Немного виски и заряд смелости на всю последующую ночь

Тодд медленно открывает глаза. Голова болит, как после удавшейся на славу вечеринки с литрами спиртного. Представшая перед ним картина начинает проясняться, а глаза привыкают к яркому солнечному свету. «Кажется, это квартира Дирка, — Тодд облокачивается на спинку кровати и в задумчивости смотрит по сторонам. — Уже одной проблемой меньше. А что я здесь вообще делаю? Ну, это тоже понятно. Сплю. Ладно. Чёрт возьми, чья это рука торчит из-под одеяла? Мои вроде все на месте». На всякий случай он всё равно проверяет свои руки и возвращает их обратно на подушку. Немного погодя он нерешительно отодвигает край одеяла, из-под которого торчала загадочная рука, и видит мирно сопящего Дирка. «Не, ну вполне логично, что Дирк спит в своей собственной квартире, на своей собственной кровати. Фух, а я уже перепугался», — с этой мыслью и секундным спокойствием он обратно накрывает Джентли мягким одеялом. «Срань господня, а я-то как здесь оказался?!» Осенённый этой мыслью, Тодд пытается вскочить с кровати, но вместо этого путается ногами в одеяле и с глухим ударом падает на пол. На эти звуки, под тихий мат Бротцмана, просыпается Дирк. — Доброе утро, Тодд, — улыбается Дирк, увидев на полу друга. — Доброе?! Что здесь происходит? — Мы спим, — как ни в чём не бывало, пожимает плечами детектив. — Вот именно — мы?! Ты почему голый?! — только сейчас Тодд видит, что на Дирке больше нет одеяла. — А ты как думаешь? Ты, кстати, тоже голый. «Ему однозначно стоит запретить законом так хитрожопо улыбаться. Нельзя, нельзя так улыбаться. Это вообще не легально. Я же так с ума сойду. Или уже сошёл. Это было бы вполне логичным объяснением того, почему я стою посреди его спальни даже без трусов». — Я это заметил, — Тодд врезается спиной в дверь, шумно выдыхает и уже спокойнее продолжает говорить, — как я здесь очутился? — Ну, сначала ты зашёл через входную дверь, потом ты был в прихожей, а ещё потом зашёл через другую дверь, оказался в спальне и, в конце концов, приземлился на финальный пункт назначения — кровать. — Ты прекрасно знаешь, что я не про это. — А ты что, ничего не помнишь? — Нет, — сиплым голосом отвечает Тодд. — Вообще ничего? Снова отрицательный кивок. Дирка это забавляет всё больше и больше. — У тебя случился приступ парарибулита. — Да, но это было ещё в кафе. У меня гнила рука и… больше ничего не помню. Наверное, я отключился. — Ага. Я отвёз тебя к себе домой. Ты очухался, вроде даже бодреньким был. Потом мы немного выпили… — А вот с этого момента поподробнее. — Насколько подробнее? — и снова эта улыбка, и озорной блеск в глазах. — Нет. Нет, нет. Не-е-е-ет. Ни насколько. Забудь, что я сказал. Это случайно вырвалось. Умоляю, не нужно подробностей, — лицо Тодда покраснело. В его голове воображение предательски рисовало картинки того, что всё-таки могло произойти той ночью. Тодд на Дирке, Тодд под Дирком, Тодд и Дирк спят в обнимку. — Как хочешь. Однако, не могу не напомнить, что вчера ты говорил сооовсем по-другому. «Прекрасно знаю же, что дичь всякую творю, когда напиваюсь. И что меня вообще дёрнуло пить. Тем более с кем — с Дирком Джентли. Надеюсь, я хоть не напорол ему всякой чуши о чувствах и о том, как я вообще мог влюбиться в такого кретина. Хотя, в сложившейся ситуации тут уже всё равно». — Что хоть пили? — немного смирившись с мыслями, поинтересовался Бротцман. — Виски. Между прочим, очень вкусный и довольно дорогой. Жаль, что ты не помнишь, — Дирк встаёт с кровати и подходит к двери. — Могу освежить этот момент в твоей памяти. — О… не надо, пожалуй. Не сейчас. — Я насчёт виски, если что, — уточняет Джентли, видя, как Тодд вновь заливается краской.  — Может, лучше чая? — неуверенно отвечает он. — Голова просто раскалывается. — Да, конечно, — Дирк опускает голову, обдавая плечо Тодда горячим дыханием, и открывает дверь, к которой так любвеобильно прижимался Бротцман. «Ненавижу то чувство, когда думаешь, что куда уж хуже, а это долбаное „хуже“ берёт и случается. Мне, чёрт возьми, срочно нужны мои брюки. Он не должен заметить мой стояк… Он не должен…»