**
Сдав последний экзамен и получив заветный документ о высшем образовании, который Джош ещё не решил, куда применить, он собирает вещи и заказывает грузовик, называя водителю адрес квартиры в Кливленде. Первой же ночью на новом месте ему снится сон, который впоследствии повторяется постоянно: навязчивая печальная мелодия и отчаянный голос, пропитанный тоской и одиночеством. Он исповедуется, просит о помощи, завуалированно, словами, будто нагло стянутыми из девчачьих романов. Джош не видит лица поющего, но песня и кромешная темнота будто впитываются в его подушку и куда-то его зовут. Просыпаясь посреди ночи, Джош зажигает ночник и оставляет свет до утра. Первые пару недель он устраивает интервью гуглу, пытаясь узнать хоть что-то, но вызубренный и записанный на тетрадный лист текст не выдаёт никакого результата. Ненаписанная песня, возможно, не существующего человека. Джош напевает её повсюду, но сразу отметает идею о том, что эта песня принадлежит ему и он может продать её или записать самостоятельно. Он только надеется когда-нибудь получить личную копию композиции, потому что уверен, что её полюбят. Песня человека-из-тьмы, с пронзительной манерой исполнения, которого Джош без понятия, где и как искать, не выходит из головы. Он знает, что обязан найти исполнителя для собственного же спокойствия, потому что ни одно средство, кроме глупого <клин-клином>, не работает.**
После нескольких суток безвылазной работы за ноутбуком Тайлер сжигает листовку с рекламой пиццерии, в которой питался всё это время, и отправляется в магазин за нормальной едой. В воскресенье утром в супермаркете на соседней улице Джош натыкается на парня с чёрными разводами краски на руках, увлечённо перебирающего горшочки с салатом. Костяшки его пальцев покрыты шершаво-вишнёвой корочкой, похожей на вытекшую из пирога и пригоревшую ягодную начинку для пирога. А потом Джош слышит приглушённую мелодию, которую тот напевает себе под нос, и едва ли возможно, чтобы кто-то третий знал мотив несуществующей за пределами его головы песни. — Ты не прав*. Слова, о которых Тайлер мечтал так долго, о которых умолял, за которые готов был продать душу, звучат из уст незнакомца, и Тайлер отмечает контрастность цвета его волос, по-сравнению с зеленью, прежде чем взглянуть ему в лицо. — Что? — Ты не прав.. неправильно выбираешь. Джош знает, что его коммуникативные навыки крайне бедны, но похоже, сейчас их хватает, чтобы вызвать на лице напротив подобие улыбки. — Да неужели? Может, тогда просветишь? — Вот, — с этими словами Джош выхватывает случайное растение сует его Тайлеру, — берёшь то, которое нравится, и всё. — А ты умник. Этот разговор один из немногих, которые по какой-то причине не доставляют Тайлеру дискомфорта. — Я Джош, и за мою помощь ты должен мне бутерброды с салатом, сыром и майонезом. Джош подмигивает, и Тайлер направляется к кассе, бросая через плечо: — Тайлер. И я не собираюсь готовить тебе еду у себя дома, потому что живу не один. — Вот как? — Джош изгибает бровь, — ну, тогда я надеюсь, у тебя нет аллергии на пыль, потому что я переехал всего несколько дней назад, и моё место — настоящая свалка. — У меня аллергия только на бананы. — Отлично.**
Kitchen sink
Джош приводит Тайлера в квартиру с засыпанным отвалившейся штукатуркой полом и недокрашенными синими стенами, кучей коробок и витающей в воздухе пылью цвета слоновой кости. После обещанных бутербродов они переходят на текилу, оставшуюся в кухонном шкафчике, видимо, ещё от прошлых соседей. — Оставь меня одного! Уйди. Тайлер испуганно выкрикивает первую фразу, зло шепчет вторую, пытаясь держать себя в руках. Они сделали всего по нескольку глотков, но его непривыкшее к алкогольному вмешательству сознание уже начинает бунтовать. — Это мой дом, чувак, я не могу уйти, — напоминает ему Джош. Он не пытается прогнать Тайлера, потому что ему интересно узнать, что будет дальше. И когда Джош уже начинает думать, что ему почудилась та мелодия, что это не его человек, Тайлер поднимается с кажущегося одноразовым белого икеевского стула и исчезает в одной из ещё не обставленных комнат. Какое-то время оттуда доносятся только его скользящие шаги, но потом они прекращаются, и Джош не может различить ни звука. Он думает о всяких глупостях, вроде приведений, галлюцинаций и прочих потусторонних вещах, но, когда подходит к дверному проёму, снова различает знакомые ноты. Тайлер вскидывает голову, слыша ещё один голос, поющий вместе с ним, и ему кажется, что это даже страшнее одиночества: когда кто-то проникает в твоё личное пространство, использует то, чем ты не хотел делиться. Но Тайлер не замолкает, потому что каким-то неведомым злым колдовством его секрет уже украден. Они поют дуэтом ещё пару строк, а потом Тайлер начинает тараторить новые строчки, выстреливая тихой дробью слова, обороняясь ими, как оружием. Но это не срабатывает с Джошем: он капитулирует, но не растворяется в полумраке, наоборот, подходит ближе, и, неожиданно, всепоглощающее чувство тревожности, окутывающее Тайлера как вторая кожа, тает. Как только Джош опускается на грязный пол рядом с ним, Тайлер обхватывает колени руками, и мелодию на его губах сменяет умиротворённая, усталая улыбка. Джош не видит её, но улыбается тоже. В близнецовой кирпичной многоэтажке, в необустроенной квартире, в комнате без электричества с желтоватой дорожкой света с кухни сидят два человека и молчат. Темнота больше не кажется Джошу неуютной, потому что Тайлер развеивает тайну преследующей его по ночам мелодии. Тайлер начинает ценить молчание с удвоенной силой, осознавая, что оно не обрекает его на одиночество. Ему хочется задать несколько вопросов, но тишина слишком безупречна, поэтому он придвигается чуть ближе к Джошу, решая отложить разговоры на потом. Закрыв глаза, он видит красный, и это его новый любимый цвет после чёрного. ____________________________ *Prove Me Wrong — Youʼre wrong