Уйти, чтобы вернуться

      Ммммм, моя голова-а-а… Пытаюсь открыть глаза, но перед взором проносится такая круговерть разноцветных точек, что поспешно закрываю глаза обратно и поудобней устраиваюсь на подушке. Сейчас немного отдохну и попробую ещё раз. Вторая попытка обозреть мир оказалась более успешной. Действительность обрела краски и более-менее устойчивое положение. Опершись на руки, я подтянулась и приняла сидячее положение. Дверь в комнату открылась с тихим шорохом. Вошедший парень, увидев меня, шумно выдохнул. — Слава Богу, ты пришла в себя! Мы так за тебя перепугались. Прикинь, расцепляемся, а ты лежишь и не подаёшь признаков жизни. Бильхен меня вообще чуть не прибил на месте с перепугу, — затараторил он, нервно крутя в руках снятую кепку. Я внимательно смотрела на него, пытаясь понять, где я могла его раньше видеть. Он заметил мой взгляд, но понял его по-своему. — Ну не смотри на меня так, Geliebt! Мне и так плохо от того, что я ударил тебя. Но тебе не следовало лезть в нашу разборку. — Простите, а Вы кто? — довольно невежливо перебила его я. Он поперхнулся на полуслове. — Что значит, кто я? Анна, ты чего? Не надо так шутить… Анна? — Я Вас не знаю… — Это не смешно, — парень выглядел потрясённым донельзя. — Я Том. Том Каулитц. Брат Билла. Ты помнишь? «Токио отель», гастроли… Совсем ничего? — я лишь развела руками. — Вот дерьмо, — пробормотал Том, закрывая глаза и запрокидывая голову, — теперь мне проще самому удавиться на собственных дредах. Билл мне этого не простит. Мне лучше предупредить его, пока у вас не произошёл конфликт версий. Извини, я пойду.       Как я не силилась, я так и не могла вспомнить, ни Тома, ни названного им Билла. Когда в палату едва слышно проскользнуло существо, я в первые моменты даже затруднилась сказать, парень это или девушка. Но когда услышала мягкий, слегка хрипловатый голос, поняла, что девушке принадлежать он не может. — Анна, скажи мне, что это неправда. Скажи, что ты всё помнишь и просто пошутила над Томом. Анна… — Вы Билл, да? — парень охнул и, сев рядом со мной на кровать, взял меня за руку. Карие глаза с нежностью и грустью смотрели на меня. — Да, я Билл. Тот самый Билл, которого ты любишь, которого два года назад ты выбрала себе в неугомонные спутники жизни. Тот самый, который причинял тебе боль, пока не понял, что не может жить без тебя как без воздуха. Понимаю, что сейчас эти слова совсем ничего не значат для тебя, и ты вполне можешь подумать, что я обманываю, стараясь завоевать твоё расположение. Но это не так. — Простите… — Анна, мы уже давно на ты. — Я не хочу тебя обидеть, но я правда не помню ничего из того, о чём ты говорил. Поэтому верить тебе я пока не могу. Думаю, что через некоторое время, когда мне будет лучше, я попытаюсь вспомнить и тебя, и Тома. — Если хочешь, мы будем приходить и разговаривать с тобой. — Я не знаю… Может быть пока не стоит. Я правда не знаю…       Билл потянул меня за руку и нежно притянул меня к себе. Мне было немного дико оказаться в объятьях незнакомого человека, но какое-то чутьё подсказывало мне, что отталкивать его не стоит, что он действительно хочет мне помочь. — К сожалению, врачи не разрешили быть у тебя долго, чтобы не утомлять тебя. Так что мы придём к тебе завтра, хорошо? — я рассеяно кивнула головой. — Мне можно поцеловать тебя? — Не надо, Билл. Прости.       Мой ночной сон был наполнен какими-то обрывками сновидений, то ли желаемыми, то ли вытащенными откуда-то из глубин подсознания. Я видела во сне Сашку, свою дочку, родителей, сестру, всё, что было до того, как я познакомилась с Биллом, если знакомство имело когда-то место быть. Под утро мне приснился какой-то мужчина, который пытался меня уговорить разорвать контракт. С чувством ужаса я и проснулась.       Через неделю Том и Билл забрали меня к себе домой. Мои воспоминания так и находились за закрытыми дверьми. Как я ни старалась вспомнить что-нибудь из прошедших двух лет, я не могла. А может быть и не хотела. Из дома братьев я позвонила маме. Билл проинструктировал меня, что нужно ей сказать, чтоб она не волновалась. По его словам выходило, что я работала у него в команде и поэтому часто бывала за границей. Я послушно повторила его слова, что мне нужно было срочно вернуться, но на день рождения Алинки я обязательно приеду.       Вечером я сидела в гостиной, держа на коленях ноутбук. Аська в углу засигналила поступившим сообщением. «Ну, мать моя, ты даёшь! Сорвалась в неизвестном направлении, ничего не сказала. Я как дура пришла к тебе утром, а тобой в квартире уже и не пахнет. Могла бы хоть позвонить. Как там Том?» «Привет, Саш. Всё нормально. Том в полном порядке. Мне нужно было срочно уехать, поэтому не предупредила тебя. А мы разве живём рядом?» «Ась, ты что, головой ударилась???? Мы же три недели назад обмывали твою квартиру! Трёхкомнатка, на 14 этаже. Совсем уработалась, не помнишь?» «Если честно, то нет. Произошёл несчастный случай, и я… в общем у меня амнезия. То есть тебя, родителей и всё остальное, кроме того, что я кажется девушка Билла, я помню. Вообще не помню, как я оказалась связанной с этой группой.» «Офигеть… Но как же так получилось, что меня ты помнишь, а как замутила с Би — нет?» «Вот уж не знаю… Память оказалась очень избирательной в плане того, что мне можно помнить, а что лучше забыть и не вспоминать.»       Переписывались мы с Сашкой довольно долго. Вернулась домой Симона, мама Тома и Билла, через час после её прихода приехали и ребята. Пока я грела приготовленный ужин, они в гостиной смотрели кино. По обоюдному согласию они не приставали ко мне с вопросами, ничего не рассказывали и вообще старались вести себя как и раньше. Но всё равно я временами ловила на себе их сочувственные взгляды.       Расставив на столе тарелки, я взяла бутылку с вином, но никак не могла найти штопор, чтобы открыть её. В результате вместе с этой бутылкой пошла в гостиную, но так и застыла на пороге, услышав, что братья вполголоса ругаются. — Это всё из-за тебя! Если бы ты не лез обеими ногами в наши отношения, ничего бы не случилось! — шипел Билл. — Ты, блин, сам не понимал и не понимаешь, что тебе нужно! — шипел в ответ Том, — То видеть её не желаешь, я тебя отпускаю, бла-бла-бла и всё такое, то жить без неё не можешь! А вдруг она бы поняла, что ты ей даром не нужен! — Типа, вот ты ей очень нужен! Если за два года она не перестала бояться тебя, то в одночасье этого бы не случилось! Ты понимаешь, она тебя боится! — Я не хотел, чтобы она меня боялась! — Но делал всё для этого!! — Би, заткнись! — Том толкнул брата в грудь. Билл не остался в долгу и, обхватив брата одной рукой за шею, другой смачно врезал в живот. Сцепившись, они свалились с дивана. Приглушённые вскрики… Моя рука с бутылкой опустилась… Я уже видела эту сцену. Никогда не верила, когда читала, что воспоминания вспышкой озарили темноту забытья и прочую чепуху, но это было именно озарение. Воспоминания хлынули в мой мозг как бурный поток по весне. Бутылка выпала из моих внезапно ослабевших пальцев, разбившись вдребезги, а я, зажмурив глаза, заорала во всю мощь своих лёгких: — Прекратите немедленно!!!!!!! — и глаза открыла только после того, как две пары рук вцепились в мои руки. — Томка, Бэмби, — я обняла обоих парней, заливаясь слезами, — мальчики мои. Не надо. — Она. она вспомнила, — прошептал потрясённый Том. — Она вспомнила!!!       И, обняв меня и тебя, он запрыгал, вовлекая и нас в свои сумасшедшие прыжки. На наши вопли и топот прибежала Симона. — Что тут происходит? — Мам, она вспомнила!! — орёт мне на ухо Том, продолжая стискивать нас в объятьях. — Том, пусти, ты её сейчас придушишь, — смеёшься ты, но тоже продолжаешь радостно прыгать. А я и плачу, и смеюсь, и никак не могу прийти в себя. Как я могла всё это забыть?

***

      Ты сидишь на подоконнике. В тонких пальцах истекает дымом сигарета. Мы снова начали разговор, который не смогли закончить ранее — о нас, о наших отношениях. Мы так до сих пор и не разобрались, насколько сильно мы привязаны друг к другу. Но мне кажется порой, что намертво. Хотя и напоминают наши отношения чемодан без ручки — и таскать неудобно, и выбросить жалко.       Том молча сидит на диване, переплетя в замок длинные пальцы. Видно, что чувствует он себя не в своей тарелке. Не привык он к таким разборкам. Конечно, сложно к этому привыкнуть, не имея постоянной девушки. Но уж если проявил чувства, будь добр разбираться наравне со всеми, кто принимает участие в нашем романе. В данном случае, со мной и тобой. — Так что мы решим, Том? Ведь, как ты понимаешь, во многом решение зависит и от тебя. Не хочу давить и шантажировать, но если ты ничего не решишь, то мне придётся уехать. И на этот раз я уже не вернусь, как бы плохо мне не было. — И ты бросишь Билла? — серьёзный взгляд карих глаз. — Зная, что он разрывается между тобой и мной — да. Я не хочу стоять между вами. И не хочу, чтобы вы перетягивали меня туда-сюда. Я безумно люблю тебя, Том…, но как брата. Помолчи, я знаю, что ты хочешь сказать. У нас с тобой было несколько… хотя чего уж скрывать, начали говорить начистоту… Билл, мы с Томом целовались.       Ты вздыхаешь, и я на мгновение вижу, как недобро сощуриваются твои глаза. Прости, мальчик мой, но уж давай расставим все точки над «i». — Не буду оправдывать ни его, ни себя. Вообще не буду ничего говорить, просто прими это как факт. Но никогда у меня даже не мелькнула мысль переспать с ним. Даже когда мы с тобой ссорились. — В общем, как я понял, у нас всего два выхода: либо я оставляю вас в покое, либо мы разбегаемся в разные стороны как тараканы, — подытоживает Том. Ты смотришь на него, совсем забыв про сигарету.       Том умный мальчик. Мне уже не составляет труда видеть, какие сложные расчёты выгоды и неустоек происходят у него в голове: все за и против, плюсы и минусы, варианты атак и ходы отступлений. — Даже не надейся, что я так просто отпущу Анну, — наконец произносишь ты и нервным движением тушишь сигарету в пепельнице. — Значит, быть по сему. Вы же при любом раскладе будете встречаться. Так какая вам разница, буду я участвовать в ваших отношениях, добавляя вам перца, или уйду в сторону? Ладно-ладно, можете не говорить, — Том сморщил нос и задиристо махнул рукой, — я дрянь, скотина и полностью аморальный тип. И от меня вы тоже так просто не отделаетесь. Могу только пообещать не сильно приставать. Такой расклад вас устраивает?       Ты выжидающе смотришь на меня. Опять мне принимать решение? — Жениться тебе, барин, надо, — усмехаюсь я. — Давай тебе девочку найдём, а Том? — Займёшься этим на досуге? Мои предпочтения ты знаешь, — напряжение заметно слабеет. Ты сползаешь с подоконника и подходишь ко мне. Не нужно никаких слов, чтобы понять, что таким решением ты недоволен, но выбирать уже не приходится. — Как вы смотрите на то, чтобы куда-нибудь сходить, в ознаменовании соединения нашего тройственного союза? — Мы никак не смотрим, потому что я с Анной собираюсь всю ночь заниматься сексом. Так что, извини, братец, но ты в эти планы ну просто никак не вписываешься. — Кто бы сомневался, — бурчит Том, поднимая своё гибкое тело с дивана. — Скучные вы. Уйду я от вас.       И он действительно уходит, оставляя нас одних. — Ты изменила мне, — в твоём голосе наконец появляются так тщательно сдерживаемые нотки злости. Но это куда лучше, чем холодное презрительное молчание. — Ты изменила мне с моим же братом. — Если ты ждёшь, что буду оправдываться, то напрасно. Ты знал о том, что я небезразлична Тому. Так что пара поцелуев была вполне предопределена. — Ты спала с ним в одной постели. Ты допустила в святая святых кого-то, кроме меня. — Спала, обнимала, целовала, плакала у него на груди, в то время как ты был далеко и даже не удосужился узнать, как я вообще себя ощущаю. Так что не дави на психику, Билл. Будешь наказывать меня за своё же отсутствие? — старая истина, что лучшая защита — нападение, сработала и на этот раз. Ты нервно покусываешь нижнюю губу. Понимаешь, что в произошедшем виноваты мы оба и ничего не вернуть назад, но никогда не признаешься в этом вслух. Тебе трудно признавать свои ошибки, легче обвинить в них окружающих. — Ты любишь его? — Ты знаешь ответ на этот вопрос. Люблю. Так же как и тебя. Только потому, что он твой брат. Только потому, что находясь рядом с ним, я вижу тебя. Целуя его, я думала о тебе. Обнимая его, я ощущала теплоту твоего тела. — Порой я ненавижу его за это, — устало опускаешься на пол возле моих ног и кладёшь голову мне на колени. — За то, что он и я — единое целое, и нас трудно представить друг без друга. За то, что он этим беззастенчиво пользуется, даже зная о том, что ты в такие моменты думаешь обо мне. За то, что он любит тебя. По-своему, но любит. — Ревнуешь, — запускаю пальцы в шёлковые волны твоих волос. Не спрашиваю, утверждаю. Ты не отвечаешь, да я и не жду ответа. Это ясно и без слов. Когда же ты поймёшь, что я могу принадлежать только тебе? Все остальные для меня несущественны. Даже Том, твоё зеркальное отражение. — Не бросай меня… — тихо, так что я едва слышу твои слова. — Я уже настолько зависим от тебя. — Не брошу. Не смогу, Билл. Уже пробовала, и ничего у меня из этого не получилось, — наклоняюсь и целую тёплую макушку.       Ночь. Томная нежность и прорывающиеся изредка отголоски злости. Наказание, оказывается, может быть таким сладким… Мучительным. Застывающим, подобно восковым слезам свечи, и расплавляющимся под горячими губами и жадными прикосновениями. Словно в первый раз — торопливо, изучающе, головокружительно. — Ты не выспишься, — переплетаю пальцы с твоими, глядя как поблескивают твои глаза от неяркого света уличного фонаря. — Плевать, — сминая моё сопротивление поцелуем. Стук твоего сердца так близко, трепещет под моей рукой, лежащей на твоей груди. Растворяюсь в твоих ласках, в жгучей требовательности рук. — Ты моя… моя…

***

      Через три дня я начала собираться домой. В субботу у Алины день рождения, и я обещала быть на нём. Не могу же я лишать собственного ребёнка праздника. Мы втроём ходили по магазинам, выбирая подарки, а сегодня ты преподнёс ещё один сюрприз. — Я еду с тобой, — как всегда категорично, не терпя возражений. — Зачем? Тебе будет скучно, Алинка ведь ещё ребёнок, там не будет ничего такого… — Она твой ребёнок. А то, что важно для тебя, важно и для меня. — Ты не перестаёшь меня удивлять, Билл. Как я понимаю, отговаривать тебя бессмысленно. — Точно, — сверкаешь довольной улыбкой. — А Дэвид в курсе? — В курсе. Так что мы втроём летим к тебе.       Втроём, значит, что с нам полетит бессменный бодигард — Саки. Куда же Билл без него. А это значит, что возникли дополнительные проблемы: нужна машина, чтобы нас забрали из аэропорта, нужно подготовить квартиру, да чёрт знает что ещё нужно. Не в гостиницу же селить этого мальчишку.       Решение как всегда приходит внезапно. И, слава Богу, Интернет всегда под рукой. «Сашка, нужна твоя помощь!! Вот прям незнамо как.» «Подруга, не пугай меня. Что там у тебя?» «Нужно навести экстренный шухер в моей квартире, и забрать меня из аэропорта. Сможешь уговорить мужа?» «Хм, даже не знаю. А что за повод?» «Ты только спокойно, ок? Я приезжаю в пятницу. С Биллом.» «О_о охренеть……. Постой, это значит, он будет у тебя жить? Господииииииииииииии!!!!!!!!! Жди, я сейчас.»       В исходе уговоров я не сомневалась. Когда возникает необходимость, Сашка бывает чертовски убедительной. «Во сколько вы прилетаете?» «В семь вечера.» «ОК. Мы будем; -)» «Спасибо тебе огромное. Ты бы знала, как я тебе благодарна!!» «Это самое малое, что я могу сделать, чтобы увидеть Детку живьём. Да к тому же ещё и пообщаться. Ыыыыыыыы!!!»       Итак, вопрос с транспортом и квартирой можно считать решённым. Теперь надо кое-что уточнить у тебя, чтобы знать, что я всё правильно поняла. — Билл! — Ммм? — откуда-то из соседней комнаты. Иду туда и застаю тебя за сбором чемодана. — Слушай, ты же понимаешь, что на дне рождения будут мои родители и родственники… Ты готов к тому, что тебе придётся с ними общаться и отвечать на кучу провокационных вопросов? — Анна, — подходишь и обнимаешь за талию, притягивая меня как можно ближе к себе, — за годы моей публичной жизни я ответил уже на столько вопросов, что меня ничем не удивишь и не испугаешь. Или ты хочешь сказать, что твои родственники страшнее журналистов? — Не страшнее, — пытаюсь быть серьёзной, но это трудно, поскольку изящные ладони проникли под футболку и уверенно скользят по моей спине, — но они могу воспринять наши отношения в штыки. Совершенно открыто. — Но ты же будешь рядом, и не дашь мне бесславно погибнуть… — тёплый шёпот возле самых губ. — Что ж ты творишь?.. — глупый вопрос. Ловишь мои губы и настойчиво тянешь вверх футболку. Сопротивляться бесполезно.