***
Все в гостиной. Семья Дэна пришла и ушла, когда с едой было покончено, и родители Гарри тоже ушли. А он остался, потому что все просили его. Ну, все, кроме Луи. Но тем не менее. Он остался. Фиби и Дейзи разговаривают с подружкой Луи. Дорис спит у Гарри на коленях, а Эрнест на руках парня Лотти. Гарри нравится он — Томми, так его зовут. Он отличный парень и помог пройти им через многое за этот чертовски непростой год. Он сделал намного больше, чем Гарри мог бы, даже если он и приезжал при любой удобной возможности. Они все тихо разговаривают между собой, никто не осмеливается нарушить волшебство, царившее в Сочельник. Гарри привык думать, что это мало связанно с Рождеством, а скорее с тем, что двадцать четвертого декабря день рождения Луи. Он думал о многом, о чем не думает сейчас. — Что будешь делать в день распаковки подарков, Хаз? — интересуется Лотти. — Думаю, встречусь с приятелями из школы, чтобы выпить пива или типа того. — В Чешире? — Ага. Поедешь? — Не могу, — она пожимает плечами и смотрит на детей. Гарри поглядывает на Луи, ожидая, что он вызовется присмотреть за Дорис и Эрнестом, пока его сестры не будет, но он даже не двигается, слишком увлечён чем-то в телефоне. Тогда говорит Дэн: — Ты должна поехать. Я, возможно, увезу их. — Оу… Ладно. — Ты не поедешь к папе с нами? — оживилась Физзи, — Мы думали остаться там до Нового года. — Я могу приехать завтра к обеду, остаться на ночь у мамы Томми, а на следующий день отправиться в Холмс Чапел. Мы же можем, правда? — Лотти умоляюще смотрит на Томми. — Друзья Гарри очень милые. Стайлс делает вид, что не слышит фырканье Луи. Он всегда ревновал его к друзьям. — Конечно, детка, — улыбается Томми. — Думаю мне нужно отнести этого приятеля в постель… — Да, и мне, — произносит Гарри, говоря о Дорис. — Господи, она тяжеленная, — смеётся он, пока встаёт, чувствуя боль в спине. Иногда Стайлс ненавидит то, что он восьмидесятилетний старик. — Я возьму ее, Гарри, всё в порядке, — предлагает Дэн. — Больше не напрягай свою спину до того, как закончишь съемки в этом фильме, — посмеивается он. — Спасибо, — благодарит парень и позволяет забрать Дорис из его рук, но не раньше, чем он сладко поцелует её в макушку. Кудрявый подходит к Томми и делает то же с Эрнестом. Затем они уходят.***
Гарри вновь схватил бокал вина. Сейчас он нуждается в нём, как никогда. — У Физз это лицо, — заметила Фиби вслух. Это было адресовано скорее её близняшке, которая кивает вместе с ней, но все это слышали. — Какое лицо? — интересуется Даниэль. — Осуждающее, — объясняет Дейзи. — Это потому что Лотти не остаётся у папы, да? И Луи тоже, — она пожимает плечами. — Просто я думаю, что если он хочет проводить с нами больше времени, то мы должны делать то же самое, — отвечает Фелисите, смотря на Лотти. — Он не хочет проводить с нами больше времени, он просто жалеет нас, потому что мама умерла, — подаёт голос Луи. Гарри не может поверить, что только что услышал это. Все замолчали. — А что? Это же правда, — кривится Луи. — Ты мог бы сказать это и помягче, — жалуется Шарлотта. Она выглядит уставшей; уставшей и намного старше восемнадцати. Гарри не думает, что жизнь была справедлива по отношению к ней в последнее время. Жизнь вообще не была справедлива по отношению к любому из них за последний год. Томлинсон снова фыркает и показательно закатывает глаза. Гарри привык, ведь это то, как Луи справляется с болью (он не справляется). Шатен просто высмеивает всех и вся, делает вид, будто ему плевать, больше пьет и занимается сексом за неделю чаще, чем за весь месяц. Луи склонен к саморазрушению и, временами, когда боль становится просто невыносимой, он срывается на окружающих его людей. Гарри прекрасно знает об этой особенности голубоглазого. Его сёстры тоже. Но есть один человек в этой комнате, который и не догадывается и, по иронии, это тот самый единственный человек, с которым Луи проводит всё своё драгоценное время — Даниэль. И она начинает говорить: — Ребята, это непростое время для всех нас, мы знаем это… — она делает это мерзкое снисходительное лицо, которое Гарри просто ненавидит. — Нелегко терять кого-то очень близкого, особенно в преддверии таких праздников, как дни рождения и Рождество, но важно для всех нас помнить, что семья… Гарри пропускает все мимо ушей. Он не может слушать её, не ощущая рвотных позывов. И на этот раз это не ревность. Он не отпустил Луи, смирившись с тем фактом, что никогда не сможет его отпустить, но сейчас дело не в нём. Дело в девушке, которая провела слишком мало времени с этой семьёй, ведя себя так, словно понимает их. В том, как она использует смерть Джей для того, чтобы подобраться к их сердцам, тогда как только Дейзи и Фиби могут терпеть её. Дело в Джей, которой нет рядом, и никто не знает, как жить дальше после её смерти; дело в том, что она оставила огромную семью, где все привыкли прислушиваться к её советам — включая Гарри. Дело в том, что всем невероятно больно, даже если никто и не показывает этого снаружи. Даниэль лишняя, и Гарри просто хочет, чтобы её тут не было. Правда, она всё ещё здесь и всё ещё говорит. — …я уверена, что Луи не имел это в виду, Лотс, — Лотс. Кудрявый видит, как Шарлотта, тяжело дыша, старается изо всех сил, чтобы не закатить глаза. — И, любимый, — она поворачивается к Луи, боже. — Тебе нужно быть добрее к сёстрам, я знаю, как сильно ты любил свою маму, но твои сёстры ведь то- — Господи, да заткнись ты уже, Даниэль, — устало выдохнул Гарри, а затем сам опешил от своих слов. Ну конечно, заткнись, заткнись, заткнись было всем, о чём думал Стайлс, пока она говорила, и парень совсем не ожидал, что скажет это вслух. Но он сказал. И все уставились на него. Ну, была не была, нужно идти до конца, верно? — Просто заткнись. Ты не знаешь и доли того, через что прошла эта семья. Ты понятия не имеешь о том, что они чувствуют, или о том, что я чувствую, так на всякий случай. Ты не имеешь права называть Лотти Лотс, говоря с ней так, будто вы лучшие подружки, лишь потому что так сложились обстоятельства. Ты не смеешь упоминать Джей так, будто в курсе всего о ней, будто бы ты ей даже нравилась. Ты не можешь говорить за Луи, говоря, что он не имел в виду то, что сказал… — Потому что именно это он и имел в виду, — закончил Гарри. — Он имел в виду каждую обидную фразу, что говорил за последние несколько недель, потому что угадай что? Его мама мертва. Их мама мертва. Ты хоть понимаешь, что это значит для человека? — спрашивает он, хмурясь. Лотти кладет руку на его плечо, и он заметил краем глаза, что Дэн и Томми вернулись и, мягко говоря, немного напуганы. — Успокойся с этими долбанными речами, блять, ради всего святого, — жестикулировал он; признак того, что он и правда очень раздражен. Плюс, Гарри никогда не говорит слишком быстро. За исключением того, что сейчас говорит. — Они все в подавленном состоянии, но не из-за друг друга. А особенно не из-за Луи. Лотти знает, что он имел в виду именно это, она также знает, что это то, как он справляется. Именно поэтому она та, кто заботился обо всех с тех пор, как Джей заболела, вот почему она та, кто вытаскивал его с тусовок, в то время как Дэн и Томми пытались уложить Эрни и Дорис спать. — Я- — Нет. Закрой рот. Может, ты и пытаешься. Может, — говорит ей Гарри. — Может, мне тоже пиздецки больно и сейчас я просто вываливаю всё на тебя. Но, может, просто, может быть, вместо того, чтобы придумывать отмазки для своего парня на глазах у всех, ты попытаешься поговорить с ним наедине и спросить, как он себя чувствует. Но дело вот в чем: Луи не скажет тебе. Он не скажет тебе ничего, пока ты не надавишь на него, и господи- — Я знаю, что иногда это сводит с ума, — продолжает он. — Но сейчас у него есть ты, ладно? Ты единственный человек, о котором ему не надо беспокоиться, единственная, кто здесь, рядом с ним. Все мужчины в его жизни покинули его. Отец, отчим, я, — блять. Он должно быть плачет. Он не знает. — Я тоже ушел. И у него была мама. Но и она ушла. Так дай же, блять, ему покричать и будь тем, чем он захочет. Дай покричать всем им. Убедись, что ты рядом с ними, но не поучай никого. Не приукрашивай тот факт, что Джоанна умерла и не используй его для того, чтобы подступиться к девочкам. Это так низко и, если честно, даже ты не можешь быть такой мелочной. Шарлотта хихикает. Она и правда хихикает. Физзи следует ее примеру, а Томми прячет лицо за спиной своей девушки. Дэн молчит. Как и близнецы. Луи… Луи говорит. — Что, — начинает он, вставая, — что заставило тебя думать, что ты можешь говорить так с моей девушкой? — спросил он, стоя напротив Гарри. — Ты бросил меня, если я не ошибаюсь. Как и я, потому что ты сам допустил это. Ты ушел от меня. Так что, блять, в первую очередь, дает тебе право приходить сюда? Я позволяю тебе находиться здесь по доброте душевной. Потому что мама любила тебя. Потому что все в этом доме думают, что солнце светит из твоей задницы. Но я не хочу, чтобы ты был здесь. Это была любезность. Сейчас я не собираюсь любезничать, потому что на хуй тебя, Гарри. — Луи, — Дэн пытается остановить его. — Нет, — отвечает он. — Не луйкай на меня. Ты даже не мой отец, Дэн, — сказал Луи и вернулся к Гарри. — Ты не можешь находиться здесь и читать лекции моей подруге о том, что она знает и не знает про меня. Ты не можешь говорить за мою семью и ты не можешь скучать по моей маме так, как мы. Не тебе говорить о моих потерях, будто ты был здесь каждый раз- — О, должен не согласиться, потому что я был, — Гарри тоже встает. Он так не хотел ссориться здесь. Но раз уж они начали, они начали. — Можешь ли ты сосчитать все ночи, когда мы говорили о твоем отце? Потому что я не могу. Помнишь ли ты то, как я привез тебя в его дом посреди ночи, лишь для того, чтобы ты смог накричать на него? Или, оу, давай вспомним Марка, который все еще отправляет мне твиты только из-за этого. А ты знаешь о том, что он до сих пор пишет мне, спрашивая, как ты? Сколько раз мы обедали вместе? Гарри смеется. Он смеется над тем, как вздрогнул Луи. — Я даже не хочу упоминать Джей, потому что не могу плакать посреди ссоры, или могу? Но я был рядом, Лу. Всегда был. Даже, если ты не хотел. Даже сейчас, когда ты не хочешь, чтобы я был здесь. Потому что Лотти не может справляться со всем самостоятельно. Ей восемнадцать. Столько же, сколько было тебе, когда нужно было заботиться обо всех, и тебе нужна была помощь. Как и ей. Она заботится о каждом со своим парнем, который тоже младше нас. — И, в конце концов… я… я знаю тебя, ладно? Я много не знаю в этой жизни, но ты… я знаю тебя, Лу. И мне плевать, если ты не хочешь, чтобы я был здесь, потому что я хочу. И даже, если я не нужен тебе, мне нужно быть рядом с тобой прямо сейчас. Даже, если я не нужен тебе. Даже, если ты ненавидишь меня, — Гарри вздыхает. — И мне жаль, — он повернулся к Даниэль. — Прости, я был жесток. Обычно я вежливее. Но я не лгал. Ты ничего о нем не знаешь… О любом из них. Я думаю, ты научишься, поскольку, знаешь, теперь ты часть семьи, — Гарри трет лицо. — Я пойду. — Гарри, нет, — просит Физзи. — Слишком поздно. — Дай ему уйти, Фелисите, — говорит Луи. — Нет, — говорит она снова. — Ты даже не живешь здесь больше, Луи. Ты приходишь и уходишь, когда тебе будет угодно, потому что ты наш брат и мы любим тебя, но ты не живешь здесь. Мы живем. И… Гарри должен остаться. — Правда, не нужно- — Я посплю с девочками, забери мою комнату, — снова перебила его Физзи. — Может, завтра утром мой противный брат извинится перед всеми. Если он, конечно, сможет оставаться трезвым хотя бы до десяти утра. — Фелисите- — Не смей повышать на неё голос, Луи, — Шарлотта встала. — Нам всем нужно поспать. — Да, нужно. Девочки? — Дэн посмотрел на Дейзи и Фиби. — Мы идём. Дейзи была первой, кто подошел к Гарри пожелать доброй ночи. Она, почему-то, всегда была ближе к нему, чем Фиби. А он любил их одинаково. — Мы тоже хотим, чтобы ты был здесь, Гарри, — она обнимает его, и он наклоняется. — Но Даниэль нам тоже нравится. Это нормально? — шепчет девочка ему на ухо. — Конечно нормально. Я здесь не для того, чтобы конкурировать с кем-либо, — смеется он и очень тихо добавляет: «Просто мне тоже больно». Дейзи целует его в щеку, затем он поворачивается к Фиби, которая делает то же, что и сестра. Гарри берет её на руки, и она беззастенчиво смеется. — Ты же знаешь, что мне больше не шесть, правда? — Для меня ты всегда останешься шестилетней, — он смеется и целует её. — Люблю тебя, Гарри. — И я тебя, — он крепче обнимает, а затем отпускает её. — Думаю, тогда я приму предложение? — Гарри смотри на Физзи. — Пошли, помогу устроиться. — Я принесу тебе одежду через пару минут, приятель, — говорит Томми, а затем встает. — Спасибо, — улыбается он. — Ночи, Лотти. — Ночи, бро, — она обнимает его. — Спасибо, — шепчет на ухо, — за то, что сказал всё, что я не могла сказать. — Не за что, — он улыбается. — Я… Прости. За сцену, — он извиняется перед Дэном. — Ты так много сделал для нас за последний… годы, — говорит Дэн. — Тебе не за что извиняться. Увидимся завтра, Эйч, — он протягивает руку, но Гарри обнимает его. В конце концов, Стайлс любит обниматься. И теперь только они: — Извини еще раз, — говорит он Даниэль. — Доброй ночи. — Ты же знаешь, что я не пытаюсь состязаться с тобой? — говорит она громче, вставая. — Не пытаюсь, потому что я… я не смогу, это ясно, — она говорит немного истерично и смотрит вокруг. — Ты выиграл, Гарри. Этот и каждый раунд. И ты прав, я ничего не знаю. Луи просто не дает мне узнать. Я с ним уже год? И всё еще знаю лишь основное о нём. — Ты узнаешь, — Гарри слегка улыбается, затем смотрит на Луи, кивает и следует за Физзи наверх.***
Томми приносит ему пижамные штаны и белую футболку спустя десять минут и благодарит его за то, что он остался, затем говорит, что Лотти ждёт того, что он останется и на завтрак, и Гарри правда не знает сможет ли он сделать это, но обещает, что они увидятся, когда он проснётся. Гарри не может уснуть, это понятно, но он все равно не ожидал такого, не после ссоры с Луи. В прошлом он никогда не мог уснуть после ссор с Луи, так что не удивительно, что это не изменилось. Ничто не изменилось, на самом деле. За исключением того, что изменилось практически всё. Это сложно. Их отношения — это сложно. Они расстались где-то в две тысячи четырнадцатом. Или, по крайней мере, так думает Гарри. Да, они сделали это. Официально. И затем они пробыли вместе еще три месяца, потому что было невозможно держаться в стороне друг от друга, даже если они больше не были особенными друг для друга. Это произошло, когда Луи обрюхатил Бриану, а Гарри решил дать Ксандеру шанс. Они расстались, они больше никогда не возвращались в постель, но оставались друзьями. Пока… Пока группа не ушла на перерыв, а Луи не потерял голову, хотя Гарри был не намного лучше. Вот так вот. Все кончено, но точно не друг с другом. Гарри не знает, что с этим делать, поэтому включает что-то из McFLY. Он говорил с Найлом однажды, и его друг сказал, что это именно то, что он слушает, когда напряжен. Гарри перемешивает песни и нажимает на плей. Включается Too Close for Comfort. Он любит боль.***
Только когда одна песня сменяет другую, он слышит стук в дверь. Это Луи. — Что ты здесь делаешь? — вздыхает Гарри. — Я ненавижу тебя, — шепчет шатен. — Иди спать, Луи. — Нет, Гарри. Мне нужно… Я ненавижу тебя. — Ты уже дал ясно понять это, Луи. Я исчезну утром. — Я ненавижу тебя, — говорит он снова, на этот раз слабее. — Ладно. — Я ненавижу тебя, — он закрывает глаза. Повторяет снова и снова. Как мантру. Будто он сам пытается убедить себя, что ненавидит Гарри. Гарри слишком хорошо знает эту тактику. Он говорил «Я ненавижу Луи» много раз перед зеркалом, пытаясь сделать это правдой. У него не вышло. — Сколько ещё раз тебе нужно сказать это? — Гарри наконец вздыхает, идет обратно к кровати, садится, оставляя дверь открытой. — Не знаю, — признается Луи. — Сколько ты сможешь принять? — Покажи всё, на что способен, — он ждет. — Я ненавижу тебя, Гарри, — говорит Луи, входя в комнату. — Ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, я ненавижу тебя, — его голос становится слабее и слабее с каждым разом. — Я ненавижу тебя, я ненавижу тебя, я ненавижу тебя, я… — Луи плачет. Гарри может вытерпеть многое. Но не когда Луи плачет. Он тянет его за руку, и Луи хлопается на его тело, обнимая его за шею и устраиваясь между ног Гарри. — Я не могу ненавидеть тебя, — говорит старший измученным голосом. — Блять, я не могу ненавидеть тебя, — он отпускает его, снова вставая прямо. — Мне жаль. — Мне тоже жаль, — Гарри трёт своё лицо, несколько слезинок хотят скатиться. — Я не должен был разговаривать с ней так. — Я думаю, ты просто озвучил мысли моей семьи, — он пожимает плечами. — Знаешь, она не виновата в том, что не знает меня. — Она упомянула об этом, да. — Да, — он смотрит вверх. — Ты ушёл. — Я порвал с тобой прежде, чем ты окончательно разрушил меня, Луи. Это не значит, что ты перестал быть самым важным человеком в моей жизни. Теперь я здесь, да? Я здесь вместе с тобой. Ты просто не хочешь этого. — Не хочу. Но ты… Ты всё еще нужен мне, в любом случае. — Я знаю. — Ладно. — Ладно. — Доброй ночи, Гарри. — Ночи, Лу. Гарри всё ещё не спит.***
Утром дела обстоят лучше. Когда Гарри спускается вниз, то там только Лотти, Дэн и Даниэль, которые тихо беседуют между собой, он желает доброго утра низким голосом перед тем, как подойти к кухонному столу за чайником. — Хорошо спалось? — спросила его Лотти. — Отлично, — лжет. — А тебе? — Тоже, — она смотрит прямо на него. — Я не спал. Не могу уснуть неделями, — Дэн первый, кто сказал правду, глаза слезятся. — Она должна быть здесь, — говорит он, не глядя ни на кого. — Она должна быть здесь, помогать упаковывать подарки, одевать меня как Санту и… она- Лотти ближе всего к нему, поэтому она обнимает его. Гарри видит, что она почти плачет, так же, как и он. Он молчит, хотя и держит Лотти за руку, крепко сжимая ее. — Она так сильно гордится всеми вами, — говорит ему Гарри. — Всеми. И она… Она сейчас наблюдает за нами, верно? — Да, — Лотти отпускает своего отчима и улыбается. — Никаких слез, пока я не уйду, сказала она. — Думаю, разрешается чуть-чуть поплакать? — предлагает Гарри. — Да, — соглашается Дэн. — Но и улыбаться тоже, — затем он улыбается. — Ура, — Даниэль поднимает свою чашку. — Ура, — отвечает Гарри и чокается с ней.***
Это настоящее рождественское утро. По одному, каждый спускается вниз, и они вместе завтракают. Гарри, в очередной раз, остается. Он уходит, только когда девочки уезжают к Марку, а Дэн отправляется к своей семье с младшими близнецами. Он почти садится в машину, когда Луи говорит ему. — Знаешь, Гарри… Марку хотелось бы увидеть тебя. Никто не верит, что он сказал это. Гарри должен быстро ответить. — Я… Мне нужно увидеться и с моим отцом тоже, и это что-то вроде длинной поездки, — отнекивается он. — Передавай Марку привет от меня, хорошо? — Ладно. С Рождеством. — И тебя. Гарри еще раз машет на прощание, а затем уезжает.