I. Анна: я ждала...

Апрель пролетел незаметно для всей семьи Мироновых. Примерки у модистки, сборы и подготовка к свадьбе. Май налетел вихрем. Списки гостей, споры о масштабах празднества по случаю свадьбы единственной дочери адвоката Миронова. Беготня и суета всех обитателей дома. Лучезарная улыбка Анны освещала все это, примиряя родных в спорах и несогласиях. Ожил город. Ребушинский всячески пытался осветить предстоящую свадьбу с разнообразных ракурсов, но все попытки написать лишнее тут же пресекались не только отцом невесты и самим женихом, но и полицмейстером - Трегубов сделал такое внушение активному журналисту,что в итоге в газете появилась лишь скромная заметка "о предстоящей свадьбе уроженки города Затонска, дочери адвоката Миронова В.И., Мироновой А.В. и статского советника Штольмана Я.П.". Кумушки на каждом углу все пытались поспорить в каком именно платье будет невеста и сколько гостей соберется в церкви, а после в доме. К единому мнению не пришли. На время подготовки к свадьбе Яков Платонович перебрался в свою старую служебную квартиру. На семейном совете было решено, что сразу после свадьбы молодожены отбудут в свадебное путешествие. Мария Тимофеевна пыталась уговорить будущего зятя обосноваться после в Затонске, в их семейном доме. Но Штольман был непреклонен. Они переедут в Петербург. Там у него служба. А после повышения он смог приобрести достойный дом на Невском. А потому его супруга не будет ни в чем нуждаться. В итоге сошлись на обещании наведываться друг к другу в гости и непременно встретить Рождество в семейном кругу в Затонске. Петр Иванович наблюдал за всей суматохой тихо посмеиваясь. Как-то вечером уговорил он жениха выпить вместе коньячку-с. - Ну как, Яков Платоныч, не жалеешь? – подмигнул Миронов-младший зятю. – Смотри вот на Марию, смотри. И привыкай. Семейная жизнь – она шебутная…. - Это вы мне, Петр Иванович, как знаток говорите? – засмеялся Штольман. - А то как же. Потому и не женился, - улыбнулся Петр Иванович, а после тихонько добавил – а зря…. Свадьбу сыграли в начале июня. Хотели сразу после Пасхи. Но тут Мария Тимофеевна была непреклонна: жениться в мае – всю жизнь потом маяться. А потому свадьбе быть не раньше июня. Невеста была так хороша, что и говорить не стоит. Жених не мог глаз от нее отвести. Поздравить молодых пригласили половину полицейского участка и большую часть соседей и знакомых из города. Из Петербурга прибыл сам Варфоломеев, разумеется, инкогнито. Хорошая была та весна. Лето стало еще лучше. Оно знаменовало начало новой жизни. Жизни семейной. И пусть характер ни у кого не поменялся, но взаимные любовь и уважение сыграли свою роль. Затонск. Июнь 1895 года. Суматоха царила в доме Мироновых. Ждали приезда всего семейства Штольманов. - Витя, а детскую подготовили? А Сонечке удобно там будет? Она же уже подросла, четвертый годик идет как-никак, - беспокойно спрашивала Мария Тимофеевна. - Маша, все сделали. А ты не знаешь, Петрушу в какую комнату лучше определить? Рядом с Сонечкой или рядом с комнатой Анны и Якова? - Конечно, к Аннушке поближе, в смежную со спальней. Она же еще кормит. А ты уверен, что из письма явственно следует, что и Яков Платонович едет? - Да, Маша. Всей семьей едут. Зятю отпуск дали на месяц. Так что они к нам на все лето, и даже Яков с нами целый месяц пробудет. - Да уж, на лето. Через месяц Анна вместе с ним умчится в Петербург, - тихо вздохнула Мария Тимофеевна и улыбнулась. Дочь похожа была на нее: куда муж – туда и она. Как декабристка. Не могла она быть вдали от своего Якова даже трех дней. Какое уж там лето….