Игра на выживание

Ехать пришлось не так уж и долго, так что парнишка вполне успел распознать дорогу, а заодно уж и поразиться, как так Высший, тем более, старый уже, живет посреди города, в отличие от тех же Хейлов. Странно как-то. Тем более, что двухэтажный коттедж выглядел посреди улицы, мягко говоря, не к месту. Да и мрачновато, спасибо темным, почти черным стенам. Прошлый дом уже не казался таким негостеприимным. Дом? Нет-нет, глупость какая… -Нравится? – старческий голос раздался над самым ухом, заставляя вздрогнуть, и Стайлз вжался в сиденье, слишком уж близко придвинулся новоявленный хозяин. -Ну… У Вас мило… Креативненько… Мужчина рассмеялся, отстраняясь, и первым вылез из машины, все еще похихикивая и качая головой. Кажется, он бормотал что-то об образованности молодежи и навязанных шаблонах. Цепкая клешня охранника ухватила за руку чуть повыше локтя, и мальчишка недовольно зашипел, слишком уж сильной была хватка – попробовали бы вы пойти быстро при таком! Опять синяки останутся. Старик милостиво дождался маленькую процессию в прихожей и сделал лишь один короткий жест рукой, прежде чем направиться в глубины дома. Следовать за ним. Ничего сложного, и даже почти не страшно – подросток и так пытался все последнее время вбить в голову простой приказ «Мне не страшно». Его уже били, его уже насиловало в мрачной комнате кошмарное чудовище, так что психика вроде как может выдержать многое. Разве нет? Финишная точка их путешествия заставила закусить губу и поежиться от неприятных мурашек на задней стороне шеи. Слишком уж знакомая обстановка - голые бетонные стены, металлическая дверь, столик с чем-то, цепи посередине и резко похолодевший взгляд Высшего. Парнишка шумно сглотнул застрявший в горле комок, и неуверенно переступил с ноги на ногу, оглядываясь. Пахло проблемами, просто воняло. Если бы был шанс, он бы сейчас с удовольствием впечатал кулак в кое-чью небритую физиономию. -Не бойся, - старик еще раз молча кивнул охранникам, и те, не без грубости конечно, стянули с парня тоненькую куртку и футболку, оставляя верхнюю часть тела обнаженной. Новый хозяин зазвякал чем-то на столике, зашарил, перебирая, прежде чем поднял и оглядел на свет шприц с мутной, белесой жидкостью. Много раствора. Очень. -Медосмотр? – пытается слабо улыбнуться Стайлз, когда ватка, отдающая спиртом, скользит по коже у самого сгиба руки. Ответа нет, и, когда непонятный укол сделан, в голове медленно сгущается туман, такого же цвета, как и загадочный препарат, или что там было в шприце…Помещение раскачивается перед глазами, поэтому мальчишка ничуть не противится, когда кто-то сильный оттаскивает его к центру комнаты, а на руки надевает твердые, шершавые слегка браслеты, прикрепленные к цепи сверху, так что упасть теперь точно не выйдет. Подросток повисает на этой странной конструкции и пьяно улыбается – вслед за туманом накатывает эйфория, намного сильнее, чем от алкоголя, и хочется смеяться. -А Вы любите извращения с детьми?... – глаза косят, потому и не замечается почти, как холодно, чисто для вида, улыбается старик. -Нет. Я просто хочу преподать тебе небольшой урок истории. Ты знаешь, откуда появились Высшие? – парень только чересчур сильно мотает головой в сторону и блаженно улыбается. Историей он никогда не интересовался. Тем более на такие темы. ** Дерек вернулся в особняк намного позже, блаженно улыбающийся и слегка попахивающий спиртным. Главным образом вся радость сводилась к тому, что он наконец смог преподать этому маленькому засранцу подходящий урок, раз уж не действуют побои и порка. Конечно, проигрыш случился отнюдь не внезапным, как могло показаться со стороны, а очень даже продуманным. Так же как и прошлый выигрыш. Поделом некоторым. Ведь если ты владеешь такой штукой, как «Иерихон», где люди и Высшие проигрывают свои денежки, стоит научиться обманывать их с самым невинным видом. Контроль над собой не позволяет показать оппоненту учащение пульса или других признаков волнения, а уж карты-то в рукав прятать можно суметь и после пары лет усердных тренировок. -Хозяин… - горничная вышла ко входной двери и растерянно замерла на месте, будто увидев мистера Хейла впервые, - А где же мальчик? -Какой еще мальчик? – мужчина улыбнулся шире, демонстрируя зубы, и почувствовал, как пространство вокруг заполняет липкий страх, - Нет больше никаких мальчиков. Хватит. Девушка прижала ко рту ладошку и отступила на шаг, будто борясь с желанием убежать; глаза слишком круглые, а сердечко стучится слишком часто. Что он такого необычного сказал, что надо так пугаться? -Вы его… - у Лидии даже сил нет продолжить начатую фразу, поэтому она вздрагивает, когда голос хозяина заледенел. -Ты дура. Я просто его проиграл. В карты… - Честно признаться, Дерек был готов ко многому: к панике, облегчению, неуверенному смеху. Но никак не к сорвавшейся со столика в углу вазе. Фарфоровый, вычурный снаряд пролетел совсем рядом с плечом и смачно хряпнул о дверь, а горничная, бросая взгляды то на собственные дрожащие руки, то на мужчину, попятилась прочь из коридора, в глубины комнат. Невиданная наглость. Рычание зарождается где-то в глубине груди и становится все громче, уже готовое вырваться наружу громким рявком, Высший неторопливо направляется следом, готовый покарать чересчур распоясавшуюся прислугу, но тут на плечо ложится слишком уж жесткая ладонь. -Полегче, племянничек, она же просто поддалась эмоциям. Как и ты сейчас. Лучше пойдем, поговорим об этом… - голос Питера источает мед, и в другое время младший Хейл с удовольствием на него рыкнул бы для острастки, но дядя все же самый старший член его крохотной семьи, а старших принято слушаться. Рык потухает в горле. ** Благодаря непонятному препарату мысли путаются, никак не желая собраться в нечто цельное, и язык с трудом ворочается во рту, мешая разговаривать. Спину уже жжет, ведь поверх старых рубцов прошли новые, не такие глубокие, но, благодаря удачному расположению, слишком ощутимые. -Я даже рад… Что Вы не преподавали у меня ничего в школе… - бормочет подросток, морщась и поводя затекшими уже руками в слабой попытке опустить их. -Ты не отвлекайся. Мы остановились на том, что в Средние века люди стали бояться оборотней, называть их отродьями дьявола… - старика не видно, он стоит за спиной, зато отлично чувствуется новая, вспухающая красным полоса поперек прежних, от которой приходится прогнуться и застонать. Вата в голове клубится сильнее, и очередная мысль беспомощно путается в ней, застряв по пути ко рту. Только болезненный кашель и мерзкий привкус на языке. -Ведьмы, колдуны, оборотни – для людей это не имело принципиальной разницы. Они ловили подозреваемых и сжигали на кострах... Хорошо хоть большей частью это были их же соплеменники, - голос новоявленного хозяина ничуть не поменялся, будто он просто читал по бумажке заученный текст, - Но вот ты можешь представить, каково это – гореть живьем? А потом медленно, мучительно пытаться исцелиться?... Шаги, короткий смешок, и пожилой мужчина наконец-то появился в поле зрения, но лишь для того, чтобы пройти к «столику Инквизиции», как уже окрестил предмет мебели Стайлз, старательно фокусирующий взгляд на этом предмете уже пару часов. Или минут? Или дней… Нет, для «дней» слишком уж медленно он говорит… Старик возвращается, и теперь у него в руках большая, белая свеча. Огонек трепещет от чужого дыхания, но каждый раз пытается выровняться. Мальчишка непонимающе хмурится, когда источник огня оказывается слишком близко, под впалой подмышкой, но понимание приходит быстро. Тут уже и дурману в голове не помешать – он вспоминает, как читал в Инете про ту самую, треклятую, Инквизицию и ее способы добиться признания. Только в чем признаваться-то?... Жар становится нестерпимым, и подросток дергается, пытаясь уйти в сторону, отодвинуться, но жар так близко, от него никак не отвернуться; Высший изверг наблюдает за медленной пыткой со слабой улыбкой, зато восторженными глазами, будто натуралист-исследователь. Помещение оглашает первый настоящий вопль. Боль, огонь и паника, впервые, пожалуй, после гребаной карточной партии… -Так что выживали далеко не все из нас, -старик наконец отстраняется, уносит свечу обратно, а парнишка дрожит, понимая, что обзавелся ожогом и придется ходить, как идиоту, с поднятой рукой. Если вообще ходить придется. Теперь уже это кажется сомнительным. -Но вот потом появились те, кто имели смелость назвать себя охотниками. Представляешь? Как в сказке про Красную Шапку – пришли добрые дяди охотники и убили, выпотрошили злого волка! Какая ерунда… Но ведь охотники действительно смогли понять, что убивает таких, как мы, - мужчина опять чем-то гремит на столике и сочувственно вздыхает, - Есть растения, которые отравляют нас. Обычные растения, ничего сверхъестественного. Но если обработать ими стрелы… Или пули… Результат просто поражает. Он оборачивается, и видно, в ладонях – небольшой мешочек, затянутый шнурком. Стайлз шумно сглатывает, чувствуя, как подступает тошнота, и пятится, прогибается, стараясь отодвинуться подальше, насколько позволяют удерживающие руки цепи. -Не бойся, - старик усмехается, вновь заходя за спину, и чем-то шуршит там, так что по телу разбегаются стада мурашек, - Та отрава на тебя не действует. Я просто хочу показать, как приблизительно она чувствуется… Дальше слов было уже не разобрать, потому что парнишка завопил, высоко и протяжно, забившись, как пойманный в силки заяц. Боль пришла слишком резко и неожиданно, разъедала, кажется, до костей и вгрызалась в них, выкручивала суставы и никак не желала кончаться. Паренек вопил до хрипоты, до сиплых стонов; слезы стекали по щекам, пока глаза не начало жечь – лишь когда спину окатило холодной водой, стало немного легче. Хоть дышать можно… -Видишь, ну очень гадко, да? – мужчина выглянул из-за плеча и сочувственно улыбнулся, - А ведь это был всего лишь молотый перец. Ну ничего, продолжим нашу историческую лекцию… Подросток всхлипывает и закрывает глаза, очень желая вот сейчас взять, и отключиться. Жалко, что нельзя этого сделать по собственному желанию. Старик проводит по боку, так, что теперь видно, резко отросшим когтем, вынуждая зашипеть, и, хорошо хоть этого не видно, нарочито медленно достает из мешочка еще щепотку черной пыли. Новый вопль оглашает комнату. -…Охотники убивали нас слишком продуктивно. Так что пришлось наплевать на устоявшиеся правила между стаями. Мы объявили войну… - хозяин усмехается, будто вспоминая что-то приятное, и отходит к столику. Мешочек перца сменяется вновь плетью. -Мы победили. Мы- Высшие. Выше вас, людей. Поганая вата растекается уже не только в голове, она закладывает уши и застилает глаза. Плакать сил нет. Просить о чем-то – видимо, вообще не вариант. Стайлз всхлипывает и астматически задыхается, когда кожаное тело плети почти ласково проходит по пока еще не травмированному боку. Лучше бы он и дальше терпел побои от того небритого придурка. Хорошо бы вернуться в прошлое… Еще до той ночи полнолуния. Старик что-то говорит, но мальчишка уже его не слушает; он твердит про себя одно только «если бы», как защитную мантру. Историческая псевдо-лекция продолжается, и парнишка понимает, что чем дальше, тем более ему симпатична была жизнь в особняке с первым хозяином… Отвлечься от подобных мыслей заставляет лишь новый укол, в руку, рядом с первым, от которого туман в голове сгущается настолько, что уже не дает соображать вообще. ** -То есть ты считаешь, что это было правильно? – Питер, задумчиво вчитываясь в этикетку на бутылке молока, покосился на племянника, - Кому ты его проиграл? -Я уже рассказывал. Большому Бэну, -сухо отозвался Дерек, стараясь расчленить на своей тарелке чересчур пережаренную котлету. Кухарка отпросилась на день к семье, поэтому добрый дядюшка решил не расстраивать обитателей дома и собственноручно решился приготовить обед и ужин. Да, получилось это у старшего Хейла неважно. -То есть вот просто так, из чистой своей вредности, проиграл парнишку главному любителю молодых людей в округе? – мужчина возвел глаза к потолку и наконец отставил горемычный напиток в сторону, - А знаешь ли ты, как он обращается со своими…эм…трофеями? -А ты знаешь? – взгляд ликана мог, казалось, пробить стену. -Я знаю. И поэтому честно говорю – тебе надо сейчас же идти и выручать мальчика. Пока все не обернулось слишком печально. -Он сам напросился, я предупреждал…. -А ты знаешь, что Биг Бэн своих «малышей» пичкает исключительно кокаином? И их жизнь в его доме продолжается максимум дней пять?... Он, конечно, довольно мил и обходителен в свете, но людей, мягко скажем… Ненавидит. Ты не знал? Особняк огласил дикий, неистовый рык взбешенного зверя, так что даже на третьем этаже задребезжали стекла, а садовник, стригущий кусты за домом, уронил секатор прямо себе на ногу. Черная кожанка мелькнула в прихожей, и уже спустя пару минут взвыл мотор дорогого авто. Лидия, вытирая припухшие от слез глаза, осторожно заглянула в кухню и увидела спокойно продолжившего чтение этикетки Питера. -Простите… Вы знали, что мистер Хейл так отреагирует?.. -Конечно, - дядюшка хмыкнул и наполнил себе стакан, - Вы, люди, может и не чувствуете, но вот мы ясно ощущаем запахи некоторых эмоций. Симпатии, например. Наш большой и хмурый волк к нему неравнодушен, хотя и бывает чересчур жесток. Может быть потому, что ему нравится упрямство мальчика... Вот только меру наказания племянник выбрал идиотскую. Девушка еще немного помялась на пороге, переваривая услышанное, пока мужчина с удовольствием стянул из чужой тарелки котлету собственного приготовления и начал с хрустом грызть. -Вы ему специально так сказали, про кокаин, что бы он точно пошел? Ложь во благо?... -Ну почему сразу ложь? – Питер вздохнул и смачно облизал пальцы, -У малыша Стайлза и правда осталось мало времени…