***
Отца Чангюн застал перед его любимым в последнее время баром, из которого его пока не выгоняли. Пятиминутный рассказ о последних событиях не произвел на отца Има особого впечатления. — Ты понимаешь, до чего твои безрассудство и наплевательство довели? Понимаешь, что они могли со мной сделать? Я уже не говорю о том, что через три дня, возможно, меня и в живых не будет. И даже мысль, что и тебя уберут, меня тоже не радует. Но больше всего меня бесит, что ты ничего не делаешь! Я не сплю и думаю, где деньги достать, а тебе наплевать! — Им не может больше сдерживаться и, несмотря на то, что они стоят на тротуаре посередине улицы, переходит на крик. — Ну, отсосал бы им. Тебе ведь не привыкать. Вы же, пидоры, это дело любите. Авось бы и простили или срок продлили бы, — гадко смеется отец парня. — Урод. Какая же ты скотина, и, кажется, я понимаю, почему мать ушла от тебя, — Чангюн не успевает договорить, как получает звонкую пощечину по лицу. Джухон сильно удивляется, заметив из окна автомобиля знакомую фигуру — того самого паренька, которого подвозил недавно. Ли замедляет скорость и, подъехав ближе, убеждается, что это именно он. Парень, видно, тоже узнает машину, так как перестает кричать на своего собеседника. Чангюн, не отнимая правую руку от щеки, резко поворачивается спиной к отцу и быстрыми шагами идет в обратную сторону. Ли, чувствуя, что еще пожалеет о своих действиях, не прибавляя скорости, едет за ним. Подъехав максимально близко к тротуару, он опускает стекло машины вниз. — Садись, — выкрикивает Джухон из автомобиля. — Обойдусь, — бурчит Им и не сбавляет шаги. — Да сядь ты, не в первый же раз, — злится Ли. — Отвали! У меня есть еще три дня, — кричит ему в ответ Им и поворачивает за угол, куда машине уже не повернуть. Джухон бросает машину у тротуара и, догнав Чангюна, резко останавливается перед ним, не давая парню двинуться ни влево, ни вправо. — Чего, блять, ты от меня хочешь? — зло шипит на него Им. — Такой маленький, а какие нехорошие слова уже знаешь, — ухмыляется Ли, следя за движениями паренька напротив. — Это твой отец был? Если да, то с таким папашей ты долг точно не вернешь. — Послушай меня, мажор, — Им вздыхает и пытается говорить спокойно. — Не верну — закопаете в той могиле, но эти три дня меня не беспокой. И твою машину, кстати, эвакуируют. Джухон машинально выглядывает за угол и не видит признаков эвакуации. Когда он возвращает взгляд к парню, то Има и след простыл. Усмехнувшись про себя, Ли идет обратно к BMW.***
Чангюн отказался от мейка со стороны клубного визажиста сразу же, как устроился работать. Им считал, что сам прекрасно с этим справляется и плюс, если подготовкой внешности к номеру займется визажист, то прийти на работу надо как минимум за два часа, что совсем не выгодно. Обычно сделать макияж перед выходом на сцену не составляет для Чангюна труда. Но не сегодня. Сегодня у него дрожит рука, и он уже четыре раза смывал неаккуратно наложенную на глаза подводку. Голова Има разрывается от потока мыслей, ни одна из которых не посвящена тому, как достать деньги. Все мысли только о Ли Джухоне. Чангюн решает, что он ЕГО ненавидит. Он вообще со школы еще ненавидит таких, как он, думающих, что им все можно и весь мир у их ног. Ненавидит мажоров, сорящих деньгами своих родителей налево и направо и творящих все, что им вздумается, зная, что папочка из любой передряги свое драгоценное дитя вытащит. Им считает, что это точно не зависть. «Потому что глупым и избалованным людям завидовать не стоит. Особенно таким, как Ли Джухон, который одним своим видом доводит до белого каления. Как же чешутся руки вмазать ему по его наглой роже. Хотя, и это его лицо не испортит», — тут Чангюн осекается, придя в ужас от своей последней мысли, и идет на сцену, так и не докрасив нормально глаза. Вот уже два года, как Чангюн танцует в клубе ALZ. Когда он впервые пришел устраиваться на работу, то хозяйка клуба Лили сразу отказала ему, объясняя тем, что он пока несовершеннолетний. Им обошел почти все клубы города, но ему нигде, также мотивируя отказ возрастом, не дали работу. Чангюн был согласен на все, начиная от официанта, заканчивая уборщиком, но все поиски заканчивались безрезультатно. Но Иму повезло с Лили. Оказалось, что ее дочь ходила с Чангюном вместе на танцы, когда у того была возможность их себе позволить. И именно благодаря ее неожиданной помощи, Чангюн получил работу в клубе и, более того, стал одним из лучших танцоров Лили. Сама хозяйка клуба не раз отмечала, что невероятно пластичные движения и вообще энергетика, исходящая от Чангюна, способна расшевелить любую публику. У Лили были связи в полиции, и она даже на всякий случай состряпала для Чангюна фальшивое удостоверение личности. С тех пор Им считал клуб и его персонал своей семьей, где никто никогда не обижал, а если клиенты позволяли себе лишнее, то охрана и сама хозяйка клуба спокойно успокаивали разбушевавшихся. В клубе Им чувствовал себя в безопасности и очень любил свою работу, которая помимо того, что полностью содержала парня, также позволяла ему не бросить любимые кулинарные курсы. Танцы всегда были страстью Чангюна, и именно на сцене парню удавалось хоть на некоторое время абстрагироваться от всего. В ALZ были три полукруглые сцены для танцоров. Самая большая — по центру, а две другие — по бокам. Напротив каждой сцены было углубление с овальными бордовыми кожаными диванами и столиком, смотрящим прямо на сцену. Эти места были самыми дорогими в клубе, и их бронировали обычно те, кто приходил просто выпить и насладиться зрелищем. Позади углублений же был большой танцпол, с двух сторон которого были расположены барные стойки. Вдоль оставшихся свободных стен стояли диваны и низкие столики. Чангюн выходил на сцену три раза за вечер и по десять минут. Большая часть танца Има — импровизация, притом у него она получалась под любую музыку. Ничего общего танец Чангюна со стриптизом не имел. Единственное, что снимал Им ближе к концу танца — это рубашку или футболку. Главное для Чангюна — это музыка и умение ей отдаваться полностью, до последней капли. Лили — строгая хозяйка, и если гостям в клубе скучно, то выговора не миновать. Именно поэтому все танцоры на сцене выкладывались по полной, развлекая и «зажигая» публику. Большинство танцоров охотно соглашались на приватные танцы, но даже несмотря на хорошие деньги, Им в них никогда не участвовал. Максимум, на что хватало Чангюна, — это раскрутить настырного клиента на самые дорогие коктейли, процент с которых начислялся и к его зарплате. Офис компании Lee Group. Легальный бизнес — люксовые отели и недвижимость. Подпольно — организация нелегальных казино. — Мой сын, которого порой днем с огнем не сыщешь, заявляется ко мне в кабинет добровольно и несет какой-то бред. Я все равно из всего, что ты сейчас сказал, ничего не понял, — говорит, откинувшись на спинку кресла в своем кабинете, отец Джухона. — Я хочу, чтобы семья Им свой долг отработала. Они все равно не смогут вернуть тебе деньги, и ты это прекрасно знаешь, а пачкать руки в чьей-то крови из-за мизерной суммы ты не станешь. Так что позволь мне самому решить эту проблему, — говорит сидящий напротив него младший представитель семьи Ли. — Джухон, если бы я имел свойство прощать долги, притом вне зависимости от суммы, то мы бы сегодня не обладали всем тем, чем обладаем. Когда ты так говоришь, то сильно меня расстраиваешь, заставляя усомниться в том, что ты сможешь продолжить мое дело. Каждый доллар должен быть для тебя дорог, и, если кто-то берет твои деньги, то он должен их вернуть, и это не обсуждается. — Отец, он отработает сумму. А пока я закрыл их долг и не понимаю, почему ты так уперся, — спокойно говорит Джухон. — Закрыл долг моими же деньгами? — Сан начинает громко смеяться. — Он - это кто? Старый алкоголик? — Ты прекрасно знаешь, что я от твоих денег не завишу, и у меня свой доход. Долг оплачен из моих денег, а ОН — это его сын. Я дам ему работу, а зарплату он получать не будет. Не понимаю, почему мы тянем время. И, кстати, работать он будет в нашем особняке. Ты там все равно почти не живешь, а торчишь у Фей. — Какого черта, Джухон? Зачем тебе это все? Только не говори мне, что ты запал на какого-то безродного пацана. Я только смирился с твоими неразборчивыми связями, но никогда не смирюсь, если ты мне в дом уличную шавку попробуешь привести, — зло говорит старший Ли и идет к бару. — Если я тебе скажу, почему это делаю, то тебе не понравится. Притом настолько, что ты бы согласился именно на тот вариант, который сам только что изложил, — спокойно говорит Джухон, вертя в руках статуэтку, взятую со стола отца. — Я не должен из тебя слова тащить. Говори как есть, — Сан возвращается к столу с бокалом в руке. — Жалость. Мне его жаль. А так он вообще не в моем вкусе, — Джухон встает с кресла. — Думаю, разговор окончен, и не буду более тебя отвлекать и злить. Хотя, если ты утро начал с виски, то не злить тебя не получилось. — Жалость — непозволительная роскошь для нас. Не понимаю, почему мне приходится это тебе повторять. В любом случае, у меня тяжелый день впереди, а я уже устал. Ты такой же упертый, как твоя мать. Делай, что хочешь, но только с умом. Ничто не должно запятнать мое имя, и даже тебе я этого не позволю, — серьезно говорит Сан.***
«Единственный выходной. Единственная ночь, когда я могу выспаться, но нет, кто-то обязательно должен все испортить» — думает Чангюн, пока идет к двери, в которую стучит настырный ночной посетитель. Чангюн открывает дверь и на пару секунд застывает, увидев напротив Ли Джухона. Придя в себя, Им резко захлопывает дверь перед Ли, но тот оказывается проворнее и, подставив ногу, не дает двери полностью закрыться. Через секунду Им отлетает к стене от одного легкого, как кажется Джухону, толчка, и Ли входит в квартиру. — Ты всех гостей так грубо встречаешь? — бросает ему Джухон и, пройдя мимо все еще прислонившегося к стене коридора Чангюна, идет в гостиную. — Незваных — да, — уже в спину ему отвечает Им и идет следом. — Какого черта тебе от меня нужно? Я уже 1000 раз пожалел, что сел тогда к тебе в машину. Почему ты не оставишь меня в покое? Джухон садится на потрепанный диван и взглядом приглашает застывшего у телевизора Чангюна присесть. Им не двигается с места. — Я тебе хорошие новости принес, а ты даже выпить не предложишь, — Джухон оглядывает комнату и морщится на давно умерший, но так и не выброшенный цветок в горшке на окне. — Могу предложить воды, — бурчит Им. — Говори, зачем пришел, и уходи — мне надо выспаться. — Не хочу воды, — Джухон встает с дивана и подходит вплотную к Чангюну, нависнув над ним так, что Им вжимается в стену до боли в лопатках. — Я придумал, как ты можешь вернуть долг моему отцу, — медленно, растягивая слова, говорит Ли, смотря в глаза парня. Чангюн шумно сглатывает от странной и напряженной для него обстановки, но не может отвести взгляд от черных глаз напротив, которые словно пригвоздили его к стене и не дают двинуться. — Я не буду спать с тобой за деньги, — с усилием собравшись, произносит Им. Джухон несколько секунд молча смотрит на парня, потом отходит и начинает громко смеяться, чем окончательно ставит в ступор Чангюна. — Спать? Детка, ты думаешь секс с тобой может стоить 150 штук? — спрашивает Джухон у парня, продолжая смеяться. — У тебя просто нереальное чувство юмора, — Ли перестает смеяться, увидев растерянное лицо парня напротив. — Серьезно, ты вообще не в моем вкусе, и за секс я не плачу обычно, так что расслабься. Я хотел тебе работу предложить. Нормальную, серьезную работу. Чангюн молча идет на кухню и, налив себе воды, возвращается обратно. — Благотворительностью занимаешься? — уже спокойно и почти не дрожащим голосом, спрашивает Им. — Нет. Просто решил исключение сделать, да и лишний плюсик на том свете никому не помешает, — Джухон снова садится на диван. Им достает из шкафчика у стены сигарету, подходит к окну и закуривает. — Понятно теперь, для чего останки цветка держишь, — смеется Ли, заметив, как Чангюн стряхивает в горшочек пепел. — Короче, будешь у меня в особняке работать, помогать по дому, в саду и по мелочам, там уж разберешься. Зарплата будет списываться с долга. По моим подсчетам полностью рассчитаешься с долгом где-то за три года, — вдруг серьезно говорит Ли. — Прислугой одним словом буду. Мило, — спокойно говорит Им, направив все усилия на то, чтобы унять бушующий внутри пожар, словно по венам течет вулканическая лава, а не кровь. — У тебя есть другой выбор? — приподняв бровь, спрашивает Ли и, взяв со столика мобильный Чангюна, набирает свой номер. — Завтра поедешь в особняк, и тебе всё объяснят. Адрес позже тебе скину на мобилку, — Джухон идет к выходу, оставив Чангюна так и стоять у окна.