Скоро кончится ночь и наступит рассвет...
Солнце неторопливо опускалось к линии горизонта, оставляя на воде огненно-алые всполохи. Высоко поднимавшиеся волны словно бы старались хоть краешком пенного гребня задеть последние лучи заходившего светила и унести их с собой. Таль вслушивалась в шум пенящихся волн, в их тихий шелест, когда они обрушивались у самого берега, и пыталась успокоить мелко дрожавшие руки. Ужас и паника уходили, оставляя за собой пустоту, что корчилась где-то в груди, завывала в бессильной злобе, лопалась тошнотворными грязно-серыми пузырями... и тоже отступала. Безысходность правила бал — страшная и неотвратимая. Час назад девушка стояла у ровного ряда могил и с трудом пыталась принять, что это не сон, не чья-то глупая шутка, что теперь она будет жить дальше, а они — нет. И ничего нельзя изменить, выбор сделан свыше. Милосердный Рэн дал ей сил, чтобы с боем прогнать захватчика, но, какая горькая ирония, не исцелить дорогих людей. Вот и верь после этого в высшее провидение, верно? Влажный прохладный ветер обдувал лицо, оставляя на губах едва уловимый солёный привкус, теребил волосы, приподнимая и спутывая длинные выбеленные пряди. Если просишь у Богов силу — готовься к равноценному обмену. Таль болезненно скривила губы, все черты её лица изогнулись, будто она набила сапоги осколками стекла и проходила так несколько часов, в надежде, что кто-то, наконец, заметит как ей плохо. Так чем заплатила ты, Избранница Рэна? Волосами, ставшими ломкими и мертвенно-белыми? Глазами, в которых до сих пор плескалась чуждая людям сила, с каждой секундой всё сильнее выжигавшая тебя изнутри? Или десятками чужих жизней? Случайные знакомые, близкие друзья, соседи и родственники... Они погибли за тебя. Из-за тебя. Таль оглушительно завыла и ломким, рваным движением рухнула на колени, впиваясь пальцами в мелкий блеклый песок. Море — родная, но всё же чуждая стихия — не помогало. Совсем-совсем не помогало. Постепенно остывавшие волны, старавшиеся до последнего сохранить тепло уходящего дня, касались рук, но не могли — или просто не хотели — забрать с собой тот скрученный клубок чувств, от которого девушка пыталась избавиться. Солнце, в последний раз особенно ярко блеснув, полностью скрылось, и пляж теперь освещал только лишь острый серебристый месяц. Таль хрипло вздохнула, с силой проталкивая воздух в лёгкие — спокойствие и совершенно особенное единение со всем окружающим миром, посещавшие её во время каждой прогулки по побережью, в этот раз к ней так и не пришли. Море оставило её. Бросило, позволяя тоске, выпустившей когти, всё глубже и глубже утаскивать её в водоворот отчаянья без какой-либо надежды вновь увидеть свет. На раздавшиеся за спиной тихое шипение и шелест песка, Таль среагировать почти не успела — рефлекторно дёрнулась в попытке уйти с линии атаки, но все внутренности скрутило резким приступом боли, и девушка неловко завалилась на бок, не удержав равновесия. Едко пахнуло тиной и гнилой рыбой, тёмный силуэт на мгновение закрыл собой новорождённое ночное светило, а спустя мгновение сознание Таль милосердно померкло, погружая её в благословенную черноту.✽✽✽
— Это был шаман Темноводных. Один из недобитков — их выловили уже около десятка по всей гавани — он использовал заклинание «Сумеречная паутина», если тебе интересно. В обычной ситуации такая топорная попытка ментального воздействия не сработала бы, но ты была подавлена, а он очень уж удачно нащупал, на что можно надавить. Впредь постарайся быть осторожнее и не ведись на подобные провокации, — Роан подбросил в костёр небольшой чурбачок, который до этого вертел в руках, и в небо с треском взвился вихрь хвостатых рыжих искр. — Спасибо за помощь, — хрипловато прошептала девушка: горло першило, а во рту казалось навечно поселился тошнотворный привкус зацветшей воды. — Вот только он не пытался внушить мне ничего такого, с чем бы я была не согласна. Я ведь и вправду... — Не виновата, — сухо обрубил Хранитель. — Но если тебе действительно очень хочется позаниматься одним из самых бессмысленных действ на свете, то можешь винить в произошедшем меня. В конце концов, это я отбил нападение на этот ваш корабль, — Роан чуть нахмурился, и вяло взмахнул рукой, явно пытаясь вспомнить название судна, что, впрочем, ему так и не удалось. — Возможно, именно это спровоцировало их напасть на Тихую гавань именно сейчас. Таль тихо хмыкнула: винить Хранителя, без которого их точно бы всех перебили, глупость несусветная. С таким же успехом можно записать в виноватые капитана Санбара — это же на его корабль напали Темноводные. Или Наместника Сулана и его бюрократию — это же из-за них Санбар едва успел на ежегодный фестиваль. Или, чего уж мелочиться, самого Рэна — это же во время празднества в его честь произошло нападение. Девушка подтянула колени к груди, устроила на них подбородок и глубоко вздохнула. Она никогда не была гением или чьей-то воплощённой надеждой. Никогда не умела находить способы сделать всё идеально и с первой же попытки. Таль привыкла пробовать и ошибаться. Именно к этому девушка приучала себя с раннего детства: не настаивать на поражении, а подготовиться к тому, что такое случается. Так почему же сейчас... Ведь других вариантов для неё не было. Но это для неё. Возможно, будь на её месте кто-то другой... Кто-то более умелый, обративший на себя взор Богов чуть-чуть раньше. Кто-то более взрослый. Он, в отличие от неё, смог бы что-то сделать ещё до того, как всё стало необратимо плохо. А это значит, она... Не виновата? — Тихую гавань тебе покинуть всё же придётся. Не стоит лишний раз испытывать судьбу, она и так была к тебе достаточно благосклонна. — «Тебе»? Не «нам»? — педантично уточнила Таль. — Мне казалось, ты собирался как можно скорее доложить командованию о произошедшем. Роан как-то непонятно хмыкнул, чуть прищурил глаза, а девушке на миг показалось, что янтарные отсветы огня сменились прохладной морской бирюзой. Таль судорожно втянула воздух сквозь сжатые зубы — непонятное предчувствие, преследовавшее её с самого начала разговора, наконец, обрело вполне конкретные очертания. — Выбор за тобой, Таль Вейс. Я свой уже сделал, и готов ответить перед другими за последствия. Теперь твой черёд. Девушка едва заметно кивнула, переплела пальцы, успокаивая мелко дрожавшие руки, и подняла взгляд на Хранителя. — Роан... Кто из нас двоих завтра не вспомнит этот разговор?Есть иллюзия выбора. А выбора, в общем-то, нет.