«Что произошло?»
«Приезжай ко мне» «В смысле, к Никифоровым на хату»«Зачем?»
«Они свалили до вечера»«Скоро буду.»
Юра чувствовал себя подростком, прячущим свою пару от родителей. По сути, так и было. И ему ничуть не было не стыдно. Дожидаясь Отабека, Плисецкий успел сходить в магазин, чтобы накупить вкусняшек, а затем направился в душ. Но даже горячие струи воды не давали ему расслабиться. Парня буквально трясло от нетерпения. Наконец-то они могли побыть вдвоём и не думать ни о чём. Юра три месяца ждал этого момента и сейчас не мог перестать фантазировать, строя планы на день. Сегодня вместо Юри и Виктора он и Бека будут валяться на диване, смотреть фильмы, целоваться и дурачиться, не боясь быть замеченными. Уже вот-вот… «Вот-вот» наступило чуть быстрее, чем Юра планировал: звонок в дверь прозвенел, когда тот только начал смывать шампунь с волос. Плисецкий дернулся, как ужаленный, еле натянул на мокрое тело домашние штаны, выключил воду и ломанулся ко входу, спотыкаясь. Отабек даже не разглядел, как открылась дверь, но на него уже запрыгнули, обвив ногами бока. Не успел он поздороваться, как по его щекам потекла вода, а мокрые губы впились горячим поцелуем. Осторожно придерживая Юру за бёдра и не разрывая поцелуя, Алтын вошел в квартиру. — Мне так этого не хватало, — усмехнулся Плисецкий, прекращая целоваться, но оставаясь на руках у Отабека. — Ты же весь мокрый, — снисходительная улыбка. — Можно пошутить, что это из-за тебя? Они смеются, Юра наконец касается земли и тут же оказывается в объятьях. — Мне тоже не хватало, — Алтын целует светлую макушку и чувствует, как к нему прижимаются еще сильнее. *** — Юрио так сильно намекал, что нам нужно уехать… — задумчиво произнес Кацуки. Они стояли в пробке уже битый час. Виктор успел пожалеть, что они решили поехать именно на машине. — Ты разве не знаешь, что к нам приехали казахстанские фигуристы? Сборы или что-то типа того. — Значит, Отабек… — Несомненно, Отабек. — Надо будет как-нибудь съездить за город, — смеётся Юри. — И вернуться только утром, — улыбается в ответ Виктор. *** Планы Юры посмотреть фильм успехом не увенчались. Уже через полчаса просмотра телевизор был безмолвно выключен, потому что было не до него. Да и какие тут фильмы, когда рука Отабека всё время блуждает по голому телу так и не одевшегося Юры, особенно часто останавливаясь у пояса домашних штанов. Они никогда не заходили слишком далеко. Плисецкий хотел, но боялся, а Отабек не настаивал. Ради своей русской феи он был готов ждать сколько угодно. Тем более Юра моментально возбуждался даже от прикосновений к шее, не говоря уже обо всём остальном. Дерзкий и грубый для всех тигр-Юрий в руках Беки превращался в стесняющегося и краснеющего Юрочку. Они даже поцеловались только на вторую неделю отношений. Первый поцелуй настолько напугал Юру, что тот моментально отпрянул и смутился. Лишь через пару секунд он пришёл в себя и сам осторожно поцеловал Алтына. И вот сейчас Плисецкий лежал на диване в одних только свободных штанах, которые с потрохами сдавали его возбуждение, а его светлые волосы были похожи на нимб. Нежная, почти белая кожа так и просила украсить её красными пятнами от укусов. Изумрудный взгляд затуманен, а розовые зацелованные губы сексуально приоткрыты. А ведь Отабек даже сделать ничего толком не успел. — Ты такой красивый, — нежно шепчет на ухо парню Алтын, чувствуя, как Юра покрывается мурашками. Он ведет языком по тонкой шее, обжигая кожу горячим дыханием. Плисецкий тяжело дышит. — Пиздец, — томно выдыхает российский фигурист и судорожно цепляется ногтями за футболку Отабека, когда чувствует руку у себя на бедре. В квартире стояла абсолютная тишина, и только судорожные выдохи-стоны Плисецкого и тихие фразы Беки разрезали её, словно ножом. Для Юры сейчас не существовало ничего, кроме Алтына. Прикрытые черные глаза смотрели с такой нежностью и желанием одновременно, что спирало дыхание. Рельефные плечи и мышцы, перекатывающиеся под смуглой кожей, казались произведением искусства, достойным отдельной выставки в Эрмитаже. А сильные руки, изучающие худощавое тело, заставляли трепетать с каждым пройденным сантиметром. Они наслаждались друг другом как в последний раз, никуда не торопясь, забыв о времени и разглядывая тела напротив, надеясь запомнить каждую деталь перед долгой разлукой. — Я хочу тебя сфотографировать, — говорит Алтын куда-то в шею Плисецкого, — Ты прекрасен. Юра заметно вздрагивает, ведь такое предложение смущает, но он тут же согласно кивает, вслепую ища рукой телефон Отабека. Казах садится парню на бедра и открывает камеру. Плисецкий отворачивается, заводит руки за голову и утыкается носом себе в плечо. Всё еще стесняется. Он чувствует, как Бека одной рукой держит его за талию, ведёт выше, обводит большим пальцем кадык… а потом Юру берут за подбородок и разворачивают лицом к камере, пальцем приоткрыв губы. Отабек отбрасывает телефон в сторону и наклоняется, чтобы поцеловать Плисецкого, попутно разводя его ноги коленом. — Догадываешься, что я буду делать, смотря на эти фото? — улыбается он прямо Юре в губы, а тот снова заходится мурашками и стонет от одной только фразы. Алтына уже самого трясло от нетерпения. Тяжело месяцами смотреть на то, как сексуально и невинно одновременно Плисецкий облизывает губы, когда они созваниваются по скайпу. Невыносимо не иметь возможности целовать впалый живот, который парень беззаботно демонстрирует, переодеваясь прямо перед камерой. Юра был уникальной квинтэссенцией непорочности, даже наивности в отношениях и роковой страсти. Не хотеть Юру было невозможно. Это рождало желание до боли в паху и даже секундной злости, когда парень в очередной раз не позволял зайти дальше. Но ещё больше Отабек боялся напугать Юру, поэтому ради своей личной феи он был готов ждать вечность, пусть даже сгорая от нетерпения. Видя, как под ним плавится Плисецкий, он решает перейти в наступление и ведёт рукой от колена к бедру, а от бедра к паху. Даже будучи в штанах, Юра тут же подскакивает и отодвигается от парня. — Нет! — дрожащим голосом хрипит Юра и поджимает колени к себе. Алтын молча подсаживается к нему и прижимает к себе. Осторожно целует в губы и заправляет волосы за ухо. — Не бойся. Всё в порядке. Юре уже шестнадцать, и пока его сверстники и сверстницы уже вовсю перестают спать со всеми подряд, вечноматерящийся Плисецкий при Отабеке боится даже произнести слово «секс». — Всё хорошо, — заговорщически шепчет ему Алтын, нежно поглаживая плечи. Целует в лоб и кончик носа, кусает губу и сильнее прижимает к себе. Юра податливо подставляется под поцелуи, обвив руками шею своего казахстанского героя, и сам не упускает возможности лишний раз его укусить. Иногда Отабеку кажется, что Юра просто притворяется, потому что черти, танцующие в его глазах, не могут сочетаться с поведением шестнадцатилетнего девственника. — Я здесь, я люблю тебя, — Алтын снова скользит рукой вверх по колену. На этот раз Юра не сопротивляется. Плисецкий протяжно стонет и запрокидывает голову, его уши и щёки горят красным цветом, а ресницы бешено дергаются. У Отабека сводит ноги от одного только вида, что открывается перед ним. Он медленно сжимает ткань штанов и поглаживает Юру большим пальцем. И тот словно теряет реальность от новых ощущений. Ногти впиваются в смуглую кожу Алтына и оставляют за собой полосы, а сам Плисецкий сбивчиво дышит и тихо постанывает хриплым голосом. — Рычишь… как тигренок, — шепчет Отабек ему прямо в губы и уверенней сжимает руку. Стон Юры тонет в их поцелуе, — мой тигренок. У явно размазанного от впечатлений Плисецкого на языке вертится фраза «возьми меня», но он так и не решается её произнести. Не сегодня. Хотя другого варианта может и не предоставиться. Сомнения и неопределенность терзают разум, но, кажется, всё было решено за Юру. Противные гудки домофона пугают их обоих, и Плисецкий тут же подскакивает на ноги. Отабек рассеянно смотрит на парня, ожидая дальнейших указаний. — Если эти придурки увидят тебя, то будут звать в гости и никуда не свалят. Одевайся, Бека, — грустно вздыхает Юра и идёт открывать дверь. Алтын обреченно стонет, откидывая голову на спинку дивана, а следом идёт к двери. — Спустись по лестнице пару этажей, чтобы не встретить их у лифта, — голос Плисецкого совсем уж печальный. — До завтра, — криво улыбается Бека и целует Юру на прощание. Чета Никифоровых заявилась в отличном расположении духа и вместе с горой пакетов с покупками. Больше, чем тратить деньги, Виктор любил только Юри. Даже разочарованная мина Плисецкого в дверях не испортила им настроения. — Рано мы приехали, видимо, — говорит на японском Юри за ужином. — У моего друга завтра день рождения, он как раз за городом отмечает, — невзначай отвечает ему Виктор, и они довольно переглядываются. — Кончайте там шушукаться! Давайте выберем один язык на всех! — бурчит Юра, ковыряя вилкой рис. Они переходят на английский и остаток вечера обходится без споров. Уже ночью Юра сидит в телефоне и пишет Отабеку. «Прости, что так вышло» «Я попробую завтра опять их выгнать» «Им походу понравилось»«А знаешь, что мне сегодня понравилось?» « [Фотография] »
Юра чуть ли не роняет телефон себе на лицо. На экране красуется он сам в довольно развратном положении, а масла в огонь подливает контрастирующая с белой кожей смуглая рука Отабека на его животе. «ПОШЁЛ В ЖОПУ» «Хотя» «Выглядит неплохо…»«Выглядит лучше всех» «Вечером опять на каток загнали. Вымотался» «Доброй ночи, тигрёнок»
«До завтра, Бека» Утром Юру никто не будит. Тот в шоке подрывается с кровати и обследует квартиру. — Викто-о-р! Кацудон! Тишина. На кухне Юра видит свой завтрак, а ещё — бутылку вина из тех тайных закромов Виктора, о которых не знает даже Кацуки. На ней прикреплён стикер, где что-то написано корявым почерком Юри (да, Никифоров иногда заставляет его писать по-русски). «Мы на дне рождения, вернёмся завтра в обед. Не сломайте ничего <3» В углу красовался кривовато нарисованный флаг Казахстана. И хоть Юре очень стыдно, он не может не умилиться проницательности своих друзей. На его телефоне уже открыта переписка с Отабеком. «БЕЕКАААА» «ОтАбЕк» «БЕКАБЕКАБЕКАБЕКА» «Ответь, сучара»«Приезжать?»
«Возьми с собой пижаму»