Оп, мизантроп!

В родительский дом я вернулась в прескверном настроении. Всю удачу, которая преследовала меня на пути в новую квартиру, как ветром сдуло после так называемого знакомства с сожителем. Мало того, что он поднагадил в общую картину, так ещё и дождь зарядил именно в тот момент, когда я упустила свой автобус и решила идти до метро пешком. Прогулка вышла мерзкая, тем более зонтик я с собой не брала. Впрочем, пока ехала в метро, успела немного обсохнуть, а в моём старом районе дождя ещё не было. Подходя к дому, я размышляла, съехать мне сейчас или подождать до завтра. С таким настроением я не смогу ничего объяснить маме и отчиму, а только поссорюсь в пух и прах. Хотя совсем не факт, что завтра всё не закончится так же. Да-а, как же поступить? Решение пришло само собой, когда я зашла в квартиру. Мамы дома почему-то не было, а вот отчим сидел на кухне «готовенький». В руках он вертел старый граненый стакан, глядя в него же, а рядом на столе стояла пустая бутылка из-под какого-то крепкого напитка. Ничего хорошего это не предвещало, так что я решила не привлекать к себе внимания и просто молча прошла в свою комнату, только кивнув отчиму в знак приветствия. Мне было очень не по себе, и ноги почти подкашивались. В комнате я сразу же начала собирать вещи. Я уже знаю, что будет дальше, поэтому лучше бы мне поторопиться. Как ни странно, на меня навалилось убийственное спокойствие, так что я, ни на что не отвлекаясь, перекладывала шмотки в небольшой чемодан, чувствуя лишь неприятную пустоту где-то в районе желудка. Как и ожидалось, в комнату ввалился отчим. — Лерчик? — осведомился он, расплываясь в пьяной ухмылке. Мне стало до того противно, что я даже почувствовала рвотный позыв, но всё же пришлось ответить. — Да, папа? — я искоса глянула на него, выдавив подобие улыбки. То, что мне приходилось называть его отцом, просто дико бесило меня поначалу. Однако уже после первой ссоры на эту тему я поняла, что лучше подчиниться. Его методы были весьма… убедительны. — Куда-то собираешься? — «папа» завалился в комнату и прикрыл за собой дверь. Я в очередной раз пожалела, что на ней нет замка. С каким удовольствием я бы закрылась от него! — Как видишь, — пожала плечами я, надеясь, что в пьяном состоянии он не начнёт докапываться до моего «неуважительного обращения». Я чувствовала, как паника подступала к горлу. Липкими щупальцами опутывала лёгкие, скользила по позвоночнику, сжимала сердце. Спокойно, Лера! Пять минут, тебе нужно только пять минут. Ещё совсем немного, и я смогу уйти. Говори с ним! Нужно заболтать отчима. — А где мама? — спросила я первое, что пришло в голову, и тут же пожалела. — А черт её знает, — махнул рукой он, наблюдая за мной. — Наверняка с очередным хахалем прохлаждается, — добавил он озлобленно, делая шаг ко мне. Я сжала зубы так крепко, что у меня свело челюсти, но сумела промолчать. Вместо этого я направила свою злость в руки и стала перекладывать вещи еще быстрее. Последняя футболка, затем зарядка от телефона, расчёска, косметичка… — Так куда ты собираешься так поздно? — тихо поинтересовался отчим, подходя ко мне сзади и заглядывая через плечо. Внутри всё похолодело, и я поспешила отойти, выскакивая в коридор. Обувь! Где моя обувь?! — Я-я-я, — заикаясь, протянула я, пытаясь понять, что же лучше ему сейчас ответить. Господи, если ты есть, помоги мне! — Ладно, это не важно. — Он снова махнул рукой, и я уже было обрадовалась. — Всё равно ты никуда не пойдёшь. — Ч-чего? — опешила я, прижимая к себе зимние ботинки и балетки. — Пап, я взрослая, не надо этого, пожалуйста! Я ураганом влетела в комнату, расталкивая по углам чемодана балетки и ботинки. Отчим снова стоял близко-близко ко мне, и я чувствовала, как содрогаются все мои внутренности. — Взрослая? — уцепился он. — Да, я заметил! Особенно то, как ты одеваешься, демонстрирует твой возраст. Все напоказ! Что, мужиков захотелось? — Я почувствовала пьяное дыхание совсем рядом с собой. — П-перестань! — воскликнула я, отпрыгивая в сторону. Это было обычным делом. Каждый раз, когда отчим напивался, он приставал ко мне. Я уже привыкла, но каждый раз мне становится так страшно, что всё внутри холодеет. Каждый раз я боюсь, что он не остановится. — Да чего ты? Ты же взрослая! Я быстро обошла кровать, выдёргивая из тумбы ящик. Заранее приготовленные документы я тоже сунула в чемодан, следом отправилась моя идиотская игрушка в виде собачки, а затем я взялась дрожащими руками и за книгу. Быстрее, быстрее! Он успел снова подобраться ко мне. Да сколько можно?! Неужели баб мало вокруг?! Как же мне осточертело постоянно бояться его! Снова он лезет своими отвратительными волосатыми руками. Удерживает меня за талию, прижимается сзади плотно, второй рукой уже шарит где-то под грудью. Господи, меня сейчас вырвет! — Отпусти меня! — попросила я, но отчим только засмеялся у меня над ухом. — Ты никуда не пойдешь, — повторил он, рукой перебираясь на грудь. Каждый раз, когда нечто подобное происходит, меня всю парализует от страха. Но сегодня так не будет! Ни в коем случае, свобода слишком близка! — Отвали! — выкрикнула я, чуть отклоняясь в сторону и торцом книги со всей силы толкая лицо, находившееся совсем рядом с моим. Отчим взвизгнул, как свинья, и отшатнулся в сторону, хватаясь за рот. Я тут же вцепилась в чемодан и побежала в прихожую, молясь всем богам. Пожалуйста, пусть все получится! Квартиру я предусмотрительно не закрыла, одеваться тоже не нужно было. Я лишь схватила рюкзак и сразу же выскочила на лестничную клетку, захлопывая за собой дверь. Автоматический замок сыграл мне на руку, не позволяя отчиму выйти сразу же за мной. Я воспользовалась этим, чтобы застегнуть чемодан и забросить на спину рюкзак, а затем побежала вниз по лестнице так быстро, как только могла. Сердце стучало где-то в горле, мешая дышать, ноги не гнулись, а руки тряслись. Чёрт! Это именно то, чего я опасалась! А вдруг он бежит сейчас за мной? Мне нужно бежать быстрее, но что, если я упаду? Чёрт! Ещё и дождь пошёл, совсем хорошо. Почему же так страшно? Лера, успокойся! Всё позади. Всё, всё, ты начинаешь новую жизнь! Всё позади… Я не знала, слёзы это были или всё-таки дождь. Да и не хотела знать, я привыкла считать себя сильной. Но как можно быть сильной, когда уже третий год тебя терроризирует твой отчим? Наконец я смогла сбежать от этого. Как я боялась, что он решит зайти дальше! И всё-таки маме я не рассказывала и рассказывать не собираюсь. Знаю, это очень глупо, но ведь она любит его. Пусть отчим и уверен, что она вечно с какими-то другими мужиками, на самом деле она всё время работает, а он ей не верит. Она любит его, а он пристает ко мне! После десяти лет одиночества и попыток самостоятельно меня воспитать… Я просто не готова сделать ей так больно. Лучше уж потерплю сама. К тому же мы никогда не были в доверительных отношениях, и скрывать что-то от неё — привычное дело. Но всё же… это ужасно. Страх не отпускал меня даже в метро. Сидя в полупустом вагоне, я боялась увидеть в одном из случайных спутников отчима, хотя умом и понимала, что он не может оказаться здесь. Волосы неприятно липли к лицу, и именно такие же неприятные и липкие ощущения были у меня внутри, будто там поселился какой-то паразит, питающийся моими эмоциями. Холодные лапы этого паразита сжимали мою шею и щекотали нос, отчего на глаза наворачивались слезы, но я упрямо не позволяла себе расплакаться. Уж точно не в метро. Сейчас я подавила это желание, и уже больше оно не появится. Вот так я и держу всё в себе. Когда я вошла в квартиру, свет нигде не горел. Даже в комнате моего соседа-придурка было темно, и поэтому я решила, что он уже спит. Зайдя в свою новую комнату, которую я так и не рассмотрела в прошлый раз, я почувствовала горькое разочарование. Пустое окно с широким белым подоконником, кресло-кровать в углу, комод у входа и… всё. Комната была такой же просторной, как и остальные, но оказалась самой пустой. Отлично! Мне даже комода этого не хватит, чтобы вещи разложить… Я уж не говорю о кровати! Я привыкла ворочаться и раскидывать конечности всюду, а здесь я точно упаду. Да… Рано радовалась. Ещё раз окинув помещение унылым взглядом, я принялась разбирать чемодан. Документы отправились в верхний ящик комода — там будет всякий хлам. Кстати, хлам мне еще нужно будет забрать от родителей. Страшно даже думать о возвращении в тот дом, но многое я оттуда не взяла. Даже зубную щётку оставила, так торопилась! Ладно, позвоню маме и договорюсь. Заодно впарю ей какое-нибудь объяснение своим действиям. Придумать только надо. Через двадцать минут все вещи были разложены. Ну, как, шмотье я распихала по ящикам, какое-то оставила в чемодане, ибо не влезло, две пары обуви пока что бросила в угол, одинокую собачку уложила в постель. На этом всё и закончилось. До чего же стремная пустая комната! Надо будет докупить сюда мебели с зарплаты. Или перевезти старую. Думаю, мама не станет возражать, а своей тумбе я буду очень рада. Ладно, моя жизнь слишком резко скачет от «белого» к «черному», так что нельзя загадывать наперед. Оттолкнув чемодан к стене, я вышла из комнаты и направилась на кухню. Там уж всяко уютнее! Попутно я пыталась придумать причину своего переезда, которая удовлетворила бы мою маму и не дала ей повода беспокоиться и наведываться ко мне каждый день. Лучше, чтобы она вообще ко мне не приезжала. Думала я об этом и когда стояла у окна со стаканом ледяной воды в руках, наблюдая за пустым тёмным двором. Мне нужно было бы найти постельное белье да лечь спать, ведь завтра в универ, но вместо этого я стояла и ждала, пока согреется вода. Зачем вообще ставить графин в холодильник? Неужели вода комнатной температуры слишком теплая? Я уже чувствовала, как раздражает меня новый сосед. Видимо, мне придётся завести второй графин, чтобы в нем всегда была обычная вода. Пью я много, но к большому количеству холодной воды моё горло явно не готово. Тут вдруг сзади раздался звук открываемой двери. Оглянувшись, я увидела своего новоявленного соседа, мокрого и явно замёрзшего в своей ветровке. Ещё бы, ноябрь на дворе… Я вздохнула, выходя в коридор. Интересно, откуда это он пришел в десять часов вечера? — Привет. Так, надо быть дружелюбной. Надеюсь, наша небольшая перепалка быстро забудется, а он мне сейчас подскажет, где можно взять постельное бельё. Хотя я, наверное, должна была привезти своё. Ответа не последовало. Парень (а в свете лампы я разглядела, что выглядит он всё-таки достаточно молодо) лишь глянул на меня искоса и продолжил снимать обувь и куртку. Я проглотила все обидные слова, которые хотелось сказать, дождалась, пока куртка окажется на крючке, а ботинки на коврике рядом с моими кедами, и только потом решила возобновить попытки. — Эй, тебя как зовут-то? — вперив вопросительный взгляд в соседа, я натянула на лицо наиболее доброжелательную улыбку. Впрочем, сомневаюсь, что у меня получилось. За этот день столько всего произошло, что у меня уже даже мысли путаются, так что я не ручаюсь за свои действия. — Я Лера, кстати. — Мне всё равно. Сказал, как отрезал. И, даже не взглянув на меня, направился в свою комнату. Вот гадёныш! — Да подожди ты! — я хотела было ухватиться за него, чтобы задержать, но он с удивительной быстротой скрылся в своей комнате. — Ладно, буду звать тебя «говнюк»! — выкрикнула я ему вслед, краснея от злости. Чтобы немного облегчить своё состояние, я пнула его обувь. Моя ухмылка в этот момент наверняка была очень злобной. Я вернулась на кухню с чувством выполненного долга. Нет, я вовсе не мстительная. Снова хватаясь за стакан, я вдруг подумала, что могла бы сказать матери, будто переехала к своему парню. Зная её, я уверена, что она захочет на него посмотреть, и вот тогда уже придется как-то выкручиваться. Но это единственная адекватная причина, которую я могла придумать! Были еще варианты просто поссориться, сказать, что новая квартира ближе к универу, или что я решила вдруг стать самостоятельной. Вот бы она посмеялась надо мной… Ладно! Если до завтра ничего лучше не придумаю, то так ей и скажу. Посмотрим, что из этого выйдет.