Жнец

      Они горят.       Сгорают тексты и ноты, сгорают любимые инструменты, сгорают сценические костюмы. Сгорают все их труды. Новый альбом - тоже. Этот на первый взгляд обычный, ничем не примечательный радужный кусок пластмассы в коробке. Но в этот кусок было так много вложено. Пот и слезы, желания, мечты, мысли, души в конце концов. Пять горячих душ. Частицы сердец.       Горят.       Аппаратура, личные вещи, забытые совершенно случайно в охваченных пламенем комнатах, фотографии, аккуратно стоящие в рамках на широких столах - крупицы воспоминаний, такие важные, пусть только для них одних.       Улица наполняется зеваками, случайными прохожими, персоналом, эвакуированным вместе с музыкантами. Вой сирен разрезает наполненный гарью и голосами воздух оглушительными противными звуками - полиция, пожарные, скорая. Этот тревожный вой заполняет собою всю улицу, проникает под кожу отчаянием и оседает где-то в груди тихой злобой, ударяется о барабанные перепонки, закладывая уши.       Впереди этой толпы, отдельно ото всех и ближе всех к зданию стоят четверо неподвижных. Их плечи бессильно опущены, лица обращены вверх и на них не читаются эмоции. Совсем никаких эмоций. В стеклянных глазах, взгляд которых прикован к двум окнам на третьем этаже, нет ничего, кроме пустоты. И если бы не едва заметное дыхание, любой, посмотревший сейчас на мужчин, с уверенностью бы мог сказать, что они мертвы.       Нет, они дышат, их сердца бьются. Это иная "смерть", кома души и, как следствие, эмоций, которые эта самая душа и воспроизводит в таком хрупком и порой беззащитном существе, как человек.       - Эй, вы целы?! - люди. Поток людей, бесконечный, тяжелый. Яркие одежды спасателей и пожарных, белые халаты врачей и темная форма полиции. Эти оттенки смешиваются в одно неопределенного цвета пятно, напоминающее сейчас бесформенного монстра, который начинает отодвигать этих безжизненных кукол подальше от полыхающего здания, загораживает обзор, хватает своими нескончаемыми щупальцами за руки и плечи и тащит их к бело-красным машинам.       Медики наталкиваются на пустые взгляды их новых пациентов, все еще обращенные к зданию, их голоса натыкаются на стену отчужденности, и привлечь к себе внимание музыкантов оказывается тщетным и бессмысленным занятием. Пустой тратой времени.       Первым в себя приходит брюнет. Его глаза раскрываются все шире и шире от наконец пришедшего в сознание ужаса всей жестокости и нереальности произошедшего, и наконец распахиваются, возвращая эмоции в резко сократившийся зрачок.       - Кай! Там остался Кай!       Трое его друзей мгновенно дергаются, будто от удара, их взгляды встречаются, и ожившие, охваченные липким мерзким страхом куклы тут же бросаются к обгоревшим дверям здания. Но несколько крепких рук ловят каждого из них в стальные захваты, преграждая путь.       - Там опасно! Немедленно отойдите от здания и не мешайте работать спасателям!       - Кай!!       На место пустоты и отрешенности приходит настоящая паника. Истерика. Нежелание понимать и верить. Слезы и крики, мольбы и отчаянная борьба с полицейскими и врачами, которые с трудом удерживают вырывающихся и брыкающихся музыкантов, сила которых, казалось, возросла сейчас в несколько раз. Мужчины в форменной одежде терпят удары пострадавших, их лица покрываются ссадинами и царапинами, но они не отпускают рвущихся в обугленную алую коробку людей.       И это место превращается в настоящий Ад. Дикие крики перекрывают вой сирен, озверевшие от горя и ужаса мужчины расталкивают стражей порядка в стороны, рвут их одежду в желании хоть как-то отбросить от себя полицейских. Под ногтями музыкантов застывает чужая кровь вместе с кусочками содранной кожи.       Их рыдания, будто крик раненного хищника, врезаются в мозг картиной полного хаоса. И когда полицейские уже не могут сдерживать напора этого безумного сражения, всех собравшихся останавливает оглушительный грохот.       Если бы это было кино, многие бы подумали, что кто-то просто нажал на паузу. Застывшие люди, не веря в произошедшее, в одно мгновение погружаются в забытье.       "Это сон, это просто сон, это не может быть правдой, разбудите же меня, кто-нибудь!"       - Кай... КАЙ!       Здание обрушилось на глазах у спасателей, как карточный домик, погребая под собой тексты и ноты, любимые инструменты, сценические костюмы, новый альбом, аппаратуру, личные вещи, фотографии, некогда аккуратно стоящие в рамках на широких столах... Но все это вдруг оказывается ерундой, ничтожной мелочью, по сравнению с оборвавшейся под бетонными плитами жизнью дорогого друга, талантливого музыканта и ответственного лидера. Лидера группы The Gazette.

***

      Дым и огонь. Я попал в Преисподнюю? Крики людей и быстрый стук множества каблуков сливаются с треском пожирающего все пламени. Я не понимаю, где очутился, что случилось и как, выходя из уборной, я мог шагнуть в совсем иную реальность, так отличную от той мирной, из которой я вышел минут пять назад. Мозг начинает свою бешеную работу буквально через пару секунд, которые мне самому показались двумя часами, выдавая ответ на увиденное - мы горим. Мгновенно охвативший меня шок исчезает без следа, паника сходит на "нет", и я начинаю мыслить трезво. Только не поддавайся общему ужасу.       Подскочив к окну, краем глаза замечаю, что ребята покинули здание, а значит, они в безопасности. И о спасении их жизней я уже могу не волноваться. Но тут же в голову приходит совсем другая, ранее отклоненная мной цель - спасти хотя бы новый альбом. И я тут же бросаюсь в репетиционную, не позволяя себе медлить ни секунды. Оторвав от собственной рубашки кусок ткани и зажав ею нос и рот, я оказываюсь в еще целой и не поврежденной огнем комнате, принимаясь за поиски самого ценного, что у нас есть на данный момент - диска. Того самого, в единственном экземпляре, на создание которого ушло так много времени и сил. Перерыв ящики столов, спиной чувствуя, что времени у меня осталось слишком мало, я все же продолжаю поиски и через пару минут мне улыбается удача.       - Нашел...       Тело дергается к лестнице, игнорируя рыже-алые вспышки, и я с радостным вскриком нахожу выход на улицу, туда, где темно и прохладно, где свежий воздух пропитан летними ароматами, где меня ждут друзья. Я протягиваю руку к заветному проему, но...       - Увы.       Огненное гибкое тело преграждает мне путь, и золотые огромные глаза на возникшей прямо перед выходом рыжей морде обращают на меня свой взгляд, смотря на жертву пожара почти тоскливо. Я теряю дар речи и неосознанно делаю несколько шагов назад, ошарашенно оглядывая сотканного из огня то ли дракона, то ли самого Дьявола перед собой, и больше не могу вернуть трезвость рассудку от схватившего меня в свои оковы страха.       - Время вышло, Укэ Ютака.       Грохот разрывает сначала барабанные перепонки, а потом и мое сознание, огромная пасть широко открывается, и последнее, что я помню - отливающие раскаленным железом клыки, проносящиеся над моей головой и под ногами.       И тяжелая плотная и ледяная тьма.       Я очнулся рядом с обвалившимся зданием. Сознание медленно проясняется, хоть я уже и открыл глаза, но когда я наконец-то вспоминаю огненное чудовище, поглотившее меня, тут же подскакиваю на ноги. Так легко, как никогда ранее. Рядом снуют пожарные, туша последние крошечные язычки пламени, жаждущие жизни и пытающиеся выбраться из-под каменных плит. Они издают оглушительные нечеловеческие крики, когда вода нещадным потоком заливает и уничтожает их. Я закрываю ладонями уши, потому что эти вопли едва не раскалывают мою голову на куски. Все закончилось.       - Лидер!       Этот голос, такой безумный и отчаянный, заставляет меня обернуться, и я вижу мчащихся ко мне со всех ног ребят. Облегчение накатывает на меня спасительным потоком, и я улыбаюсь этим искаженным от боли и страха лицам, не в силах выразить свою радость словами.       - Таканори, я спас альбом! - смеюсь я, бросаясь навстречу вокалисту и протягивая к нему руки.       Резкая боль отдается темнотой в глазах на секунду, и я, оглушенный, ощущая ледяной холод в своей груди, заторможено поворачиваюсь к прошедшему сквозь мое тело музыканту, потеряв ориентацию в пространстве.       - Таканори?..       Остальные пробегают мимо, даже не взглянув на меня.       - О боже, нет! Сделайте же что-нибудь! Боже... - Юу падает на колени рядом с обломками, вцепившись пальцами в куски бетона и начиная яро отбрасывать их назад. Остальные принимаются делать то же самое, присоединившись к брюнету. Я же, будто в трансе, смотрю на то, как их руки покрываются кровью, не понимая, что вообще происходит с моими друзьями.       - Эй... Парни?..       Я подхожу к бьющемуся в рыданиях Кою, который, не жалея своих рук, разгребает обломки, даже не видя их перед собой из-за потока слез.       - Да хватит уже! Я спас альбом, остальное же пустяки! - наконец выкрикиваю я, бросаясь к басисту - Акира срывает спавшую с носа испачканную повязку, с которой никогда прежде не расставался на людях, и хватается за тяжелую плоскую плиту, стараясь сдвинуть ее с места.       - Юу! Таканори! Он здесь, быстрее!       Все трое тут же бросают свое занятие и подлетают к Рейте, разом наваливаясь на несчастную плиту.       - Перестаньте! Ваши руки... Вы же музыканты! Кою, как ты будешь играть на гитаре с такими пальцами?! - я не выдерживаю и хватаю гитариста за запястье, видя, как тот сдирает ладони в кровь. И непонимающе смотрю на то, как мои собственные пальцы проходят сквозь горячую плоть гитариста.       Страх сковывает меня стальными тисками так резко, что все мысли в мозгу мгновенно исчезают, оставляя голову абсолютно пустой. Я не замечаю подоспевших спасателей, которые помогают моим друзьям отодвинуть плиту, я не замечаю врачей, ринувшихся через ограждения к груде бетона. И лишь вопли ужаса вырывают меня из ступора - я вскидываю лицо к источнику криков, и мое тело само по себе заторможено пятится назад. Кровь в венах застывает, мышцы становятся деревянными, и я, панически задыхаясь в разрушительных эмоциях, неотрывно смотрю на искалеченное тело на руках Аоя. Голова бессознательного окровавленного мужчины безвольно запрокидывается, каштановые пряди волос скатываются с лица, и из моей груди вырывается крик, который не слышит ни Юу, ни Акира, ни Таканори с Кою.       Мужчина на руках Аоя - это я.