Материалист

Большинство участников ночных поисков решили не ложиться, и зал постепенно наполнился склонившимися над горячими чашками людьми. Судя по доносившемуся аромату – многие пили далеко не чай или кофе. Дождь затих. Тусклый рассвет окрасил столовую и людей в серые тона. Это было то самое время, когда ночь уже отступила, но солнце еще не показалось из-за горизонта. Минутная стрелка на больших часах завершила круг. Шиничи скользнул взглядом по ссутулившимся фигурам за столами, покосился на словно бы задремавшую подругу. Решив, что вряд ли кто-то будет против, он включил телевизор и нашел новости. Несколько мужчин при виде заставки информационного блока заметно оживились, а Ран тяжело вздохнула. И, видимо, смирилась с тем, что ребенок конченый детектив – сколько умные журналы не читай. Настолько раннюю передачу вела женщина, возраст которой уже не позволял заменить профессионализм животным магнетизмом. Репортеры, заботившиеся о качестве и остроте информации, а не о цвете лица, знали свое дело заметно лучше парочки из вечерних новостей. Передача была выдержана в строгом деловитом ключе. Шиничи расслабился, позволяя себе насладиться толковыми описаниями событий и хорошими общими планами… -… И свежие новости из музея Бейка,– напомнило о себе оставшееся в городе дело. Детектив уставился на экран. Что там могло произойти? И почему сейчас, когда он, наконец, переключился на другое расследование? Вот и проси больше информации… Не ведавший о его противоречивых чувствах телевизионный экран показал освещенную прожекторами стену музея. Вернее того, что от нее осталось – в толстой кладке скалилась обломками кирпичей дыра, через которую мог бы проехать джип. Рядом чесали затылки несколько офицеров полиции. Причину их замешательства Шиничи разглядел еще до того, как репортер объявил: - Этой ночью неизвестные злоумышленники предприняли попытку похищения ставшего знаменитым Каменного Зверя. Неустановленным тупым орудием они пробили внешнюю стену музея изнутри, после чего… - голос за кадром замялся, явно пытаясь подобрать синоним к уже использованным словам «неустановленный» и «неизвестный». Потом невидимка сдался и решил изменить структуру повествования. В кадре появился уже привычный быко-вепрь, стоявший на потрескавшемся асфальте посреди переулка. Вокруг громадины была натянута полицейская лента. У каменных копыт сидели на корточках двое экспертов - один из них что-то показывал на асфальте, второй качал головой. - К счастью, преступники не смогли унести бесценное произведение искусства далеко, и статуя была обнаружена сразу после приезда полиции. Пока остается загадкой, как преступникам удалось проникнуть в музей незамеченными и какими инструментами они пользовались. Достоверно известно, что записи видеокамер в самом музее и на соседних зданиях оказались испорчены. По словам экспертов – Каменный Зверь в ходе этого досадного инцидента не пострадал. На экране возникла каменная голова. Свет прожекторов отражался от уцелевшего бронзового кольца, придавая звериной морде ощутимое сходство с лицами голливудских пиратов. Рука в перчатке пинцетом снимала с камня какие-то темные волокна… Минутку. Шиничи сначала подошел к телевизору, и только потом вспомнил, что можно было использовать очки. Разве раньше это кольцо отражало свет? Где следы окисления? Почему оно выглядит как новое? Детектив впился взглядом в украшенный крупным узором металл. Если кольцо подменили, почему об этом не сказали ни слова? Куда смотрит этот репортер?! …Или ему запретили? Репортаж закончился, и Шиничи поспешил вернуться за стол к Ран. В коридоре замаячила монументальная фигура «тетушки Мисако». Женщина могла бы стать бесценным источником информации, но… Сначала пришлось бы пережить пол часа сюсюканий и причитаний. Детектив понял, что на это у него сил не хватит. Не сейчас. Ран зевнула, – конечно же, прикрыв рот, - и Шиничи моментально предложил: - Может, попробуем немного отдохнуть, Ран-нээчан? Ты устала. Давай поднимемся в номер. Девушка не стала возражать. Уже на лестнице, детективу показалось, что он почувствовал на себе чей-то взгляд… Он приписал его Мисако-сан и поспешил оказаться по другую сторону двери от женщины. ** ** Спустившись в зал через четыре часа, Шиничи в который раз убедился в том, насколько люди не похожи друг на друга. Заканчивающие завтрак постояльцы четко разделились на две группы – тех, кто тихо сидел за столами и, понизив голос и качая головами, пересказывали друг другу подробности ночного происшествия, и тех, для кого отпуск продолжался, как ни в чем не бывало. За их столом уже сидела Маюра. Закутавшаяся в невероятно большой, явно отцовский свитер девушка казалась еще младше. Двери кухни были открыты настежь, и зал тонул в аппетитных ароматах. Когда Шиничи и Ран были на полпути через зал, за спиной Маюры вырос Ямино Рюске. В руках у него был поднос, закрытый полотенцем. Он наклонился, что-то спрашивая, девушка в ответ вяло повела плечами, и мужчина поставил перед ней чашку. Не гостиничную, а родную сестру фарфоровой красавицы из его номера. Поздоровавшись с подошедшими, и перехватив заинтересованный взгляд Ран, он пояснил: - Я позволил себе предложить свои услуги местному повару. У них не хватало людей – многие еще спят после поисков. Также я предположил, что вам захочется восстановить силы после бессонной ночи… Он снял полотенце и опустил на стол поднос, центр которого был занят заварочным чайником – невероятно белым, обманчиво простым и очень похожим на окружавшие его чашки. - Пить его здесь, да еще и из подобной посуды кажется несколько неуместным, - признал мужчина с долей раскаянья в голосе. - Однако это лучший из известных мне рецептов, и ему требовалось подходящее оформление. Шиничи принюхался к терпкому аромату. - А это не… - с легким подозрением начала Ран, но Ямино, не дав ей договорить, замотал головой. - Что вы! Это просто травяной чай. Старый европейский рецепт. Можно даже грудным младенцам. - Я пробовала, это очень вкусно, - подтвердила Маюра, тут же отхлебнувшая горячую золотистую жидкость. Ополовинив чашку, она заметно оживилась, и даже улыбнулась Ямино. – Я не удивлена, что вы возите с собой посуду, но и подумать не могла, что у вас окажутся с собой еще и травы! Может, в прошлой жизни вы были черепахой и носили на себе весь дом? Мужчина блеснул стеклами очков и улыбнулся. Шиничи осторожно протянул руку и дотронулся до одной из чашек. Он был уверен, что проверил все вещи этого человека. Где же была посуда? Сервиз должен был занимать довольно много места, особенно если везти его аккуратно. А такой тонкий фарфор иначе везти просто невозможно… Ну конечно же он не проверял весь номер! За панелями осталась куча ниш, в которые он не заглянул. Если туда помещаются свернутые футоны, то там и человека можно спрятать, не то, что корзину с посудой! Не успел детектив еще раз подумать о нишах и пропавших людях, как Ямино Рюске закончил разливать чай и поставил перед ним блюдце. Когда мужчина ставил на белоснежный диск чашку, Шиничи смог рассмотреть его руки. Ожоги на ладонях выглядели вовсе не так жутко, как ночью. Шиничи внимательно проследил, как подозрительный тип занимался чашкой Ран. Ожоги определенно были старыми. Почти зажившими. Это было невозможно… Детектив нахмурился - он не мог ошибиться и ему совершенно точно не приснилось. Могла ли память настолько исказиться за ночь? Шиничи со злостью вцепился в чашку и поднес ее ко рту. Нет, с ним такого произойти не могло! Он не какой-то легковнушаемый болван, который видит то, что ему скажут, и сомневается в собственных глазах! Такому быстрому заживлению должно быть объяснение… Скорей всего это просто грим. Нанесенный на едва зажившую кожу, но грим. Удивительно, как Ямино удается пользоваться руками, будто никаких ожогов нет, но, если вспомнить, как он держал израненные кисти под горячей водой… «Как хорошо, что «Конану» всего семь лет!» - с какой-то злой радостью подумал детектив, заметив, что подозреваемый опустился за стол и собрался наполнить собственную чашку. - Давайте я вам помогу! – громко завопил Шиничи, вскакивая с места и подхватывая чайник обеими руками. Дальше почти не пришлось притворяться, потому что чайник оказался неожиданно тяжелым. Ямино Рюске вытянул руки, пытаясь спасти фарфоровое сокровище от падения… Чайник «ребенок» все-таки удержал, а вот чай оказался на руках мужчины. - Ой, простите! – выпалил детектив, плюхаясь на место и втягивая голову в плечи. Как-то так обычно выглядели попытки юных детективов помочь профессору, так что подозрений ни у кого возникнуть не должно. Ран сделала ему замечание, а Маюра протянула Ямино салфетку. Шиничи на всякий случай поправил настройки очков и приготовился… Ямино Рюске отложил промокшую салфетку, отряхнул руки и, извинившись перед дамами, снял пиджак. - Кажется, в этой поездке они только и делают, что мокнут, - пошутил он, и взял еще одну салфетку. Шиничи мрачно подпер подбородок кулаком – если это и был грим – то какой-то особо водостойкий. Когда обстановка за столом несколько разрядилась, он подтянул к себе одну из использованных салфеток и тщательно изучил ее. Ничего, кроме пятен чая на ткани не было. Шиничи пообещал первым делом по возвращении в город связаться с матерью, и узнать у нее всё о водостойком гриме. Это начинало раздражать! Тут, словно в насмешку над ним, Маюра, наконец, заметила ожоги и потребовала у Ямино предъявить их для осмотра. Мотивировала она это требование тем, что опекун Локи сам о себе позаботиться явно не в состоянии. Как и все мужчины. - Ва-а… А чем это вы так? – удивилась она, рассмотрев ладони. Шиничи счел это приглашением и тоже перегнулся через стол. На ладонях, полосками вздувшейся кожи, проступал четкий узор, который не был заметен вчера. Словно кто-то пытался клеймить мужчину. Только кто же будет ставить клеймо на ладони? - Перед отъездом я пытался привести в порядок кое-что из старой посуды, - тем временем объяснял Ямино девушке. Так глубокомысленно кивала. - Вы показались медсестре? – на всякий случай спросил Шиничи. Была надежда, что Маюра переполошится и потащит этого типа в медицинский кабинет, где правду все-таки удастся выяснить. - Да, - очень убедительно ответил мужчина. И улыбнулся – он всё время улыбался. – Она дала мне замечательную мазь. Шиничи в ответ изобразил самую радостную из детских улыбок. Ран почему-то подавилась чаем. Косящаяся на Ямино официантка принесла еду и принялась ловко сервировать стол. Детектив заглянул за ее плечо, убедился, что двери кухни по-прежнему широко открыты… и признал, что искать там что-то узорчатое и металлическое бесполезно. Если ночью Ямино обжегся именно там, то утром, помогая повару, он тысячу раз успел спрятать пометивший его предмет. Шиничи убедился, что Ран увлечена обсуждением чая, снял очки и протер глаза. Возможно, даже его идеальная память способна сбоить – чем усерднее он пытался восстановить рисунок на травмированной коже, тем настойчивей в голову лезло фальшивое кольцо Каменного Зверя. С чего бы там быть такому же узору? Это происки подсознания и недосып. Детектив вернул очки на место и допил золотистый чай. Необходимо четко разделить два дела. Еще более необходимо думать беспристрастно – ему очень хочется в чем-то обвинить сидящего напротив лжеца, но возможно, только возможно, что он не связан с пропажей девочки. И уж точно он не связан с похищением каменного монстра. Шиничи невольно усмехнулся. Обожгись Ямино Рюске об, невесть с чего, раскалившееся украшение на статуе – это оказалось бы лучшим алиби в деле Нацуки Тэцу. После завтрака мужчина сбежал в свой номер – якобы следить за «Локи-сама». Детектив опасался, что девушки продолжат сидеть за столом с печальным видом и переживать, что им не разрешили присоединиться к поискам… Но Ран посмотрела на расписание лечебных процедур, и нашла в нем гимнастику. Преувеличенно бодро девушка объявила, что уныньем ничего не исправишь, а спорт всегда помогал ей поднять настроение, подхватила Маюру за руку и чуть ли не потащила в другое крыло. Каким-то чудом она даже успела убедиться, что «Конан» надежно заперт в одной комнате с близняшками и аниматором, а стало быть – в полной безопасности. В выделенной детям комнате играла навязчиво-веселая музыка. Близняшки рисовали на одном листе две разные картинки. Их отец читал газету в углу комнаты – видимо, мать семейства не слишком доверяла бдительности аниматора. Чтобы придать мужчине беззаботный вид кто-то надел на него разноцветный колпак, смотреть на который без солнечных очков было больно. Даже светившее на очистившемся небе солнце, через окно этой комнаты, казалось каким-то пластмассовым. Через полчаса детектив сбежал из детской под предлогом похода в туалет. Закрывшись в одной из кабинок, Шиничи достал мобильный и нажал кнопку быстрого набора... Через пару секунд в динамике раздался жизнерадостный голос, предлагавший оставить сообщение после сигнала. Профессора не было дома. Шиничи отнял телефон от уха и задумался. С одной стороны, даже ответь профессор – что бы это ему дало? С делом статуи следовало разбираться, находясь поблизости - слишком уж оно странное. С другой стороны… До ученого дозвониться не удалось, но Агасе-сан не был единственным источником информации. Шиничи дотронулся до галстука-бабочки. Привычно провел пальцами по плотной ткани, скрывающей устройство. Модулятор голоса успел стать привычным, естественным… Почти незаменимым. Частью тела. Странно будет лишиться его, когда обличье «Конан» будет отброшено. А с другой стороны – зачем? Лишний козырь никогда не помешает. Он нажал другую кнопку на мобильном, и почти сразу же услышал ответ. Детектив поднял бабочку ко рту. - Это Кудо Шиничи, - Сказал он, наслаждаясь звуком собственного голоса. – Я должен поговорить с инспектором Мегуре. ** ** Инспектор был рад слышать детектива-старшеклассника. Инспектор делился новостями об участке и спрашивал, как у него дела. Инспектор совершенно не удивился тому, что даже на континенте Шиничи узнал о событиях в музее Бейка и с удовольствием рассказал всё, что знал. Расспросы о крошечной деревне и пропавших детях его тоже совершенно не удивили – инспектор только позвал к телефону одного из коллег, который чуть ли не с удовольствием потратил время, копаясь в архивных записях. У Шиничи осталось неприятное ощущение, что люди в полицейском участке давно решили, что им хода его мыслей понять не дано, а значит и удивляться ничему не стоит. Разговор закончился, Шиничи пообещал вернуться в Японию так скоро, как только сможет и вышел из кабинки. Он немного постоял, рассеяно скользя взглядом по стенам, прошел к окну и коснулся стекла, вспоминая ночь и дождь. Потом детектив быстрым шагом пересек помещение и замер перед раковинами. В зеркале отразилось его сосредоточенное лицо. Приведи нужда кого-нибудь в туалет первого этажа – он бы испугался. Шиничи приподнял руку, вытянул ее и положил ладонь на холодный фарфор. Раковина была совершенно обычной, материальной и ничего загадочного в ней не было. Простая надежная часть познаваемого материального мира. А ему в голову пытаются влезть какие-то глупости. Он сжал пальцы, держась за раковину, как за спасательный круг. …Да. Глупости. Он даже еще не успел понять, какие именно, но это совершенно точно были глупости. Мысли, которым не место в голове детектива. Шиничи с шумом выдохнул и разжал пальцы. Не успевшая сформироваться идея растаяла. Убралась от него как можно дальше. Отправилась на поиски человека, в жизни не слышавшего о логике и здравом смысле. Детектив поднял голову, вглядываясь в зеркало. Что за дурацкое выражение лица? Это гримаса Конана, но никак не его собственная. Так нельзя. Должно быть, всё дело в бессонной ночи – для этого тела нагрузка оказалась слишком большой. Шиничи поставил душевные терзания на паузу – навык, необходимый всем работникам умственного труда, - и проанализировал полученную от инспектора информацию. Какой-то толк в ней определенно был, но Шиничи не видел, чем прямо сейчас ему могут помочь биографии родственников потерпевших или то, что с морды Каменного Зверя сняли насколько темно-зеленых нитей, вырванных из дорогой натуральной ткани. Или тот факт, что бронзовое кольцо никто не подменял – злоумышленники как-то сумели раскалить его добела, но не пытались снять. Более-менее полезной выглядела информация о том, что новые люди не селились в деревне уже пол века, но и местные уезжать не спешили. Отправлявшаяся на учебу молодежь или люди, уезжавшие в город по делам пивного завода, всегда возвращались. Еще более важным было то, что во время пропажи второго ребенка гостиница не работала. Деревня была далековато от шоссе, а чужую машину наверняка бы вспомнили… Это говорило о том, что похититель был жителем деревни… или хорошо заметавшим следы туристом, разбивавшим лагерь в лесу. Шиничи снова покосился на свое отражение. Зеркало висело так, что он казался еще ниже ростом. Нет, настолько маленького ребенка никто проводить расследование не пустит. Как же неудачно, что с ними нет Когоро. Им детектив, хоть немного, но смог бы манипулировать. Особенно, если бы сказал местным полицейским, что они могут позвать на помощь великого детектива. А так… А так он мог рассчитывать только на помощь Ран. Она очень хочет помочь, но понимает, что поисковым группам только помешает ее незнание местности. И она уже помогала ему… Перед глазам детектива встали стены заснеженного домика, удивленные лица людей… И девушка, произносившая слова, которые он ей шептал. Она обличала убийцу и плакала… Плакала потому, что знакомый человек вдруг оказался совершенно чужим и страшным. И из-за него. Он заставил Ран быть орудием правды, и сделал ей больно. И то, что она сама вызвалась, было слабым оправданием. А в этот раз будет еще хуже – потому, что сейчас, в этот самый миг он сознательно собирался лгать ей и манипулировать ею. Как какой-то Кид. Словно он любил истину сильнее, чем заботился о Ран. Конан осуждающе смотрел на него из зеркала. Детектив зажмурился, чтобы не видеть его, и снова поднял ко рту модулятор голоса. Телефонный номер гостиницы он видел дважды – этого хватило. Пальцы пробежали по кнопкам. С другой стороны двери задребезжал старинный телефонный аппарат. Шиничи пришло в голову, что надо бы вернуться в кабинку, чтобы не попасться другим постояльцам на глаза… Администратор сняла трубку и бойко представила гостиницу и себя. - Не могли бы вы позвать к телефону одну из ваших постояльцев – Мори Ран? – попросил детектив, - Скажите, что с ней хочет поговорить Кудо Шиничи. Девушка попросила подождать. Через десять секунд ему почудился какой-то громкий звук, и воображение дорисовало подругу, быстро выходящую из комнаты, оборудованной под спортивный зал. Еще оставалось время прикинуть, с чего она начнет разговор – с того, как по нему скучает, или с того, где он мерзавец, пропадает так долго. Через полминуты в трубке послышался вздох человека, пытающегося выровнять дыхание после быстрого бега. - Шиничи? Это ты? С тобой всё в порядке? Ты так давно не звонил…- обеспокоено спросил такой родной голос. Ран выбрала первый вариант. - Со мной все в порядке, - ответил Шиничи. - Просто мое расследование оказалось сложнее, чем я думал. Девушка вздохнула, но не стала, ни упрекать, ни возмущаться. Вместо этого она спросила, словно уточняя очевидное: - Это настолько важное дело? - Да. Это невероятно важно, - подтвердил Шиничи. - Тогда береги себя… Хотя, ты это и так знаешь, - Ран собиралась что-то добавить но оборвала себя. После короткой паузы они попросила. - Пожалуйста. Звони почаще, а то когда от тебя слишком долго нет вестей… Меня это нервирует. Ведь ты там, один, неизвестно где занимаешься чем-то опасным. Я каждый день спрашиваю себя, окажется ли рядом с тобой в нужный момент человек, который схватит тебя за шиворот или прикроет, когда ты забудешь о собственной безопасности. Или вызовет врача, когда ты потеряешь сознание от голода и бессонницы. - Эй! Я способен о себе позаботиться! – возмутился детектив. И зачем-то добавил. - Я даже регулярно ем, так что голодная смерть мне не грозит! Ран печально рассмеялась: - Шиничи, когда ты поглощен очередным делом, ты не замечаешь вокруг себя почти ничего! Детектив хотел было возразить, что она совершенно не права, и, должно быть успела забыть, насколько он самостоятелен… Но решил не сводить разговор к спору. В конце - концов, он звонил не только ради душевного спокойствия Ран! - А как твои дела? Я позвонил тебе домой, но узнал, что ты поехала сюда. Мой отец когда-то останавливался в этой гостинице, но тогда, там были только горячие источники. Тебе нравится поездка? Повисла пауза. Шиничи очень надеялся, что подруга сама заговорит о пропавшей девочке и не придется выказывать подозрительную осведомленность. - Как тебе сказать… - напряженно заговорила Ран. - Сначала все было очень хорошо, а потом… Потом… Ее голос сорвался. - Шиничи, это какой-то кошмар! К тому, что повсюду валяются трупы, я уже привыкла, но это… Такое не должно происходить!– выдохнула она. - Что случилось? Я могу чем-то помочь? - детектив добавил в голос удивления и озабоченности. «Как тебе не стыдно, Детектив-кун?!» - с издевательскими интонациями Кида воскликнула совесть. Но результат уже был достигнут, и подруга начала пересказ последних событий. Шиничи оставалось только время от времени вставлять «Хм-м» и поражаться тому, насколько ее версия событий отличалась от виденного им самим. - Я слышал о похищениях детей в этой деревне, но мало что помню, - задумчиво сказал детектив, когда девушка закончила. – История и правда звучит неприятно… Но нет такого дела, которое нельзя раскрыть! - Но у нас очень мало времени, – напомнила Ран. – Если ты не забыл, мой отец был полицейским, так что я знаю, что шанс спасти пропавшего ребенка уменьшается с каждым часом! Не похоже, что среди местных полицейских может оказаться кто-то вроде тебя или Хаттори-куна. - Зачем тебе «кто-то вроде», если у тебя есть я? – удивился Шиничи и тут же смутился – очень уж самонадеянно прозвучало. - Я имел в виду, что могу расспросить отца, о том, что он слышал о старых похищениях… - принялся оправдываться он. - А ты можешь помочь мне и расспросить местных. Вдруг семьи пропавших были чем-то связаны, или у детей было что-то общее, кроме возраста. Вечером я позвоню, и ты мне обо всем расскажешь. Вместе мы обязательно во всем разберемся. Согласна? Это предложение не просто успокоило Ран – Шиничи чувствовал, что не разочаровал ее, поступил именно так, как она надеялась. Но это не значило, что девушка перестала сомневаться. - А вдруг со мной никто не станет разговаривать? – уточнила она, - И местным полицейским может, не понравится, что я лезу в их дело. - Ну-у… - детектива такие мелочи никогда не останавливали, потому проблемы он не видел. Но Ран была другой. - Скажи, что позвонила отцу – его же теперь во всех газетах «великим детективом» зовут, - нашелся он. - Скажи, что он предложил помощь, и ты спрашиваешь для него. Если эти офицеры хотят найти ребенка – согласятся на любую помощь. - Поверить не могу – борец за истину Кудо Шиничи учит меня врать! – фыркнула девушка. – Почему нельзя сказать им правду? Ты тоже достаточно знаменит. - Мне всего семнадцать – Детектив выбрал самую простую причину. Маловероятно, что в такой глуши окажется агент Людей в черном, но рисковать не следовало. - Хорошо, Я попробую что-то узнать, - пообещала Ран. И едва не вызвала у детектива падение очков, добавив: - Только удостоверюсь, что сотрудники не спустят с Конан-куна глаз. Я так за него волнуюсь. Оказаться запертым в четырех стенах в планы Шиничи не входило. - Нет-нет! Обязательно возьми Конана с собой! – запротестовал он. - Рядом с тобой он будет в большей безопасности. И потом… - детектив мысленно открыл ящик с приемлемыми аргументами и порылся в нем, - И потом, он тоже ребенок! Возможно, это подействует на кого-то из родственников пропавших. Да, точно, Конан-кун поможет тебе найти с ними общий язык! - Хорошо, - с легким сомнением согласилась Ран, - Если ты думаешь, что так будет лучше. Только как я пойму, о чем спрашивать? - Мне пригодится любая информация, - заверил детектив. Он прикинул, что если сейчас тихо выскользнуть в коридор и пройти какой-то десяток метров, можно будет не только слышать голос, но и увидеть выражение лица девушки. Увидеть ее глаза, когда она говорит с ним. Или, хотя бы, как ее пальцы сжимают телефонную трубку… Этого нельзя было делать! - Я был очень рад поговорить с тобой, но сейчас мне надо бежать, - он кое-как заставил себя попрощаться. – Береги себя. - Ты тоже, - вздохнула девушка. Шиничи нажал на кнопку, завершая разговор. Пахло какой-то бытовой химией, что-то звякало в кабинке со швабрами. Детектив вернул галстук на место, провел ладонью по воротнику и все таки посмотрел в зеркало. Бабочка аккуратно краснела на положенном месте. Шиничи заставил себя посмотреть в глаза «Конану». Откуда эта неприятная неловкость? Да, пришлось снова обмануть Ран. Это плохо. Это ужасно. Но причины скрывать правду никуда не делись, так что выбора у него не было. Дело в том, что он ее использует? А использует ли? Подруга детства больше всего хотела помочь поискам, и он предоставил ей такую возможность. Внимательно глядя в глаза своему отражению, Шиничи пригладил волосы. Можно было подобрать еще десяток аргументов в поддержку того, что он поступает правильно, но неприятное чувство никуда не денется. Отношения с близкими нельзя измерить критериями логичности и нелогичности. На пути в детскую комнату он заметил, что Ран все еще стоит у стойки администратора, глядя в сторону висевшего на стене пейзажа тушью. Вряд ли она видела картину. Подойти и обнять ее за плечи хотелось сильнее, чем… Чем… Еще в начальной школе Шиничи хотел увидеть сборную Японии в чемпионате мира по футболу. Долгие годы ему казалось, что желать чего-то еще сильнее он просто не способен. Но обнять Ран хотелось гораздо сильнее. ** ** Высоко в небесах солнце выясняло отношения с вернувшимися облаками. В углу зала менеджер отчитывала официантку, по ошибке разлившую в соусники рисовый уксус. В другом углу то ли журналистка, то ли писательница водила пальцами над клавиатурой ноутбука, не в силах решить, с чего же начать страницу. За обеденным столом собралось только трое. Вернувшая себе привычную бойкость Маюра сообщила: - Ямино-сан опасается, что Локи-кун простыл, и сидит с ним наверху. Ран понимающе закивала, вспоминая, какая ужасная температура однажды была у Конан-куна и, собравшись с духом, пересказала предложение «одного знакомого детектива». Маюра, как и ожидалось, тут же сделала неправильные выводы. - Как хорошо, что твой отец позвонил! – обрадовалась она, - Ну? С чего начнем? В зал вошли пятеро уставших полицейских. Шиничи проследил за тем, как они окружают стол, и убедился, что ни одного из них вчера не видел. Старший из офицеров заговорил с менеджером. Они стояли достаточно близко, но ничего интересного Шиничи не услышал. - Нацуки-сан так и не появилась? – спросил полицейский. - Нет, - покачала головой женщина, - Но это и не удивительно – свежие группы ушли всего час назад. - Понятия не имею, как кто-то согласился взять ее собой! – недовольно пробормотал офицер. Дальнейший разговор заглушила любительница мистики. - Во всех детективах самое важное – это алиби! – Маюра сопроводила слова размашистой жестикуляцией, - Мы должны выяснить, что делали ночью все жители деревни! И все постояльцы гостиницы! И сотрудники! Шиничи показалось, что если она еще раз взмахнет рукой, та оторвется, но девушка сложила руки, уставилась на Ран, ожидая реакции. - Их очень много, - попыталась вернуть ее на землю новая подруга. Маюра на мгновение нахмурилась, но тут же широко распахнула глаза: - Давайте спросим у полицейских! Они же, наверное, уже всех опросили. Думаю, они будут рады помочь великому детективу! - Я в этом… не уверена, - усомнилась Ран. Бывшие коллеги отца не слишком любили чужаков и самопровозглашенных гениев. - А почему бы не обратиться к тетушке Мисако? – предложили Шиничи своим самым непосредственным голосом. Девушки с недоумением посмотрели на него и детектив пояснил, - Она живет в деревне, работает в этой гостинице, связана с семьей одного из пропавших детей… А главное – она очень любит детей и, наверняка, очень переживает о Тэцу-чан . Она обязательно согласится помочь! Замечание о том, что Мисако-сан похожа на человека, которого легко впечатлить упоминанием знаменитости, Шиничи оставил при себе. Ран и Маюра переглянулись. - У нас все равно нет других идей, - сказала дочь и подруга детективов, вставая из-за стола. – Надеюсь, она не отпросилась домой пораньше. - Сейчас всё выясним! – поклонница суперсыщиков обогнала ее и повисла на стойке администратора. Пока ассистентки вели переговоры, никем незамеченный детектив открыл большую, красиво декорированную регистрационную книгу и просмотрел несколько последних страниц. Черные строчки пробегали перед глазами, не задевая никаких струн в тренированном разуме. Обычные записи. Вот здесь чернила бледнее, но следующий гость записался уже другой ручкой, так что всё понятно. Вот кривой и неуверенный почерк, но, учитывая, что писал один из группы офисных работников, в этом тоже нет ничего странного – он мог предпочитать клавиатуру ручке. Кстати, а как часто они сюда приезжали? Шиничи пролистал несколько листов. Потом еще десяток. Время от времени записи велись беспорядочно, из-за роскошных автографов отдыхавших знаменитостей, занимавших по полстраницы. Краем уха уловив, что разговор заканчивается, Шиничи заглянул в начало книги. Интересно. В этом году сотрудники фирмы приезжали на выходные одним и тем же составом. Никто никогда не брал собой детей. А главное – Нацуки-сан приехала впервые. Детектив вспомнил, как женщина заходила в деревенский магазинчик вместе с коллегами. Она не была похожа на человека, оказавшегося где-то впервые. Стоило разузнать, не приезжала ли она сюда раньше, в одиночку. Ран и Маюра начали прощаться, и Шиничи поспешил вернуть книгу в исходное состояние. Раскрыв ее на последней заполненной странице, он не удержался и нашел запись, сделанную рукой загадочного Ямино Рюске. Запись была ничем не примечательной – словно иллюстрация к статье «Как расписываться в гостевых книгах». А строчкой выше было размашисто написано «Локи». Шиничи нахмурился. С чего бы это преступнику разрешать ребенку что-то писать? Сам он мог изменить почерк – но у ребенка это не получилось бы! Да и сам почерк у рыжего хитреца был… приметный. Необычно правильный. Дети пишут красиво, только если медленно вырисовывают каждый иероглиф. Но тогда получается именно рисунок – а здесь, наоборот, запись была небрежной и очень четкой. Когда бы он успел так научиться – ему же лет семь... Шиничи еще раз внимательно посмотрел на страницу. Большинство «взрослых» записей были куда менее аккуратны. Он провел пальцем по строчке, ощущая кожей глубину, оставшуюся от нажима стержня. Уверенный почерк человека, привыкшего писать. Так мог бы подписаться он сам. - Что ты делаешь, Конан-кун? – громко удивилась Ран, и тут же потянулась на всякий случай забрать у него книгу. - Смотри, Ран-нээчан! Я нашел то, что ты писала! - моментально нашелся детектив, - Такие красивые иероглифы! - Спасибо, Конан-кун, но, наверное, не надо это трогать. Это для взрослых, - подруга отцепила его руки от обложки. - Нет-нет, что вы! – вдруг засмеялась девушка за стойкой, - дети там тоже иногда расписываются. Они при этом выглядят та-акими важными! И, улыбаясь, протянула Шиничи ручку: - Хочешь расписаться? Детектив с торжественным видом криво вывел «Эдогава Конан» и подумал, не указать ли цель визита, но решил, что «ОтдАхнуть с Систренкай!» было бы ребячеством. Иероглифы и так получились впечатляюще безобразными – Ран ни за что не узнала бы его почерк… Воспользовавшись случаем, детектив уставился на администратора огромными честными глазами: - Так жалко, что Тэцу-чан потерялась. Но она же приехала сюда в первый раз. Если бы они с мамой бывали здесь раньше – она бы не заблудилась. - Да, Нацуки-сан раньше никогда не брала ее собой, - рассеяно подтвердила девушка. - Они с друзьями часто сюда приезжали? - Раньше да, - подтвердила собеседница, погрузившаяся куда-то в свои мысли и не обращавшая внимания на то, что говорит с ребенком, - Она перестала приезжать год назад – наверное, была очень занята, ведь раньше ей здесь так нравилось! - Да, у вас очень красиво! – подтвердил Шиничи, встав на цыпочки и положив ручку на столешницу. Пробормотав что-то на прощание, он быстрым шагом пошел за Ран и Маюрой. Администратор поправила волосы, прогнала со старинного телефона залетевшего с улицы жука, и открыла лежавший на полочке под стойкой роман. - А все-таки, зачем она взяла ребенка? – пробормотала она, ни к кому не обращаясь. – Мне всегда казалось, что у нее здесь парень. Может он женился?.. Еще оно насекомое отбросило бесформенную тень прямо на страницы. По крайней мере, что это еще могло быть, если не насекомое? Девушка отмахнулась: - Разлетались! А ну марш на улицу или платите за проживание! - Пунья-ан! – согласилась тень и снова скользнула по странице. Играть с администратором было интереснее, чем висеть в запертой кабинке мужского туалета.