!       Осознание пришло быстро: как и в прошлом, достать камень мог только тот, кто не собирался его использовать. А уж Волан-де-Морт точно не стал бы класть на полку изобретение Фламеля и хвастаться им перед друзьями. — А сколько времени? — Половина пятого.       Поттер приподнялся на руках и подтянулся ближе к спинке кресла, дабы опереться на неё. Во всём теле ещё чувствовалась предательская слабость. — Но что Лорд тогда будет делать дальше?       Вопрос долгое время оставался без ответа, собеседники на пару размышляли над возможными исходами, как вдруг мальчика заинтересовала одна немаловажная деталь, выяснив которую, он сложил бы для себя часть мозаики. — А что профессора? Ведь Квиррелл проник в хранилище?       Теперь Снейп нахмурился по-настоящему. Сразу стало ясно, что мужчина не просто недоволен таким решением директора, он в ярости. Гарри показалось, что он услышал ответ раньше, чем он был озвучен. — Никто не придал этому значения.       Вот оно! Теперь Поттер был на сто процентов уверен, что не просто так величайший маг столетия не заметил шлейф подозрительно тёмной, гнилой силы за его преподавателем. Даже Гарри, не вступив в полную силу, ощущал противную горечь на корне языка, когда Квиррелл просто проходил мимо. Конечно, зачем сбивать мальчишку с истинного пути, пусть ещё ребёнком осознает, кто такой Тёмный Лорд.       К сожалению, Гарри поздно понял, что его растили на убой: давали кусочные знания, старательно пестовали ненависть к Волан-де-Морту, не давая остановиться, осмыслить, так что детские предрассудки заставили жертву покорно идти навстречу хищнику, дабы застрять у него в глотке.       Ещё больше удивляли люди. Неужели они все считали, что несовершеннолетний пацан способен на то, с чем не справились зрелые маги. Да, крестражи, но неужели для того, чтобы догадаться, нужен ребёнок?       Вопросы остаются без ответов, и Гарри не уверен, что хочет их знать. Мотивы старого интригана, причины бездействия остальных... Поттер не решил, что будет делать с такими откровениями, опасаясь, что весь его мир рухнет. — Значит, он попытается достать меня? — Мальчик оторвался от размышлений и посмотрел на профессора. Он пытался не показать грусти от своих мыслей, но то, как подозрительно поблёскивали его глаза под стёклами очков, говорило знающему Снейпу о многом. Такой взгляд он видел в далёкой юности, когда заглядывал в зеркало.       В такие моменты приходило осознание, что ненависть (а ненависть ли?) к мальчишке идёт не из-за его родства с Поттером, а из-за его, Гарри, похожести на зельевара. То же затравленное поведение, несмотря на плотный каркас, усеянный шипами, видимый всем, кто знает слизеринца достаточно близко.       Всё это не вязалось с безбашенностью его отца и общим попустительством со стороны администрации. Очень часто профессор ловил себя на мысли, что на месте Героя он вёл бы себя похоже. — Вполне возможно, — наконец ответил мужчина ожидающе смотрящему на него подростку.       Гарри подумал, что теперь скрываться от Дамблдора не стоит, и он может наведаться к Философскому камню в любой момент. Но сначала, конечно, требовалось проверить, как его прикосновения действуют на Квиррелла в мирное время и не очередная ли это интрига директора. — Помните фрагмент воспоминаний о произошедшем в хранилище? — Дождавшись утвердительного кивка на риторический вопрос — Поттер сомневался, что декан забудет что-нибудь из этого — и продолжил. — Так вот, нужно выяснить, так же Квиррелл реагирует на мои прикосновения вне подвалов или нет. — Да, определённо. — Тон Снейпа снова сделался задумчивым, и Гарри рад бы его не прерывать, но вопросы не закончились. — А на каком основании мы с Дадли находимся в Хогвартсе? — Вашим опекунам была отправлена сова. Вы всё лето проведёте в поместье Малфоев. — Рассеянно, не задумываясь, проговорил зельевар.       Гарри кивнул, неуверенный, что его жест заметили и что ответная реакция вообще была предполагаема. Поттер перевёл взгляд слипающихся глаз на всё ещё неподвижно сидевшего в кресле кузена. Стоило бы забеспокоиться, но в свете факелов было видно, как размеренно он дышит. Дадли сморил здоровый сон, и Гарри был рад последовать его примеру. Сползя с подушки, мальчик улёгся удобнее. Как только голова коснулась наволочки, Морфей забрал мальчика в своё царство.       Проснувшись, Поттер без удивления обнаружил, что находится всё в том же помещении. Но на этот раз профессора Снейпа не было. Мальчик чувствовал себя исключительно отдохнувшим. Встав, он побрёл к маленькой раковине в дальнем углу. Холодная вода окончательно избавила его от утренней неги. Хотя, точно Гарри не знает, сколько сейчас времени. — Темпус, — прошептал он, помня про всё ещё спящего кузена. И охнул. Он проспал сутки, целые сутки!       Конечно, ситуация стрессовая, но трудно принять то, что даже после тринадцатидневной комы, если это можно так назвать, необходим такой длительный отдых. Покосившись на посапывающего Дадли, Гарри, наоборот, не нашёл что-либо удивительного. Дурсль всегда много спал, а уж сейчас... По его виду Поттер даст как минимум две бессонные ночи.       На свежую голову и думается легче, поэтому свободное время мальчик решил посвятить произошедшему. Кажется, разложенное кресло стало его новым пристанищем, но что поделать, из подходящих предметов остались только шаткий на вид стул, поросший слоем пыли, и стол, заставленный настолько, что даже со своей выучкой аврора Гарри вряд ли оставит там всё целым, если сядет. Всё-таки если он не умрёт от какого-либо яда или чего ещё похуже, то профессор прибьёт его за порчу драгоценных (уж это понять легко) зелий.       Первое — не обморок, а страх. Тот самый животный испуг, который внезапно овладел Гарри. До сих пор в его памяти остались ощущения, и холодная дрожь пробегала по спине при каждом воспоминании. Вот только разума он не касался. Да, реакция тела вполне естественна, но слизеринец не понимал, почему, оставаясь совершенно спокойным внутренне, внешне он не управляет собой.       Сказать честно, это не казалось страшным. Страх в Гарри выдавили ещё в школе. Вообще все чувства притупились, ибо это было удобно. От этого часто зависела жизнь, и Поттер был доволен своей холодностью, которой позавидовал бы и Малфой. Да, на людях он надевал маску. Это тоже было удобно.       Свой самый страшный кошмар Змей не расскажет никому. Даже самому себе. Вечерами, наедине с собой, в небольшой комнате с камином и парой бутылок огневиски. А в пламени сгорают мечты, желания. Жизнь. В эти моменты барьер падал, и хотелось тихонечко выть от жалости к себе и своей же никчёмности.       Единственное, что он тогда желал кроме смерти — всё исправить. Сейчас это возможно. А с новыми трудностями Гарри как-нибудь справится, не впервой.       В коридоре раздались шаги. Гулко разносясь по комнате, они потревожили Дадли, и он дёрнулся, готовясь проснуться. Поттер сразу узнал их, не успев испугаться. Ещё раньше, чем открылась дверь, он поприветствовал входящего: — Здравствуйте, профессор Снейп.       Декан зашёл в помещение. Он выглядел уставшим. Из-за его спины показался поднос с едой, который был отлевитирован на стул. Зельевар примостился на разложенное кресло рядом с Гарри, и это многое ему сказало.       Мужчина выглядел хуже, много хуже, чем в прошлую их встречу, и слизеринец мог со стопроцентной уверенностью сказать, что это последствия Круцио. Спрашивать он, конечно, не стал. Но какую жгучую ненависть вызвал в нём вид потрёпанного, уставшего профессора, всегда казавшегося стойким и сильным. И эти высказывания подходили профессору, но не сейчас. Гарри принял это за величайшую степень доверия. То, что перед ним не побоялись показать слабость, ибо недооценивать зельевар его не может, в этом мужчину уверяют просмотренные воспоминания. — Здравствуйте, мистер Поттер.       Тихие слова декана режут тишину, словно нож масло, и Дадли открывает глаза. Он выглядит выспавшимся, круги под глазами отсутствуют, вот только болезненная худоба никуда не девается. Взгляд кузена падает на поднос. Мгновенно оживая, парень встаёт и придвигает стул к своему креслу. Всё это происходит в молчании. Дурсль садится по-турецки и берёт в руки огромный бутерброд. — Доброго всем дня. — И откусывает от него с жадностью голодного тигра. Разговор не клеится. Гарри порывается что-то сказать, даже открывает рот, чтобы изобличить свои мысли, но каждый раз закрывает его. Кажется, присутствующие не слишком хотят обременять себя тяжёлым разговором. С одной стороны, Поттер понимает их, но, полностью отдохнувший, рвётся предпринять хоть что-нибудь.       Профессор Снейп облокачивается на то место, где раньше лежал мальчик, и устало прикрывает глаза. И тут же распахивает их, осоловело моргая. Не составляет труда понять, что доверие декана не настолько глубокое, чтобы заснуть рядом с ними. Конечно, это может быть банальной гордостью, настолько простой ответ исключать нельзя.       Но неадекватное состояние мужчины слизеринца не устраивало. Если Дадли, утолив голод, будет способен трезво размышлять, то находящийся в пограничной зоне между сном и явью зельевар едва ли способен на это.       Ответ пришёл быстро. Гарри на ум пришёл вариант, использующийся в Аврорате. Чтобы не терять магов в битве, им давали портключи, но бывали ситуации, когда требовалось вывести гражданских. И тогда на поле начинал царить один закон — выжить. Поэтому и не любят нарушители боевой состав, подчинённый Алексу Конклаю. Его парни — лучшие в заклятьях, и при этом не боятся умереть, так как экстренный выход у них есть, прямо в специальное отделение Мунго. Но если бывает необходимость отдать портключ ради невинного, то они знают, за что умирают, предпочитая однако обезвредить перед этим как можно больше.       Так вот, был способ передачи энергии, обычно использующийся для передачи магии. Заряда хватает для аппарации в тот же Мунго, но это не предел. У того Поттера был налажен канал передачи, так как сил всегда было предостаточно. Неизвестно, как это тело отреагирует на привычную в прошлом операцию, но попробовать стоит. — Профессор Снейп, — позвал Гарри, в упор смотря на мужчину и протягивая ладонь. — Дайте руку.       Глаза зельевара нужно было видеть, такого потрясения на обычно ледяном лице мальчик не видел никогда. Даже перед смертью Северус иронично усмехался на жалкие потуги остальных (ну ладно, только Поттера) сделать хоть что-то.       Яд Нагайны убивал быстро, мучительно. В своё время Гарри смог отсрочить его действие. Профессор умирал годами. Около трёх лет молодой аврор мотался по странам и континентам поисках антидота, но не вышло. Снейп заснул и не проснулся, а Поттера вызвали прокурировать обыск кабинета Дамблдора, где и обнаружилось единственное противоядие — яд тайпана.       Но любопытство мужчины пересилило подозрительность, и жилистая кисть оказалась в захвате детской ладони. Сначала ничего не происходило. То есть, совсем. Магия отказывалась покидать хозяина, хотя его тело было наполнено энергией до краёв. Но Поттеру очень скоро надоело такое самоуправство. Он надавил ещё, и сила медленно, нехотя потекла по венам к реципиенту.       Удивлению Снейпа не было предела. Давно стало ясно, что мальчишка не так прост, но некоторые детали до сих пор вводили в ступор.       Ладонь Поттера казалась обжигающей. Тепло распространилось по предплечью, плечу, разлилось лавой где-то в груди. И дальше, согревая промёрзшее до костей тело. Апатия постепенно спала, и Северус почувствовал себя гораздо лучше. Теперь он мог послушать, что выдаст настолько неординарный ребёнок.