***
«Сладкая, задержись, пожалуйста, на минуту», — как-то после урока, то ли из чистого любопытства, то ли впервые за долгие годы поддавшись слабости. Теренс осознавал, что назад пути не будет. Часто хлопающие ресницы, приоткрывшийся в замешательстве ротик, пунцово-алый румянец, густо покрывший смуглую кожу. А сперва казалась невозмутимой. «Как здорово! Не могу дождаться субботы!» — широкая слепяще-белая улыбка, на миг озарившая пустую аудиторию. Невинный воровато-быстрый поцелуй в заросшую щетиной щеку, промелькнувшая перед глазами копна густых волос и цокот каблуков, эхом раздавшийся по коридору. Право, совсем наивное дитя! Как бы там ни было, это будет на его совести.***
«Сладкая, да ты совсем что ли спятила?» — Микки негодовала. Микки гневалась и сердилась. А от того и не упустила редкой возможности высказаться и этим самым сжечь все мосты. «Микки, ты, конечно, замечательная подруга, но на свидания я буду ходить с кем пожелаю, и ты мне в этих делах не советчик», — Сладкая обиженно дует губки, смотрит на подругу исподлобья, будто пытаясь решить проблему своим умело отыгранным жалостливым видом ребенка, потерявшего леденец. «На свидание… с Теренсом… в облике смертных… пить шампанское», — отрывисто чеканит Микки, гипнотизируя Сладкую своим пытливым взглядом, в последний раз пытаясь пробудить в глубине ее карамельно-зефирной головушки здравый смысл. Когда карминно-красное платье облегает стройные бедра, а на тонкой шее сверкает, переливаясь отблесками платины, лучшее колье из коллекции, доводы разума в обличии Микки воспринимаются неохотно. Единственное, что остается сделать — это послать воздушный поцелуй улыбающейся из зеркала красотке. Микки крутит пальцем у виска, осуждающе качает головой и разводит руками даже после того, как окрыленная предвкушением Сладкая выпархивает из комнаты. Ладно она-то, но как Теренс мог на такое решиться? Микки лениво гасит свет — сегодня ночью Сладкую можно не ждать.***
Сладкая болтает много — в основном, всякую ерунду и несуразицу, а в редких перерывах между этим бессмысленным трепом она пьет. Чем больше пьет — тем больше болтает. Замкнутый круг. Теренс легко поглаживает холеную девичью ладонь и нетерпеливо ерзает на стуле, поджидая момент, когда Сладкая дойдет до нужной кондиции. Впрочем, ждать приходится не так уж долго, и вот он уже уводит захмелевшую Сладкую подальше от кишащих жизнью ночных кварталов. В парке темно и малолюдно, а мигающие где-не-где фонари и вовсе наводят некую меланхолию на забредающих сюда одиноких путников. Теренс ловко приобнимает за стройную талию то и дело норовящую упасть Сладкую. Та разражается звонким хохотом, когда предусмотрительный ухажер, подхватив ее на руки, начинает весело кружиться. А Сладкой кажется, что вместе с ними кружатся в своем причудливом танце и звезды, и сама луна. Смех, обольстительная улыбка и приподнятое от алкоголя настроение мгновенно улетучиваются, когда грубая мужская рука пробирается под вырез платья, настойчиво исследуя самые сокровенные изгибы тела. Невинные поцелуи углубляются, становятся все более требовательными, а казавшийся поначалу воплощением галантности ухажер бесцеремонно пристраивается к положенному мужчине месту. Небрежно сорванная фарфоровая маска обходительного джентльмена летит к чертям, и, разбиваясь о грязный асфальт, мелкими осколками впивается в тонкую кожу Сладкой. Микки говорила. Микки предупреждала.***
«Я ведь совсем не этого хотела, понимаешь?» — безудержно рыдает Сладкая, уткнувшись носом в теплую шею еще сонной подруги. А на что ты надеялась, родная? На то, что он сразу же наденет кольцо на твой изящный пальчик? Объявит тебя дамой сердца и будет годами томно воздыхать по твоему светлому образу? Глупышка. Маленькая наивная дурочка. Но ты моя дурочка. Микки понимает. Микки понимает все и даже больше. Микки разрывается между желанием издевательски тыкать пальцем в зареванную Сладкую, неустанно повторяя: «А я тебе что говорила! Я была права!», и желанием усадить ее себе на колени и нежно зацеловывать горячие слезинки, срывающиеся с небесно-голубых глаз. Но Микки в очередной раз превозмогает свои желания, не ради подруги — ради себя самой. «Не всегда носящий нимб — ангел», — как мантру шепчет Микки, упершись подбородком в макушку Сладкой. И этот ровный, уверенный голос действительно успокаивает не хуже любых лекарств. Сладкая засыпает в ее кровати.***
Сладкая несколько дней не появляется на занятиях. Вопреки всему, что болтают — ей действительно нездоровится. Нервный срыв или нечто вроде того. Однако Микки не сильно уж и раздосадована отсутствием подруги — на то есть свои причины. Микки наслаждается внезапным недолгим одиночеством за партой и мысленно готовится к следующему уроку, точнее, к перемене после него. «Ну уж нет, сейчас ты меня выслушаешь», — дождавшись пока все покинут аудиторию, синеволосая ученица уверено загораживает собой путь к двери. Теренс предполагал, что интрижка со Сладкой с рук ему просто так не сойдет, но такого финала он и вовсе не мог предвидеть. Не дрогнув лицом, он сперва выслушивает гневную тираду от разъярённой защитницы всех униженных и оскорбленных, а после стойко выдерживает мастерски отработанный удар в пах. Покраснев и скрутившись от резкой боли, он обрушивается на холодный плиточный пол только после того, как синеволосая беспредельщица уходит прочь, раздраженно хлопнув дверьми. «Микки. Ее зовут Микки»