Материалист

Перед лицом хлестнули тяжелые и мокрые ветви – волк приземлился посреди зарослей и тут же взмыл обратно в небо. Как он умудрялся бежать по лесу, не выкорчевывая на пути деревья, оставалось загадкой. Утром люди спишут мелкие разрушения на ночную грозу, и не будет даже слухов… Детективу казалось, время течет медленно-медленно, как липкое тесто. Возможно, в этом был виноват душащий его пиджак, потому, что внутренние часы исправно отсчитывали секунду за секундой и сообщали: «Паниковать незачем. Мы или успеем, или нет». Хотя, возможно, что всё это было происками Кида. В то, что негодяй просто отстал, и дал ему собраться с мыслями, не верилось. Фенрир совершил еще один, невозможный для существа его размеров, прыжок и вдруг лес кончился. Невидимка завис между землей и небом. Где-то слева и далеко внизу мерцали огни разбуженной деревни. Облачной покров распахнулся и луна посмотрела на землю. Шиничи показалось, что он видит медленно плывущие через пространство шарики дождевых капель. Вой ветра внезапно стал очень низким и далеким… На одно, невероятно долгое мгновение он ощутил невесомость. А потом его сердце ударилось о ребра и они с невидимкой понеслись навстречу земле. Только тогда он увидел ничто. Участок земли, со всех сторон окруженный полями и грядками, приближался, и глаза детектива утверждали, что он совершенно пуст. Тренированный разум, игнорируя скорость и прочие обстоятельства, протестовал, что судя по тысяче мелких фактов прямо под ними находится объект почти кубической формы… Казалось, что разные участки его мозга вот-вот подерутся. А потом, поняв бесполезность своих попыток, чары исчезли и осталось маленькое, но очень быстро приближающееся святилище. Фенрир и не подумал группироваться для приземления или пытаться как-то изменить своё направление – Шиничи уже достаточно разобрался в ощущениях от его движений. «Если эта туша не остановится – он просто раздавит место преступления!» - понял детектив. Он дернулся всем телом и попытался крикнуть, но у безумной ночи были свои планы. Окрик застрял в горле, очертания мира исказились и растянулись, словно темный пейзаж оказался нарисован на стенках какой-то трубы и теперь они, выйдя из точки обзора картины, двигались по этой трубе куда-то вглубь земли. Неизменной оставалась только мокрая от дождя крыша святилища на дне. Прозрачные лапы потянулись к далекой земле, постепенно обретая цвет и неоспоримую фактуру реальности. Через несколько ударов сердца Шиничи уже мог рассмотреть длинную жесткую шерсть своего спутника. Целую микросекунду он задавался вопросом, является ли Фенрир, в анатомическом смысле, просто пропорционально увеличенным волком, или же устроен как-то иначе. Очень уж неправильными казались перья черной шерсти. Выбора смотреть на лапы зверя или нет, у него просто не было – они полностью закрыли собой святилище, а остальной мир искажался всё сильнее, сильнее и сильнее… Пока, наконец, не лопнул. Последний раз детектив чувствовал подобное смятение в глубоком детстве, когда решил прочитать «Алису в стране чудес». Тогда он понял, что никогда не сможет полюбить абстракции. Брызги старой реальности растаяли, так и не коснувшись чуть влажной травы и стен маленького домика. Зверь шумно выдохнул, и пригнулся к земле, с неожиданной осторожностью отпуская пиджак детектива. По крайней мере, земля в этом непонятном месте всё еще была твёрдой. Шиничи отряхнулся и вернул на место очки – здесь некого было обманывать, но кто знает, одна из функций профессорского изобретения могла пригодиться… Например чтобы выяснить, что происходило со светом – ночь сменилась серебристой рассветной дымкой, но под ногами лежали густые полуденные тени. Детектив невольно бросил взгляд на небо. В смысле наверх, потому, что никакого «неба» над головой не оказалось. Также, как не было и следа деревни там, где она должна была виднеться…Немного успокоив дыхание, он разрешил себе обернуться. Фенрир оказался именно такого размера, как он рассчитал. Ничего особо отталкивающего в его облике не было – просто огромное животное с внимательным взглядом. В одном из этих черных зрачков детектив мог бы встать во весь рост… Его бока вздымались, следовательно, он дышал. В смысле не только чтобы позлить раскачивающуюся от его вдохов-выдохов добычу. Волк лежал на брюхе, положив огромную голову на передние лапы. Учитывая его размеры - эти конечности без труда могли бы вминать в асфальт встретившиеся на пути автомобили. Хотя, учитывая этот самый размер, – чудовище должно было падать под собственным весом… Детективу пришлось признать, что очевидные слабости Фенрира, вроде неповоротливости и неловкости, использовать не удастся. Созданию мифов на мнения физиков было плевать. Не отрывая от него глаз, зверь настороженно шевельнул ушами. Детектив достаточно часто видел это жест в исполнении собак. Вспышки интуиции обожгла Шиничи изнутри. Волк находился на чужой территории и его это нервировало. То есть, он был уязвим, а значит, его можно было проигнорировать и вернуться к цели путешествия. Конечно, поворачиваться спиной к животным не рекомендовалось, но сын «бога» животным не был. Шиничи развернулся и быстрыми шагами направился к зданию. Неясные шорохи явственно указывали, что те, кого он ищет, могут быть только внутри. «Это же святилище, так? – думал он, переставляя ноги по высокой траве, - Это должно быть святилище – у него такие же углы, как у всех святилищ в этом районе за последние двести лет. И фундамент похож. Да и сверху я успел его неплохо разглядеть. А главное – здесь просто не может быть никакого другого здания». Он чуть прищурился, изучая видимую часть крыши. Та была мокрой. Если быть еще точнее – на нее падали капли дождя, которого в этом странном месте не было. Покрытие просто намокало, как если бы… Если бы… Шиничи довольно ухмыльнулся. Кажется, он начал понимать, как работает эта «магия». Внимательный взгляд буквально подтолкнул его в спину. «НУ ЖЕ! ПОЧЕМУ ТЫ МЕДЛИШЬ? БОИШЬСЯ ВСТРЕЧИ С ВЕЛИКИМ? ТАК ПОПРОБУЙ СБЕЖАТЬ. СПЕШИ К ЛЕСУ, ПРЯЧСЯ. ПОПЫТАЙСЯ ОБМАНУТЬ МЕНЯ», – гулкой лавиной обрушились на его разум рубленые фразы. Шиничи позволил себе впечатлиться мощью голоса в своем разуме. Он измерил его тональности и громкость, определил, как отозвались на слова сами его кости… Запомнил ощущения каждой клеточкой кожи. И привык. Фенрир, невольно, оказал ему огромную услугу – услышь он подобное от Локи в критический момент и внезапно… это могло бы быть неприятно. Двери дома выглядели деревянными, но оказались полупрозрачными – Шиничи точно знал, что конструкция святилища их не предусматривала, а значит, они были порождены «колдовством». Иначе говоря, были иллюзией. Шиничи просто использовал представившуюся возможность и заглянул за них. То, что единственная комната квадратного здания оказалась круглой уже не вызвало у него удивления. Мебели не было, если не считать за таковую каменное нагромождение, в котором угадывался алтарь. На краю алтаря, подобравшись и нахмурившись, сидела Марико. В большом пустом помещении она казалась особенно маленькой – ее ноги даже не доставали до пола. Девочка сосредоточенно смотрела на живую скульптуру чуть левее двери. Шиничи с облегчением увидел, что Кобаяши жив. Мужчина стоял на коленях, судорожно глотая влажный воздух и шаря диким взглядом по сторонам. Одна его рука была вывернута, но он словно не замечал ни этого, ни боли, которую должен был испытывать, ни удерживающего его Ямино Рюске. Вот теперь Шиничи уже не сомневался, что настоящее имя этого существа вписано в легенды. Очки высокого, худого человека были сняты, и более не скрытые от мира глаза пылали пронзительным синим светом. Легенды северян не зря бывали жуткими. В отличии от своего пленника, существо смотрело прямо перед собой. Туда, где прямо за алтарем и спиной маленькой покойницы стоял кто-то, скрытый густыми тенями. Можно было даже не гадать, кто именно. Хитрец Локи занял место в партере и теперь наблюдал за разворачивающейся драмой. Судя по поджатым губам Марико и тому, как она, не отрывая взгляда от своего врага, обернулась к рыжему, в сцене судилища что-то пошло не так. Шиничи начал было прикидывать, как занять наиболее выигрышную позицию, как взгляд Кобаяши вдруг остановился на тенях за алтарем. Убийца дернулся всем телом и взревел: - Что ты сделал со мной, маленький ублюдок?! Да я… - тут Ёрмунганд заломил его руку еще сильнее, и гневный рык сменился воплем боли. Мужчина опустил ступню в идеально чистом ботинке на спину своего пленника, приминая того лбом к полу. - Не смей повышать голос на Отца, животное! – прогрохотал он. Звуки человеческой речи наложились на тот же пронизывающий до костей телепатический гул, что и у его брата. Резинка, стягивавшая волосы существа, лопнула, и теперь они извивались, словно живые. Кобаяши захныкал и попытался высвободить руку, но у него ничего не вышло. Тогда убийца каким-то чудом повернул голову, снова отыскал взглядом Локи и, словно не понимая, чем это ему грозит, набрал в грудь воздуха, для следующего оскорбления… Шиничи понял, что если не вмешаться сейчас, спасать будет уже некого. Фальшивые двери открылись от одного толчка. Он легко переступил порог, сделал несколько спокойных, уверенных шагов и остановился. Никто не смог бы сказать, что он «ворвался» или «вломился». - Извините, что прерываю ваш маленький фарс, но я просто не мог не заглянуть, - поприветствовал он видимых участников действия. Прозвучало как вступительная речь Кида, но всё лучше, чем воззвание «Не убий!». Марико вздрогнула, одна из бровей Ёрмунганда поползла вверх. Кобаяши воспользовался возникшим замешательством и снова попытался вырваться. Безрезультатно. «Чем сильнее ты дергаешься, тем сильнее змея сжимает кольца», - напомнил голос из воспоминания. - Зачем ты здесь? – спросил тот же голос из тьмы за алтарем. – Почему ты пришел? - Ты задолжал мне ответы, - Шиничи постарался, чтобы его голос звучал светски. Как у отца, когда Юсаку обнаруживал непорядок в работе издательства. Или когда кто-то совершал убийство, воспользовавшись его книгой, как учебником. - Я пришел получить их. Ты почему-то решил, что можешь влазить в мою память… - Значит, теперь твоя очередь лезть в мои дела? – в голосе Локи не было злости, но ему и не надо было сердиться. Любопытство тоже могло быть до дрожи пугающим. - О нет, - Шиничи почувствовал, как на его лице появляется хищная улыбка, и всем сердцем пожелал, чтобы Ран никогда не увидела его таким. - Это не твои дела, Бог Лжецов. Это дела закона. Он слегка отступил в сторону, заслоняя Кобаяши если не от рыжего, то, хотя бы, от девочки. - Что-то твой закон не торопился здесь появиться, - ответил Локи, всеми интонациями увещевая собеседника увидеть очевидное. – Это если говорить о ваших законах, написанных на бумаге. Есть законы, вырезанные на костях и камне – и там сказано, что наказание неотвратимо. Отойди и не мешай нам. Шиничи снял очки и принялся протирать стекла отсыревшим рукавом. Со стороны он выглядел как икона невозмутимости и не собирался давать слабину. - Во-первых, с каких это пор ты – бог правосудия, - детектив еще раз прикинул расстановку сил, соотнес известные факты со временем и выбрал стратегию, - Во-вторых, у вас и так ничего не получалось, так что я вряд ли что-то испорчу. Очки вернулись на законное место. Шиничи взглянул через оправу на Марико: - Я ведь прав? Он так ни в чем и не признался? Девочка вцепилась в край алтаря и бросила на него злой взгляд. Значит, он был прав. Им нужно было признание, но убийца не собирался легко сдаваться. Мысли заскользили с привычной скоростью. Необходимо было понять, зачем им признание… и насколько они ограничены его отсутствием. Да. Ограничены. Всё дело было именно в ограничении – прямо как в страшных историях, от которых в детстве плакала Ран. Один из «жутких детишек» или они оба, не могли сейчас почти ничего сделать. У них было достаточно времени, но Кобаяши до сих пор жив – значит, они подошли к пределу своих возможностей. Детектив невольно покосился на Ямино-Ёрмунганда. Всё верно, этот помощник не был ничем ограничен, и собирался выбить признание силой, как раз перед его приходом. Но… Зачем? Что изменится, когда слова прозвучат? Возможно, стоило прямо сейчас вырубить Кобаяши при помощи снотворного? Тогда он точно ни в чем не признается, а ни на кого другого в этом месте иглы всё равно не подействуют. Нет, это было слишком рискованно. Он почувствовал на себе взгляд убийцы и потратил долю секунда на еще одну мысль: За всё время его присутствия, Кобаяши так ни разу и не посмотрел на Марико. - Уходи! – потребовала от него покойница, наконец, отпустив каменное нагромождение. – Нам не нужна твоя помощь. Ты один из них. А они все и всегда на его стороне. Если девочка имела в виду других «детективов», то Шиничи не мог ее упрекнуть. Общественное положение и обаятельная улыбка Кобаяши оставляли слуг закона слепыми слишком долго… Но стыдиться за местную полицию было некогда. Несколько логических цепей сошлись в одном звене и радостно зазвенели. Мелких деталей оказалось не просто достаточно, но даже слишком много. Признание ограничивало и призрака и «бога», но и Марико, в свою очередь, чем-то ограничивала Локи. Рыжий явно нуждался в ее сотрудничестве. Шиничи едва не пожалел о том, что Кид испарился с задворков его сознания. Его опыт общения с «ведьмой» мог бы пригодиться. Оставалось играть вслепую. – Ведь это человек не хотел тебя убивать, я прав? – Детектив полностью сосредоточился на девочке, - Мать твоей подруги не позволила бы ему сделать это. Он слишком сильно тебя толкнул или что там произошло? Тогда, когда ты заблудилась в доме и что-то увидела? Призрак покраснела, опровергая этим несколько теорий о строении духов, и подтверждая догадки Шиничи о том, что именно она видела. - Всё равно, его не надо спасать! – девочка топнула ногой и ткнула пальцем в сторону Кобаяши, – Да, меня убил случайно! Но женщину в лесу он столкнул в овраг специально. Очень-очень специально! Я всё видела! «Этот призрак неприлично внимателен к окружающему миру, - отстраненно отметил Шиничи, - Разве ей не положено думать только о своем горе? Тогда ну ее, это метафизику - буду говорить с ней, как с живой». - А чем ты лучше, - спросил он, возможно слишком жестоко, - Ты убила троих! « И он тоже убил троих. Я не вижу между вам разницы», - чуть было не добавил он… Но Марико могла бы ответить «Он еще жив!». От гнева девочка задрожала как изображение на старой зажеванной кассете: - Это не я их убила! Это не правда! Я совершенно честно каждый раз являлась ему, и говорила, куда их забирала! Я ему снилась! Совершенно честно! Ему надо было просто прийти и забрать. Но он делал вид, что ничего не замечает! Только в первый раз приходил, посмотрел и ушел! На глазах у Марико выступили слезы, но детектив не был уверен, почему она плачет. Мертвая девочка совершенно не мистически шмыгнула носом, а потом и вытерла его рукавом. - Они спали так долго, что уже не смогли проснуться, но это был не мой выбор! – тише, но все также зло закончила она. - Не мой! Шиничи прикинул новую информацию и не почувствовал ничего, кроме еще большего отвращения, к человеку за своей спиной. Даже если по утрам он думал, что видел обычный сон… Даже если считал все подсказки происками своей совести… Он мог хотя бы проверить - ведь то, что однажды сделал он, мог повторить и кто-то другой. Но… Кобаяши никак не смог бы достать детей из-под фундамента в одиночку, ему пришлось бы звать кого-то на помощь. И эти люди увидели бы труп Марико. Появилось бы слишком много вопросов … Он предпочел пожертвовать детьми. И делал этот выбор каждый раз. Его женщины рыдали и молились, а он делал вид, что ничего не знает о лучшем тайнике деревни. А когда одна из них - госпожа Нацуки Харуми, - догадалась, он убил ее. - И этого человека ты хочешь спасти? – внезапно напомнил о себе Локи. Негодяй, наконец, вышел из тени и теперь смотрел на детектива с плохо скрытой издёвкой. – Он даже не считает, что в чем-то виноват! Что-то хрустнуло, и Кобаяши вскрикнул. - Прекрати! – рыкнул Шиничи и развернулся, готовый хоть как-то вмешаться… И замер. Никакого, уже нарисованного фантазией, избиения не начиналось. Ямино-Ёрмунганд всего лишь немного встряхнул своего пленника. Совсем не много. Но фантазия Кобаяши оказалась еще живее, чем у детектива. Обнаружив прямо перед собой единственное сочувствующее лицо, - лицо «Конана», - он проникновенно и очень убедительно запричитал: - Это была случайность! Просто случайность! У меня и в мыслях не было с ней что-то делать! А потом я испугался… Ей уже нельзя было помочь, а если бы мы оставили ее в доме, то деревня набросилась бы на Харуми! Я не мог этого позволить! Просто не мог! Даже сейчас, когда он задыхался от ужаса, лицо мужчины казалось невероятно обаятельным. Во взгляде было столько раскаяния, что даже опытный детектив едва ему не поверил. - И мне бы в голову не пришло искать своих детей здесь, поверь, - продолжил Кобаяши. - Они просто никак не могли бы здесь оказаться! Меня же нельзя обвинить в том, что я не верил в бабкины сказки?! - Тихо! – оборвал его оправдания Шиничи. Внутри у детектива волной цунами поднималось холодное ощущение случившейся беды. – Молчи, не говори ничего! – договорили его губы, хоть разум и понимал, что предупреждение опоздало. И опоздало фатально. Кобаяши признался и всех этих существ больше ничего не сдерживало. И они не стали мешкать. Шиничи, даже при всем своем богатом словарном запасе, не взялся бы описать произошедшее. Он всё еще говорил, когда нечто вынырнуло из-за его спины, погрузилось в покрытый испариной лоб убийцы… и сразу же рванулось обратно, извлекая за собой расползающееся полотнище тьмы. «Словно рыбак забросил крючок, и тут же выдернул из воды чудовищную рыбину» - всё таки сумел подобрать определение он. «Или сорвал заглушку с газового баллона» - поправил он себя через один удар сердца, когда вырвавшаяся на волю субстанция начала заполнять помещение. Не обращая внимания на бормотания убийцы, - который даже на миг не запнулся, - детектив снова повернулся к алтарю. Марико торжествующе замерла у камней. А вот Локи… древний бог медленными шагами шел к ним через ставшую вдруг огромной комнату. Тьма клубилась у его ног. Встретив какое-то сопротивление, она бросалась назад, расступалась с его пути, но в то же время тянулась к нему. Нет. Это он притягивал ее к себе. Притягивал, сминал, спрессовывал, уплотнял в почти покорную материю… и поглощал. В этом детектив готов был клясться под присягой во всех судах мира. Так же как и в том, что рвавшаяся из Кобаяши тьма была чем-то настолько жутким, что ни в одном из знакомых языков этому не нашлось даже минимально подходящего определения. Но это были эмоции. Факты были в том, что Локи шел прямо к нему, и с каждым шагом становился всё взрослее. И не просто взрослее - сильнее, могущественней, больше. Бог освобождался. Становился таким, каким его видели и прославляли в далеких холодных землях… «Он всё равно не похож на древнего викинга», - с удивлением отметила та часть разума, которая замечала несоответствия. «Мы все умрем!» - ответил ей инстинкт самосохранения. «Заткнись», - вырубило его чувство долга. Шиничи почувствовал, как его ноги подгибаются. Какое-то новое ощущение затмило все прочие, нашептывая, что проще будет покориться. «Это не моё дело, и я не проиграю, если просто уйду отсюда», – знакомые слова складывались в противоестественные предложения. И в то же время… Всё это было так очевидно, так логично. «Богу – богово, кесарю – кесарево». Эта мысль была такой теплой и уютной. Спокойной. Безопасной. Правильной. В ней было что-то от Закона. Она и была Законом… Была. Когда-то. Безумно давно. Этой мысли просто неоткуда было взяться в его сознании. Да что там, даже в его подсознании её быть не могло! - Убирайся из моей головы! – крикнул детектив, срывая с себя оцепенение и тоже делая шаг навстречу. Он не собирался проигрывать! Должен был быть какой-то выход… Невозможное место. Ограничения. Боги и призраки. Количество и расположение противников. Данных всё еще было слишком мало. Но выход был всегда. Локи не собирался приезжать в эту деревню. Кобаяши не мог быть его целью. Кто-то сумел ограничить силы наглого божка, но сейчас тот был полностью свободен. «Сейчас» или «здесь и сейчас»? Ограничение, которого больше не было… Нет - ограничения как таковые. Капли дождя на крыше. Высота стен. Подходящие объекты. Слишком пустая комната. Шиничи даже не вполне осознал, когда наступил носком одного кроссовка на задник другого. Да, выход был всегда. Выражение лица Локи, когда тяжелый, напичканный сложной электроникой ботинок пронесся в нескольких сантиметрах от его головы, Шиничи надеялся сохранить в памяти на всю жизнь. Единственное, что можно было пнуть, на огромной скорости врезалось в перекрытие крыши. Треск вышел неожиданно громким. Мелкие обломки брызнули во все стороны, и через неаккуратную дыру стало видно мрачное небо. Локи дернулся всем телом. Он очень осторожно сделал шаг назад, словно опасался, что ноги его не удержат, и посмотрел наверх. Марико вскрикнула. Новое «окно» было совсем маленьким, но его оказалось достаточно. Тяжелые и темные, как свинцовая дробь, капли упали на пол. Кап-кап. А потом… Кап-кап-кап-кап-кап… Под потолком будто включили холодный душ. Или кто-то выжимал грозовое облако как мочалку. Дождь реального мира явно не пришелся существам легенд по вкусу. Даже человекообразный Ёрмунганд едва не выпустил своего пленника и с немым вопросом уставился на отца. Локи оттянул от шеи туго застегнутый воротник и, словно на пробу, сжал и разжал ладони. Подойти или как-то воздействовать на детектива он больше не пытался. Расчет оказался верным – дождь оказался достаточно действенным, а главное доступным барьером. Здесь, поглотив загадочную тьму, бог стал сильнее, но в мире людей он все еще был ограничен. И сейчас мир людей прорывался в пустую комнату с неотвратимостью стихийного бедствия. Стены комнаты словно и не изменились, но одна из тысяч систем в разуме детектива отчаянно просигнализировала, что объем помещения уменьшается и уменьшается всё скорее. «Реальность не вторгается», - сделал поправку он, - «Наоборот. Это место снова становится частью нормального мира». На полу уже образовалась небольшая лужа. Чтобы дотянуться до алтаря, теперь было достаточно сделать шаг и вытянуть руку. Детектив не ожидал от пространства настолько быстрой реакции, и слишком поздно понял, что их с Локи разделяют какие-то полметра. И дождь. Бог, по-змеиному стремительно, выбросил руку вперед. По безупречному рукаву ударили капли, и предплечье рыжего, словно переломили в нескольких местах сразу. Но закончить начатое это ему не помешало. Ухватив детектива за плечо, он оторвал его от пола и поднял на уровень своих, горящих яростью глаз. - Я научу тебя не лезть в чужие дела! – прошипел он, разжимая хватку… чтобы тут же перехватить падающего человека за рубашку под горлом. – Как можно быть таким идиотом… Не собираясь дослушивать угрозу, Шиничи ухватился за запястье противника, качнулся, как на неудобном турнике, и попытался дернуть его на себя. Получиться у него и не могло, но вместе с воздействием дождя усилия вполне хватило, чтобы невероятно сильные пальцы разжались. «Надо заканчивать, - понял Шиничи, приземляясь и понимая, что почти прижат к придвинувшейся стене. – Или мы все окажемся заперты внутри святыни… что анатомически невозможно, потому, что мы в ней просто не поместимся. По крайней мере – живыми». Совсем рядом замерли Ёрмунганд и его пленник. Сын как-то не спешил приходить отцу на помощь, но, уже с трудом, удерживал рвущегося мужчину и стоял очень удачно. Если бы удалось «уронить» его под срывающуюся с балок воду, был бы шанс добежать до двери… Но оставался еще и одуревший от происходящего Кобаяши. Поспешно выдернувший из барьера руку Локи вдруг занес над головой причудливой формы посох, которого него еще мгновением раньше не было. Необходимо было действовать немедленно… - Хватит! Шиничи невольно моргнул, когда сердитая Марико вклинилась между ним и древним богом. Для этого ей пришлось встать прямо посреди лужи, но, судя по сосредоточенному лицу и тому, как она уперла кулачки в бока, дождь её совершенно не тревожил. - Не надо здесь драться! – потребовала она, по очереди сверля их взглядом. – Драться не правильно. Успокойтесь. Если вы оба сейчас же не прекратите, позову Почи, и он растащит вас по углам! Оба «хулигана» удивленно округлили глаза, но вовсе не успокоились. Призрак еще раз посмотрела на них, изобразила глубокий вдох и пронзительно позвала: - Почи! Ко мне! Снаружи басовито гавкнуло, послышался шум, а затем – два низких, злобных рыка, слившихся воедино. Здание ощутимо тряхнуло. В стену словно бросили кучу гравия, и кто-то взвизгнул. Началась узнаваемая любому уху собачья драка. Шиничи вспомнил размеры Фенрира и поежился – какой должна была быть тварь, чтобы волк не смог перекусить её пополам в первые же секунды? «Надеюсь, у нас есть пара минут, пока кто-то из них не наступит на крышу», - мысленно вздохнул он, и проследил за тяжелыми каплями, без малейшего сопротивления проходящими через бледные плечи девочки. Хозяйки этого места. Живого ограничения для Локи. Здесь божок не мог сопротивляться ей, а значит, жертва убийства должна была принять сторону детектива и позволить ему закончит всё правильно. Вот только… Шиничи еще раз отметил нахмуренные брови и поджатые губы. Да, это была не Аюми, и даже не один из мальчишек. А прочие дети обычно были почти не восприимчивы к логике. В горле появился комок. Манипулировать мотивами и чувствами, было, скорее, по части персонажей Кристи, а не сэра Артура. После таких методов оставалось неприятное послевкусие. Но другого выхода не было, а о Марико он знал достаточно. И что важнее – он явно знал об ее убийце кое- что, чего не знала она. - Тебе кажется неправильным, что я вмешиваюсь, - заговорил он спокойным и совершенно нейтральным голосом. Выдержать интонации было особенно важно, потому что дети не любили слышать снисхождение или заискивание. По крайней мере, живые дети. – Но мне кажется не правильным лишать права на справедливость твою лучшую подругу. Сначала в этом отказали тебе, а теперь ты из чистого эгоизма отказываешь ей. Концентрация слова «правильно» сделала своё дело, и призрак полностью сосредоточился на нём. Локи за ее спиной недовольно скривился. - Если этот человек умрет здесь, - Шиничи еще уверенней указал на мечущегося рядом с ним Кобаяши, - Его не будут судить за убийство матери Нацуки Чиэ. Да, аргумент был слабый, но он понадеялся, что Марико все еще похожа на себя при жизни и всё так же любит подругу. Ведь зачем-то она ее навещала! - Ты можешь хотя бы спросить Чиэ-сан, согласна она с тем, чтобы его убили здесь, в ее отсутствие или нет. – Детектив постарался не замечать как уставился на него бог обмана после этих слов. - Почему ты поступаешь с ней так же, как поступили с тобой? Если этот человек умрет здесь, твоя подруга так и не узнает правды! Разве это честно? Повисло молчание. - Сначала он обманул закон, потому, что у местных полицейских суп вместо мозгов, но теперь, когда его можно отправить под суд, - ты сама помогаешь ему! Если он просто умрет, люди не узнают, кем он был! - добавил Шиничи с особой жесткостью. – Тебе не нравилось, что всё идет не по правилам и что закон бессилен. Но теперь ты сама нарушаешь правила… Как закон может восторжествовать, если ты делаешь всё, чтобы этого не случилось? Если ты так хочешь убить его – делай это, не притворяясь судьей. Как по-твоему, зачем вообще нужны правила? Что будет, если каждый будет делать всё, что ему вздумается и говорить, что это справедливо?! Воздух в легких закончился, и Шиничи пришлось замолчать, чтобы отдышаться. «Я никогда больше не буду говорить о правосудии с детьми! - пообещал он себе. – Никогда!» Марико, со смесью удивления и испуга на лице, впилась зубами в ноготь большого пальца и словно зависла. Локи же наоборот вдруг залучился каким-то удовлетворением и даже радостью. А то, как небрежно он скрестил руки на груди, и с каким восхищенным любопытством теперь смотрел на детектива, заставляло Шиничи нервничать еще больше. Он предчувствовал свою победу? Или решил, что ради возможности посмотреть хорошее шоу стоит проиграть? В любом случае, заглядывать ему в глаза было ошибкой. Край лужи дополз до босой ноги детектива и принялся облизывать моментально промокший носок. Шиничи не решился прервать противостояние и посмотреть вниз. Напряженность ситуации была безнадежно разрушена вторжением нового действующего лица. Вернее – некоторой его существенной части. Стена вокруг двери вогнулась и затрещала, снаружи жалобно, - и оглушительно, - тявкнули. Огромная, слепленная из обрывков тумана голова протиснулась в помещение. Немного повращав совершенно косыми глазами, Собачий демон еще раз тявкнул и, наконец, разглядел любимую хозяйку. Жалобно поскуливая, чудовище принялось уменьшаться. Или просто продолжило – оно уже должно было сделать это, просто, чтобы заглянуть в «дом». Ужавшись до размеров среднего пони, деревенская страшилка вползла в и тесную комнату, и потащилась к Марико, всем видом требуя сочувствия и одобрения. По мнению Шиничи, дух был похож на страдающего проказой ленточного дракона, а не на собаку. Движения его глазных яблок способны были вызвать острый приступ морской болезни… Но подобие «щенячьего взгляда» оказалось последней каплей. Марико уселась прямо в лужу, прижав к себе жуткую голову, словно утопающий – спасательный круг. - Этот тип, - она, не глядя, ткнула пальцем в близкого к обмороку Кобаяши и посмотрела на замершего у алтаря Локи. - Он правда убил маму Чиэ-чан? Почему? И почему он убил ту женщину в лесу? Локи пожал плечами, лицо его стало непривычно грустным. Девочка перевела взгляд на Шиничи. - Нацуки-сан догадалась, где ты спрятала их сына. Он не хотел, чтобы она кому-то об этом сказала. Он ее отравил, но никто не догадался. А Женщина в лесу… Она привезла сюда их дочь потому, что хотела рассказать его семье правду об их отношениях. Даже, когда ты забрала девочку, он не мог позволить ей заговорить. Марико уткнулась лбом в грязный мех и вся сжалась. Собачий демон глухо заворчал. Один из глаз завертелся в поисках обидчика хозяйки. Призрак громко шмыгнула носом, заставила себя сесть ровно и вытерла слезы рукавом. - Мне так стыдно, - всхлипнула он. – Очень-очень стыдно. Правда! Я не знала… Это действительно было бы нечестно! Все должны узнать! И с друзьями так не поступают! Я не хочу так!.. Она снова шмыгнула носом, и Шиничи сделал вид, что не смотрит, как она снова вытирает слезы. Он не хотел, чтобы до этого дошло. Отец бы наверняка придумал какой-то другой выход… – Я ведь стану злым духом, если убью его? - девочка все еще смотрела на детектива, но он понял, что обращаются не к нему. Локи пожал плечами: - Понятия не имею, - а потом, внезапно разозлившись, добавил, словно обвиняя кого-то. – Это не моя система, не мои правила и не моя мифология. Я ничего плохого в мести не вижу, так что все зависит только от тебя. Всё будет так, как ты поверишь. Марико обреченно вздохнула, погладила собаку и сделала вывод: – Значит стану. Потому, что я знаю, что убивать нехорошо. Я точно стану кем-то очень злым. Очень… Девочка снова коснулась головы чудовищного пса, но теперь в защитном жесте. - Почи не нравится, когда я злая – тогда он тоже начинает сердиться, - она попыталась улыбнуться. - Мне не нравится злой Почи. Когда он сердится, то всегда хочет уничтожить деревню… А там мама и папа. И Чиэ-чан… Шиничи не помнил, когда еще раскрывать дело было так неприятно. Он должен был что-то сказать. Что-то такое, что расставило бы всё на свои места. Чтобы и Марико и он сам поверили, что это КОНЕЦ. У него всегда было, что сказать уличенным преступникам – и это были правильные, сильные и честные слова. Почему он не мог найти таких же, для одной единственной жертвы?.. – Почи? Ты назвала его Почи? – совершенно дикий вопрос вырвал его из душевных метаний. Локи, по лицу которого было видно, что до него только что дошло что-то потрясающе абсурдное, наклонился к девочке. Можно подумать, что ничего важнее собачьих кличек сейчас не было! - А почему не Онимару, Пожиратель Душ или Страшилище? – он почесал подбородок, сощурился и склонил голову к плечу – Ну, или хотя бы не Альберт? Очень солидное и зловещее имя… Мне всегда так казалось. – Это не я придумала, - Марико от удивления и возмущения даже хмуриться перестала. - Так его назвали предыдущие хозяева! - У них что, совсем не было фантазии? – театрально поморщился отец детей с трудно произносимыми именами. - Наверное, - Марико всем своим видом продемонстрировала неодобрение. - Но ему нравится. Монстр поднял уши и оглушительно гавкнул. Напряжение в комнате испарилось окончательно. - Ты обещаешь, что он за всё ответит? Там, среди живых? – девочка коснулась тонкими пальцами лица Локи. Исчезли все звуки, кроме шума дождя. Шиничи сам не заметил, как затаи дыхание. Зеленоглазый бог накрыл руку Марико своей. - О законах людей говори с человеком, моя маленькая леди. Я обещаю, только что он не останется безнаказанным. Если что-то пойдет не так. Девочка столкнула с себя голову Почи и встала, чтобы заглянуть Шиничи в глаза: - Ты можешь мне хоть что-то пообещать? Ты сделаешь так, чтобы его наказали? - Да, - детектив знал, что доказательств мало. Но еще лучше он знал себя, а Кудо Шиничи умел искать улики. Настоящий детектив всё доводит до конца или он не детектив вообще... – Я обещаю. - Я верю тебе, - улыбнулась девочка. Она одернула курточку и зашагала к двери. Когда она проходила мимо убийцы, тот с шумом втянул воздух и открыл рот, явно собираясь закричать. Возможно, он не успел отвести взгляд и всё-таки увидел её, или просто собирался протестовать… Шиничи не стал разбираться – Кобаяши и так вымотал его терпение до предела. Игла со снотворным прекратила затянувшуюся истерику. Локи приподнял бровь и чуть ли не присвистнул. Шиничи сделал вид, что ничего не заметил. В конце концов, в большинстве стран мира задержанных рекомендуют успокаивать как можно скорее – для их же блага. Рыжий бог засунул руки в карманы и пружинистым шагом двинулся в обход лужи, с каждым шагом становясь всё младше и меньше. Намеренную небрежность его превращения испортил Почи. Сообразив, что хозяйка оставила его одного, монстр расплескал во все стороны лужу, в которой лежал, и бросился наружу. Шиничи позволил себе задержаться и бросить на сжавшуюся комнату последний взгляд.