Когда смерть не конец

— Получается, Дамблдор отравил тебя? — повис в воздухе вопрос.  — Не совсем. Что-то из его личных зелий. Возможно, и жидкий Империус, совершенно незаметный для остальных. Кто его знает, — бросил Гарри и высвободил руку из ладони кузена. Подойдя к своей кровати, Поттер наконец поднял очки, потерянные во время схватки, и, восстановив треснувшее стекло магией, нацепил их на нос. Мир снова обрёл четкость.  — А что такого ты сказал про Люциуса? — внезапно заинтересовался Дадли.       Гарри секунду подумал и расплылся в лукавой усмешке.  — Всего лишь высказал мнение относительно его новой пассии и столь бурной личной жизни.  — Ты назвал Люциуса шлюхой? — вытаращился Дурсль.  — Скорее да, чем нет, — уже осторожнее протянул слизеринец, видя, какой яростью наливаются глаза собеседника.       У когтевранца едва ли пар из ушей не шёл от возмущения, и Поттер благоразумно решил переждать приступ бешенства слишком преданного ученика в лице собственного кузена. Дурсль ухватился за спинку стоящего рядом стула, и древесина тихо хрустнула. Мгновенно зашипев от впившихся в ладонь заноз, когтевранец наконец успокоился. Гарри уже собирался помочь ему магией, но не потребовалось. Особо цветасто выругавшись, Дадли просто тряхнул рукой, и на пол посыпались занозы. В который раз за утро парень в изумлении распахнул глаза, на что Поттер только улыбнулся. Похоже, невербальное волшебство всё прочнее обосновывалось в теле кузена.  — На завтрак пошли, — позвал Гарри.  — Д-да, — немного заторможенно отозвался Дадли, рассматривая чистую ладонь. Наконец, он поднял голову. Вместо ожидаемого детского восторга слизеринец увидел настороженность. Конечно, ведь несмотря ни на что, парень до сих пор считает оружие и технику надёжней заклинаний, а тут ещё и без последних.       По коридорам шли молча. На лице когтевранца отпечаталась усердная работа мысли, и Поттеру оставалось лишь дожидаться новых вопросов.  — А как ты снова собой стал? — тихо поинтересовался Дадли, словно продолжая недавний разговор.  — Не знаю, — Гарри беспечно пожал плечами и снова растянул губы в улыбке. В это утро только и хотелось, что радоваться жизни. — Может, хорошая драка помогла.       Дурсль, вероятно, хотел спросить что-то ещё, но лицо кузена приняло такое мечтательное выражение, что парень понял — сейчас его не услышат. Дурсль пренебрежительно фыркнул себе под нос.       За столом Драко на удивление не отсел. Правда, немного отодвинулся, и теперь справа ощущалась непривычная пустота. Висок Гарри постоянно чесался от жгучих взглядов Малфоя, которые тот время от времени посылал ему. Было жутко неуютно, но парень терпел.       Закончив есть, он потянулся к стакану с соком, и уже поднёс его к губам, когда Драко вдруг зашипел: — Поттер!  — А? — поставив напиток, Гарри повернул голову.  — Поттер, попей водички, ты и так туп, как тыква.  — Малфой, — слизеринец нахмурился. — Я прошу прощения за то, что так назвал твоего отца, но…  — Да просто сок не пей, полудурок! — ещё тише зашипел Драко, пододвигаясь и по-хозяйски вырывая стакан из поттеровской руки.  — Почему? — уже и Гарри насторожился.  — Не знаю, — с досадой признался блондин. — Но с ним что-то не так. Очень сильно не так.       В голове у Поттера словно щёлкнуло. Из-за малфоевской спины он осторожно взглянул на директора, и его опасения подтвердились. Старик продолжал ласково улыбаться, но в его глазах стояло напряжение пополам с раздражением. И его взгляд был направлен на руку Драко.       Гарри снова взял стакан, внимательно наблюдая за Дамблдором сквозь чёлку. Однокурсник мгновенно вспыхнул, ещё бы, лучший друг ему не поверил. Но необычайно серьёзный вид Поттера приглушил его возмущение. Вместо этого парень наблюдал, как Гарри медленно поднёс сок к губам и сделал большой глоток. Чего-то выждал. Драко готов был разорвать брюнета на части сказано же — что-то не так. Гневные слова застряли в глотке, ведь Поттер на глазах у Малфоя сплюнул сок обратно в стакан, который немедленно исчез. — Что это было? — зашипел аристократ, уподобляясь символу своего факультета.  — Потом расскажу, — более сдержанно шепнул в ответ Гарри.       Но за этот день они не успели поговорить — постоянно находились преграды. На переменах возле них постоянно крутился кто-то ненадёжный, за обедом Поттер под удивлённым взглядом Драко сымитировал поглощение сока, а после уроков Малфою пришло письмо от отца, и он исчез на весь день без объяснений.       Следующим утром, благо, оно прошло без эксцессов, блондин проспал, и поэтому пришлось собираться в спешке, там не до разговоров. За завтраком Драко принял что-то. На вопросы он не отвечал, отмахиваясь, якобы это касается только его.       К вечеру, наконец, они смогли собраться в Выручай-комнате, все втроём. Дадли лишили очередной встречи с Гермионой, поэтому он был не в духе, если так можно охарактеризовать высшую степень раздражения. Ведь Поттер — это Поттер, разменивающий уже третий десяток, а Грейнджер — это маленькая волшебница, которая способна постоять за себя лишь на словах. Особенно против Дамблдора.       Гарри обвёл всех требовательным взглядом. Он был напряжённее, чем обычно, поэтому даже Дурсль задвинул своё недовольство в дальний ящик.  — Всё хуже, чем я думал, — бросил юноша и скривился, кляня собственную беспечность. — Дамблдор поил меня Oris Anima. Или, как ещё называют, Гниение души. Вполне заслуженное название. Правда, я не представляю, как директору удалось преобразовать проклятье в зелье…  — Это то, что было на гриффиндорке? — настороженно спросил Малфой, всё ещё пренебрегая звать Гермиону по имени. Если да, то Драко готов убить Дамблдора, дававшего такую гадость. По собственному интересу блондин обратился к отцу, и тот показал ему ауру мага, на которую прицепили Гниение. Точнее, её распад.  — Да. Поэтому сейчас я слабее новорожденного кутёнка. Боюсь, минимум две недели уйдут на восстановление. — Если бы дело было в прикрытии, ты бы нас не звал. Что ещё? — подозрительно сощурился Дадли. — Да. Я подрассчитал, выходит, что зелье слабее проклятья, поэтому меня им поили регулярно. Если я продолжу «курс», то количество отравы в крови будет достаточным для полного подчинения уже через шесть дней. Подозреваю, что именно тогда директор вызовет меня для разговора. Напомнит, что я Герой, и мой долг перед Британией покрывает меня с макушкой.       Повисла тишина. Малфой, только вчерашним утром рассёкший Поттеру бровь, то бледнел, то краснел, думая о ситуации в целом и о Дамблдоре в частности.       Дадли задумался, и вопрос, вертевшийся на языке, заставил остальных задуматься. — А вы уверены, что Снейп в своём уме?       Формулировка подвергла парней в шок. Драко смотрел на Дадли со священным ужасом. Казалось, что именно в эту минуту должен появиться Северус дабы изобличить нерадивых учеников и покарать их. Но лицо Гарри, в противовес, посветлело. — Ты про то, что он ведёт себя как безумный цербер?       Малфой понятия не имел, как за такое святотатство земля не разверзлась под ногами его друзей. — Возможно, старик обработал и его. Куда более качественно. Малфой, напиши Люциусу, договорись о встрече. Сами мы в таком не разберёмся. — Возражу. Идейка есть. Так что, Драко, пока отбой, но будь наготове. Мало ли, дедушка учел вариант с мистером Малфоем, и тот тоже, без обид, Драко, чем-нибудь обработан.       На этот раз Драко не вспыхнул от гнева, он понимал, что слова однокурсника обоснованы. Мало ли какие последствия может понести прямое вмешательство его отца? Но недоумение осталось. Как Гарри провернёт всё это сам? Аристократ озвучил свои подозрения.  — А это, Малфой, я сейчас и расскажу, — ухмыльнулся Поттер.