Прибрежный ад

Этот день выдался довольно паршивым. Всегда одно и то же, повторяющиеся действия изо дня в день. Утро, таблетки, учеба, которую парень пропускает с такой легкостью, ведь он здесь босс. А после этого… После этого следует встреча с одним из его главных кошмаров. Марк Джефферсон — известный фотограф и просто «замечательный учитель», которого любят практически все. Практически. Нейтан его терпеть не может. Этот уебок постоянно зовет его к себе в проявочную, которая находится в бункере Прескоттов. Да, парень в курсе, чем занимается там этот мудак, но ничего не может с этим поделать. Когда дело доходит до него, то как будто бы на автомате руки опускаются сами собой, к горлу подкатывает тошнота, которая смешивается вместе со вставшим комком в горле, из-за которого парень не может нормально дышать, ноги не слушаются и становятся ватными. Нейтан хочет упасть на колени и зарыдать, но Марк перехватывает его и удерживает так, что бы он смотрел прямо в глаза Джефферсону. У него холодный, ничего не выражающий взгляд. Взгляд убийцы, и Нейтан верно это замечает. Джефферсону плевать, что будет с этим тупицей Нейтаном Прескоттом, пусть он даже сдохнет от очередного передоза наркотой или своими таблетками, которые ему прописал психиатр. Нейтан — лишь его очередная игрушка. Марка абсолютно не волнует судьба мальчишки и что с ним сделает его отец — Шон Прескотт. Ублюдство у Прескоттов в крови, поэтому для отца этого парня будет лучше, если все преграды с его пути исчезнут, даже если одной из таких преград будет являться его собственный сын. Марку наплевать на всех, наплевать на близких, на своих учеников, он находится лишь в постоянных поисках того самого образа «невинности» за которым гоняется так долго. Казалось бы он нашел в скрытой стороне Нейтана эту невинность, но все оказалось не то. Мужчина понял, что Нейтан — лишь избалованный маленький чмошник, который чуть появится на горизонте опасность, сразу же прячется за спины своей драгоценной «семьи», а после улепетывает, только волю ему дай. Марк больше всего ненавидит именно таких, но влияние этого мелкого пройдохи может помочь и самому мужчине, именно поэтому он привлекает парня к своим планам. Первое его задание было не сложное, всего лишь надо было-то накачать его знаменитой дурью Рэйчел Эмбер и привезти в проявочную. Казалось бы, чего сложного? Но даже это задание Нейтан умудрился провалить, устроив Рэйчел передозировку. Как же Марк был зол тогда. Если бы не дальнейшие планы Джефферсона, то не уйти бы парню от него живым в тот день. У него было много царапин, синяков, кое-где даже были сломаны кости, но это мелочи по сравнению с тем на что мужчина мог пойти. Он мог пойти на что угодно, вплоть до ебаного убийства, но не стал этого делать. В конце концов, Марк не на столько безумен. Он оставил парнишку в живых и более того, просил заходить в проявочную, как только ему понадобиться его помощь в каких-либо делах. И вот так продолжалось день за днем, неделя за неделей. Вскоре время снова пришло. Нейтану на мобильник пришло СМС-сообщение о том, что Марк снова ждет его в проявочной: «В этот раз попрошу тебя без шуток и незамедлительно вернуться в проявочную. Мало того, что ты меня в прошлый раз укусил, так я не потерплю больше подобных выходок. В следующий раз, если это повториться — я самолично сломаю тебе челюсть и тебе никакой „папочка“ не поможет, уж поверь мне.» Нейтан тяжело вздохнул. Он не смел ослушаться этого психопата, зная, чем для него это могло кончится. Он не стремился умирать так скоро, по крайней мере пока. Парень берет свои таблетки, что лежат у него на столе и проглатывает несколько штук, перед тем как пойти к Джефферсону. Они немного притупляют боль и в какой-то мере сознание. Да, идея не из самых удачных, но по крайней мере он не будет ощущать той резкой боли, как тогда. Буквально через час Нейтан был уже в проявочной, но Марка здесь не было. Парень снимает свою куртку и кидает ее на диван, что стоит буквально перед белоснежным навесом и кучей камер, устало садится на него и прикрывает глаза. Действие таблеток вот-вот начнется. Вдруг слышится звук закрывающейся массивной двери в бункер, а так же тяжелые шаги дерби какой-то там известной марки. Нейтан лишь вслушивается в эти шаги и рефлекторно морщится. Эти шаги отдаются выстрелами в голове и голова начинает лишь больше болеть. — Пришел и почти не опоздал. Похвально. К чему такое послушание? — Джефферсон подходит к столу с компьютером и папками на нем, снимает с себя пиджак и кладет его на спинку стула, аккуратно при этом приглаживая его по рукавам, тем самым выравнивая. Нейтан сидит тихо, боясь даже слова произнести, он погружен в свои мысли. Марк лишь хмыкнул и повел плечами, что ему еще сказать? Уж лучше пусть этот сукин сын молчит, чем постоянно болтает и раздражает его и все же он не ответил на его вопрос. — Нейтан, — Произносит Джефферсон с нескрываемым раздражением. — я задал тебе вопрос. И я хочу, что бы ты ответил на него. Губы Нейтана расползаются в безмолвном крике, но он все-таки находит в себе силы ответить на вопросы Марка. Его губы слегка дрожат, руки не слушаются и тоже перенимают состояние губ — дрожь. — Я не хочу снова придти домой в синяках, — медленно произносит Нейтан, садясь в пол-оборота и смотря на мужчину. Тот в свою очередь лишь слегка улыбается и достает из ящичка медикаменты и шприц. Зрачки Прескотта сужаются от страха, глаза распахиваются еще больше, чем до этого, а сердце начинает бешено стучать. Марк набирает в шприц немного содержимого пузырька и медленно подходит к зажавшемуся в углу парню. Тот даже не думает бежать, знает, что это бесполезно. Марк все равно найдет его, где бы тот не был, найдет его и в худшем случае убьет. От такой мысли у Нейтана все сжалось внутри, в голове была лишь одна фраза «Я не хочу умирать.» — Нейтан, ну же, будь хорошим мальчиком и дай мне руку, — Марк садится рядом с сжавшимся комочком и протягивает ему свою руку. — Я не сделаю тебе больно. Это всего лишь необходимое лекарство. Мера предосторожности для меня и для тебя, что бы ты ничего не выкинул и я не злился. Это будет не больно, уверяю тебя, — Нейтан послушно протягивает ему свою дрожащую руку и Марк расплывается в довольной улыбке. — Видишь, Нейтан, можешь же быть послушным когда захочешь, верно? — Он медленно вводит вещество в вену Прескотта и наблюдает за результатом. В глазах начинает все плыть, тело медленно немеет и теряет над собой контроль, сознание затуманивается. Мужчина даже не думает сделать мальчишке приятно, он лишь хочет удовлетворить себя. Он заламывает парню руки впечатывая того в кожу дивана и начинает расправляться с его одеждой. Нейтан пытается слабо сопротивляться, он не может здраво соображать, но все инстинкты говорят ему бежать. Бежать, пока не поздно, но уже слишком поздно. Марк расправляется с одеждой парня, чуть ли не разрывая ее на куски и расстегивает свои брюки. Он не церемонится с Нейтаном, не спрашивает больно ли ему, его вообще не интересуют чувства и состояние парня. Он просто хочет получить свою долгожданную разрядку и отыграться на ком-нибудь. И этим кем-нибудь является Прескотт. Джефферсон связывает руки парня своим же галстуком, что бы тот не стал его отталкивать, но парень уже даже перестает сопротивляться, силы покинули его. Мужчина приподнимает слегка зад парня и вход в него насухо. Нейтан через силу прокричал, ему было ужасно больно, будто бы в него засунули целую кучу инородных тел, которые разрывают его изнутри. Марк начал двигаться. Он двигался рвано, в своем темпе, то сбавлял темп, то снова наращивал его, вбиваясь в тело мальчишки и вслушиваясь в его крики. Нейтан уткнулся лицом в холодную кожу дивана, продолжая вскрикивать и изредка поскуливать, он старался держаться, старался лишний раз не беспокоить мужчину, но у него не получалось. Крики парня сбивали Марка со своего темпа и не вытерпев он ударил мальчишку по затылку, что бы тот прекратил. Вскоре Прескотт окончательно потерял сознание. Через какие-то пару часов Нейтан очнулся. Все тело изнывало от боли, мышцы затекли, руки и ноги ужасно болели, а про задницу Прескотта вообще стоит промолчать. Мужчина спокойно сидел за столом, сортируя свои старые фотоснимки. Парень приподнялся на локтях и попытался встать, но в пояснице резко отдалась боль, от того, что сделал Джефферсон. Нейтан ненавидел Марка, ненавидел всем своим естеством. Он ненавидел то, что делает с ним Джефферсон, чего он добивается. Казалось бы что стоит убить этого маньяка? Взял бы пистолет, принес в проявочную и пока тот отвлекается — застрелил бы его, но нет, академия Блэквелл, Аркадия Бэй, да даже сам мир не простит Прескотту эту выходку. Это не просто убийство какого-либо бомжа или наркомана, нет, это же «знаменитый фотограф и широко признанный художник, который работает преподавателем в лучшей академии штата Орегон» и его исчезновение не оставит никого равнодушным, а особенно Макс, его поклонницу, которая будет очень огорчена его исчезновением и скорее всего будет самостоятельно расследовать его дело, чего Нейтану хотелось меньше всего. Тем более за ней как обычно увяжется пол Блэквелла и как обычно, святая троица это Макс, Хлоя и Уоррен, Прескотт их просто на дух не переносил. А разве парню нужно это? Лишние проблемы ему и его семье? Конечно же нет, Нейтан не на столько дурак, но что остается тебе делать, когда ты лишь 18-летний подросток в руках маньяка-извращенца, который гоняется лишь за своим «чистым образом невинности»? Отец не поможет, он даже не думает ввязываться во все это, он лишь дал разрешение использовать бункер, как проявочную и не более. Сестра на другом краю света и вряд ли Нейтан захотел бы доставлять ей неприятности, он слишком ее любит. И кто же остается у парня? Никто. Только он сам. Только он один может перенести это все через себя и дождаться лишь самого конца, когда этот мудак Джефферсон найдет «тот самый» образ. Прескотт послушно терпит все, что этот поехавший делает с ним. Все унижения, избиения и самое оскорбительное для парня — изнасилование. Насилие он еще спокойно мог перенести вместе со своими проблемами. Стоило закинуться лишь парочкой колес, как все проблемы вдруг улетучивались прочь, в том числе и на некоторое время пропадал Марк из сознания парня, что было для него, как глоток чистой свободы. — И куда ты собрался? — Марк поднял свой взгляд на парня, что пытался очень аккуратно встать с дивана и хотя бы сесть, но поскольку боль отдавалась не только в голове после удара, но и в собственной заднице, ему не удалось это сделать. — Я хочу в общежитие. Хочу вернуться туда, — Нейтан в ответ посмотрел на Марка, что не отводил от парня своего холодного, как сталь взгляда. — Это все, что ты от меня хотел? — Джефферсон ничего не ответил. Он лишь хмыкнул и снова уткнулся в свои фотографии. Он пересматривал одну фотографию за другой не меняясь в лице. — Да, это все, чего я хотел. Спасибо, Нейтан, за предоставленный материал Кейт Марш, но это все не то. Снова. — Марк явно был раздражен. Прескотту больше сегодня не хотелось связываться с этим психопатом. Джефферсон с раздражением закинул фотографии в папку и на ее корочке подписал «Кейт Марш», после чего надел свой пиджак и поправил галстук. — Вернешься в академию, как восстановишься. Скоро начнутся занятия и я не хочу на них опоздать из-за твоих «проблем», — Марк снял перчатки и кинул их на стол. — Мне абсолютно наплевать, что с тобой случится, но ты мне пока больше не нужен, так что можешь быть свободен. — После этих слов мужчина исчез из бункера, оставляя парня одного. Нейтан не смог из себя и слова вытянуть, что бы крикнуть Марку, какой же он ублюдок и как Прескотту хочется его застрелить, что бы он, подонок, больше его не использовал, но ком снова встал в горле, а эти мысли лишь продолжали тесниться в голове, как рой пчел. Парень лишь медленно опустился на диван и уставился в пол. Ему хотелось разрыдаться, будто бы это что-то изменило. Будто бы вместе со слезами ушли бы и его настоящие проблемы, будто бы слезы это всего лишь возможность избавить себя от страданий, как же Прескотту хотелось верить в это, но нет, это не так. Но реальность — это жестокая штука. Поясница все еще дико ныла, но все-таки он нашел в себе силы собраться и одеться. Буквально пару минут спустя, он уже поднимался из проявочной. Вскоре, поднявшись на «поверхность», парень дошел до своей машины и сел в нее, выезжая. Ему хотелось как можно скорее покинуть это место и забыть о нем, хоть и на время. Пару синяков, ссадин и царапин то и дело давали о себе знать тем, что ныли и болели, а мышцы при каждом не слишком удобном случае сводило и было больно даже хоть одной пошевелить. Вскоре Нейтан покинул это злополучное место и поехал в дом отца. Почему же он не поехал в общежитие к себе? Потому что сразу бы начались расспросы, а так же вокруг него ошивались кучи не нужных посторонних глаз, внимания которых Прескотт жаждал меньше всего в данной ситуации. Парень вскоре был уже в своем особняке. Тело продолжало ныть от такого обращения с ним, раны давали о себе знать. Нейтан знал, что отец сейчас дома и в данный момент сидел в своем кабинете, но ему не хотелось с ним сталкиваться. Что он ему скажет при личной встрече? «Привет, пап, как твои дела? Мои вот ничего, правда тот психопат Джефферсон снова меня отпизидил и изнасиловал, да, твоего сына. Отодрал, как последнюю шлюху, а ты сидишь в своем кабинете и даже ухом не поведешь в мою сторону, потому что у тебя с этим уебком сделка, блять.» Нейтан лишь тихо вздохнул и медленными и размеренными шагами, пошел к себе в комнату. В их доме находилась лишь парочка горничных, что присматривали за хозяйством. Но Прескотт был не в духе, когда в предыдущий раз вернулся домой и они это прекрасно помнили. Тогда на пол летело практически все, дорогая посуда, дорогие вазы, а в комнате стоял страшный крик и отчетливо было слышно перепалку между отцом и сыном, на что после всего этого отец что-то запретил Нейтану и тот ушел, хлопнув дверью, по пути столкнувшись с одной из служанок и в порыве ярости уронив ее на пол одним сильным толчком, казалось бы какая сила заключена в самом обычном подростке? Но после этого случая, все работницы дома Прескоттов решили, что связываться с Нейтаном, когда он в дурном состоянии — себе дороже. Нейтан в дурном настроении был не лучше злобной собаки, которая сорвалась с цепи и была готова перегрызть кому-нибудь глотку. Но нельзя срываться на кого попало, ведь парень посещает психолога, которого ему прописал его «папаша», что бы тот в свою очередь научился обуздывать свои эмоции. Прескотта это жутко бесило. Почему какой-то малоизвестный ему мужик говорит ему, что делать со своим гневом, выписывая при этом тонну различных медикаментов, которые помогают слабо или не помогают вообще? Парень не мог этого понять. Вскоре Нейтан поднялся на второй этаж дома и открыл дверь. Запах одеколона сразу же ударил в нос, а небольшой свет из приоткрытой двери осветил комнату, придавая ей более менее «живой» вид. Парень прошел внутрь, закрывая за собой дверь и легким движением руки включил в плеере «звуки китов» подойдя чуть ближе к окну и раскрывая его задернутой плотной тканью. Он достал из своей ветровки пачку довольно дорогих сигарет и встав у окна закурил, впуская в свои легкие никотин, а после выдыхая вместе с небольшим облачком дыма и свои проблемы. Нейтан думал, что когда курит, то с каждой затяжкой он привязывает свои проблемы и выпускает их в мир, туда, где до них никто не доберется, никто не потревожит и ему самому будет спокойно. И это помогало. Благодаря этой привычке, в какой-то степени парню становилось немного легче, но не намного. Он все равно посещал психолога каждую неделю, ему прописывали какие-то медикаменты. Кучу различных медикаментов, которые он принимал до еды, после еды и перед сном. По словам психолога «Это поможет тебе успокоится, Нейтан, не выплескивать агрессию на окружающих и быть более сдержанным», но Прескотт не чувствовал себя таковым, он стал лишь острее ощущать то, что становится овощем. Безвольным, никому не нужным овощем, исполняющим роль куклы-марионетки в грязных руках Джефферсона, который вертит им как хочет, а так же в качестве куклы его отца, которая должна будет чуть позже занять его место в компании Прескоттов, но этого не будет. Нейтан давно решил для себя, что не пойдет по стопам отца, а будет идти так, как ему нравится и следовать только своим правилам. Но жизнь переворачивает все с ног на голову и наоборот, все идет не по планам, жизнь рушится на мелкие куски и ничего с этим поделать нельзя, такой уж круговорот. Нейтан делает последнюю затяжку и выкидывает окурок на улицу. Прескотт не раз думал о том, какого, когда о тебя тушат сигарету. Больно ли это? Приятно ли? Жжется или ты вообще ничего не чувствуешь? Да и вообще, какого это? Да, эти мысли часто не покидали голову парня, порой он даже думал о суициде, смотря на все эти «колеса», что прописал ему врач, но каждый раз он откладывал это на потом: «Не сейчас, не сегодня» — Думал Нейтан, смотря на препараты и каждый раз просто отворачивался от них. Дойдя до своей кровати, после очередной выкуренной сигареты, Прескотт просто рухнул на кровать, о чем вскоре пожалел. Тело дало знать о Джефферсоне. Его побои, его манипуляции с телом парня, все то, что он с ним вытворял в этот раз и тогда. Картины всех этих событий проплывали пленкой перед глазами Нейтана, заставляя вспоминать снова и снова о тех страшных днях, когда парень в страхе, захлебываясь своими собственными слезами умолял Марка не причинять ему боль, вспомнил, как кидал свои пустые угрозы про отца, в которые парень сам же не верил. Джефферсон знал, что парень просто лжет, его пустые угрозы не представляли для него никакой ценности и он делал это. Причинял парню боль, «выбивал из его тупой башки дурь», как он иногда любил выражаться, подчинял его себе, заставляя слушаться его приказов и выполнять их без единого возражения. Нейтану было больно. Очень больно. Но он был слишком слаб, что бы противостоять. Навязчивые мысли продолжали лезть в голову, не давая расслабиться, помимо всего этого тело жутко ныло в итоге чего парню было сложно даже просто вздремнуть. Он приподнялся на локтях и аккуратно повернувшись в пол оборота потянулся к тумбочке, что стояла рядом с изголовью кровати. Пошарив в ней немного рукой, Прескотт нашел снотворное, которое он пил только в тех случаях, когда не мог нормально уснуть, а как многие могли понять, он плохо спит по ночам, да и спит ли вообще? О том, что он принимает снотворное и прочие таблетки знает только Виктория и все. Виктория Чейз — это единственный человек, которому Нейтан может доверять, хотя и то не все он может ей рассказать. Он не может ей рассказать о том, как ее «любимый и обожаемый Марк» (как и у Макс Колфилд) дерет парня, как последнюю шлюху, а так же не может рассказать о его делах, ведь тогда Джефферсон убьет Прескотта и даже глазом не моргнет, в лучшем случае оставалось надеяться, что сделает он это быстро и Нейтан не будет долго мучатся. Виктория была для парня чем-то вроде «лучшего друга», которого у него не было никогда, кроме сестры, которая находилась в данный момент на другом континенте, подальше от всего этого дерьма, что происходило тут. Ему так не хватало этой сестринской заботы, а может даже материнской любви и поскольку сестра далеко, эту поддержку он нашел в Виктории, за что был благодарен. Прескотт высыпал небольшую горсть таблеток себе в руку и как-то с грустью взглянул на них. В голове снова промелькнули кошмары, но он лишь встряхнул головой, отгоняя их прочь. Все, что надо было парню в данный момент, это поспать пару-другую часов, восстановить свои силы и нервы. К его счастью, под рукой оказался стакан воды, который стоял у него тут еще с утра, но как говорится, выбирать не приходится, да и не из чего. Руки Нейтана дрожали так, что он даже чуть не рассыпал снотворное, но все же даже в таком состоянии он проглотил эти несчастные медикаменты и запил водой, ложась обратно в кровать и ожидая результата. «Поскорее бы уснуть, и тогда этот кошмар быстро закончится, будет новый день, » — Думал парень, проваливаясь в вынужденный сон. На утро Прескотт проснется с новыми силами, но все с той же ненавистной ему жизнью ко всему. Ненавистью к Джефферсону, к отцу, к этой сучке Макс и ее подружке-лесбиянке Хлое, которые суют нос не в свои дела, к ненавистью к этому захудалому городишке, ненавистью к академии, а что главное — ненавистью к себе. Все снова пойдет по замкнутому кругу, который не в силах разорвать никто. Все это опутывает Нейтана, словно веревка и она медленно, но верно затягивается петлей на его шее, готовая вот-вот вздернуть его и прекратить страдания, но пока еще слишком рано для этого. Единственное желание Нейтана Прескотта — обрести свободу, снять с себя эти оковы, вырваться из плена своего сознания и получить наконец-то долгожданные «полные вдохи». Но получится ли у него это? Найдется ли человек, что поможет ему, или парню придется волочить свое существование в одиночку, справляясь со своими внутренними демонами одному. Одно единственное желание терзало Прескотта. Все, чего он так желал всем своим, казалось бы черствым сердцем — не быть одиноким. Это все, чего он хотел.