История одного тритона

В тот вечер Ариель вернулся во дворец и остался нераскрытым. "Хм, знал бы я раньше, как просто ночью покинуть дворец", размышлял он, пытаясь заглушить то, что его действительно волнует. Вскоре самоконтроль дал слабину и в разум пробралось множество мыслей и вопросов: "Урсул скорее всего опасен. Он невероятно силен. Все осьминоги такие? Не важно. Но почему я его спас и почему он отпустил меня, ведь теперь я знаю где он скрывается. Возможно, его останавливали раны? Нет, если бы он хотел причинить мне вред, ему бы не понадобилось для этого много усилий. Он лишь насмехался надо мной и похоже... был благодарен? Я ничего не понимаю! Не могу просто верить слухам. Сердце подсказывает, что все не так просто. Я многого не знаю, а рассказать может только он" Ариель понимал, что в следующий раз Урсул может не отпустить его. Он понимал, насколько это опасно, но точно решил, что поплывет туда снова. Его интерес был намного сильнее страха и здравого смысла. Это настораживало. Как только наступила ночь, Ариэль отправился в скрытую пещеру в цветочном саду. Проплыв через ущелье пещеры, он увидел осьминога со спины. - Так и знал, ты еще здесь! Раны до сих пор не зажили… - Уходи, - сухо ответил Урсул не разворачиваясь лицом к принцу. - Я понимаю, ты осьминог, но знай я никому не расскажу о тебе, - продолжил Ариэль, - я хочу лишь спроси... - Хах! Думаешь я тебя боюсь? - перебил Урсул, по прежнему не разворачиваясь в его сторону, - раз знаешь кто я, должен понимать, что зря сюда приплыл, пользуйся моментом и уматывай пока я добры... Агх!, - осьминог издал тихий стон боли, не успев договорить. Молодой тритон заметил порез осьминога, который тот скрывал за спиной. Принца одолела тревога и, не проронив ни слова, он подплыл к осьминогу, опустился на уровень его торса и прикоснулся губами к самой большой ране - внизу живота. Принц провел по ней языком и обхватил руками туловище осьминога. - Что...что ты творишь? - оторопел Урсул. - Это необходимо чтобы залечить твои раны, - ответил тритон, глядя на него снизу. Лицо Урсула отражало боль и нетерпение. Он пустил свою руку в волосы Ариеля, чтобы хоть как-то контролировать процес. Ведь тритон больно касался его губами и языком, но так нежно, будто намеренно целовал каждый миллиметр раненного живота осьминога. Урсул пытался не смотреть и гладил тритона по голове, успокаивая себя самого. Позже, Ариэль заметил незажившие ранки ещё и на щупальцах. Принц нежно ухватился за одно из них и провел вдоль него языком. Затем проделывал то же самое с другими так старательно, что Урсул вздрагивал. Его щупальца набухали и начали слегка пульсировать. - Хорошо, - сказал Ариель, засасывая одно из них, - так они заживут намного быстрее! Осьминог начал постанывать от удовольствия. Каждый кончик Ариель принимал так глубоко как только мог, чтобы залечить поврежденные места. Урсул потерял контроль и начал двигаться внутри. Он продолжал держать голову принца рукой, периодически насаживая глубже. Затем Урсул прислонил свободные концы к обнаженным соскам Ариеля и начал ласкать их. Принц стонал в такт движений щупалец, которые продолжали набирать темп. - Да тебе ахуеть как нравится, - с наслаждением происнес Урсул. Ариэль лишь продолжал стонать с щупальцами во рту. Осьминог обвил принца за талию и притянул к себе так, что их лица оказались на одном уровне. Взгляд тритона был туманным, а хвостик подрагивал. Урсул не мог оторвать взгляда от его губ и, чуть приблизившись, сказал: - Хватит, твой сладкий ротик вернул меня к жизни, - после чего сильнее прижал Ариеля к себе. Осьминогу удалось сдержать желания, способные несправедливо навредить его спасителю. *** - Мне не показалось, он точно завёлся. Но ведь русалки не могут, даже те дуры за границей королевства имитируют. Юный тритон?