И мне не нужен этот мир без тебя... (2)

      В этот момент ему хотелось винить себя за то, что это произошло. Если бы он не отвлекся, то обязательно заметил бы Акуму, что целится в него. И теперь… Когда она попала под удар, падая на пол, его сердце словно провалилось в пятки. Тело окинулось мгновенной дрожью, особенно в ногах, которые сейчас несли его к ней. Он видел, что Даниэль тоже бросился к девушке, оттого и ускорил шаги, быстро присаживаясь к ней.       Он обернул руки вокруг брюнетки, притягивая ближе к себе, а затем осекся, когда поменял положение рук и заметил кровь, отпечатанную от её головы по всей его ладони. Глаза расширились, а тело трясло, заставляя глубокие импульсы внутри него отдавать по ушам тревожными нотами.  — Почему именно я должен терять тебя всё время? — Ошарашенно смотря на Маринетт, произнёс он, попутно вытирая кровь с её лица, что стекала с головы в области правого виска. — Дура…       Он внимательно осмотрел рану, но признаков того, что туда попала именно пуля не было. Лишь какая-то странная метка, которую трудно было рассмотреть из-за расплетенных волос девушки и крови. Медленно разбираясь что, да как, он увидел странный маленький знак фиолетового цвета.       Парень резко вскинул голову и посмотрел на оружие акуманизированной девушки и понял, что этот маркер может менять режим выстрела, и тот, что она использовала на Маринетт — был явно не смертельным. Что-то было не так… Если ей нужны талисманы, то почему она просто не убила или хотя бы не попыталась снять его?  — М-м-м… — Промычала Мари, приоткрывая голубые глаза. Кот резко опустил голову, возвращая всё внимание к ней.  — Зачем нужно было это делать? — Когда зрение полностью нормализовалось, она посмотрела на него.  — Ты… Не слышал…  — Пускай бы так ударило меня! — Спешно вымолвил блондин. — Не мне нужно очищать Акуму, а тебе. — Последние слова он сказал чуть тише, чтобы кто-то из гостей не услышал этого.       Она промолчала, игнорируя его слова, и вместе с тем размышляя почему сейчас Эмма бездействует, а лишь ухмыляется.  — Какая жалость. — Издевательски кинула акуманизированная девушка. — Теперь девочке предстоит ровно сутки говорить правду. — Она ухмыльнулась шире, крепко обернув пальцы вокруг оружия, и вновь подняла его на уровне глаз. — Ну ничего, Котик. Сейчас мы это исправим. « — Зачем Коллектор натравил Акуму Правды и Игротеки одновременно?! — Мысленно удивился Нуар. — Такое вообще возможно? — Он посмотрел на девушку. — Он слышал тот нелепый бред о том, что Маринетт и Даниэль пара. — Констатировал парень и озарился по сторонам. — Значит… Коллектор где-то здесь!»       Даниэль понял, что бездействовать было нельзя, поэтому, схватив с ближайшего стола железный поднос, он кинул его в Акуму. Как раз-таки в тот момент, когда она выстрелила. Шарик краски оттолкнулся в обратную сторону — к ней. Но Эмма успела уклониться, и теперь на стене сцены появилась огромная фиолетовая метка, что имела форму бабочки и какие-то странные лозы. « — Видимо, это метка Камня Объединения и Камня Бражника вместе. — Одновременно осознали парни.»       Даниэль до сих пор не мог отойти от шока. После того, как эти силы объединились в один — Акумы стали какими-то странными. Стали в два раза сильнее, чем те, каких посылал Бражник. А самое удивительное было то, что он может послать Акуму и заставить её вселится в человека, даже когда тот не испытывает отрицательных и негативных эмоций.       После того, как Даниэль и Адриан поняли это в этот момент — им стало по-настоящему страшно за Маринетт. Это значит, что она может выдать личность Кота или же свою личность, а что ещё хуже — так это повествовать Адриану о том, какие события происходили между ней и Конорсом. Это стало мысленно настораживать девушку.       Дюпен-Чен привстала, и Кот мигом обернул руки вокруг неё крепче, чуть ли не впиваясь в кожу пальцами, на основаниях которых были коготки. Он боялся, что из-за возможного головокружения она может упасть назад, ударившись ещё сильнее.  — Мари… Сильно болит голова? — Решил поинтересоваться Нуар, и Акума издала громкий смешок, после того, как в ответ на вопрос Адриана, Маринетт лишь отрицательно покачала головой.  — Боль ощущается лишь несколько минут… — Прошипела Эмма.       Адриан недоумевающе посмотрел на блондинку, словно не верил ни одному её слову.  — Она права… — Подтвердила Маринетт слова Акумы, удивляясь, что боли действительно нет. Она её не чувствует. В первую минуту ей было невыносимо больно; так больно, что из-за этого она не могла пошевелиться; так, будто вот-вот потеряет сознание. Но кровь была, медленными тонкими струйками стекая от головы до виска и по левой щеке девушки, которую Кот аккуратно стирал, как только та появлялась.       Эмма смеялась, после чего злобно оскалилась на Кота.  — Кольцо, Котик! — Пускай она и стояла в десяти шагах от него, Акума всё равно протянула руку, ожидая получить желаемый предмет. Парень задумался и мысленно надеялся, чтобы Коллектор от имени Эммы не задал Маринетт вопрос, касающийся их истинных идентичностей, ведь если Акума не лжет, и Мари действительно будет говорить правду на протяжении суток, то это будет очень плохо…       Даниэль двинулся вперед, приближаясь к Акуме, и его глаза вновь приняли ярко-фиолетовый отблеск, который он принял по собственному желанию, чему Кот Нуар и Маринетт изрядно удивились. Адриан не понимал, что происходит, а вот она как раз-таки и понимала, поэтому стала вырываться.       Увидев странное поведение девушки, Кот лишь сильнее сцепил свои руки вокруг неё.  — Куда ты так рвешься?  — К нему. — Честно ответила она, чувствуя, что язык не слушается. Правда вылетала с уст брюнетки сама.  — Зачем?  — Он впитывает в себя Акумы! — Воскликнула она. — Это приводит к смерти. Пусти меня, Кот!       Душу Адриана охватило отчаяние. Теперь он понимал, что происходило, когда Даниэль их застукал, и что происходило, когда Маринетт стояла в компании этой девушки и одноклассника. Она лишь подыгрывала, а он повел себя, как патологически ревнивый дурак. Он просто не знал для чего это было, а теперь… Все пазлы, собравшиеся у него в голове, дали одну правдивую истину: Даниэль любит Маринетт.       Кот взглянул на него и прокрутил некоторые моменты в голове, осознавая то, что тот ещё не признавался ей. Впервые в жизни ему стало до жути интересно узнать обо всём, что терзает Даниэля. Быть может, он бы смог помочь хоть в чем-то, но только не в том, чтобы давать уроки «как увести девушку у врага». Нет, определенно нет. Поступать таким образом будет неправильно.       Ему было больно. В этот момент было так больно, что казалось, будто душа отяжелела; так, будто огромный камень упал на него сейчас. Его руки медленно расцепились и он с удивлением в глазах просто взял… и отпустил её к нему. Зная настоящего Адриана, а то есть себя, он бы никогда этого не сделал. Он чувствовал себя так, будто отпускал её насовсем и это чувство… казалось бы, раздавит его изнутри, заставляя теряться в своём внутреннем мире.  — Стой! — Боли не было, поэтому теперь она могла и ходить, и говорить, и даже бегать, что выглядело бы весьма странно. Любой бы человек был в шоке, увидев на улицу раненную девушку, которая бежит по улице и кричит.       Она вцепилась в руку Конорса, резко потягивая на себя, и тот остановился. Акума же, увидев взгляд фиолетовых глаз, замерла на месте, словно ту охватил паралич всего тела, заставляя не делать каких-либо движений, и уж тем более резких.  — Это последний раз… — Прошептал он, грустно улыбнувшись. Даниэль не глядел на неё, но казался весьма расстроенным и до неузнаваемости подавленным. Никто не знает его истории, никто не знает как он смотрел на этот мир, никто до сих пор не может понять… почему он такой скрытный и двуличный на глазах людей.       Маринетт в это мгновенье он казался таким же, как и сам Кот. Адриан был простодушным, милым и улыбчивым парнем, хотя в душе мечтал флиртовать с девушками, вести себя более раскрепощенно и нескромно. А вот Даниэль… Наоборот. Он флиртует с девушками, показывают всю свою манеру общения, минимум скромности и воспитанности, хотя в душе, как ей показалось за последние дни, он хочет быть мягким и добрым; хочет быть тем, кем не может стать. Ведь если он переубедит самого себя в том, что вести себя по-настоящему правильно, то умрет. Оттого и выбора не было.       Она поняла это и почувствовала, как на глазах невольно начинают собираться слезы. Уж именно Маринетт никогда не думала, что будет испытывать что-то подобное к бывшему врагу.  — Всё будет в порядке. — Хмыкнул он, злостно ухмыльнувшись. — Вот увидишь.       Он вытянул руку и сделал то, чего она и ожидала — впитал ещё одну Акуму в себя.       Дюпен-Чен обреченно опустила руки, а затем и голову. Глаза Даниэля в этот момент заслезились и он моргнул, крайний раз ощущая жар на глазах. Но цвет не поменялся.       Когда она нашла в себе силы перебороть слёзный порыв, то посмотрела на него и вздрогнула.  — Твои глаза… — Она повернула голову набок. — Они фиолетовые, но… Больше не светятся. Почему?       Каштановолосый лишь развел руками и пожал плечами.  — Думаю, это из-за многократного использования впитывания негативной энергии в себя. — Он ухмыльнулся и посмотрел на неё так, как смотрел тогда, в классе. Это заставило странный кульбит охватить её в считанные секунды, разносящийся по телу и заставляющий чувствовать себя более спокойно.       Квадратичная зона, светящаяся голубым неоном, мгновенно рассеклась в воздухе, и некоторые гости, не вытерпев, выбежали на улицу.  — Даниэль, расскажи мне обо всём. — Попросила она.       Руки Адриана легли на её плечи и тот улыбнулся. Она подняла голову и увидела его, спокойно покачав ею, а затем они оба посмотрели на горько улыбающегося одноклассника.  — Ещё рано, Маринетт. — Мягко ответил Даниэль. — Ещё слишком рано…  — Вы только послушайте. — Потянулся Итан, разминая спину и руки, откуда-то вылазия. — Что ж вы творите-то, дети?       Подростки с недоумением посмотрели на мужчину.  — Не о таком дне рождении я мечтал! — Буркнул он. — Хорошо, что тот костюм наконец-то пропал, а то застреляли с ног до головы!       Даниэль вздохнул, а затем усмехнулся, окидывая отца насмешливым взглядом.  — Он ещё и смеётся! — Вскинул руками Итан.  — Да-да. — Ответил тот, продолжая смеяться над воплями отца.       И в этот момент Маринетт почувствовала, как сильно пальцы Адриана впились в её плечи, и та подняла голову, возмущенно смотря на него, но… когда их взгляды встретились, она заметила ещё и хитрую ухмылку.  — А ты чего ухмыляешься? — Не поняла девушка.  — Сутки, говорите… — Он вспомнил слова Акумы о правдивости слов Дюпен-Чен и ухмыльнулся ещё шире.  — Адриан… — Встрепенулась она, понимая о чём тот подумал.  — Что ж, Маринетт… — Хитро, и в то же время злостно процедил Адриан. — Думаю, нам предстоит о мно-о-о-о-огом поговорить.