IDFC

Я провел ночь у кровати Эвена. Не смыкая глаз, я сидел и пялился на спящего Насхайма, наблюдая за раствором, что попадал в его организм все это время, за иглой, чтобы та не выскочила из вены, когда парень вдруг решит перевернуться во сне, и за тем, чтобы его руки и ноги не свисали с кровати, а голова удобно лежала на подушке. Я надеялся, что утром как ни в чём ни бывало Насхайм поднимется с кровати, улыбнется и всё будет как прежде. Мы снова забудем о раке, о проблемах, в которых увязли по горло. Но парень спал, всё так же тяжело дышал и в моей голове проскользнула мысль, что он вполне себе может уже и не проснуться. И тогда я подумал о том, что мне делать дальше. Я вернусь в Осло, в квартиру, в которой мне всё будет казаться такими неправильным. Я буду чувствовать ту неполноценность, что окутывает меня с головы до ног. Будет ощущение, будто какая-то часть меня навсегда осталась там, где еще был Эвен. Я зайду в свою спальню, сяду на кровать, обхватив колени руками и провалюсь в бездну, от которой так упорно бежал. Позволю тоске и одиночеству раствориться в воздухе, окутав каждую вещь, что когда-то была мне дорога. Я забуду вкус еды, шелест листьев на ветру. Забуду запах теплых кофеен и пустых автобусов. Я буду переполнен желанием помнить Эвена всегда и в тоже время буду желать забыть его, лишь бы жизнь продолжалась дальше, как и следует. Потянувшись к телефону, я открыл папку с фотографиями, найдя снимок спящего Эвена. Вскоре это будет единственная вещь, которая останется от него. А потом я перелистнул на следующее фото и на экране появилось счастливое лицо Эскиля, о котором я уже абсолютно забыл. Не знаю точно сколько мы уже не общались, но в это минуту я почувствовал себя самым отвратительным другом на свете. Исак; привет, извини, что пропал Исак: как твои дела? Эскиль: все в порядке. Как там Эвен? Взглянув на Насхайма, я закусил губу, зная, что если сейчас расскажу Эскилю все как есть, то он взорвет мне мозг тучей вопросов. Исак: в норме. Какое-то ремя Тригвассон молчал, а затем я увидел на экране яркой строкой: Эскиль — Алло. — Что случилось? — раздался беспокойный голос из динамика. — Эм, ничего. — растерялся я, не понимая, как мог проколоться. — Я ждал целых две минуты и ты не прислал мне километровое сообщение о состоянии Эвена и о том, какой он прекрасный. — И ты решил, что все плохо? — Не решил… я знаю, что все плохо, но ты от меня это скрываешь! Тебе должно быть стыдно, Исак. Я жду объяснений. Как чувствует себя твой горячий парень и когда мы сможем встретиться, чтобы я надрал тебе задницу? Усмехнувшись, я распластался на полу, повернувшись на бок и подложив под голову толстовку, Насхайма, что все еще пахла им. — Это долгий рассказ. — выдохнул я. — У меня полно времени, Исак. Я должен знать все. И я рассказал парню о госпитализации в больницу и о ужасных ночах проведенных там, когда я думал, что каждый день может стать последним. Рассказал о Крисе, с которым мы нашли общий язык и с которым теперь я мог говорить, кажется, абсолютно обо всем. О том, как мы похитили Насхайма из больницы и среди ночи укатили неизвестно куда, и о том, как я понял, что кажется Шистад испытывает ко мне не совсем дружеские чувства, но в этом я до сих пор пытался разобраться. О том, как мы все встретились с мамой Эвена и что несмотря на хороший расклад, болезнь снова дала о себе знать и что сейчас я вновь ночую у чужой постели, отсчитывая часы до страшного приговора. После того как я закончил, Эскиль с минуту молчал, пытаясь переварить поток информации. — Значит ты сейчас в Стокгольме с Эвеном, его семьей и всей вашей компашкой? — наконец спросил Тригвассон. — Ага. — Все, что я могу сказать так это то, что все весьма не плохо и в тоже время очень-очень плохо. Крис прав, тебе нужно попытаться принять тот факт, что, возможно, совсем скоро Эвена не станет и тебе нужно научиться жить без него. Думаю, Шистад единственный, кто сможет тебе помочь. Вы находитесь в одном и том же положении, теряя любимого человека. — Да, но… но… я не ребенок! За мной не нужно следить, будто мне шесть лет. Я смогу справиться сам. — Тоже самое ты говорил после смерти родителей. Ты же не хочешь снова вернуться к глупым терапиям у психиатра, от которых тебе было только хуже? Я переживаю, Исак. — Я знаю, но Эскиль, ты должен меня понять. — мой голос дрогнул и я сделал глубокий вдох, затем выдох, лишь бы не разреветься. — Я понимаю, Исак, но ты… Эскиль продолжал что-то говорить, как я в это время осознавал, насколько был жалким, похожим на щенка, что волочился за Эвеном, зная, что скоро произойдет что-то плохое. Я так упорно хотел казаться сильным, способным справиться со всем этим дерьмом, но судя по всему даже Насхайм в это не верил. — … и я помогу в любое время, только не закрывайся от меня. — закончил Тригвассон. — Хорошо, — прошептал я, слабо соображая к чему вообще это сказал. — Я еще позвоню. Отложив телефон в сторону, я поднял глаза и едва ли не завопил от счастья, увидев лицо Эвена, расплывающееся в улыбке. Его глаза были едва приоткрыты и он все так же лежал неподвижно. — Хей, — подобравшись ближе к кровати и встав на колени, я обхватил руки Насхайма, вспоминая те моменты, когда старался не прикасаться к нему, боясь, что могу причинить еще больше боли. — Как ты? — Умираю. — усмехнулся шатен. — Нет, это не так, — наклонившись ниже, я уткнулся носом парню в висок, втянув запах его кожи. — Давай… — поджав губы, я отстранился, усевшись у тумбы, при этом не расцепляя наши с Эвеном пальцы. — Давай поиграем в игру. Она называется Исак и Эвен: минута за минутой. Нам нельзя думать ни о чем кроме этой самой минуты. — И что мы будем делать в эту минуту? — Ну… — сглотнув, я запустил свободную руку в волосы соседа, натянуто улыбнувшись. — Мы будем говорить о том, что все хорошо. Можем поговорить о том чего бы ты сейчас хотел. — А мы можем просто поцеловаться? — расхохотался Насхайм, облизывая пересохшие губы. Засмеявшись вместе с ним, наслаждаясь этим редким счастливым мгновением, я подался вперед, целуя его с осторожностью, чувствуя теплый язык у себя во рту, и ощущая, как пальцы парня сильнее сжимают мои. — Помни, что я люблю тебя, — прошептал он мне в губы. — Помни, что я всегда любил тебя. «И я люблю тебя» — подумал я, но так и не сказал этого, уткнувшись соседу в плечо и в очередной раз заревев. Я знал, что не смогу любить его вечно. Однажды, найдя фотографию Эвена через много лет, на которой он все такой же молодой и невинный, я пойму как то, что соединяло нас, ушло. Та магия пройдет и я перестану верить в то, что она существовала. Раньше я думал, что влюбленность — это вечное, но сейчас я знаю точно, что позволю Насхайму ускользнуть из моей памяти, чтобы это не убило меня. Об этом и говорил Крис. Чтобы начать жить дальше, мне придется оставить в прошлом многие вещи, которые были смыслом. Мне казалось, что я буду думать об Эвене всегда, независимо от того с кем я буду. Независимо от времени и места, я буду вспоминать его и это будет мучить куда сильнее, чем самые ужасные физические боли. Но сейчас, я знаю, что и это пройдет. Однажды придет день, когда я забуду его голос и запах. Забуду цвет его глаз и тепло губ. Забуду горячий чай и тосты с кардамоном и то, насколько мягкой была постель в его квартире. Я забуду нашу первую встречу и тихие дни в библиотеке, наш первый поцелуй и последний день в больнице. Я забуду о параллельных вселенных и о вечности, о которой мы мечтали. Забуду Насхайма, как однажды он забыл меня и это будет лучшее, что я смогу сделать.

***

— Нам пора возвращаться, — тихо произнес Юнас, сидя на стуле возле маленького столика. — Мы сможем переночевать здесь сегодня, но завтра… — подняв глаза на Насхайма, что сидел в кресле, смотря на друга из-под опущенных ресниц, брюнет вдруг раскраснелся, что было видно даже при слабом освещении. — У нас у всех работа. — Я понимаю, — подняв уголки губ, Эвен подобрал по себя ноги, накрыв их пледом. — Все нормально. — Только один вопрос еще остался нерешенным, — продолжил Васкес, прикусив нижнюю губу. — Я так понимаю, ты остаешься здесь? — вновь посмотрев на шатена и дождавшись одобрительного кивка, Юнас забарабанил пальцами по столу, принявшись изучать меня, сидящего на полу у телевизора. — Исак? — Я в любом случае остаюсь. — сухо проговорил я, все еще чувствуя усталость после бессонной ночи. Я думал о том, чтобы просто уехать, позволив Эвену остаться с семьей, но понял что не смогу и шага сделать в сторону машины, на которой должен вернуться в Осло. — Крис? — с какой-то осторожностью спросил Васкес. — Как Исак скажет. — бросил парень и все перевели удивленные взгляды на меня, как я в то время впал в ступор. Крис так же сидел у стола, смотря на свои руки. Сгорбившись, он сжимал и разжимал кулаки, иногда смахивая с лица пряди темных волос. — Исак? — произнес Эвен, вернув меня в реальность. И тогда я подумал о том, что этот дом станет последним местом Насхайма. Именно здесь все это закончится и готов ли я буду принять это в одиночку? К кому побегу рыдать в плечо, когда сердце Эвена остановится? Кто сможет успокоить меня хоть в какой-то мере, когда парень выдохнет в последний раз, стерев все то, что было нашим. Когда все воспоминания останутся лишь для меня и единственный с кем я смогу их разделить будет… Крис? — Останься. — прошептал я, едва слышно, но судя потому, что Шистад кивнул, он услышал. — Хорошо. Тогда мы поедем завра утром. — вынес вердикт Васкес. И в гостиной воцарилось молчание, потому что для тех кто уезжал, прощание проходило сейчас. Никто из них уже не надеялся увидеть Эвена когда-нибудь еще. Мы все пытались здраво оценивать ситуацию, потому что ничего другого не оставалось. Не было смысла давать друг другу ложные надежды, чтобы потом мучиться, когда они разрушатся. В наш последний вечер мы собрались на террасе, на которую Вильям и Крис вынесли стол с кухни и на который накрыла Сив. Когда женщина принялась заваривать чай в белом фарфоровом чайнике, насыпая корицу, какие-то травы, а затем немного кардамона, я понял, что у меня всегда будет будет частница Насхайма, здесь, в Стокгольме. Напиток приятно согревал, как и Эвен, положивший голову мне на колени, так чтобы я мог зарываться пальцами в его волосы. Сложив руки на животе, он иногда терся щекой о мои джинсы, напоминая мне кота, к которому стоило прикоснуться и он замурлычет. В ногах у парня сидела Лея, сжимая маленькими ручками чашку и видя как Сив наблюдает за нами, я представлял как в какой-то из сотен вселенных Эвен и Исак так же сидят на маленьком плетеном диванчике, накрытым синим покрывалом и рядом, попивая чай, сидят их дети с улыбкой на лицах. Я никогда не задумывался о том, чтобы иметь серьезные отношения или уж тебе более выйти замуж и завести детей. Я никогда даже мысли не допускал о том, что у меня может быть своя семья, но сейчас я знал, что хотел бы ее. Хотел бы по воскресеньям сидеть с Насхаймом на веранде нашего дома и смотреть как наши дети бегают по лужайке. Я хотел бы читать им сказки перед сном и верить в то, что они вырастут хорошими людьми. Я хотел был верить в лучшее для всех нас.

***

Утро наступило слишком быстро и в первую очередь, я приподнялся на локте, чтобы взглянуть на Эвена, который, к счастью, еще дышал. Он уже не спал, лежа на боку и смотря в стену. Его глаза были какими-то пустыми, что меня до жути пугало, потому что я боялся даже предположить о чем он думает сейчас. — Доброе утро. — прошептал я, поцеловав шатена в щеку. — Доброе, — пробормотал Насхайм, повернувшись ко мне. — Ребята уже собираются. — Поэтому ты грустишь? — опустив голову на подушку, я уставился в потолок, смахнув челку со лба. — Да. Я ведь вижу их в последний раз. Знаешь, я тут вспоминал о Еве и Юнасе. Они же раньше терпеть друг друга не могли, — рассмеялся парень. — Они вели себя так нелепо, когда выходили ругаться в коридор, а потом возвращались в палату как ни в чем не бывало. Я перед этим им сказал, что они обязаны быть парой, потому что смотрятся мило и они решили попробовать. — Но у них не получилось? — Нет, — усмехнулся Эвен. — Они могут дружить, но не встречаться. А еще я вспомнил как познакомился с Крисом. Мне тогда разрешили не на долго покинуть больницу и погулять по городу. Мы договорились встретиться с Мун и Васкесом. Так вот, я захожу в кафе и тут на меня летит парень, весь лохматый и у него на плече сидит Ева и долбит его меню по башке. — Серьезно? Ева? Я думал она безобидная! — улыбнулся я, чувствуя как напряжение, что еще вчера царило в этой комнате, спадает и появляется чувство легкости и некой иллюзии того, что все прекрасно. — Ага. Мы тогда повалились все втроем, а потом прибежал Юнас, сказал что мы идиоты и помог мне подняться. — Почему Ева била Криса? — Потому что он нашел в ее телефоне обнаженку, которую она кидала Юнасу. Крис очень не хотел отдавать ей телефон и она решила взять его силой, — приняв сидячее положение, Эвен осторожно извлек из руки катетер, заклеив это место пластырем. — В тот день мы с Крисом… Извини, это не то, что тебе будет приятно слушать. — Перестань, все хорошо. Поговори со мной. — взмолил я, потому что что нам еще оставалось в такой ситуации. Мы только и могли, что разговаривать и наблюдать за тем как улыбки то появляются на наших лицах, то исчезают с них. Как глаза то светятся от счастья, то резко гаснут, словно звезды с рассветом. Нам лишь оставалось быть сейчас собой и довольствоваться этим. — Ну, в тот же день мы поцеловались, — проговорил сосед, стыдливо опустив голову. — Через два дня переспали. Все вообще происходило слишком быстро. — Вы были влюблены, так что это нормально. — усмехнулся я. — Иногда мне казалось, что я в какой-то мере использовал его. С ним мне было легче принимать действительность. Я думаю, что поступил отвратительно, потому что Крис любил меня сильнее, чем я… мог бы. Он был хорошим другом и весьма неплохим любовником, но… но это не тоже самое, что с тобой. С ним я чувствовал другое. — Это и не важно, — положив голову парню на плечо, я переплел наши ноги под одеялом, чтобы только ощущать тепло. — Все живут по шаблонам, вешая на каждого ярлыки. Это на самом деле лишь ужасное клише. Совсем не важно, любовники вы или друзья, и не имеет значение сколько вы знакомы, потому что если ты чувствуешь себя достаточно комфортно с кем-то, то и плевать кто вы друг для друга. Даже большая разница в возрасте — это абсолютно не повод прекращать общение, потому что это самая нелепая причина. Ты любишь кого-то не из-за цифр, а за то, что он может говорить о тех вещах, о которых не говорят другие и ты можешь доверять ему, и слушать его. Это важно. — Ты самый умный из всех кого я знаю, Исак Вальтерсен. Когда мы спустились вниз, ребята уже успели уложить сумки в багажник и сидели в гостиной, разговаривая с Сив. Женщина выглядела весьма подавлено и судя по огромным кругам под глазами и вовсе не ложилась спать. Когда мы остановились в проходе и Эвен молча кивнул, все начали медленно подниматься со стульев и кресел, выбираясь на улицу. К тому времени, как мы оказались около дома, Насхайму приходилось держаться за меня и Криса, лишь бы устоять на ногах. Без обезболивающего он не мог протянуть больше 15 минут, а вместе с болью приходило и дикое головокружение и резь в глазах. — У меня речь, — поднял руку Магнус, поправляя серую шапку. Когда все обратили на него внимание, блондин вздохнул, опустив глаза. — Я очень долго думал над тем, что должен сказать и что хочу. И вроде как я должен говорить, что все будет в норме и мы все будем в порядке, но мы так же знаем что это не так, — взглянув на Эвена, а затем на его маму, что стояла рядом со мной, Фоссбакен подошел ближе, протянув Насхайму руку. — Ты самый охренительный друг и я… черт… — на последнем слове его голос дрогнул и часто заморгав, Магнус отвернулся, потому что вообще-то он ненавидел плакать. — Чувак, как я буду без тебя в библиотеке? И кинувшись Эвену на шею, блондин уткнулся носом в его плечо и я все же успел заметить, как по его щеке скатилась слеза, утонув в серой толстовке Насхайма. — Я тоже тебя люблю, Магнус. — улыбнулся шатен, одной рукой обнимая друга, а второй продолжая держаться за плечо Криса. Наконец отстранившись, Фоссбакен провел руками по лицу, от чего оно покраснело еще больше. — Так… — резко начала Нура. — Ну, я попытаюсь сказать за всех остальных, — выдохнув, Сатре сильнее сжала руку Вильяма, что стоял спрятав глаза за челкой. — Мы знали, что прощаться однажды придется и это… это всегда сложно. Столько людей каждый день погибают по невезению или… злому року, или… наверное, просто так уж необходимо. И как бы мы не хотели все исправить это происходит и будет происходит дальше… Девушка запиналась, постоянно облизывая губы, которые сейчас к моему удивлению, не были накрашены помадой. Я ни разу не видел Нуру плачущей и был уверен, что не увижу и сегодня. Как бы ей не было больно, но я знал, что на виду у Эвена она не проронит и слезинки, потому что кажется она лучше всех понимала, что жалость — это не то, что сейчас нужно Насхайму. — Мы все очень любим тебя, Эвен. Мы были хорошими друзьями и ими останемся. — Да, — прошептал сосед. — Вы самое лучшее, что могло со мной случится. И я благодарен, что вы были со мной почти до последнего, но прощаться действительно уже пора. Я рад, что по случайности или по судьбе, но мы все встретились, потому что с вами я понял, что такое настоящая дружба. Как бы это банально не звучало, но это так. Сатре так и не заплакала, в то время как Магнус чуть ли не тонул в собственных слезах. Юнас и Ева стояли молча, до тех пор пока не пришло время идти к машине. Обнявшись с Эвеном, они прошептали тихое «Прощай» и тот день стал концом этой прекрасной дружбы. Той компании, что встретилась действительно по какой-то необыкновенной случайности, больше не существовало. Не было больше ни вечеринок, ни общих поездок. Наш маленький круг, в котором мы все стали частью одной трагедии, вдруг распался, потому что несмотря на все слова о том, то мы должны заботиться друг о друге, нам было легче пережить это по отдельности.