Тайлер пишет свои мысли и страхи в песнях, я — здесь. Простите
Джош в бессчётный раз делает заплатки на любимых кедах, когда Тайлер проходит мимо и говорит, что купит ему новую обувь, как только станет достаточно тепло, потому что в Чикаго отрицательная погода и свистящий ветер — в любом случае, не время для кед. Он не понимает, что, чиня свою обувь, Джош пытается починить себя, но получается у него только первое — Джош не мастер косвенных действий. Вот Тайлер — да.**
Закрываясь в своей комнате, Джош смотрит порно, которое нравится ему. Преподаватель соц. психологии в колледже говорил, что порно вызывает агрессию. У Джоша оно вызывает апатию, синтезирует её, как побочный продукт, в огромных, ненужных количествах.**
Тайлер находит на столе Джоша блокнотик — да, у него он тоже есть. Книжечка в руках Тайлера совсем тоненькая и открыта в конце, он читает: то, что мне нравится, его пугает => то, что мне нравится — плохо? - - - пожалуйста, дайте мне нитки, которые скрепят дыры внутри меня - - - хочу уметь сказать вслух то, что меня тревожит хочу говорить не могу. физически плохо. слишком незащищённо. help me save my**
После нескольких часов Джош возвращается, замёрзший и измученный. Он закрывает входную дверь, и Тайлер тут же припечатывает его к ней, зажимая ему рот рукой и начиная больно кусать шею и ключицы, выглядывающие из незастёгнутой куртки. Джош надломлено мычит и то подаётся навстречу, то тщетно пробует увернуться. Когда ему удаётся уклониться от прикосновений Тайлера в первый раз, тот громко шипит, задирает футболку Джоша и шлёпает ладонью по плоскому, напряжённому животу. Ладонью, тыльная сторона которой, как и шея, окрашена чёрным. Тайлер поднимает глаза — у них красные радужки, — и Джоша передёргивает от страха и возбуждения одновременно, он вжимается спиной в стену и получает новые шлепки по обнажённому торсу и плечам, на которых кожа разгорается жарким алым. Джош закрывает лицо руками, потому что это слишком, ему трудно дышать и соображать. Тайлер проталкивает коленку ему между ног, надавливая на полувставший член сквозь чёрную джинсовую ткань. Джош тихонько скулит, всхлипывает, как котёнок, которого он подкармливал всё лето, когда ему было семнадцать. Он не издаёт слишком шумных звуков, потому что Тайлер is a lead singer и не любит, когда кто-то кричит громче, чем он. Всё на порядок усложняется, когда Тайлер избавляет его от одежды полностью, укладывает его ноги себе на талию, заставляя опираться лопатками о стену, и, вытащив смазанные одной слюной пальцы, входит резко и на всю длину. Джош прокусывает себе губу, чтобы не прокусить Тайлеру плечо. Тот успокаивающе гладит его по голове, оставляя на ней ладонь, чтобы уберечь от ударов о стену, после чего трахает так сильно, что единственная мысль, задерживающаяся в практически полностью опустевшем сознании Джоша: Как ему удаётся удерживать вес их обоих и не падать? Только бы Тайлер не упал. Но тот уверенно стоит на ногах и попадает по простате с каждым толчком. От сдерживаемых стонов у Джоша першит в горле, изо рта вылетают приглушённые хрипы, как при ангине или после хеви-метал концертов, на которых он подростком срывал голос. Наконец, Тайлер целует его в губы; целует с языком и так нежно, что Джош не сдерживается и тихонько всхлипывает, мечтая никогда не отрываться от губ Тайлера, и Тайлер позволяет этому желанию сбываться несколько вечных секунд, после чего ускоряет ритм, оглушительно высоко вскрикивает и замирает. Джош замирает вместе с ним, потому что ему важнее, чтобы Тайлеру было хорошо, а остальное вторично. Но Тайлеру, конечно, этого мало, и он опускает ноги Джоша на пол, а затем падает на колени и отсасывает так старательно, так самозабвенно. Тьма в голове Джоша расщепляется из монолитного облака на маленьких чёрных мушек из мультиков Миядзаки, которые пугливо разбегаются, оставляя после себя лишь бледные мазки сажи.**
Тёплая вода смывает мурашки с кожи, заставляя забывать о времени года и просто о времени. Тайлер намыливает мятные кудри Джоша, легонько проводя по коже головы короткими ногтями, посылая разряды удовольствия от шеи вдоль позвоночника; Дан жмурится от удовольствия. Никогда не знаешь, сколько минут проведёшь в душе (может, десять, а может, вечность), потому что там нет часов. Этого и не нужно знать.**
«Курение убивает» читает Джош поверх плеча Тайлера, доверчиво оплетающего его, как коала, и думает о том, как Тайлер намеренно методично убивает себя, вот уже несколько лет подряд. Это очень пугает, поэтому Джош выуживает новую сигарету и немножко убивает себя тоже. Обоих губят чернильные мысли-демоны, появляющиеся из неуверенности, страха, заведомой подозрительности и доверия, разбитого ранее кем-то другим. Их души намного более хрупкие, чем тела. Они связаны, но вместе с силой это единство удваивает количество сомнений, которые однажды их уничтожат. Три слова вертятся у Джоша во рту на всех языках, которые он когда-либо учил — это четыре. Плюс ещё два раза по столько же — на языках, в которых он знает только эти самые три слова, спасибо, привет и немного ругательств. Слова кружат голову и мешают дышать, потому что Джош их не выпускает. Он беззвучно многоязычно матерится Тайлеру в шею. — Щекотно, — смеётся он. — Люблю, — голос Джоша хрипло трескается, но нет, он не может, — когда ты смеёшься. — Потому что я делаю это лучше всех. — Ты делаешь всё лучше всех. — Да. «Маленькая, довольная собой фасолинка», — думает Джош. «Я знаю, что ты меня любишь», — думает Тайлер.