Эпилог
28 марта 2017 г. в 19:50
«Это даже немного смешно и кажется мне чудовищно нелепым. Крис советовал мне начать вести дневник, потому что считал, что на бумаге я смогу высказаться лучше. Не знаю вел ли он этот чертов дневник тоже, но я отказался. Так что эта запись является лишь последним письмом, которое я пишу, адресуя в квартиру, что являлась прежнем местом жительства Эвена Бэка Насхайма.
Ему было совсем мало лет, когда он умер и сейчас я уже даже не вспомню точную цифру. Это был человек полный силы, уверенности, жизни… Он верил в добро, в любовь и в то, что все на свете может повториться за много световых лет от нас. Он верил в иные миры и верил в меня, даже тогда, когда я отказывался это делать.
Изменил ли Эвен меня?
Разумеется.
Сейчас, я рад, что не остался навсегда тем глупым парнишкой, который считал, что весь мир идет против него. Это было не так. И каждый человек, однажды считавший, что жизнь ему противится, поймет, что он глубоко ошибается. Я верил в разруху, несчастье и другие беды, отрицая то, что в мире на самом деле есть очень много хорошего. Друзья, которые будут с тобой тогда, когда тебе это необходимо. Вкусные завтраки в те дни, когда ты ненавидишь тот факт, что проснулся. Дальние поездки на стареньком фургоне под звуки давно забытых песен. Вечера с самыми прекрасными закатами, что готовы повторяться вновь и вновь ради тебя, делая окончание самого тяжелого дня, невероятно чудесным. И если раньше я не находил в этом смысла жить, то сейчас, я кажется живу только ради этого. Есть еще много других смыслов, но если я начну их перечислять, то это письмо не уместиться и на самый огромный холст и уж точно я не смогу поместить его в маленький конверт.
Когда я начинал писать, то был уверен, что письмо это будет состоять не больше чем из ста слов. Но стоило мне взять ручку и я не могу остановиться. Слишком много воспоминаний и историй накопилось за тот продолжительный период времени, которому бы я смог дать одно единственное название «Без Эвена».
За те долгие 8 лет, в которые я успел побывать в самых удивительных местах, я не забывал его не на минуту. Не будь со мной в кармане измятого письма Насхайма, что он отдал мне всего за несколько минут до своей кончины, я бы наверное никогда больше и не вышел из дома и возможно даже покончил бы с собой, потому что потерять Эвена было гораздо больнее, чем мне казалось на первый взгляд.
"Я в жизни ничего так не хотел, как жить и продолжать любить тебя вечно, Исак Вальтерсен. Как бы там все не сложилось после, но я хочу, чтобы ты исполнил всего два моих желания, которые я не мог оставить без внимания.
Я прошу тебя, Исак, не закрывайся от мира, потому что однажды он решил закрыться от тебя. Ты создан для того, чтобы быть счастливым, потому что как никто другой ты этого достоин. Начиная со дня моего отъезда из родного дома и заканчивая моим возвращением к семье, все это время я откладывал деньги. Они спрятаны в черном пакете в ванной под белой тумбой, в самом углу. Там достаточно денег для того, чтобы ты смог увидеть мир таким, каким должен был видеть его с самого начала. Чтобы ты понял, что он безграничен и несовершенен, но тем интереснее и захватывающе он кажется. Что есть еще много людей, достойных твоей любви и все они изменять тебя в лучшую или в худшую сторону и ты должен принять это.
А моим вторым желанием, будет кремировать меня в Осло в крематории «Алфасет». После сожжения, я хочу чтобы мой прах был развеян над Швейцарией, где все началось. Где я встретил людей, которые помогали мне даже тогда, когда я обращался с ними грубо в свои самые плохие дни. Именно с Криса, Евы и Юнаса началось все самое прекрасное в моей жизни. Если бы не они, я бы никогда не встретил тебя, Исак.
Ты не обязан делать то, что я прошу, но я однако знаю, то ты это сделаешь.
Спасибо.
Эвен."
В Стокгольме, недалеко от дома Сив, располагался холм, на котором стояла белая лавка с облупленной краской. Именно с этого места была видно весь город, как на ладони. Было видно крыши каждого здания и видно каждый фонарный столб, что тянулся к небу. В тот день, мы ранним утром отправились туда. Это был 9 день после отъезда Евы, Юнаса, Нуры, Вильяма и Магнуса. Состояние Насхайма ухудшалось быстро и нам с Крисом приходилось спать по очереди, чтобы за ним присматривать.
На ту самую лавку, на которую после я больше не возвращался, мы отправились с парнем вдвоем, но я пообещал Сив и Крису, что обязательно позвоню, если что-то будет не так. Холм находился всего в двух минутах ходьбы от дома, но все же поводы для волнения были, потому что Эвену было теперь тяжело не то чтобы стоять, но и даже просто сидеть.
Было так рано, что над городом еще висели облака густого тумана, сквозь которые проглядывали желтые огни города. Небо заволокло серыми тучами и казалось, что мы находимся в каком-то вакууме, из которого нет выхода. Я одел Эвена по теплее, так что мы достаточно долго могли сидеть и смотреть на то, как просыпается Стокгольм. Теперь Насхайму везде приходилось таскать с собой пакет с лекарством, из-за которого он не чувствовал боли, но постоянно хотел спать. В детстве мама говорила мне, что сон может вылечить многие болезни и чем больше ты спишь, тем больше организм накапливает энергии. Но судя по всему Эвена не спасало и это, потому что каждое утро мне приходилось видеть как он просыпается еще более измученным.
Смотреть на то, как он медленно увядает, было самой ужасной вещью, которую мне когда-либо приходилось видеть. Как он был иногда не в состоянии даже поднять кружку с чаем и не мог порой прочесть несколько строк из любимой книги, потому что в его мозгу происходили непонятные вещи, что не давали ему понять смысл каких-то слов. Иногда, зрение Насхайма подводило его и он не мог сфокусироваться на пазлах, которые собирал с Леей и тогда нам приходилось сталкиваться еще и со вспышками агрессии.
То утро, отличалось от других тем, что едва проснувшись, Эвен произнес всего одну фразу:
— Пойдем на холм.
Мы собирались и шли молча и лишь когда сели на лавку, парень заговорил:
— Я скучаю по дому. По библиотеке. Скучаю по ребятам. Я скучаю по-прежнему себе. Все так изменилось и мне кажется, что я проживаю не свою жизнь. Я столько всего не успел сделать и это мучает меня каждое утро. Ложась в постель, я думаю что проснусь завтра и сделаю то, что хочу, но болезнь не дает. Рак все у меня отнял.
— Не все. Я все еще рядом, — я сказал, беря Эвена за руку. Он был таким отчаявшимся и запутанным в самом себе, а я ничем не мог ему помочь. — И Крис рядом. Твоя мама и сестра.
— Я скучаю по дому. По библиотеке. Скучаю по ребятам. Я скучаю по-прежнему себе. — вновь повторил Насхайм и я лишь сильнее сжал его руку. Теперь такое бывало часто. Мы говорили о чем-то важном, а затем диалог обрывался и Эвен все начинал сначала. Его мозг играл с ним злую шутку, считая это забавным. Я лишь пытался к этому привыкнуть.
— Я тоже. — прошептал я.
— Я отдал тебе письмо? — вдруг спохватился парень и я попытался вспомнить читал ли я в последний раз хоть какие-нибудь письма. А потом он потянулся к внутреннему карману своей джинсовки и достал от туда сложенный в несколько раз листок.
Я читал это самое письмо с замиранием сердца, пытаясь не зарыдать после каждой поставленной точки. И все же в конце мне пришлось смахивать со щек слезы, потому из-за них перед глазами все расплывалось.
— Крис помог написать, — улыбнулся Насхайм. — Мы формулировали вместе.
— Понятно, — усмехнулся я. — Я все сделаю.
И мы еще долго сидели так. Я, прислонившись к спинке скамейки и Эвен, положивший голову мне на плечо. Его спутанные волосы щекотали мне шею и это ощущение было таким приятным, что я сам терся о них, лишь бы иметь возможность ощущать их мягкость и чувствовать запах малинового шампуня Леи.
— Я всю жизнь только мечтал, — вновь заговорил шатен. — Мечты, мечты и ничего больше.
— Мечтать — это хорошо.
— Да. Мама всегда говорила, что мечты важнее глупых размышлений. Логика может привести тебя из пункта А в пункт В, а воображение куда угодно.
— И куда бы ты сейчас хотел?
— В Осло. В мою квартиру. В кровать, с которой мы не вставали. На кухню, чтобы приготовить тебе кофе, — шмыгнув носом, Эвен сильнее прижался ко мне и его пальцы зацепились за мое запястье, сжав его. — Я хочу… в… другую вселенную…
— И я.
— Ты меня там найдешь? — выдохнул Насхайм, опустив голову.
— Обязательно найду.
— Исак?
— М?
— Если бы ты знал обо всем ущербе… о том, что я причиню столько боли… ты бы остался? Влюбился бы в меня?
— Конечно, — мой голос дрогнул, а из-за слез я уже не видел ни города, ни огней, ни собственных рук. — В этой жизни и в следующей.
И в то утро, Эвен вернулся в родной дом, на плечах Криса, которому я позвонил тут же как парень упал на мои колени, а его руки свесились с лавки, принявшись медленно покачиваться.
Ему было совсем мало лет, когда он умер. Его кремировали на востоке Осло, а прах, как и было сказано, я развеял в Швейцарии, куда мы с Крисом приехали вместе.
На кремации я в последний раз увидел всех тех, с кем мы пытались пройти через все это и остаться сильными. Встретился с Магнусом, который уже не был таким улыбчивым. С Нурой, что держалась за кофту Вильяма, утыкалась лицом в его грудь и тихо плакала, в то время, как парень гладил ее по голове, поджимая губы и смотря на яркое пламя, горящее в железной печи. Я увидел Еву, что к тому моменту обрезала свои волосы. Опустив голову и прикрыв рот рукой, она пыталась не закричать от отчаяния. В тот день в я последний раз увидел Юнаса, который несколько месяцев назад бесцеремонно вторгся в мою квартиру и так началась светлая часть моей жизни. Тогда я в последний раз увидел Сив и Лею, которые плакали как и все, близко прислонившись к стеклу, будто желали почувствовать Эвена в последний раз. И я в последний раз видел Эскиля, с которым позже мы уже не поддерживали общение, как собственно и со всеми вышеперечисленными.
Весной этого же года, я покинул старую квартиру и успел познакомиться с новыми жильцами, что въехали в квартиру Насхайма. Новых жильцов звали Крис и Оскар и эта парочка была чертовски милой хотя бы потому, что они радушно согласились пустить меня к себе на два дня, пока Крис пытался достать для меня билет на самолет.
Это письмо я пишу им, потому что в день моего отъезда, я успел обмолвиться с ними лишь несколькими словами об Эвене, но не успел рассказать всей истории.
Я знал, что не буду помнить Эвена вечно и все-таки пришел день, когда я отпустил его и почувствовал себя свободно.
Я надеюсь, что где-то существует параллельная вселенная, в которой Насхайм и Вальтерсен по-прежнему вместе и я надеюсь что они счастливы ровно настолько же, насколько были счастливы мы, несмотря на все это.
Исак Вальтерсен."