Назад в прошлое

Гэндзи и Ханна шли не спеша, крепко держав друг друга за руку. Её рука была маленькая, гладкая и теплая, она так нежно и расслабленно держала его, что у Гэндзи на миг возникла мысль, что он так мог вечность держаться с ней за руки, даже если пришлось бы пройти через всю планету. Парень и сам не понимал, почему эта девочка такая приятная и иногда, она словно прекрасная русалка, которая чарует своей внешностью и приятным голосом, а затем затягивает на дно, хоть по её виду никто бы и не сказал, что она такая опасная. Однако Гэндзи не должен забывать, что он наследник преступного клана, а Ханна могла бы быть подослана убить его, ведь если поразмыслить, то все к этому и ведет, прекрасная дева очарует младшего дракона, а затем перережет горло, когда тот будет спать. Только вот потом, у дракона времени на сожаления не останется. Но почему тогда не старший дракон, Хандзо? Все эти мысли не давали Шимаде покоя, но он не мог выгнать её, ещё при первой встрече он не чаял зла в её глазах. Он был уверен только в одном: эта девушка не такая как все. Мысли мыслями, а вот он и сам не понимал почему, хотелось сопротивляться своим чувствам, ведь Гэндзи знает её едва не один день. Ханна к удивлению думала совсем о другом, она думала о сегодняшней встрече с Ангелой, и как там в будущем поживает старая добрая Циглер, пытается ли она хоть как-то вызволить Сон из прошлого. А что самое ужасное, о чем даже думать не хотелось, изменится ли будущее, меняется ли оно сейчас, а если да, то в какую сторону? Время пролетело быстро, а ребята ни то, что взглядом, но и словом не обменялись, они были вовлечены в свои мысли, но все ещё крепко держались за руки. — Пришли, — сказала Ханна, остановившись возле нужной двери. — А… Д-да, — кивнул он, тут же отпустив руку девушки. Почувствовав резкий поступивший холод в руке, Ханна закатила глаза. Она всегда была о себе высокого мнения, но тут она почувствовала что-то несвойственное, будто бы Шимаде она неинтересна. И это давило на её гордость и самооценку. Ей казалось, что она предпринимает усилия, что бы ему понравится, завоевать доверие, которое, честно говоря, к черту ей не нужно, если бы она не попала в прошлое. Казалось, что он может предпочесть ей любую другую девушку, даже самую обычную. А он ведь может, Ханна прекрасно знает, какой он сейчас, двадцатилетний избалованный парень, которого интересуют только клубы, азартные игры, и глупые девочки. Он сейчас красив, даже очень, нет, он прекрасен, и может, в каком-то веке они бы были идеальной парой, королем и королевой преступного города. Но не тут… от некоторых его поступков, Ханну просто передергивало. Хоть Гэндзи и бывает мил, некое обаяние у него все же есть, и тут не поспоришь. Однако как же ей хочется иногда загрызть его… Знала Ханна только одно: нужно держать себя в руках, но и не позволять юному Шимаде слишком многое. — Ханна ты идешь? — его голос, как и выражение лица, не выражали никаких эмоций, словно на мгновенье он превратился в Хандзо. — Да, — ответив, она недоброжелательно покосилась на него. Зайдя в прилично обставленное помещение, довольно-таки больших размеров, если сравнивать с обычными кухнями. Тут почти что был «королевский стол». Особенно, если учесть, что в самом его центре сидел глава клана Шимада. — Доброе утро, Ханна, — доброжелательно сказал глава. — Доброе утро! — с милой улыбкой, как можно вежливым тоном ответила она. Его слова действительно были не фальшивыми, если посмотреть на гордого и холодного Хандзо, избалованного Гэндзи, то Сон могла даже предположить, что они и вовсе не его родные дети. Конечно, нельзя исключать и тот факт, что они могли пойти в мать, теперь Сон и представить боялась, если сложить все «основные» черты парней, и из этого воссоздать характерный образ их матери. Да… Она была бы той ещё стервой. Убрав подальше все лишние мысли, Ханна села за стол, и, естественно, с Гэндзи, как его так называемая «невеста». Она бы предпочла сесть подальше от него, но это навело бы подозрения, во всяком случае, есть и плюсы — внешностью он не обделен. Задумавшись об этом, на секунду позабыв его характер, Ханна с лукавою улыбкой отвела взгляд, а на щеках уже засверкал свежий румянец. Заметил это лишь Гэндзи, так как все остальные уже приступили к трапезе, однако парень и не подал этому виду, лишь немного удивился. Закончив со своими мыслями, и наконец-то решив позавтракать, Ханна стала рассматривать обеденный стол, было много всего, но нигде не было её любимой газировки с чипсами, Сон подозрительно прищурилась, будто бы думая, съедобно ли это вообще. Однако ради вежливости, ей стоило бы поесть, хоть немного, даже если ей эта еда и казалась странной, положив себе всего приглянувшегося понемногу, Ханна принялась есть. Хандзо обратил внимание на то, что девушка себе наложила много всего несовместимого, и мягко сказать, он был весьма удивлен. Гэндзи и Содзиро не придавали этому особого внимания. Завтрак был проведен в тишине, и после его завершения все вернулись в свои комнаты. На этот раз Ханна помнила дорогу, и зайдя в комнату, вся довольная и насытившаяся, она села на стульчик к столику на котором было большое зеркало, словно созданное для самой Сон. Достав из кармана карандаш, она нарисовала себе свойственные и словно природнившиеся для неё полоски. Осмотрев себя в зеркале, она довольно улыбнулась, теперь все на своих местах. Но тут из соседней комнаты раздался шум, словно кто-то яростно бьет ногами об дверь. Ханна подошла к своей двери и стала прислушиваться к тому, что происходит по соседству. — Нахрен все!!! — это был яростный голос Гэндзи. — У тебя ведь теперь есть невеста, — слышался голос отца Гэндзи. — И ради этого я должен отказаться от жизни?! — еще один удар по несчастной двери. — Что за неуважение? И эти вечные прогулки по клубам ты называешь жизнью?! — Ладно, отец, может ты и прав, — он внезапно успокоился. — Вот и правильно, воробей. Затем она услышала счастливый смех Гэндзи, был ли он фальшивым? Ханне не верилось, что Шимада так легко может отказаться от своих прогулок, уж точно не ради неё. Такое ничем хорошим не заканчивается, и Сон это прекрасно знала. Ночью, когда все тихо, когда все в доме спали, кроме Ханны, которая ворочась в кровати пыталась заснуть, и как только она почувствовала, что засыпает, за окном раздался грохот, словно что-то упало на землю, встав с кровати и открыв окно, она увидела там Гэндзи. Все же он не сдержался, прогулки были сильнее его. — Ты чего там делаешь? — спросила Ханна, хоть и знала, что он на свои прогулки по клубам собирается. — Вот черт, не говори никому! Утром я уже буду дома, — сказал он. — Ладно… — отведя взгляд, протянула она. Все же, для него она совсем не невеста, чтоб контролировать его прогулки. Хочет — пусть гуляет, Ханне совсем не было до этого дела. Она вернулась обратно в кровать и погрузилась в глубой сон. Гэндзи же ушел, и никто его так за исключением Ханны и не заметил. Шимада всегда прожигал свою жизнь гуляя по различным клубам, и его старшему брату это никогда не нравилось, отец же не был против, до этого самого момента, когда он узнал, что у его сына появилась невеста. Гэндзи не собирался отказываться от своих развлечений, поэтому и тайно сбежал, все равно ночью его никто беспокоить не станет, а наутро он уже будет спать в своей комнате. Толпа людей, собравшаяся в этом самом месте, где была звучащая музыка и клубился цветной дым, они прожигали здесь свое время, танцуя до самого коления. А кто-то и вовсе сидел за барной стойкой, вливая в себя разный алкоголь. Гэндзи любил его частенько принимать, а вот Хандзо предпочитал сакэ. Влившись в толпу, он начал свой танец, двигая всем своим телом, он получал удовлетворение от этого, ему всегда нравилось танцевать, особенно в таких людных местах, Гэндзи словно сливался с ним, ощущая, что он такой же, как все. А когда все это заканчивалось, он садился за барную стойку и выпивал свой любимый алкоголь, затем к нему подходила одна из местных девушек, всячески заигрывая, в надежде, что он её угостит. Шимаде это не было сложно, ведь из этого он тоже в конечном итоге имел выгоду. После всего этого, заведя её в съемную комнату, он заходил следом, так сказать делая последний штрих и заканчивая эту ночь. Но сейчас он стоял и держался за ручку двери, не решаясь отпереть её, на лице Гэндзи отображался страх, он не понимал, что с ним происходит, и откуда такое незнакомое чувство. И вдруг в голову промелькнула мысль «А может это из-за неё?». Но чем же Ханна могла так обольстить его, что он теперь отказывается от своих привычных развлечений? Грозно рыкнув, он сбежал, сбежал прочь из этого места. Придя домой он плюхнулся на кровать, пытаясь провести оставшееся до утра время во сне. Наутро он вновь был уставшим, под глазами виднелись синяки, зеленые волосы были растрепаны, в теле ощущалась судорожная боль, и болела голова после вчерашней выпивки. Первое, о чем он вспомнил, это были мысли о Ханне, и её самодовольная улыбка у него, застрявшая в голове. Мысли о ней вновь не дают покоя… Гэндзи встал с кровати и быстрым шагом направился в её комнату. И когда он вошел, даже предварительно не постучавшись, он запечатлил Ханну спящей. Она была такая спокойная, беззащитная… и красивая…? А яркие лучи солнца придавали блеск её коже и волосам. Внезапно её веки стали открываться, и Гэндзи удивленно наблюдал за тем, как она просыпается. Улыбнувшись, она нежным взглядом посмотрела ему в лицо, словно была рада его видеть. — Ты вернулся… — хриплым голосом произнесла она. — И больше не уйду. С этими словами Гэндзи обнял её, она не знала, почему и что такого случилось, что Шимаду настигли такие эмоции. Однако ей почему-то хотелось быть в его объятиях. «— Кто же ты такая? — подумал он.»