Материалист

Ученик начальной школы Эдогава Конан, он же старшеклассник Кудо Шиничи, с презрением посмотрел в учебник по математике. Закрыл правый глаз и записал в школьную тетрадь с зайчиком ответы на нечетные задачи. Посмотрел на потолок. Вздохнул. Запихнул поглубже в стол медаль за победу в математическом конкурсе среди учащихся начальной школы, прикрыл другой глаз и записал решение четных задач. Наградную шоколадку он прятать не стал. Она была вкусной, потому что кто-то из организаторов умудрился в последний момент дополнить медальки «взрослым» горьким шоколадом. Детектив чувствовал себя несчастным. Мало того, что он упустил вора. Мало того, что не предвидел действия охранников из фирмы. Мало того, что позволил хитрющему вору спасти ему жизнь! Так он еще и проглядел случившееся прямо под носом убийство!!! Шиничи печально откусил кусок от ароматной плитки. Он честно пытался не думать о своем просчете постоянно, но просто не мог! Даже играя с неразлучной троицей в футбол, он думал о том, что как раз в тот момент, когда они с Кидом сражались с притяжением асфальта, в музее смогли включить освещение и обнаружили труп. Один из американцев был наколот на клыки каменного быко-вепря. И ни Кид, ни его сообщник-подражатель убить его не могли. Сам каменный зверь лишился одного из, вроде бы намертво приделанных, бронзовых украшений. Ученые бились в истерике – скульптура считалась совершенно нетипичной для региона, в котором была найдена, и чуть ли не на каждом ее изгибе было выстроено по революционной теории. Порча каменного мутанта могла разрушить несколько карьер. Шиничи второй день отгонял от себя мысль о том, что кто-то из соотечественников под шумок свел с беднягой счеты, а украшение стащил, надеясь запутать следствие. Отгонял, просто потому, что у него не было никаких улик, а хуже теории без улик не может быть ничего. Так же он не думал, что к делу причастен кто-то из ученой братии, кому возникновение скандинавской скульптуры стало поперек горла. По тем же причинам. И всё-таки – загадочный «Фрейр» был сообщником Кида, или неуловимый вор просто воспользовался им, чтобы совершить собственное преступление?.. - Конан-кун, ты уже доделал уроки? – заглянула в комнату Ран. Шиничи улыбнулся. Девушка улыбнулась в ответ. Детектив постарался незаметно засунуть шоколадку под учебник. Это ему удалось, но неудачно сдвинутый учебник зацепил макет пизанской башни из своих собратьев. - Надеюсь, ты не испортил аппетит? – весело спросила Ран. Башня накренилась еще сильнее и Шиничи сглотнул. В прошлый раз, застав его в неурочное время со сладостями, обеспокоенная подруга прочитала ему целую лекцию и отвела к дантисту. Но пока что Ран ничего не заметила, - Я приготовила на ужин замечательный суп! Поторопись и вымой руки, пока мы всё не съели. Девушка вышла, и великий детектив, наконец, выдохнул. Честное слово, это было обидно! Нормальные парни в его возрасте прятали пиво и сигареты. Или всякие неприличные журналы – вот уж чего Шиничи не понимал. Самым возмутительным журналом, из виденных им в последние полгода, был еженедельник «Ваш малыш», который недавно начала покупать Ран. Опубликованные в нем советы раз за разом повергали детектива то в уныние, то в отчаянье. Башня из книг всё-таки рассыпалась. Вернув учебники на места, детектив поплелся мыть руки. Есть совершенно не хотелось. Мори Когоро к вопросам правильного питания и особенностям пищеварения относился так же наплевательски, как и его жилец, поэтому, за столом Шиничи не столько ел, сколько смотрел новости. Количество супа в тарелке медленно уменьшалось, а на экране кто-то разводился, открывался показ мод, и уничтожали контрафактные диски. Во время «неинтересных» новостей Ран выразительно косилась на его тарелку, и Шиничи-Конан принимался усердно работать челюстями. И тут… «Еще одно убийство произошло ночью в музее Бейка! Тело охранника ночной смены было найдено в том же положении, что и тело жертвы убийства несколько дней назад! Так же убийца или убийцы, по неизвестным причинам, передвинули ставшую орудием убийства скульптуру из зала скандинавской экспозиции в коридор, – бестолково вещала юная журналистка. Шиничи поморщился, девица и ее оператор, судя по всему, были уверены, что самое интересное в их репортаже – это макияж восходящей звезды новостей. Ни удачных планов, ни полезной информации, – Полиция не подтверждает, что убийства имели ритуальный характер. Остается только гадать, почему же преступнику настолько приглянулось почти тысячелетнее произведение искусства, и что он пытался с ним сделать…» Оператор, наконец, показал окровавленную скульптуру и детектив подавил разочарованный вздох – стоило раньше догадаться, что будь на записи тело, ее пустили бы в эфир только ночью. Он напряженно всмотрелся в экран, запоминая каждый кадр, но… Что вообще можно рассмотреть на вычищенном экспертами месте преступления?! Хоть кровь на каменном звере оттереть не успели и на том спасибо. И тут оператор решил донести до зрителей очаровательный профиль своей напарницы и обошел ее слева. Шиничи чуть не перевернул тарелку, но встревоженного вопроса Ран и ехидного комментария ее отца даже не заметил. «Этого не может быть! Они что там, все совсем слепые?! - едва не прокричал он, - Это же не та скульптура!» Может, он и не был специалистом, но буклет с обретшим мрачную славу быко-вепрем детектив рассмотрел очень внимательно. Но как, КАК толпа музейных работников и материально заинтересованных частных охранников могла не заметить, что зверь сменил позу?! Как? Раньше выкидыш фантазии древнего скульптора сидел. На первый взгляд это не изменилось. Но тренированный глаз заметил, как изменились линии, очерчивающие каменные бока. Теперь при взгляде на камень оставалось ощущение какой-то незавершенности … Скульптуру подменили, автор фальшивки не сумел скопировать позу зверя. Репортаж закончился, и какой-то парень принялся вещать о флешмобе в парке, но Шиничи его даже не заметил. Факты постепенно выстраивались в правильном порядке. «Настоящую скульптуру вынесли и попытались заменить подделкой, - размышлял детектив. - Прежде, чем ее дотащили до места их – а похитителей было несколько, такую громадину в одиночку не сдвинешь, – заметил охранник. Его убили, но времени, чтобы поставить скульптуру на место, не хватало и убийцы накололи труп на бивни. Чтобы факт убийства отвлек внимание от того факта, что скульптура не на месте… Но это слишком рискованно! Так к ней привлекли еще больше внимания – и кто-то скоро заметит, что это подделка, – тут он нахмурился, – Если уже не заметил. Возможно, это часть полицейского плана? И каких же действий они ждут от преступников в таком случае…?» Он отодвинул от себя наконец опустевшую тарелку, и Ран тут же выключила телевизор. Мори Когоро моргнул и с возмущением повернулся к дочери. Но девушка заговорила первой: – У меня для вас чудесная новость! Помните кроссворд, который мы отправили в редакцию две недели назад? Так вот – мы выиграли! Сегодня из журнала прислали… Тадам! – Ран изобразила нечто торжественное и опустила на середину стола цветную глянцевую бумажку с приколотой степлером распечаткой, – Выходные в гостинице «Сямисэн»! Традиционная гостиница и спа-лечебница под одной крышей! Целебные горячие источники, двухместный номер, оплаченные завтраки и ужины! И мы с Конаном поедем туда завтра! – Может тебе стоит поехать с Соноко-нээчан? – намекнул Шиничи, который подозревал, что чрезмерный энтузиазм подруги вызван желанием порадовать «ребенка». – Но ведь это ты помог мне разгадать кроссворд, Конан-кун! – возмутилась Ран. И Шиничи вспомнил, что на выходных намечался какой-то прием на высшем уровне. На который, наверняка, были приглашены все члены семьи Соноко. Надо было посмотреть на календарь, прежде чем подходить к этому кроссворду. Но тогда Ран, как раз, очень переживала о «пропавшем Шиничи», его замучила совесть, и он решил отвлечь подругу чем-то приятным. – Тогда, может, ты поедешь с дядей? Вы давно не проводили время вдвоем. А я мог бы провести выходные у профессора Агасы, – детектив предпринял еще одну попытку остаться поближе к месту событий. Но отец Ран тут же всё испортил: – Правильно! Оставим мелкого старику и отдохнем на славу! – взмахнул он пивной банкой. По лицу мужчины расплылась мечтательная улыбка, - Традиционная гостиница… Девушки в юката… Эти прически и шейки… БАЦ! Ответ каратистки был простым. И очень красноречивым в своей простоте. Когоро и Шиничи притихли и уставились на стол. Тот еще немного подрожал, но всё же не развалился. – Я поеду с Конаном, – девушка принялась собирать посуду, – Детям необходимо как можно чаще покидать город и дышать свежим воздухом. Его родители доверили нам заботу о нем, вряд ли им понравилось бы, что их малыш растет сам по себе, как какое-то растение. Да еще и на месте преступления! Тарелки зловеще звякнули, и Ран, уперев руки в бока, возвестила: – Специалисты пишут, что наблюдение смерти и других травмирующих вещей может пагубно сказаться на детской психике! Папа, ты разве не замечал, что Конан ведет себя замкнуто и вообще совсем не так, как другие дети? По спине Шиничи забегали полчища ледяных муравьев. «Глупо было надеяться, что она не заметит!» - упрекнул себя он. – Ну, а что с ним не так? Тихий спокойный пацан, не то что ты в его возрасте… – наконец, ответил Когоро, – Если бы еще и под ногами не путался… Зря ты за него беспокоишься. Он мужчина, а не какая-то впечатлительная плакса. Ран осуждающе покачала головой. «Я должна заботиться о ДВУХ детях» говорил ее взгляд. – Уже даже соседи замечают, что Конан всё время очень грустный! – продолжила обвинительную речь она, - Ему совсем не нравится играть с другими детьми, зато знаешь, сколько трупов он видел за последние две недели? Пять! Вернее шесть, потому что в последний раз это было двойное самоубийство. Его брали в заложники, запугивали, выбрасывали из окон горящих домов… А никто из нас даже не подумал сводить его к психологу! Ладно, ты, папа, но я! Как я могла пустить всё на самотек?! Вместо того чтобы взорваться воплями и обвинениями в ответ, ее отец оперся локтями на стол и подпер подбородок кулаками. Дослушав пламенную речь до конца, он вздохнул: - Ты становишься всё больше похожа на Эри… Ран хмыкнула и достала из шкафчика моющее средство. «Всё зло от журналов!»- подытожил Шиничи, и прикинул, успеет ли раздобыть достаточно информации за сутки… В некотором отношении Дойль был, конечно, прав, когда писал «К счастью, нет ничего более стимулирующего, чем дело, где все идет против тебя.» … но вряд ли он имел в виду подобное противодействие. – Конан-кун, не хмурься, лучше иди на улицу, - раздалось от раковины, - Кажется, я вижу в окно твоих друзей. Можете поиграть перед сном – только не выбегайте на проезжую часть! – Да, Ран-нээчан! Воистину: «Гений - это бесконечная выносливость!». И бесконечное терпение. ** Лучший писатель Великобритании был бы счастлив – на следующий день против его преданного поклонника было буквально всё. Музей всё еще был закрыт для посетителей и патрулировался крепкими – и очень зоркими, – мужчинами в неприметных костюмах, явно не любящими детей. Шиничи удалось рассмотреть только кучу проводов, протянутых через вестибюль, и прийти к выводу, что подделку уже заметили. Достоверных сведений об орудии убийства – или предполагаемом орудии, – тоже добыть не удалось. Скульптура моментально стала очень популярна, и десятки противоречивых историй ее обретения знаменитым коллекционером и просто легенд заполонили все возможные источники информации. Профессор обещал выяснить что из этого правда, а заодно добыть подробную информацию о коллекционере… Но профессор всё-таки был ученым, и если не видел смысла торопиться, время от времени отвлекался на собственные проекты. Так что в лучшем случае нужная информация догнала бы юного детектива уже на источниках. В пять часов пополудни Шиничи, покорившись судьбе, залезал в рейсовый автобус. В проходе между сидениями он столкнулся с лысым старичком, вешавшим на лацкан пиджака бейджик со своим именем и изображением какой-то птицы, и, после двух попыток разминуться с ним, добрался до середины салона. Он занял место у окна – просто потому, что Ран была уверена, что детям нравится сидеть там. Это надо же – они с Ран едут вдвоем, без ее отца или толпы друзей, на горячие источники… Любой семнадцатилетний парень должен прыгать от счастья. И всё, что ему светит – это несколько часов в обществе аниматора. Он уже начинал ненавидеть сотрудников детских комнат всевозможных отелей! Настроение и без того не слишком хорошее совсем испортилось – раньше он ничего против автотранспорта не имел, но теперь… Не достающие до пола ноги уставали, а залезть с ними на сидение, как в детстве – настоящем детстве, – не позволяла гордость. Звонок раздался, когда девушка начала запихивать их сумки на полку над их местами. – Это Аюми-чан, насчет расписания! – быстро соврал детектив и нажал «соединение». Видимо, сегодня муза к профессору не пришла. – Вы что-то узнали? – просил детектив. Собеседник замялся. – Я же знаю, что узнали, - немного подогнал его детектив. Вожделенная пища для размышлений была совсем рядом. – Я-то узнал, Шиничи-кун, но вот что это означает – совсем не понял, - признался профессор. - Тогда просто расскажите мне. Как только я пойму – всё вам расскажу, – пообещал детектив. Профессор вздохнул: – Как только скульптуру отмыли от крови, один из смотрителей заявил, что это подделка, – начал он и Шиничи не смог сдержать улыбки, – Остальные сотрудники, так же как и охрана никаких отличий не заметили, но смотритель продолжал утверждать, что очертание линий мышц, которые раньше привлекли его внимание своей анатомической правильностью, изменились. Как только об этом узнал директор музея, он тут же ударился в панику и был проведен максимально подробный осмотр. Нашли кое-какие внешние различия, но незначительные…Полдня камень сравнивали с его самыми свежими снимками, а потом оказалось, что слухи дошли и до владельца экспозиции. Тут же, как из-под земли, взялись всякие специалисты со всевозможной аппаратурой и какими-то образцами… понятия не имею, что именно они исследовали, но если тебе понадобится - у меня есть знакомый, который может достать подробный отчет. Но это все не раньше вторника. – Не отвлекайтесь, профессор, - попросил детектив, - Вы хотели сказать мне, что сегодня официально признали факт подмены? – В то-то и дело, что нет! – огорошил его собеседник, и тут же заговорил быстро и сбивчиво: - Все данные, полученные от приборов, свидетельствуют – это тот самый кусок камня, который был застрахован на сорок пять тысяч долларов. Просто кто-то, при помощи не установленного инструмента, несколько изменил его очертания. Не существенно. Теперь комиссия вместе с полицией ломают головы кому и зачем это понадобилось. Ах да – адвокаты владельца уже ведут переговоры со страховой фирмой, пытаясь решить, как классифицировать этот случай. Повисло напряженное молчание. Потом любопытство профессора одержало верх, и он спросил: – Ну? Ты уже всё понял, Шиничи-кун? Шиничи совершенно автоматически ответил что-то вежливое и нажал отбой. Ран, уже успевшая помочь с сумками каким-то старушкам, села рядом, но Шиничи этого даже не заметил. Автобус тронулся. « Изменили очертание… Значит отделили часть – например углубили линии, которые были раньше или сделали несколько новых. Или частично стесали какую-то выпуклость. Что-то искали? В камне? Что можно там искать? – думал детектив, а мимо проплывали дома и машины, – Вряд ли это какая-то естественная часть камня – слишком мало природных материалов, которые, занимая так мало места, стоили бы таких труда и риска. Даже будь в этом камне что-то подобное – исследователи бы знали и сразу же заметили исчезновение. Значит, это нечто оказалось в камне после того, как его застраховали. Но что может быть достаточно маленьким, настолько ценным и застрять в скульптуре, не привлекая к себе внимания?» Шиничи нахмурился. Напрашивалась мысль о застрявшей пуле, следы от попадания которой замаскировали, а теперь удалили вместе с самой пулей и удерживающим ее камнем… но что это должна была быть за пуля, чтобы вот так застрять? И потом – профессор сказал – изменения не значительные – то есть пуля не могла застрять глубоко – иначе не хватало бы очень заметного куска. А если она застряла не глубоко, то ее было проще вытащить, чем замаскировать. Значит точно не пуля. Тогда что? Наверняка какое-то повреждение камня. Очень характерное, иначе его не стали бы сначала маскировать, а потом уничтожать… Нет. Это всё уже не дедукция, а фантазии. Шиничи немного рассердился на себя – как только они приедут в гостиницу, он немедленно еще раз свяжется профессором и выяснит все подробности про эти «незначительные» изменения. – Тебе скучно, Конан-кун? – заботливо спросила Ран, – Потерпи, нам ехать всего два часа, и по пути будут остановки! – Я в порядке, Ран-нээчан! – детектив моментально изобразил счастливую улыбку. Внутренний голос, для пущей наглядности ставший противным голосом Кида, моментально упрекнул его в бессердечности: «Ничего за своими расследованиями не видишь. А у тебя тут дама волнуется!». – Я просто подумал, что тебе, наверное, хотелось отдохнуть, а придется нянчиться со мной, – «хороший мальчик Конан» тут же окончательно успокоил Ран и вызвал на её лице улыбку, но Шиничи не смог удержаться, - Наверное, ты хотела бы поехать с Шиничи-ниичаном? – Чтобы он меня игнорировал? Да он же моментально нашел бы подозрительные следы на полу, и до конца поездки я бы его не увидела! – возмутилась девушка, – То ли дело ты, Конан-кун, – ты мой рыцарь! Шиничи не сдержал нервный смешок. Обидно! – Я на всякий случай тебе книжку взяла! – вдруг вспомнила Ран, и полезла в сумочку, – Ты же любишь Конан Дойля! Так что я взяла перед выходом… Шиничи с искренней благодарностью принял книгу в выцветшем бумажном переплете. Через минуту радость утихла. Ран была чудесной девушкой, но, кажется, в упор не видела разницы между детективами Дойля и другими его работами. Детектив держал в руках «Маракотову бездну». Чтобы не расстраивать подругу он откинулся на спинку кресла и попытался читать. Однако перечитывать историю горе-подводников не было никакого желания и, спустя какое-то время, он вернулся к своим размышлениям, переворачивая страницы просто для вида. Это, конечно, было неправильно, но справиться с собой и совсем не думать о деле детектив не мог, поэтому сосредоточился на участии в деле Кида. Как следует проанализировав воспоминания о той ночи, Шиничи подтвердил непричастность Кида к убийству – что в принципе и так было очевидно, и снял подозрения с «Фрейра». Так же он убедился в том, что Кид и его последователь не действовали по предварительному сговору… – Конан-кун? Что-то не так? – вернул его в реальность голос Ран. Девушка смотрела на него с беспокойством, даже протянула руку, чтобы пощупать лоб. Шиничи растерялся было, но сообразил, что, заново переживая недавние события, начал перелистывать страницы слишком быстро. – Ты в порядке? – он попытался увернуться, но Ран, всё же, потрогала его лоб. А потом, на всякий случай, свой. – Я просто вспомнил, что профессор Агаса уже читал нам с друзьями эту книгу. Просто хотел найти, где он остановился… – нашелся детектив. – Ох, а я уже испугалась, – девушка улыбнулась, – Подумала, что что-то не так и ты стесняешься мне сказать. Ты же всегда такой серьезный и ответственный, Конан-кун, что я даже забываю, какой ты на самом деле маленький. – Я больше не буду тебя так пугать, Ран-нээчан! – гордо ответил «серьезный и ответственный ребенок». И понадеявшись, что этого от него и ждали, добавил, – Если я почувствую себя плохо – то сразу скажу тебе. Ран успокоилась и вернулась к своему журналу, а Шиничи уткнулся взглядом в заложенную пальцем книгу. Конечно, Ран удивилась – он же пролистал роман почти до конца! Интересно, докуда именно? Детектив открыл книгу и прочитал первый абзац разворота: «Я властвую над скопищем черни. Я всюду, где затевают злое дело. Я был с гуннами, когда они превратили в развалины пол-Европы. Я был с сарацинами, когда они именем веры подняли на мечи всех непокорных. Я вышел из дому в Варфоломеевскую ночь…» Бред. Зачем только великолепный автор ударился в мистику? Будто в мире не хватает вполне реальных проблем… Он посмотрел на часы. Ехать оставалось еще полтора часа. Вот если бы он сидел у прохода, можно было бы потренироваться, изучая случайных попутчиков, но… Выглядеть ребенком, не значит капризничать! Шиничи закрыл книгу и повернулся к окну. В хвосте автобуса длинноволосая школьница заерзала и, привстав, похлопала по плечу сидящего перед ней молодого мужчину: – Нам еще долго ехать? – Остался всего час, Маюра-сама, - ответил тот, перелистывая каталог товаров с доставкой на дом, – Но если у вас затекли ноги, я смогу убедить шофера сделать остановку. – Не-ет, не надо, – протянула та, и сползла обратно на свое место, растекшись в кресле как подтаявшее желе, – Мне просто ску-учно. Сидящий рядом с ней рыжий мальчик отвернулся от окна и напомнил: – Вообще-то, это ты вытащила нас в эту поездку. – Я помню… – ответила девушка, – Просто мне не нравится так долго сидеть и ничего не делать… Я забыла дома свой детектив, да теперь еще и ты не хочешь со мной разговаривать! – Я не могу развлекать тебя постоянно, – очень терпеливо ответил мальчик, – Я уже сорвал голос… А ты меня даже не слушаешь! Почему бы тебе не поменяться с Ямино и пересесть к твоему отцу? – Не хочу, – девушка надулась, – Папа до сих пор сердится, что я пригласила вас. – А зачем ты вообще нас пригласила? – Ну как же?! А вдруг там будет МИСТИКА! – к ней моментально вернулась энергия. Она тряхнула головой и вскинула руку, указывая пальцем на потолок автобуса, – Я давно должна была понять, что искать чудеса в большом городе не имеет смысла – все необычные существа и сверхъестественные события держатся поближе к сельской местности! И это правильно – на их месте я бы поступила так же!... И потом, детям полезно бывать за городом, даже Ямино-сан со мной согласился. Ну почему ты такой хмурый, Локи-кун? – У меня остались незаконченные дела в городе… – ответил тот, снова поворачиваясь к окну.