Собранное из осколков её терпения

Ходячий Замок, что неспешно, переваливаясь с одного бока на другой, идёт среди покрытых цветочными коврами холмов, буквально стоит на ушах. Снаружи — живописный вид: огромное нелепое сооружение, мерно покачивая трубами и верхними балконами, передвигается по долине, и железные лапы его утопают в шелковистой траве; общую умиротворённую картину — даже странно, как этот громоздкий, пропитанный магией замок органично вписывается в пейзаж и кажется естественной его частью — нарушает лишь чёрный-чёрный дым из труб, тянущийся за Замком воздушной лентой, грохот, лязг металла и… непонятные крики из самого здания. Потому что внутри — хаос и неразбериха: хозяин Замка в ужасе прячется в ванной, дверь в неё же штурмует его разгневанная возлюбленная, мальчишка в чародейской накидке, подмастерье, в панике сметает с полок все книги заклинаний, пока руки его покрываются шерстью, огненный демон в камине взирает на это всё с испугом, на деле мастерски скрывая ехидные смешки, и только глубокая старушка с невозмутимым видом пускает кольца дыма в потолок, сидя в кресле. Всё, что ей нужно — это трубка, набитая отборным табаком, и длинные задумчивые взгляды на огненного демона («Красивый огонёк»). Всё, что нужно огненному демону — это немного тишины, поленьев и чтобы эта сумасшедшая бабуля не попыталась его убить в очередной раз. Мало ли что. Софи в очередной раз затихает, собираясь с силами, а потом снова начинает ломиться в дверь, в ярости пытаясь выдворить затаившегося чародея. Её не останавливает даже то, что дверь давно заколдована простым заклятием, которое, однако, никак не пускает девушку внутрь. За её спиной Маркл, будучи уже не в состоянии звать на помощь и что-то пытаться сделать самостоятельно, оседает на пол, полностью покрываясь рыжей шерстяной шубкой и стремительно уменьшаясь в размерах. Софи этого не видит, а очень зря. — Хаул, если ты сейчас не откроешь дверь, я её выломаю! — кричит она, барабаня по хлипкому дереву. — Клянусь, ты поплатишься за издевательства над бедным мальчиком! Хаул за дверью едва слышно смеётся, но от ответа как всегда увиливает. Он всего лишь дал Марклу на изучение не то заклинание, что отрастило ему маленький хвостик и небольшие круглые ушки. Софи хватило лишь одного взгляда на пострадавшего, чтобы понять: кому-то сейчас конец. Она метнулась было за своим обожаемым волшебником, но дверь неприветливо захлопнулась перед самым её носом. Но Софи — не Софи, если не добьётся того, чего хотела, даже если к этому чему-то не подобраться. — Кальцифер, — тихо бросает она за спину, сама прислушиваясь к звукам за дверью. — Ты ведь управляешь Замком полностью? — Да, всем, чем угодно, — сонно отзывается демон, и огненное лицо его удивлённо вытягивается при виде того, во что превратился Маркл. — Софи… — Дверь не открыть? — не слышит его девушка, всё же попробовав пару раз дёрнуть за ручку. — Нет, он заперся заклинанием, — произносит Кальцифер, всё ещё пристально следя за подмастерьем. — Софи… — Тогда набери-ка воды в ванную, — с коварной улыбкой, достойной её возлюбленного, просит Софи. Зашумела вода, и Хаул лишь вскинул брови, пока не понимая, что творится. Вскоре он отошёл в дальний угол, но не успел: его с ног до головы окатило сначала ледяной, а затем и горячей водой. Раздаётся короткий отчаянный вскрик, и Софи, довольная проделанным, поворачивается к Марклу, желая сказать, что справедливость восторжествовала, и она отстояла его честь, но… — Что с ним? — белея от ужаса, шепчет Софи, наблюдая за тем, как крошечный грызун ползёт к ногам Ведьмы Пустоши. — Хаул перепутал заклинание. Он превратился в шиншиллу, — бесстрастно констатирует Бабуля, наклоняясь и гладя Маркла морщинистой рукой. Маркл шарахается в сторону, и Кальцифер вспыхивает:  — Софи, гляди, чтобы он не приблизился ко мне! Девушка бросается наперекор грызуну, случайно сметая со стола тарелки, отчего несчастный пищит и мчится прямо к Кальциферу, смешно перебирая крошечными лапками. Ведьма Пустоши мечтательно затягивается, не спеша выдувая струйку дыма, огненный демон в смятении плюётся искрами, надеясь, что это отпугнёт шиншиллу, Софи падает на колени и ползёт за Марклом, пытаясь осторожно поймать его, и лишь Хаул бьётся в приступе неконтролируемого хохота, понимая, что происходит за дверью. Семейная идиллия. — Поймала! — победоносно сообщает Софи, аккуратно схватив шиншиллу. Кальцифер незаметно выдыхает — в конце концов, показывать демону, что он волновался за мальчишку, необязательно, — а Софи, вновь преисполнившись негодования, с воинственным видом подходит к двери в ванную комнату. — Хаул, выходи, мне нужна твоя помощь, — спокойно произносит девушка, и только сведённые вместе брови да сжатый кулак выдают её бессильный гнев. Чародей свято хранит молчание, но самого его распирает смех. Хаул прислушивается к звукам с той стороны — в конце концов, угрозу в лице Софи никто не отменял, — и когда кажется, будто его возлюбленная вновь выйдет из себя, он осторожно приоткрывает дверь и глядит на неё во все глаза, с трудом сдерживая губы, готовые растянуться в глупой улыбке, и сохраняя безмятежный вид. — Верни Маркла, — решительно командует девушка, протянув ладони со встревоженной рыжей шиншиллой. Хаул даже не глядит на помощника — пристально, как умеет только он, волшебник наблюдает за Софи, и состояние безудержного смеха моментально уходит. — Ты такая красивая, — бормочет он, и пока девушка остывает, а её щёки стремительно краснеют, и взгляд начинает бегать по стенам, Хаул одним плавным движением руки разрушает заклятье. Зверёк тут же начинает превращаться в подмастерье, и Пендрагон скорее выхватывает его из рук Софи и отпускает на пол. Хаттер находит новую цель — Маркла, и пока мальчик приходит в себя, она помогает ему подняться на ноги. Смотрит куда угодно, лишь бы не на чародея. — Софи, Софи, — цокает языком он, однако на губах играет победоносная усмешка. — Несётся впереди всех, стараясь всё успеть, неугомонная, а как принимать комплименты — так её здесь нет. В этот момент до смерти перепуганный и уже ставший собой Маркл вцепляется в подол платья Софи, обнимая её и уткнувшись лицом ей в живот, и при виде совсем беззащитного мальчишки девушка вновь начинает сердиться. Хаул, видя, как ситуация вновь ускользает из-под его контроля, и как Софи мечет в его сторону грозные взгляды, тут же тянется к ней, поворачивает её лицо к себе ладонью и быстро прикасается губами к губам. Бабуля косится на них и предусмотрительно подзывает к себе маленького помощника, чтобы он довёл её в комнату. Софи стремительно тает, тлеет, рушится, и всё, что ей остаётся, — это несмело обхватить его шею, чтобы не упасть. Иссиня-чёрные локоны щекочут кожу, и Софи чувствует, как Хаул улыбается сквозь поцелуй. Оторвавшись, чародей вновь долго и изучающе рассматривает девушку до тех пор, пока вновь не начинает её смущать. В ангельски-чистых голубых глазах пляшут бесенята. Но Софи — не Софи, если не даст отпор очаровательному, но невыносимому волшебнику. — Хаул, а ты ещё и дорогущую вазу разбил, — А глаза честные-честные, невинные такие. У Хаула — разрыв шаблона. Чтобы после таяния льда сердца возлюбленной у неё остались силы сопротивляться ему — немыслимо! На лице быстро вырисовывается удивление, но чародей прячет его за обворожительной улыбкой. Ещё один плавный жест — и из осколков на полу собралась новенькая ваза. И разбитой тарелки как ни бывало. И оторванная штора на месте. И разломанный в марафоне стул цел. И даже цело разбитое чем-то тяжёлым, явно запущенным в мага, окно. По мере того, как Софи из кресла перед Кальцифером наблюдает преобразования, ей становится всё страшнее и страшнее. По одному взгляду на Кальцифера понятно, что ему тоже. Хаул, всю жизнь свою уходящий от ответственности (да, Боже мой, могущественный маг, который нанял старуху, чтобы она убирала его волшебный дом) вернул всё как было, и даже ничего не пришлось убирать вручную… Софи занервничала. — Мне кажется, грядёт отмщение, — с треском полена шепчет демон, чтобы слышала лишь Софи. — Определённо, — шепчет она в ответ, не сводя с Пендрагона осторожного взгляда. Морально Софи готовится к любым его выкрутасам, потому что знает: её обожаемый маг способен на всё. От запретной магии до противной зелёной слизи. — Я скоро вернусь. Прости за Маркла, я просто как всегда перепутал заклинания, — всё с той же искренней улыбкой извиняется Хаул, ещё раз быстро целует Софи в губы и тут же скрывается за дверью с красной меткой. Занавес. Пару минут стоит загробная тишина: Маркл с Бабулей где-то наверху, причём первый явно отходит от шока, Кальцифер стойко молчит, понимая, что у Софи идёт осознание происходящего, а Софи просто смотрит вслед ушедшему магу, и в голове возникают сотни вариантов последующих событий. — Нашей с ним битве нет конца, — всё же говорит девушка и оборачивается к демону, подкинув ему ещё парочку поленьев. — Так конечно. Вы друг друга стоите, — ворчит Кальцифер. Когда они жили вдвоём с Хаулом, ему приходилось несладко. Когда пришла Софи, ему пришлось молиться по ночам, чтобы его случайно не убили на следующий день. — Вы — два урагана. А, знаешь ли, хороший ветер может потушить меня! — Не глупи, — хохочет Софи, видя, как демон в своей манере сходит до жаления себя любимого. Кальцифер смотрит на неё — такую радостную в этот момент, — и среди всполохов огня мелькает ответная улыбка, которая тут же пропадает, пока её не увидели. — Тебя-то мы точно не заденем. Ты же такой сильный демон. Держишь такой огромный Замок, в своё время защищал нас от врагов, да и за себя постоять можешь! Пламя раздувается и взметается до печной трубы, а Кальцифер весь растёт, ширится, трещит и искрит — гордится собой, ведь все слова — не лесть, а настоящая правда. Софи вновь заливисто смеётся, и в эту минуту коварный демон огня становится чуточку добрее и терпимее — как и всегда, когда рядом Софи. — Это всё потому, что я — упавшая звезда. Мы особенные, — задирает нос Кальцифер. — Если бы Хаул не поймал тебя, тебя бы могло и не быть, — неожиданно серьёзно говорит девушка. — В этом ты права, — вздыхает демон. — И в этом я Хаулу благодарен, но… — Но? Кальцифер с прищуром глядит на Софи, решая, говорить или нет. Ей может быть неприятно слышать такое о любимом человеке (странно даже, как он стал часто задумываться о том, что ей может быть неприятно с его стороны), но, в конце концов, они оба знают эту правду, так что… — Порой Хаул бывает совершенно несносен. Даже я так себя не веду. Как ты его ещё терпишь? — не сдержавшись, вздыхает Кальцифер и глядит на Софи из-под опущенных век. — Он же невыносим. Мы столько лет были рядом друг с другом, но иногда мне казалось, что я собственноручно разрушу договор и придушу его. — А вот так, — разводит руками она и лучисто улыбается, пытаясь свести всё в шутку. Демон вновь вздыхает. — Он совершенно непредсказуем, но как-то я терплю. — Чтобы терпеть Хаула, нужно слишком сильно его любить. — Так оно и есть, — бормочет Софи. — Кальцифер, ты когда-нибудь любил? Кальцифер хочет что-то сказать, но замирает, так открыто и пронзительно смотря на Софи. Ему хотелось бы рассказать ей о многом, но ведь он же демон. И когда положенная пауза затягивается, он тихо говорит: — Да, любил. Но это было ещё до Хаула, очень давно, да и то несерьёзно. — Несерьёзно любить нельзя, Кальцифер, — подмечает Софи и растягивает губы в лёгкой улыбке, что никак не вяжется с её серьёзными словами: — Когда любишь, принимаешь человека таким, какой он есть, а его недостатки — как свои собственные. — Но как можно принимать недостатки Хаула? — ужасается демон. — А как их можно изменить? — вопросом на вопрос отвечает девушка. — Нельзя пытаться менять человека в силу своих прихотей. Тогда это не любовь никакая. Недостатки нужно видеть, понимать и пытаться с ними смириться. Кальцифер опускает взгляд, отчего-то понимая, про что она говорит. Не в силу ли упёртого характера Софи? — Хаул непредсказуем. Он самолюбив, он всегда увиливает от ответственности и ненужных расспросов. Он непостоянен в желаниях и целях — он может сбежать от проблем в другой город, а может пожертвовать собой на защиту кого-то другого… В этом весь Хаул. И менять я его не могу. — Но он может меняться сам, — возражает демон. — Раньше бы он в жизни не пожертвовал собой ради кого-то. Эгоизма в нём хватало на троих. — А ещё ему не хватало сердца, — напоминает Софи с ласковой улыбкой. Кальцифер делает вид «я тут не при чём», и они вновь дружно смеются. И в комнате в это мгновение чуть больше любви, понимания и тепла. Когда через некоторое время мимо них неслышной слабой тенью проплывает убитый Хаул, Кальцифер и Софи вновь переглядываются. — Хаул… — вскакивает девушка — от вида чародея что-то больно переворачивается внутри, — но тот не слышит. — Кальцифер, набери ванную, пожалуйста, — тихо просит он и скрывается за дверью. Демон молча повинуется. — Софи, готовься. Что-то сильно расстроило его. — Грядёт слизь. — Определённо. И хотя недостатки чародея так никто и не исправлял, противной зелёной слизи в этот раз было немного меньше. Он правда старался.