Жнец

       Кою не было дома.       Закончив с мотоциклом, я, поблагодарив гостеприимного механика, на которого теперь мог рассчитывать в любое время, первым делом рванул к гитаристу, которому я был нужен сейчас, пусть даже и без тела. Но, ворвавшись в просторную квартиру без звонка, я не нашел в ней любимого человека.       Вечер еще не успел завладеть Токио, но уже робко намекал клонящемуся к горизонту солнцу о том, что время его уже близко. Побродив по комнатам музыканта, бездумно оглядывая фотографии в рамках и небрежно брошенную на кровать домашнюю одежду, я все больше и больше нервничал, ощущая, как в груди поднимается мерзкое чувство - что-то не так. Не в силах усидеть на месте, я бросился прочь из квартиры к ожидающему меня на улице мотоциклу, уже там едва не столкнувшись с играющими в "догонялки" детьми.       Мотоцикл кашлял не меньше прежнего, когда я выводил его на дорогу, оседлав неповоротливую каракатицу. Мотор работал так устало, что я почти слышал в глухом рычании: "Оставь уже меня в покое, никудышный жнец". Но увы, на отдых не было времени.        - Прости, старик. Но сейчас мне просто необходима твоя помощь.       Набирая скорость, обгоняя неуклюжие автомобили, я спешил в уже ненавистную мне больницу, моля бога о том, чтобы гитарист оказался именно там. И я уже подъехал к зданию, уже повернул ключ, заглушая мотоцикл, и уже встал с него, чтобы отправиться к главным дверям унылого здания, как часы на руке вновь пронзительно завизжали. Из груди вырвался болезненный стон.       - Нет, только не сейчас!       Я хотел проигнорировать вызов, посчитав более важным справиться о здоровье возлюбленного, но все же остановился. Если все брошу - никогда не проснусь. И никогда не увижу его снова.       Чертыхнувшись, я схватил пристегнутую к байку папку, рывком раскрывая ее.

Коджи Ниимура. Возраст: Тридцать шесть лет. Место смерти: ювелирный магазин "Лотос". Причина смерти: обильная потеря крови. Профессия: офицер полиции. Особые обстоятельства: погиб в результате перестрелки во время ограбления, закрывая собой заложников. Спас девять жизней. Определен в Рай

      У меня внутри все скрутило от прочитанного. Написано, как всегда - сухо и по делу, а у меня все равно мурашки по коже... Нет, я не хочу быть жнецом, определенно не хочу! Я, черт возьми, хочу вернуться обратно в свою спокойную жизнь, к своей любимой работе, друзьям и фанатам! Как только Дайске может любить это?! Хочу обратно в свое тело.       - Старик, у нас... - я обернулся и тут же натолкнулся на новенький черный байк с молнией на блестящем боку вместо ожидаемого металлолома, на котором кое-как добрался сюда. Мое тело вновь стянул черный мото-костюм, а лежащий на сидении шлем приветливо сверкал в закатных лучах солнца, окрашивающих улицы столицы в бордовый жуткий цвет.       Не нравится мне этот закат. Не нравится мне это задание. Чувство, что на этот раз будет тяжелее, елозило мерзкой скользкой змеей в груди. Я невольно сглотнул, надевая на голову черный шлем и вскакивая на байк, который мгновенно сорвался с места, оставив после себя лишь длинные алые зигзаги, лениво растворяющиеся в воздухе.       Почему я не могу спасти человека? Почему я не могу дать ему шанс? Почему из этого мира должны уходить хорошие люди? За что, в конце концов, этот полицейский заслужил такую смерть, и как я сам буду жить после всего этого?       Эти мысли проносились в голове бешеным потоком, пока на моих глазах расстреливали человека в полицейской форме. Я даже не успел забежать в магазин. Мои ноги приросли к полу, и я, скованный ужасом и нереальностью развернувшейся передо мной сцены, мог лишь смотреть. Смотреть на то, как мужчина в форменной одежде медленно падает на пол, как его фуражка слетает с головы, с глухим стуком ударяясь об пол и прокатываясь по нему к пришедшим в панику заложникам. Смотреть, как Ниимура из последних сил поднимает руку с зажатым в ней пистолетом и стреляет в ответ, выбивая оружие из ладони преступника. И убийца тут же бросается прочь, схватив за волосы маленькую девочку, прикрываясь ею, как щитом.       Это не может быть правдой. Это шутка, да? Съемки какого-то нового крутого фильма, я прав? Я ведь прав?! Это не могло произойти в Токио...       Часы на руке подают короткие сигналы, отмеряя последние секунды жизни полицейского. Я на негнущихся ногах подхожу к судорожно глотающему воздух офицеру, который и сам понимает, что это конец. И падаю на колени рядом с ним.       - Все... да? - с дрожащей улыбкой спрашивает он, видя медленно возникающий перед ним образ черного байкера. Я лишь коротко киваю, крепко сжав зубы и склонившись над телом, чтобы заглянуть в становящиеся стеклянными глаза и хоть как-то отвлечь его от мук. Изо рта мужчины течет кровь, тело быстро холодеет, но он, собрав все силы, которые еще оставались в нем, вынимает из нагрудного кармана маленькую бархатную коробочку. Он шепчет женское имя - последние слова, после которых его сердце замирает в груди.       Я крепко зажмуриваюсь, протягивая руку в перчатке к его руке, и забираю коробочку из обмякших пальцев. Доказательство любви, которой не суждено было сбыться. А после медленно накрываю ладонью распахнутые глаза офицера. Теперь я могу его коснуться. Но радости это не приносит.       - Я передам, - мой голос дрогнул от сковавшей меня боли, но я говорю это уверенно и встаю, поворачиваясь к замершей рядом с телом душе. - Я передам ей ваш подарок.       Мужчина лишь грустно улыбается и отворачивает лицо, закрывая его ладонями.       Мы уже вышли из наполняющегося врачами здания, когда мои часы вновь подали признаки жизни. Я на автомате открыл папку, пряча бархатную коробочку в карман куртки. И мой взгляд вдруг наталкивается на ненавистное лицо на фотографии, которое я видел совсем недавно здесь же. На лицо сегодняшнего убийцы. Я неспешно одеваю шлем и опускаю темное стекло, чтобы скрыть ярость, растущую в моей душе с невероятной скоростью. А после нахожу единственно правильные сейчас слова для себя и для Коджи, которые должны, просто обязаны принести хотя бы маленькую толику желанного облегчения обоим.       - Ниимура-сан, я - жнец. Моя задача - это сбор душ, - я вынимаю из папки фотографию мужчины и показываю ее Коджи.       - Мы возьмем этого ублюдка через четыре минуты.       Я сам не ожидал от себя такой холодности. Такого гнева и такого безразличия одновременно к судьбе этого человека. Я не успел даже подумать о том, что за сегодня меня умудрились вызвать два раза подряд. Я просто вел черный байк, даже не пытаясь справиться с захватившей душу яростью, ощущая позади себя молчаливого спутника. Ниимура не проронил ни слова за это время, но взгляд его говорил красноречивее любых слов.       - Сейджи Датэ. Возраст - тридцать два года. Место смерти...       Я слушал свой байк в пол-уха. Было ли это моим желанием - научить его говорить - или нет, сейчас мне было неинтересно знать. Я просто хотел, чтобы этот вечер закончился.       - ...обвиняется в убийстве десяти человек, включая офицера полиции Ниимуру Коджи. Особые обстоятельства: сбит автомобилем, уходя от погони. Определен в Ад без судебного разбирательства.       Байк остановился возле всегда забитого автомобилями широкого перекрестка. Часы на моей руке размеренно пищали. Пять секунд. Четыре. Три...       Мимо мотоцикла затравленным зверем мелькнула человеческая фигура. Она, не глядя вперед, бросилась на дорогу в неконтролируемой панике, пытаясь оторваться от своих преследователей. Я смотрю на все это удивительно-безразличным взглядом, не дрогнув, будто я уже сотни раз наблюдал подобные картины, и теперь это всего лишь еще один скучный случай из жизни. В душе не остается даже сожаления.       Два. Один. Ноль.       Глухой хлопок, пронзительный визг шин и звук разбивающегося стекла. На миг все вокруг нас замирает, останавливается, и я резко выворачиваю руль, направляя мотоцикл на освещенную фонарями рыжую ленту. Душа (оказывается у таких тварей она тоже есть - какая ирония!), сначала непонимающе смотрит на свое искалеченное изломанное тело, а потом, улавливая дикое рычание моего мотоцикла за спиной, резко оборачивается.       Я хватаю мужчину за горло, не останавливая байк. Он уносится с места аварии, а я все сильнее сжимаю пальцы на горле убийцы, хоть и понимаю, что второй раз отправить его на тот свет уже не выйдет. Этот человек хрипит и машет руками, пытается поймать мое запястье, но его пальцы проходят сквозь него, и я наконец понимаю, почему жнецам не важна физическая сила. Боги Смерти не нуждаются в мышцах. Они могут держать в своих руках чужие души, но души не могут схватить поймавшего их жнеца. Осталось только узнать, почему.       Протащив убийцу по асфальту несколько кварталов, осыпаемый и мольбами, и крепкой бранью, и угрозами, я завернул в пустой переулок. Резко затормозил, от чего мотоцикл невольно описал шиной заднего колеса черный круг на асфальте. И, заглушив мотор, я повернул голову к Датэ.       - Кто ты такой?! Отпусти, урод!..       - Сейджи Датэ. Вы обвиняетесь в краже в особо крупных размерах и жестоком убийстве десяти человек. Ваша вина полностью доказана и не подлежит оспариванию, вам так же отказано в суде, а потому вы отправляетесь за свои грехи в Преисподнюю на месте.       - Именно! Ну, мы это заберем, Жнец-сан! Спасибо за отлично проделанную работу! - вмешивается в происходящее чей-то насмешливый и завораживающий слух голос, заставив меня отвлечься от своей жертвы.       Я впервые вижу этого мужчину в сером строгом костюме и такого же цвета плаще, появившегося из ниоткуда прямо перед моим мотоциклом. Ослепительный свет фары заливает завидный силуэт незнакомца, пробивается сквозь его длинные черные волосы, которые будто поглощают эти холодные искусственные лучи, преломляют и заглушают их, отчего тень за его спиной кажется мне огромной. Я не вижу лица - слишком яркая вспышка стирает его черты, оставляя на почти белой коже только линии век с кошачьим разрезом и изящные дуги бровей. И то потому, что и брови, и обрамляющие взгляд густые ресницы были так же черны, как и сверкающие в свете фары волосы незнакомца. Мужчина же, тихо хмыкнув моему молчанию, делает шаг навстречу и невозмутимо ловит хрипящего в моей руке Датэ за шкирку. И едва душа убийцы оказывается поймана им, как моя ладонь тут же проходит сквозь чужое горло, уже не ощущая его, как и плоть живого человека.       Получив убийцу в свои руки, незнакомец брезгливо сморщился. Его дрогнувшая в нервозности бровь выдала недовольство той работой, что легла на его плечи, но уже в другой миг его выразительные губы растянулись в широкую улыбку. Теперь он смотрит на меня, и мне кажется, что он видит мои глаза даже через черное стекло шлема.       - Парнишка, а ты крут! Жаль, что жнец - не подружимся, - в развязной манере выдал незнакомец, не обращая внимания на трепыхающегося у его ног убийцу. Этот человек... Его лицо слишком красиво, слишком идеально, чтобы существовать на самом деле, но я не успеваю ответить ему или разглядеть его получше: дикий крик разорвал тишину улочки в клочья. Это был Датэ, которого в мгновение ока охватило синее пламя, вспыхнувшее под ногами незнакомца. Оно так же скрыло собой и черноволосого хама, и обе фигуры исчезли в нем, словно и не было их здесь вовсе.       - Это...       Я разочарованно ударяю кулаком по рулю.       Это посланник из Ада? Он появился, потому что Датэ отказались судить? Вернее, ему вынесли приговор без разбирательств... Но кто он на самом деле?       Я наконец-то начинаю ощущать ставшие привычными в последнее время эмоции - страх и горечь. Но сейчас не время для этого. Нужно скорее покинуть этот темный переулок. И справиться у Дайске о произошедшем.       - Ниимура-сан, держитесь крепче, - поворачиваю я голову к душе за своей спиной. - Вы отомщены и оправданы. Я отвезу вас в "зал ожидания".       Мужчина благодарно кивает в ответ.       - Кто это, черт возьми, был? - выдохнул я, сорвав с головы шлем. Дайске, позволив Коджи прогуляться по парку в одиночестве, передернул плечами, одним этим жестом выказывая все свое презрение к незнакомцу.       - Возможно, демон. Раньше сами они этим не занимались, посылали за душами лишь бесформенных теней-стражей. Но, видимо, им тоже не хватает рук в последнее время. Обычно все души принимаю именно я, а потом уже судья выносит приговор, но на этот раз грешника без разбирательств определили в Ад. С чем я полностью согласен. - Невозмутимо заканчивает Дай.       Я закрыл глаза и глубоко вдохнул. Ад, Рай, души, Жнецы... Прошло не так уж и много времени, но... Боже, я устал. Я очень устал. Когда это закончится уже?       - Ты свободен?       - Нет. Не сейчас. Сейчас я хочу увидеть Кою, - твердо отрезал я, наверное, срывая планы Старшего Жнеца, которому вдруг захотелось со мной поговорить. Дай минуту молчит и пожимает плечами с улыбкой.       - У меня совсем нет шансов?       Я не удерживаюсь от ответной улыбки и качаю головой.       - Тогда езжай. И попробуй разобраться в своих воспоминаниях. Лучше поскорее.       - Что-то случилось? - вздрагиваю я, и жнец торопливо отворачивается, двинувшись в парк Ёёги. Сердце пропускает удар, и я бросаюсь ко вновь ржавому байку, ничего не замечая вокруг и судорожно хватаясь за руль. Тревога кислотой разливается во мне, начиная разъедать изнутри. И я забываю о бархатной коробочке в своем кармане.       Я нахожу в своей палате только Юу. Он сидит прямо на полу, прижавшись лицом к моей неподвижной ладони. На лице следы слез, глаза закрыты. Юу спит и его мучают кошмары. Это видно по напряженным пальцам, комкающим белые простыни.       Я оббегаю всю больницу. Нескончаемые длинные коридоры, бесконечные этажи, заглядываю во все палаты, пока наконец не нахожу в одной из них Таканори и Кою. И все внутри меня обрывается.       Лицо Урухи выглядит болезненным и бледным. Медсестра рядом с Руки что-то тихо говорит, но я улавливаю лишь несколько слов.       - ...просто обморок. Мы дали ему успокоительное, завтра все будет хорошо.       Но даже так мое сердце сжимается в комок, пронзенное вспышкой боли.       Я падаю на колени у кровати самого дорогого мне человека и начинаю молиться так неистово и жарко, как никогда в жизни.       Средняя строчка моих часов отнимает еще один день из обозначенного мне срока, отображая новое число: "26". Но я этого не замечаю.