***
Я покинул родные места не надеясь ни на что. Мне не было на что надеяться, у меня не было цели, и все что мне оставалось — это идти вперед. И я шел Бездумно шел вперед, не обращая внимания на препятствия и дождь, голод и усталость, шел пока не падал от усталости. Очнувшись, я продолжал идти, словно однажды заведенный и по инерции продолжающий идти механизм. Без всякой цели, без всякого смысла. Разум поглотила тьма безнадеги, и входа из нее не наблюдалось. Все изменилось когда я пришел в первую деревню. Она была разрушена до основания, пепелища еще тлели под вечным дождем, но людей в ней уже не было. Лишь маленький щенок лежал в луже и смотрел на пепел большого дома. Остановившись рядом, я равнодушно посмотрел на курящийся над обгорелыми балками дымок, и направился по улице дальше, рассматривая булыжник под ногами. Улица была мощенной, но очень скользкой, и к тому-же резко поднималась в гору. Осторожно взбираясь по ней я ступил на камень, подскользнулся и покатился вниз. Мир завертелся перед глазами, свинцовые тучи и камень мостовой замелькали, сменяя друг друга множество раз. Собирая все шишки я скатился обратно к подножию и наконец прекратив падение замер лицом вверх. Попытался вдохнуть, задохнулся от острой боли в отбитых боках и прекратил все попытки пошевелиться, просто глядя в плачущие облака. Зачем я иду? Куда я иду? Ответов не было. Да я их и не ждал, молчаливо смотря в небо. Из этого водоворота отчаянья меня вырвало чужое присутствие. Рядом раздалось тонкое скуление, тихий взвизг, мокрый нос уткнулся мне в лицо, язык прошелся по щекам и кто-то маленький, мокрый, замерзший и бесконечно одинокий лег рядом, придавив край моего дождевика. Пересилив боль я приподнялся, неверяще посмотрел на заискивающе замахавшего хвостом щенка, и, помедлив, осторожно погладил его по голове. Щенок завозился, радостно махая хвостом, ластясь ко мне и на моем лице невольно появилась улыбка. Я был не одинок. Я назвал щенка Чиби, — маленький. И дальше мы путешествовали вместе. Но это не приносило нам никакого облегчения, ведь Амегакуре была опустошена войной. Скитаясь несколько недель по ее просторам, я видел лишь пепелища, руины, оборванных людей и их горе. Горе же и стало нашим постоянным спутником… горе и голод. Да, голод… Просить еду было просто не у кого, покупать было не за что, воровать… стыдно. Мне оставалось лишь пытаться самому прокормить нас. Я ловил рыбу в озерах и реках, пользуясь лишь заточенной палкой и самодельным крючком, выкапывал в заброшенных огородах и рощах редкие съедобные корни и грибы, ну, а когда голод стал совсем невыносимым, начал жевать траву в отчаянных попытках заглушить позывы желудка. Трава была горькой и сводила желудок в порывах рвоты, но я все равно ее ел, растягивая последний кусок хлеба для Чиби. За несколько недель что мы были вместе, щенок похудел еще больше и я, боясь что он умрет, давал ему последние крохи пищи, отдавая и свою порцию. Но даже легендарная выносливость Узумаки имеет пределы. И мой настал, когда упав в очередной раз, я не смог подняться и даже с каким-то облегчением понял что все. Мой путь закончен. Из последних сил перевернувшись я слабо улыбнулся небу и прикрыл глаза, не реагируя на пытающегося поднять меня жалобно скулящего Чиби. Вот и все. Конец. Недолгим был мой путь в новом мире и в какой-то мере я даже рад что он окончен. Жаль что так и не довелось встретится с друзьями, но, я надеюсь что их судьба будет лучше моей. Чиби только жалко. Без меня он умрет… Но у меня уже нет сил встать… нет даже сил сказать ему уходить… Сил сказать у меня уже не было, но щенок, и сам поняв, что я уже не встану, лизнул меня в щеку и убежал. Сквозь шум дождя я еще услышал его лай вдалеке. А потом остался лишь шелест капель. Я уже засыпал когда лай раздался совсем близко. Лай и приглушенный беспокойный голос: — Иду-иду! Неизвестный шлепал по лужам успокаивая гавкающего щенка и я, невольно заинтересовавшись повернул голову влево, смотря как из пелены воды проступает неясный силуэт человека с большим зонтом в руках. Он приближался становясь все яснее и яснее, пока не удалось разглядеть что это девочка. Невысокая, с бумажным цветком в синих волосах, держащая в руках зонт и вырывающегося щенка. Она подошла ближе глядя на меня с жалостью и сочувствием. Склонилась надо мной, укрывая от дождя зонтом, и тихо спросила: — Ты как, Нагато? Моргнув я перевел взгляд на вырывавшегося Чиби, задержал взгляд на тонком запястье, украшенном бумажным браслетом. Тонким, трехцветным — точной бумажной копией дешевой подделки из хризолита, купленной Максом на первые деньги. Слабо улыбнулся: — Я нашел тебя… Катя. Уже проваливаясь в небытие, я услышал как она громко зовет кого-то.Часть 4
19 января 2019 г. в 03:01
Очнувшись, я принялся собираться в путь. Опустошение и слабость завладели мною без остатка, заставляя измученный разум выполнять все действия без своего участия. Я собрал небольшой узелок одежды и еды остававшейся в нашем доме, взял пару памятных вещей и безделушек, напоследок обошел весь дом и направился в гостиную.
Моя броня бесчувствия была пробита лишь два раза. В первый — когда я с трудом уложил тела своих родителей на кровать и посмотрев на их лица расплакался и второй — когда за одной из панелей родительской спальни я нашел небольшой алый свиток украшенный знаком водоворота — наследие разрушенного клана.
Взяв из вазы цветы, я вложил их в холодные руки родителей, не оборачиваясь покинул комнату, остановившись на мгновение перед дверью в последний раз пробежался взглядом по родным стенам, запалил пламя и вышел на улицу.
Огонь сперва робко, а затем все быстрее и быстрее охватил здание пылающим ореолом танцующего пламени, сжигая все, что связывало меня с этим местом. И погребая в своих недрах тех, кто был мне дорог — мою семью.
Оторвав взгляд от рассыпающегося осколками детства, я посмотрел в низкие небеса, сфокусировался, и далекая точка среди облаков превратилась в орла. Я мог рассмотреть мельчайшие перышки на крыльях плавно парящего хищника, мог увидеть куда направлен взгляд умных желтых глаз, рассмотреть каждое движение его тела. Мог увидеть тонкую рябь природной чакры…
— Никогда, никому и ни за что! — прошептал я. — Клянусь, мама, папа, я никогда не проиграю! Никогда не допущу чтобы погибли те кто мне дорог!
Сквозь треск пламени мне послышался далекий тихий смех, а затем прогоревшая крыша дома, выпустив сноп искр обрушилась вниз, увлекая за собою стены. Последние языки пламени взметнулись вверх и опали, и на горячий пепел упали первые капли дождя. Вечный ливень над Амегакуре вновь набирал силу.