***
После вечернего визита Ханджи Эрен уснул, как ребенок, несмотря на то, что после всего произошедшего, он в какой-то момент думал, что не сможет уснуть. Очевидно, на почве событий прошлого дня, ему снились странные и крайне реалистичные сны о том, как он, его друзья и даже Аккерман сражались с огромными кровожадными титанами. А их отряд носил ту же символику, что он увидел на нашивке Ривая в день их первой встречи. Крылья свободы. Так он называл их во сне. Да и наяву тоже. Но как и во сне, все утро его постоянно преследовал вопрос Ханджи- «Ты же его поблагодарил. Чего ты еще хочешь от него?». Действительно, ради чего он ждал этой встречи. Все – встреча состоялась. Он хоть и не без приключений, но все же поблагодарил его. Что ему еще надо? Эрен одевался перед большим прямоугольным зеркалом между шкафом и комодом, обдумывая вопрос коллеги. Он хотел поговорить. Поговорить с этим человеком откровенно и искренне. Понять, прикоснуться к его пониманию мира, его осознанию и видению Может даже попробовать чувствовать как он. Йегер с трудом мог объяснить свои эмоции даже самому себе, что уж тут говорить о других. Молодой врач собирался попробовать сблизиться и узнать поближе своего пациента на вечере у Ханджи, а пока остановиться только на деловом общении. Только то, что касалось болезни. Эрен закончил одеваться и придирчиво осмотрел свое отражение в зеркале. Как всегда, как бы он ни старался быть аккуратным что-то всегда нарушало гармонию – либо непослушные жесткие волосы, либо неровно выглядывающие из-под манжетов пиджака рукава рубашки, либо узел галстука не был идеален. Опустив взгляд вниз, парень поднял ладони и задумчиво посмотрел на них. С одной стороны сильные крепкие мужские руки с красивыми длинными пальцами. Он спас ими много жизней. Он был силен и одновременно слаб – все еще существовало множество болезней, которым он ничего не мог противопоставить. А так же время, которое часто играло против врача и пациента. Сильный и слабый одновременно. Хотя, наверно, больше все-таки слабый… Из безрадостных мыслей его вырвал звонок телефона. Звонила Микаса. - Эрен, привет, ты вчера вечером не позвонил, и я начала волноваться. С тобой все впорядке? – прозвучал в трубке обеспокоенный голос. - И тебя с добрым утром, - улыбнулся в трубку мужчина, подумав о том, что сколько бы времени не прошло, сестра продолжается заботиться о нем, будто они все еще дети, - все великолепно! Ты не представляешь, кого я встретил вчера!... На работу он приехал вовремя – за пятнадцать минут до начала рабочего дня и смог спокойно разложить вещи в кабинете, надеть халат и просмотреть расписание на день. Аккерман записался первым же пациентом, чему Йегер был невероятно рад. Словно в детстве, он почему-то по-прежнему ждал от этой встречи чего-то невероятно. Будто герой, победивший злобное чудовище, наконец, снова предстанет перед ним и победит болезнь. Ребенок, воспитанный на комиксах и фильмах о супергероях, не мог поверить, что такие люди могут отступать. И даже его врачебный опыт не мог разрушить эту иллюзию. Аккерман в его глазах давно обрел статус непобедимого сильнейшего героя, которому все по плечу. И даже смерть обойдет его стороной. Врач мотнул несколько раз головой из стороны в сторону, стараясь избавиться от подобных мыслей механическим путем. Едва он успел успокоиться, как в дверь постучали и спустя секунду открыли. На пороге стоял Ривай Аккерман и внимательно смотрел на сидящего за столом врача. - Доброе утро, - автоматически поздоровался Эрен, слегка улыбнувшись. Мужчина ответил на приветствие и зашел внутрь, закрыв за собой дверь. Как бы Эрен себя не убеждал и не готовил к предстоящей встрече, он все равно ощущал разочарование после окончания осмотра. Все чего он смог добиться – это короткие четкие ответы, равнодушный взгляд и предельная аккуратность в каждом движении. Единственное, что действительно вызвало восторг и даже долю зависти – это тело пациента. Красивое, прокачанное с татуировками на руках и груди. Эрен смотрел в серые глаза и едва ли не физически ощущал разделяющую их стену, за которой скрывался целый незнакомый для него мир, который, скорее всего, ему никогда не узнать. Дверь за Аккерманом закрылась, а Эрен еще несколько минут не мог прийти в себя и все сидел, тупо глядя перед собой на книжный шкаф и думал об ушедшем человеке. Невысокий, по сути обычный серый человек. Ничем не выдающийся, но почему-то именно он не отпускал мысли. Мужчина поднялся с кресла и подошел к окну, ожидая когда из дверей больницы выйдет Ривай. Он не был суперчеловеком. Его тело покрывали множество шрамов – отметин от ран, свидетельство того, что и он не всегда был совершенен. Но тем не менее было в этом человеке то, что притягивало. Хотелось заглянуть под внешнюю беспристрастность, увидеть какой на самом деле Ривай Аккерман.***
Ривай жил только в моменты, когда общался с Кенни, а когда сын уходил в школу или на занятия в студии, осознание того, что он уже мертв обрушалось на мужчину в полной мере. Это было отвратительно. Леви пытался бороться с этими мыслями, напоминая себе о том, что из большинства безвыходных ситуаций всегда выбирался только благодаря своей вере в то, что выход существует. И это не обязательно смерть. Это всегда спасало и он обычно выживал только благодаря этим мыслям. Но сейчас все изменилось. Он не видел врага, который убивал его. Не мог ему сопротивляться, привычными для него средствами. Но чувствовал. За последнюю неделю он дважды упал в обморок, когда Кенни не было дома и теперь переживал, что может отключиться, когда будет за рулем или на улице. Беспамятство приходило внезапно, без каких-либо предшествующих тому симптомов. Страшнее всего было подвергнуть риску жизнь сына или показаться в его глазах слабым. Впервые Леви ощутил такой страх, который не мог перебороть. Мужчина закрыл глаза, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, заставляя себя успокоиться. Он уже дважды был на приеме у доктора Йегера и тот посоветовал ему на несколько дней лечь в больницу, что бы прокапать препараты, которые поддержат его и снизят вероятность новых падений. Вопрос стоял только с присмотром за Кенни во время отсутствия Ривая в больнице. Но на помощь пришла Ханджи, сказав, что учитывая, что в скором времени именно она и её семья станут опекунами мальчика, то мужчина вполне может на пару дней представить сына их заботам. Скрепив сердце при мысли о том, что вскоре не сможет заботиться о сыне, Ривай согласился.