Одержимый Обскури

Грейвс с ужасом смотрел на черную стену, возникшую прямо перед его лицом. Он потянулся ладонью к шее и сжал крестик. — Это тебе не поможет! И символы распятого Христа мне не страшны! — образ Криденса проявился, вбирая в себя черные крупицы до тех пор, пока вновь не стал целым. — Изыди… — голос не слушался Персиваля. Он сорвал с себя крестик и, защищаясь, выставил руку перед собой. — Изыди, нечисть! Именем господа нашего, я заклинаю тебя… — его голос становился тверже и увереннее с каждым словом, это должно было сработать. Получалось. Криденс задрожал всем телом, его глаза закатились, а затем он резко обмяк и тряпичной куклой упал на пол. Борясь с ужасом, Персиваль двинулся к нему, чтобы проверить, все ли в порядке. В его голове пульсировала мысль: «Слишком просто». Он подошел ближе и коснулся пальцами шеи Криденса, нащупывая яремную вену. Сердце билось очень быстро, но осознание того, что мальчик жив, заставило Грейвса немного расслабиться. Неужели у него на самом деле получилось?.. Сил подняться не было. Святой отец уселся на полу, внимательно следя за парнем. Тот постепенно успокаивался, его дыхание выравнивалось. Казалось, что он просто уснул. Грейвс подтянул колени к себе и положил на них голову, чувствуя бесконечную усталость. И зачем он только подписался на это? Дожил бы свой век в спокойствии, а теперь и кошмаров, и седых волос определенно прибавится. Будут не только виски, делающие его похожим на литературного героя-любовника — белизна наверняка распространится до макушки... Его мысли прервала шумная усмешка. Персиваль резко поднял голову и столкнулся с взглядом изучающих белых глаз: Криденс все еще лежал на спине и кривил рот так, словно сдерживался изо всех сил, чтобы не рассмеяться. Впав в оцепенение, Грейвс не смог двинуться с места. Все свечи и лампады, зажженные для службы, вдруг потухли. — Зачем же ты так? Тебе идет седина, падре. Уверен, что и любовник ты хоть куда, — широкая улыбка рассекала лицо Криденса на две части. Он грациозно поднялся и встал на колени перед неподвижным Персивалем. На лице парня проявилось фальшивое сочувствие, он покачал головой и огладил седые виски святого отца. — Не вышло. Я понимаю, это бьет по твоему самолюбию. Сначала не удалось спасти того юношу в машине, теперь несчастного сиротку. Бедный падре, навеки обречен терпеть муки совести. Грейвс дернулся в сторону, словно получил пощечину. Он впервые за весь вечер смело посмотрел в глаза демону. Злость поднималась в нем, распирая изнутри и готовясь вырваться наружу при необходимости. — Не смей… Парень выставил перед собой ладони и мягко улыбнулся: — Не хочешь о себе, тогда давай обо мне! Знаешь, почему у тебя ничего не вышло? — он по-совиному наклонил голову, отчего стал выглядеть еще более пугающим. — Ну и почему? — Потому что он не хотел меня отпускать. Он любит меня и не готов остаться один, — Криденс подмигнул и, подхватив свою рубашку, задрал ее до шеи. — Дотронься. Грейвс смотрел на худое тело с выпирающими ребрами, и отчего-то дышать ему стало резко тяжело. Он отрицательно покачал головой, но не отвел взгляда. — Да брось, просто потрогай, как бьется его сердце, — Криденс схватил руку упирающегося Персиваля и положил себе на грудь. — Его тело жаждет твоих прикосновений, падре. Попытавшись выдернуть руку, святой отец едва не переломал себе пальцы. Демон крепко держал его, и от этого захвата становилось невыносимо больно. Внезапно все прекратилось. Грейвс прижал ладонь к себе и сжал кулак — все кости были целыми, но надолго ли… — Мне так нравится с тобой играть, падре, — глаза Криденса сощурились до тонких щелок. Из них, будто под давлением, исходил белый свет, создавая вокруг причудливые тени от ресниц. — Наверное, это от того, что ты такой же, как и мальчишка. Тоже прячешься от себя, бежишь от мира, ведь он может причинить тебе страдания... Даже удивительно, что мы не встретились раньше. — Где Криденс? Где он? Я хочу с ним поговорить, — Грейвс неожиданно осознал, что должен делать. Эта мысль, словно лучик надежды, придала ему сил. — Не лучший момент, падре. Зачем вам он, когда есть кое-кто получше? Грейвс не успел понять, как оказался на спине. Демон сидел прямо на нем. Придавливая его к полу своим весом, он не давал святому отцу никакой возможности вырваться. — Отпусти… — выдохнул Персиваль, дергаясь, словно муха, пойманная в паутину. Криденс взмахнул рукой, и деревянный засов опустился на двери церкви, закрывая ее от нежелательных посетителей. Святой отец испуганно дернулся и осенил себя крестным знамением. Он не ждал, что умрет так, но если Богу так угодно... Прочитав его мысли, парень рассмеялся: — Я не хочу твоей смерти, я хочу получить тебя, — демон отпустил руки священника и провел пальцем по воротничку. — А ты получишь это молодое тело. Ведь у тебя так давно никого не было... Грейвс зажмурился. Нечисть копалась в его голове, выуживая все греховные желания, все подавленные намерения. Вся его выстроенная годами самодисциплина горела в адском пламени. Когда демон коснулся губами его шеи, Персиваль вскинулся. — Не трогай меня, — его голос дрожал. — О, падре! Вам нет смысла меня обманывать. Я же знаю, как сильно вас привлекают мальчики, подобные этому. Вижу, как вы боитесь своих желаний, как молитесь на коленях ночами, потому что не можете уснуть! Вам хочется стоять на коленях, но поклоняться отнюдь не Богу... Чем больше демон говорил, тем слабее становилась воля Персиваля. Криденсу больше не пришлось держать его. Он развел края сутаны в стороны, усевшись между ног святого отца, и провел губами по ширинке брюк. Грейвс сдавленно застонал. Он сжал кулаки, и ногти до крови впились в кожу, но это не помогало. Он не мог сопротивляться искушению — это была его точка невозврата. — Юноши, молодые мужчины, Криденс... Они все напоминают тебе его. У него было превосходное тело, не так ли? — демон расстегнул молнию и вжался носом в эрекцию святого отца, шумно втягивая воздух. Эта игра становилась невыносимой для Персиваля. От очередного движения у него свело низ живота. Он хотел сопротивляться, хотел бороться, но не находил в себе сил оттолкнуть нечисть. Проще было поддаться искушению. Всего один раз. Ну что случится, если он позволит себе расслабиться всего один раз? Губы Грейвса распахнулись в немом крике, когда демон вобрал его в рот. Он зажмурился изо всех сил, чтобы не видеть ликов святых, изображенных на фресках. Казалось, сотни глаз осуждающе смотрели со стен прямо на него, а он стремительно падал в бездну, видя перед собой только бесконечный огонь. И чем быстрее скользил язык демона по его члену, чем крепче смыкались его губы, тем четче Персиваль понимал, что для него есть только один исход. Не выдержав, Грейвс опустил ладони вниз и вцепился в волосы парня. Необычайно мягкие, они скользили под его пальцами, словно шелковая ткань. Ведомый каким-то дьявольским стремлением, он с силой дернул их вниз, прижимая голову Криденса к своему паху. Парень закашлялся, и святой отец ощутил на себе смеющийся свет белых глаз — демон ликовал, смакуя свою победу. — Господи Иисусе! — выдохнул Персиваль, чувствуя, что больше не сможет сдерживаться. Криденс гортанно застонал и резко сжал ягодицы мужчины своими ладонями. Он принял все до последней капли, а затем довольно отстранился, продолжая сидеть между ног Персиваля. — Фу, падре, поминать имя Божье, когда вам отсасывают... Грешно. Грейвс открыл глаза. У него не было сил подняться или что-то ответить на очередную насмешку. Он так и остался лежать на полу, глядя на юношу снизу вверх. — Что ты сделаешь со мной теперь? — спросил он сипло. — Я приду тебя навестить. Меня заводит то, что скрывается под этой маской святоши. В тихом омуте, падре, — Криденс пригладил растрепанные волосы и направился к выходу. — И еще… мальчишке это тоже нравится. Он улыбнулся и исчез.