Небо ястреба

      Прошли вторые сутки. Каждую ночь играла музыка, слышался гогот и смех, даже звуки драк, устраиваемых для гостя его же телохранителями.       Саске не обращал на этот фарс никакого внимания, сосредотачиваясь на свитке, который ему не так давно прислал Орочимару. Надписи были размытые и сильно выцветшие от времени, но символ на старой печати подтверждал, что эта вещь принадлежала клану Учиха. Даже с шаринганом восстановить хоть что-то было трудно – это злило. Все, что смог понять Саске, – в свитке речь шла о печатях, подавляющих геном, но они отличались от тех, которыми пользовался клан Хьюго. Сведения слишком скудные.       Вспышка чакры была небольшой, ее сложно было заметить, но Саске слишком привык контролировать все, чтобы не обратить внимание. Тем более, это была Сакура. Что-то случилось.       Отложив свиток, Саске направился к выходу, пряча в рукав кунай. В подобном не было нужды – просто привычка. Быстро идя по узкой извилистой дороге, выложенной мелкими камнями, он пересек сад, определяя, где именно находится Сакура. Последовал звук удара и возня. Саске заметил, как несколько охранников метнулись к спальне на втором этаже. Остальная часть свиты находилась в главном зале, другие – в онсене. И среди них не было того человека.       Запрыгнув на второй этаж, Саске перегородил охранникам путь, активируя шаринган. Те замерли, после медленно развернулись и направились вниз. Как только они скрылись, Саске приоткрыл дверь, заглядывая внутрь.       Сакура – в развязанной юката, с растрепанными волосами – стояла, облокотившись спиной о стену, тяжело дыша. На полу лежал полураздетый главный гость: лицо словно онемело, из открытого рта текла слюна. От него разило алкоголем. Рядом валялся медицинский шприц, на крышке которого виднелся штриховой код Конохи.       Заметив Саске, Сакура нервно сглотнула, тут же спешно начав поправлять юката и волосы. На ее лице выступили красные пятна, губы же наоборот были белые, на лбу и ключице выступил пот.       Саске зашел в комнату, закрывая дверь. По обстановке он приблизительно мог представить, что произошло. Запах благовоний и подготовленный футон для двоих. Цветы, угощения и несколько пустых бутылок саке были разбросаны. Саске сомневался, что такому хилому парню удалось бы затащить Сакуру сюда против ее воли. Значит, она пришла сама, но в последний момент передумала.       - Нужно переложить его на футон.       Саске заметил, как Сакура вздрогнула от звука его голоса. Затем несмело кивнула, подходя к нему и помогая перетащить тело. После этого она принялась быстро убирать осколки и черепки, пока Саске одевал парня. Следя за ее движениями, он отметил начавшие проступать на шее синяки – не от рук, а от губ. Вспышка раздражения была тут же погашена… почти.       - Почему на миссию послали тебя?       Сакура продолжала убирать, лишь на миг ее рука замерла.       - Приказ Хокаге.       - Он не мог тебе этого приказать.       Повисло молчание, прерываемое шумом гулянья, доносившимся с первого этажа. Как только внешних признаков погрома не стало, Сакура подошла к футону, принявшись за осмотр пострадавшего. Движения, как и всегда, были точными и уверенными, но даже они не могли до конца скрыть внутреннюю дрожь и нервозность.       - Я, - заговорила она, залечивая ссадину на скуле, - сама вызвалась. Сама приняла решение об участии в этой миссии.       - Это не для тебя.       Сакура открыла рот, чтобы возразить, но вместо этого лишь плотно сжала губы. Крыть было нечем и данная ситуация тому подтверждение.       - У меня почти получилось.       - Кто он? – Саске перевел взгляд с нее на посапывающего парня. – И зачем Конохе подобные сложности?       В ответ молчание. Саске и не ждал ответа: подробности миссии не должны быть известны никому, кроме исполнителей и нанимателя. Но сейчас дело было не только в этом.       - Почему ты здесь, Саске-кун? – голос Сакуры был глухой и тихий, она впервые за все время посмотрела на него.       Она спрашивала не о болезни или определенной цели, всего лишь пыталась понять, как он мог оказаться именно в этом месте и именно сейчас.       - Нужен был отдых.       Прозвучало сухо, но Саске не врал. Сакура криво улыбнулась, нервно заправляя за ухо волосы. Пальцы сжимали ткань юката. Саске понял, что она тушуется, словно его присутствие давит на нее. Не стоило приходить.       Поднявшись, он направился к фусима, попутно забирая осколки, которые собрала Сакура.       - Саске-кун.       Он взглянул на нее через плечо.       - Тебе… лучше?       Глубоко вздохнув, он отвернулся.       - Да. Спасибо.       Покидая главное здание, он был вынужден признать, что видеть Сакуру такой было неприятно. В ней всегда было много эмоций. Боль, злость, безысходность, отчаяние - причиной худших из них был он сам. Но еще никогда в ее взгляде не застывал страх и отвращение, ее тело не била неконтролируемая паническая дрожь, и еще ни разу она не выглядела настолько слабой – испуганная девчонка. Сакура была сама виновата во всем, но ему, вопреки рассудку, хотелось встряхнуть не ее, а ударить того ублюдка. Это была не ревность. Просто чувство, что покусились на нечто дорогое и близкое. Саске не раз закрывал глаза на то, какую боль доставляет ей сам, но смотреть, как это делают другие, оказалось неприятно. Его это злило.

***

      Фонари с зажженными свечами свисали с веток деревьев, стояли на камнях. В воздухе витал запах чего-то горько-сладкого, похожего на мед. Клубы пара поднимались над водой, образуя полупрозрачную завесу. Пространство наполняли журчание воды и шелест веток и листьев. Медленно падал мокрый снег.       Лежа в воде, Саске смотрел в никуда. Организм достаточно восстановился, чтобы можно было продолжить путь. Стоило уйти еще в полдень, но он все же решил повременить до утра.       Приближение Сакуры он почувствовал сразу, но она и не пыталась скрыть присутствия: шаг все такой же решительный и уверенный, и, как и раньше, от этого немного тяжелый. Лишь у входа она замялась, нервно переминаясь с ноги на ногу. Сакура дважды постучала, прежде чем войти.       - Саске-кун, ты…       Она прошла центральную комнату и вышла во внутренний двор, замирая, а затем быстро отворачивая лицо. Даже сквозь пар Саске видел, как покраснели ее щеки.       - Ты, - после запинки продолжила Сакура, - я… мы можем поговорить?       В руке она сжимала свиток с личной эпиграммой бывшего Шестого. Глубоко вздохнув, Саске поднялся из воды, потянувшись за лежащим рядом полотенцем:       - Подожди меня в доме.       Сакура кивнула и, все так же не глядя на него, вернулась в комнату. Он вновь поступил нечестно по отношению к ней, стоило по крайне мере одеться, но, одновременно, Саске ее не звал – очередной отклик раздражения. Помимо Наруто она единственная, кто способна задевать его своим поведением и кому он отвечал тем же.       - Это просил передать тебе Какаши-сан.       Свиток, протянутый Сакурой, был скреплен несколькими печатями, способными взорваться, если попытаться их вскрыть без соответствующих ключей. Подобное он кое у кого уже видел.       - Для Орочимару?       Его вопрос на миг обескуражил ее, но Сакура тот час же взяла себя в руки.       - Да.       - Ты доложила Какаши, что я здесь, - Саске не спрашивал, а утверждал. – Зачем?       - Таков порядок. И ты… слишком давно не был в Конохе. Местоположение Орочимару теперь также неизвестно.       - С каких пор у деревни с ним дела?       Этот вопрос его мало заботил, но Саске не мог не спросить. Какаши никогда ничего не делал просто так, точно так же, как и Орочимару. Но в их интриги вмешиваться у него не было желания.       Сакура молча смотрела на него – внимательно и цепко, словно ждала еще чего-то. Положив свиток в сумку, Саске еще какое-то время намеренно копался в ней, после замер, выдыхая. Тяжелый вздох раздался и за его спиной.       - Пожалуйста, передай послание Орочимару. Это важно.       Послышались шаги в направлении двери.       - Подожди.       Саске поднялся, повернувшись к Сакуре. Весь ее вид говорил о том, что ей по меньшей мере некомфортно здесь находиться: плечи опущены, поза напряжена, лицо бледное, словно выцветшее, взгляд слишком сосредоточен на какой-то одной точке, находящейся за спиной Саске. Он сделал к ней несколько шагов.       - Нам нужно поговорить, - Саске произнес это без особого нажима. Просто констатировал факт.       Нижняя губа Сакуры еле заметно дрогнула.       - Хорошо.       Они стояли достаточно близко, чтобы он мог видеть ее лицо в мельчайших подробностях: высокий белый лоб, складку между бровей, покрасневшие от усталости зеленые глаза, широко раздуваемые при вдохе ноздри. Сакура молча ожидала, и он впервые не мог прочитать что-либо на ее лице, кроме отрешенной растерянности.       - Я хочу извиниться.       Ее глаза на миг удивленно распахнулись. Тяжело выдохнув, она сглотнула.       - То, что произошло весной… Мне жаль, что все так получилось.       Слова не шли и звучали излишне безэмоционально и сухо, словно для него случившееся мало что значит, но это было не так. Сакура ему дорога и то, что он, по сути, воспользовался ей, давило, стало осадком, от которого нельзя просто так избавиться. Он должен был сдержаться. А отсутствие сопротивления – в определенной степени намеренное – все только усугубило, выставляя его еще большим ублюдком.       - Если бы… я… - Сакура мотнула головой, собираясь с мыслями. – Не ты один виноват в случившемся.       Это тоже было правдой, но Саске не считал подобное для себя оправданием. Возникла пауза. Сакура нервно сжала руки, старательно отводя взгляд. Нужно сказать что-то еще, но он не знал что: Саске не привык извиняться, а Сакура и не ждала от него этого. Случившееся сейчас ее смутило, что-то всколыхнув. Было видно, что она хочет еще что-то сказать, но почему-то останавливает себя. В конце концов, Сакура не выдержала.       - Не считай меня эгоисткой, пожалуйста, - она резко обошла его, начав расхаживать по комнате. – Я прокручивала в голове наш с тобой разговор, но не думала, что его начнешь ты. Все понимаю, но это странно… нет, говорю не то. Прости.       Остановившись, Сакура обернулась к нему:       - За эти семь, даже почти восемь месяцев, что тебя не было, я о многом думала. Жила с мыслями о том, что не успела сказать. Все же я надеялась, что мы встретимся раньше. Только не перебивай, хорошо? – последнее она проговорила быстро, словно боясь, что он может что-то возразить. – Когда ты перестал приходить, выходил на связь только с Какаши или Наруто, я чувствовала себя… преданной. Это не в укор тебе, просто после того, что между нами произошло, я надеялась… Думала, что это что-то изменит, возможно, сблизит. Но вместо этого я разочаровалась – не в тебе, а в себе самой, в своих чувствах и идеалах. Я разочаровалась в себе, - Сакура произнесла эту фразу очень тихо, задышала глубже, закрывая глаза, стараясь успокоить горящие внутри нее чувства. – За то, что люблю, что жду, принимаю все, как должное, не желая и не пробуя хоть что-то исправить. А навязывание быть рядом… без ответного желания – не более чем попытка ухватиться за несуществующий шанс. Умом я это все смогла понять и принять, но, знаешь, - Сакура приложила руки к груди, горько улыбаясь, - все равно больно. Я очень долго жила иллюзиями, настолько, что создала себе твой образ. Не подумай, я не обвиняю тебя ни в чем. В твоих поступках…       Она замолчала, запуская руку в волосы, тяжело вздыхая.       - Ты никогда мне не врал насчет своих чувств и намерений. Просто я отказывалась слышать. С самого начала я тешила себя этими иллюзиями, именно они приносили мне боль – мои мысли и желания. А никак не твои.       Вновь молчание, находящееся на грани между тяжелым, давящим, требующим заполнения и обреченно усталым, от которого в голове пустота и слова не нужны.       - Это то, к чему ты пришла?       Сакура вздрогнула, словно этот вопрос задел ее. Справившись с собой, она прислонилась спиной к стене, глядя на падающий на улице снег.       - Я долго думала обо всем: о тебе, о себе. Поняла, что все еще пытаюсь догнать вас с Наруто, хоть в этом нет нужды. Никогда не было нужды.       Сакура была все та же, но кое-что в ней изменилось. Саске не мог точно определить что, как и понять, насколько хороши или плохи эти перемены. А еще он чувствовал в ее словах какую-то недосказанность, словно она не до конца откровенна и все еще пытается что-то утаить.       - И что дальше?       - Попытка новой жизни? – она натянуто улыбнулась. – Решила, что миссия за пределами Конохи – неплохой первый шаг. Я хотела измениться.       Саске промолчал. Верно расценив его реакцию, Сакура потупила взгляд, горько улыбаясь:       - Я провалилась и не только в миссии. У меня… ничего не вышло, Саске.       Она впервые обратилась к нему без приставки к имени. В ее голосе были обреченность, злость и усталость человека, лишенного сил для дальнейшей борьбы. Саске впервые видел ее такой, и в этом тоже было что-то такое, от чего ему самому стало не по себе. Поведя плечом, он попытался избавиться от этого ощущения – не смог.       - Когда я представляла наш разговор, все казалось проще. Наверное, всему виной внезапность встречи. Да, именно она. Именно здесь, именно тогда, когда я нахожусь на подобной миссии, когда тебе была нужна помощь… Мне показалось, словно всех тех месяцев не было, словно ты только вчера покинул Коноху, и мы… Черт!       Глаза влажно блеснули. Сакура мотнула головой, переводя взгляд на Саске. Боль, разочарование, признание собственного окончательного поражения – он знал по себе, насколько это тяжело.       Она медленно подошла к Саске, останавливаясь в метре.       - Я люблю тебя, все еще люблю. И что бы ни случилось, продолжу ждать до самого конца. Поэтому, если ты когда-нибудь решишь вернуться, знай: в Конохе всегда будут люди, которые… тебе рады. Я…       Опустив голову, Сакура, не договорив, подошла к двери, взялась за ручку. Было видно, как по ее телу проходит слабая неконтролируемая дрожь.       - И прости за все это. Мне было нужно… Прости, - она произнесла это тихо, не глядя на Саске и сразу же покидая комнату, сбегая.       С момента, как Сакура ушла, прошло несколько минут. Саске не двигался, стоя у открытых седзи. Еще через какое-то время он почувствовал, как ее чакра стремительно удаляется от онсена. Миссия завершена.       Сейчас он должен был испытывать облегчение, хотя бы небольшое: они поговорили и прояснили момент, который его тяготил долгое время. Но вместо этого Саске ощущал, что на него лег новый груз – тяжелый, в какой-то мере непосильный, связывающий его. Осознанно или нет, но Сакура возложила на него ответственность за свою жизнь.       Несколько раз бессильно сжимая и разжимая кулаки, он поставил печати на входные двери и лег на футон. Завтра он уйдет отсюда еще до рассвета. Надо выспаться.       Сон долго не шел. КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ