Близкие люди — это драгоценность, которую нужно беречь.
Рассказать, да? О нём? Глупости какие, зачем вам байки Избранницы Рэна? Правду? Тогда почему не Джет, а я? В отличие от него, не умею врать? Возможно. Кто вам это сказал? Друзья? Да, действительно, друзья у меня ещё остались. Что? Нет, дело не в моём отвратительном характере. Всё намного проще... Время. Проклятое Богами время. Оно скоротечно. И сколько бы у тебя его не оставалось в запасе, большая часть всё равно останется за спиной. Но вы ведь не это хотели услышать, верно? О нём, да? Я помню его до сих пор. Помню очень хорошо и первую и последнюю встречу. Намного хуже припоминаются детали окружающего пространства. Что-то не запомнилось вовсе, что-то размылось со временем. А он... Он всегда вспоминается так легко, словно я видела его только вчера. До боли яркий образ. Да, наверное, именно после знакомства с ним, я начала понимать, что такое боль. Он научил меня. Или правильнее сказать, дал почувствовать? Я не знаю. Но в тот момент, когда его не стало, я прекрасно понимала, как это, когда бывает больно. Больно терять друга. Во всяком случае, я всегда считала его таковым. Возможно, он думал об этом как-то иначе. Не важно. В конечном счёте, не так важно, как относятся к тебе, важно как относишься ты. А я считала его своим другом. Я помню его страх. Помню боль. Помню усталость, которую он никогда и никому не показывал. Это мало кто видел, ведь большинство считало его просто Хранителем. Несгибаемым защитником, парнем, который смеялся в лицо опасности, смело смотрел в глаза страху, не думал о боли и не чувствовал усталости. С такими как он, очень удобно. От них не ждёшь жалоб, но им можно пожаловаться. Но на самом деле, всё было не так. Я не могу это объяснить — не слишком хорошо понимаю человеческую натуру. Но я чувствую. И тогда я чувствовала не то, что он показывал окружающим. Я помню его улыбку. Он часто зубоскалил, но я помню другое — именно улыбку. Искреннюю, тёплую, светлую. Так улыбаются только пару раз в жизни, когда знают, что сделали действительно что-то достойное. Рядом с ним всегда было много людей, но для большинства из них он казался не тем, кем был на самом деле. Иногда мне думается, что, возможно, лишь Орешек, Джет, Аркат и я понимали его. Хотелось бы, чтобы это было, нет так. Печально думать, что кто-то может быть настолько не понят. Не знаю, кем я была для него, но я жалею, что так и не рассказала, кем для меня был он. Мы ведь почти не разговаривали. Говорить — говорили. «Таль, пробовала когда-нибудь суланских копчёных кальмаров? Одно из вкуснейших блюд на свете» — «Нет, Ро». «Ты не могла бы сходить к мастеру Осдену и передать ему вот этот свиток?» — «Конечно-конечно, Ро. А где мне его найти?» — «А я тебе сейчас карту нарисую». «С тобой всё в порядке, Таль?» — «Всё просто прекрасно, Ро». Но не разговаривали. Как-то не сложилось. Да и долго бы нам пришлось понимать друг друга. Мне учиться говорить, ему учиться слушать. И, тем не менее, я буду помнить его всегда. Слишком много он для меня значил. Вот только поняла я это слишком поздно, когда в прошлом у нас осталось больше, чем я думала, а впереди — меньше, чем мне бы того хотелось.Если однажды ты открыл им двери в свое сердце, то они останутся там навсегда.